АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ БРЮЛЛОВ. (Род. в 1798 г., ум. в 1877 г.).

Брат знаменитого живописца Карла Брюллова. В 1809 г., 11 лет от роду, поступил в Академию, в 1821 г. окончил ее и поступил в комиссию по постройке Исаакиевского собора, но в тот же год вместе с братом отправился в заграничное путешествие [На средства Общества поощрения художеств.]. Он провел за границей более 7-ми лет (до 1829 г.). За эти годы успел побывать, поучиться и поработать во всей Европе: в Мюнхене, Риме, Неаполе, Сицилии, затем в Париже и наконец в Лондоне. Помимо изучения архитектуры, Брюллов занимался за границей акварелью. На другой год по возвращении из-за границы Брюллов получил заказ построить Михайловский театр [При постройке этого театра Брюллов не мог показать своей архитектуры, так как фасад здания театра, выходящий на Михайловскую площадь, должен был быть, согласно высочайше утвержденному проекту Росси, таковым же, как и все дома, выходящие на означенную площадь.] и одновременно церковь в готическом стиле для гр. Полье в Парголове и дом для графини Самойловой в Славянке. В 1832 г. Брюллову поручается постройка лютеранской церкви св. Петра и Павла на Невском проспекте. В этой работе Брюллов впервые выступил с протестом против классицизма. Он строил ее в каком-то полуроманском стиле, быть может, навеянном ему лондонской готикой.

В 1837 г. Брюллов был назначен одновременно со Стасовым и Штаубертом в комиссию по возобновлению Зимнего дворца после пожара, он, отделывая там сотни комнат. Когда через несколько лет ему поручена была перестройка Мраморного дворца (к свадьбе вел. кн. Константина Николаевича), он также оказался энциклопедистом и знатоком всех стилей.

Брюллов был отмечен Академией с первых шагов своей деятельности. В феврале 1831 г., т. е. на 2-й год по возвращении своем из-за границы, он определен исправлять должность профессора архитектуры; в 1832 г. избран в профессора 2-й степени, в 1842 г. возведен в звание профессора 1-й степени. В 1857 г., за отъездом ректора К. Тона, Брюллов исполняет его должность. В Академии он считался отличным педагогом, имел большое влияние на учеников. Уча новым приемам, он говаривал ученикам, которые, не выработав детального плана, сочиняли уже фасад: «Прежде всего план, в плане мы ходим, в разрезе дышим и живем» [Некролог. «Зодчий» 1877 г., № 1.]. В этих словах слышен протест против всей предшествующей эпохи. Это была уже проповедь надвигавшегося нового времени, когда фасад, архитектура, искусство начинали отодвигаться на второй план.

 

АВГУСТ АВГУСТОВИЧ МОНФЕРРАН. (Род. в 1786 г. ум. в 1858 г.)

Государь просил Бетанкура [Председателя Комитета для строений и гидравлических работ.] поручить кому-нибудь составить проект перестройки собора так, чтобы сохраняя все прежнее здание, разве с небольшою только прибавкою, дать вид более великолепный и благообразный сему великому памятнику. Бетанкуру пришло в голову для пробы занять этим Монферрана, выдав ему план церкви и все архитектурные книги из институтской библиотеки. Что же он сделал? Выбирая все лучшее, усердно принялся списывать находящиеся в них изображения храмов, приноравливая их к величине и пропорциям нашего Исаакиевского собора. Таким образом составил он разом двадцать четыре проекта, или лучше сказать, начертил двадцать четыре прекраснейших миниатюрных рисунка и сделал из них в переплете красивый альбом. Альбом был представлен государю, и на другой день Бетанкур приказал написать указ об определении Монферрана императорским архитектором. «Да какой же он архитектор, возразил Вигель, он отроду ничего не строил, и Вы сами едва признаете его чертежником». Однако указ был написан и подписан государем. В 1817 г. Монферран уже назначен главным архитектором Исаакиевского собора.

Итак, случайно появился Монферран в России, случайно досталась ему, ничего никогда не строившему, одна из самых больших и сложных построек. О его деятельности до появления в России ничего не известно. Родился он в Шолье в 1786 г. и с ранних лет работал в мастерской Персье и Фонтена, где он прошел свою первую архитектурную школу.

Постройка Исаакиевского собора продолжалась 40 лет (1817-1857 г.). Таким образом, хотя она задумана и утверждена при Александре I, но разработка проекта продолжалась во все царствование Николая I. Так, например, проект внутренней архитектуры храма был сделан им лишь в 1842 году. Первоначальный проект, о котором мы можем судить по сохранившимся чертежам планов и фасадов, a отчасти и по хорошей модели. (Модель, хранящаяся в Академии художеств в Москве.) был неизмеримо лучше существующего собора, многие детали которого были изменены позже к худшему в угоду времени. Во всех этих поздних деталях сказалась новая эпоха: оконные пролеты грузно обрамлены сложными наличниками, двери получили также роскошные наличники, вверху, на углах храма появились тяжелые по рисунку ангелы с факелами, и все углы украшены пилястрами с раскреповкой, все это элементы Николаевского классицизма и приближение к эпохе повторения ренессанса. Таким образом, причислить это сооружение к Александровской эпохе, к которой относится первоначальный проект, никак нельзя. И в эпоху Александра I такая архитектура казалась бы слишком мещанской. В 50-х годах, ко времени открытия собора, когда принципы истинного благородства в архитектуре простоты и спокойствия были забыты, Монферран оказался самым серьезным из современников. Лучше всего ему удались внушительные портики с грандиозными гранитными колоннами.

Решить пятиглавый собор в духе классицизма задача настолько трудная, что с нею никто еще не справился и Стасов, дал самое слабое решение; однако и решение Монферрана с его «поставленными» по углам, a не вкомпонованными 4-мя малыми куполами - неудачно. Это чувствовал и сам Монферран, и, желая связать эти купола с корпусом здания, он придумал прием четырех выступов в плане (справа),

на которые и поставил купола. Однако это его не спасло, ибо каждому ясно, что эти выступы придуманы для установки куполов, они не имеют связи с общим планом, помещения их в плане, ни к чему, так как они слишком малы, фасад же от этих придатков проиграл в простоте.

Еще более благородства и хорошей простоты в композиции Александровской колонны (1829 г.). И здесь задача была не из легких: размеры колонны (из гранитного монолита) были даны к этому готовому стержню, нужно было сочинить основание и окончание так, чтобы пропорции, несколько тянутые для свободно стоящей колонны, не проиграли в монументальности и выдержали масштаб такой большой площади. Монферран - это мастер конца Николаевской эпохи, когда он, порвав с классицизмом и перейдя на новые приемы, строил такие здания, как дом Демидова на Морской.

30 мая 1858 г храм освящен и стал кафедральным. Архитектурная стилистика осталась классической.

С кончиной последнего великого зодчего Европы, Карла Ивановича Росси, сошел в могилу и последний фанатик классической идеи, подлинный хранитель античных заветов. Эволюция русского классицизма совершалась неровно, скорее скачками и по некоторой кривой, нежели планомерно. Россия 18-го и 19-го столетий, подобно древней Руси, являлась ареной, на которой боролись различные иноземные течения и влияния. Оттого так пышен расцвет русского классицизма и так бледнеет перед ним то, что было сделано одновременно в Европе. В 18-м веке в России на смену французскому течению явилось итальянское. Борьба их может быть символизована двумя яркими именами Деламот и Кваренги. Но победа Кваренги не означала еще изгнания из России французской школы навсегда. В лице Томона и Захарова ее принципы возрождаются вновь, и самому Кваренги на склоне лет суждено было увидеть полное торжество французской архитектуры над итальянской. После 1812-го года, сначала едва заметная, итальянская постепенно забирает силу и шаг за шагом начинает вытеснять французскую архитектурную дисциплину. Последняя вскоре оказалась окончательно побежденной благодаря появлению в Петербурге могучей фигуры Росси, властно повернувшего течение от Томона назад к Кваренги. Итальянский облик российской архитектуры не был вывезен им из Италии, a явился лишь воскрешением, видоизменением и дальнейшим развитием серьезного творчества Кваренги.

Архитектура Петербурга и Москвы на протяжении двух последних столетий развивалась далеко не одинаково. Москва шла тем же путем, что и Петербург, но благодаря различным местным особенностям она дала такие варианты в архитектуре барокко и классицизма, что изложение их вперемешку с формами и приемами, выработанными в Петербурге, создало бы путаницу.

Петербург и Москва шли врозь до середины 19-го века, когда же умер классицизм и настала эпоха эклектизма, разные дотоле пути обоих городов слились в одну общую дорогу.

Классицизм:

1. Александровский классицизм (эпоха эллинизма, классицизм с эллинским уклоном) – расцвет. Купольные храмы ротонды. Основа взята из пантеона. Много портиков, колоннад.

· Эпоха раннего классицизма до 1812 г. Главные мастера этого периода Томон и Захаров. Появляются работы Старова, Камерона, Маренги, Н. Львова (кафедральный собор в Могилеве, Борисоглебский монастырь в Торжке), Соколов, Алоиз Русска (храм Всех скорбящих радосте в СПб)и т.д.

· Латинизм (влияние италийцев). Захаров, Стасов, А.И. Постников (Воздвижение креста на Лиговке СПб), К.И. Росси.

1. Николаевский классицизм.

В чем разница между классицизмом и ренессенсом.

Храм Христа Спасителя – сплав классицизма и неорусского стиля.