Деятельность Е. П. Ковалевского по развитию образования в рамках III Государственной Думы

Е.П. Ковалевский участвовал в общих прениях и в постатейных рассмотрениях бюджета МНП во всех пяти сессиях. Он выступал в трех качествах: от себя лично, как представитель фракции и как содокладчик. В пожеланиях или поправках к пожеланиям, внесенных от имени фракции и от себя лично, просматривалась озабоченность проблемами развития внешкольного образования, достойного финансирования научных и культурных учреждений, систематического увеличения кредитов на начальные школы, принятия МНП более определенных обязательств по введению всеобщего начального обучения.

В речи по смете на 1910 г. от имени фракции Е.П. Ковалевский внес три дополнения к формуле перехода к рассмотрению отдельных параграфов сметы. Первое дополнение касалось необходимости более деятельной поддержки научных учреждений и обществ со стороны государства, второе – разработки плана открытия высших учебных заведений в провинциальных городах, хотя бы в форме отдельных факультетов, третье – проведения однодневной школьной переписи с тем, чтобы результаты ее были готовы к 15 января 1911 г. по Европейской России и к 15 февраля для Сибири и Средней Азии. От себя лично он предложил внести в действующее законодательство 2–3 статьи, которые бы освободили МНП от решения так называемых «маленьких вопросов». Это позволило бы начать децентрализацию управления и освободить МНП от необходимости решения огромного количества вопросов, «которые легко и просто разрешаются на местах». МНП получило бы возможность сосредоточить свое внимание на более серьезных делах^[1].

В следующем году, возвращаясь в третий раз^[2] к проблеме необходимости щедрого государственного ассигнования научных учреждений, Е.П. Ковалевский отмечал непростительную оплошность МНП, отказывавшего Академии наук в течение двух лет в кредите на 12 000 рублей в целях начала теоретического исследования радиоактивных материалов^[3]. В речи Е.П. Ковалевского в V сессии подводились итоги деятельности III Государственной Думы в области образования и культуры. Они, на его взгляд, были настолько значительными, что название III Думы Думой народного просвещения современниками и потомками признавалось вполне правомерным^[4]. Кто-то из депутатов в шутку назвал Е.П. Ковалевского «бухгалтером народного образования по Государственной Думе», поскольку его выступления содержали огромное количество различных подсчетов. Он не только не обиделся, но даже гордился таким прозвищем.

Одним из главных вопросов образовательной политики III Думы был вопрос о введении всеобщего начального обучения. Министерский законопроект о всеобщем обучении, внесенный в первый день работы Думы, был расценен октябристами и кадетами как неудовлетворительный. Решение октябристов: доработать его до приемлемого вида при параллельном принятии ежегодных финансовых законов о начальном обучении. Положительным моментом данной тактики, по мнению Е.П. Ковалевского, являлось получение в ближайшем будущем соответствующего общего закона о всеобщем обучении в сочетании с финансированием земств, городских самоуправлений и местных органов МНП в целях развития начального обучения в настоящем. Общий законопроект о всеобщем обучении был принят Думой в IV сессии и законом так и не стал, первый финансовый закон получил высочайшее утверждение 3 мая 1908 г.

Обсуждение и принятие первого финансового законопроекта проходило в условиях наибольшего партийного противостояния. В общих прениях пожелало участвовать 60 депутатов. Октябристы под руководством председателя комиссии по народному образованию В.К.фон Анреп и товарища председателя Е.П. Ковалевского стремились направить обсуждение в конструктивное русло, исключить возвращение проекта в комиссию для доработки и намеренно подчеркивали отсутствие связи между проектом и введением всеобщего обучения. Не возражая против многих из 35 поправок, внесенных к законопроекту, по существу, октябристы отвергали их формально, у них был веский аргумент – шла речь о принятии финансового закона.

Е.П. Ковалевский, В.К. фон Анреп, Д.А. Леонов подвергли критике кадетское предложение, согласно которому кредит должен предоставляться только на новые школы^[5]. Аргументируя свое мнение, депутат от Рязанской губернии Д.А. Леонов отмечал, что проект имеет два несомненных достоинства: увеличение жалования учителям и то обстоятельство, что земства смогут взять на себя содержание школьных зданий. Кадетская поправка перечеркивала эти два положительных момента, и создавала явно ненормальные отношения: в одном и том же земстве учителя получали бы значительно разнящуюся плату. Е.П. Ковалевский и В.К. фон Анреп напомнили, что открытие новых школ означает не только государственные деньги, но и расходы местных органов управления, которые могут оказаться им не под силу.

Ф.И. Родичев ставил в вину комиссии и, в первую очередь октябристам, то, что они не указали на недопустимость экономии в данном случае, и предлагал депутатам настаивать на отпуске положенных 10 000 000 рублей^[6]. Он считал, что инициатива октябристов – выдвижение на первый план финансового вопроса – могла быть правильной, но таковой не оказалась. Обязательным условием правильности должно быть, на его взгляд, соблюдение определенной планомерности, которой не наблюдалось в действиях октябристов. Е.П. Ковалевский и В.К.фон Анреп парировали данный выпад тем, что ничего страшного не произойдет, если в какой-то период откроются школы без определенной планомерности.

Финансовый закон был принят благодаря тому, что он не был увязан с принципами организации начального образования, которые таили в себе трудно преодолимые препятствия для депутатов Государственной Думы и членов Государственного Совета. Комиссия, под руководством октябристов, смогла внести в условия получения кредита такие положения, которые были потенциально приемлемы для большинства партий (голосование против которых выглядело откровенным ретроградством). Сам Е.П. Ковалевский считал, что быстрое прохождение через законодательные палаты закону обеспечил «политический такт фракции октябристов», который проявился в акцентировании его как единичного кредита, не увязывания его с всеобщим обучением. Ради практического результата, по мнению Е.П. Ковалевского, можно было пожертвовать термином, для октябристов не важны словесные эффекты. Он не раз возвращался к мысли о значительности закона 3 мая 1908 г., который, по его мнению, заложил фундамент всей дальнейшей работы Думы в области начального образования, положительным моментом было и то, на его взгляд, что он был принят в планируемое время^[7].

Следующие финансовые законы принимались намного спокойнее, несмотря на то, что они с каждым годом по необходимости все более и более приближались к органическому закону.