Из ваших слов можно сделать вывод, что тканевая остеопатия может заменить психотерапию. Это так?

Если исходить из того, что мы знаем и умеем сейчас, то я отвечу нет. Но если представить, что мы говорим о будущем тканевого подхода, то я отвечу да. Модель сознания, на которой я основываюсь с самого начала этой книги, имеет потенциал для развития. Однажды мы сможем сочетать психический и соматический подход в одном едином методе.

Сегодня мы все еще имеем секторное понимание жизни. Мы разделяем психику и соматику: это плод аристотелевского мышления, которое прочно вошло как в наше сознание, так и в сознания пациентов. Но я уверен, что в будущем все изменится. Психика и сома составляют пару. Почему бы не применить к ним концепцию диалога?

Если вы все еще сомневаетесь во влиянии психики на сому, то вернитесь к эксперименту с тканевым ритмическим импульсом на воздушном шарике. Как только вы ощутите движения, подумайте о человеке, с которым у вас конфликт. Проанализируйте, что происходит в шарике. Потом вспомните о человеке, с которым вас связывают теплые отношения или совместный успех. Проанализируйте изменения в шарике. Напомним, что этот эксперимент позволяет нам с помощью движения почувствовать сознание в действии.

Я советую вам подумать о последствиях тканевой концепции, изложенной в этой книге. Эта модель говорит, что все живое наделено сознанием. Мы можем применить модель конуса к сознанию: разум будет находиться на вершине конуса, а тело – в основании. Но в обоих случаях речь идет о сознаниях. Разница только в уровне материализации и утонченности общения того уровня конуса, к которому мы обращаемся. На любом уровне конуса сознания имеют одну общую черту – склонность к общению, т.е. к обмену информацией. Эта информация может быть более или менее тонкой, в зависимости от уровней конуса.

В этом контексте терапевтическое действие заключается в том, чтобы присоединиться к сознанию, чтобы помочь ему освободиться от чего-то. То есть, закончить цикл жизни, который был начат, но не был закончен. Тканевой подход предлагает способ достигнуть это сознание через посредника – тело. Но очевидно, что существуют и другие способы установления общения, такие как психологические, психоаналитические и сомато-эмоциональные. Преимуществом тканевого подхода является возможность работать на обоих уровнях, на обоих полюсах конуса: психологическом и соматическом.

Какой бы подход мы ни выбрали, по-настоящему трудно достигнуть того уровня, где находятся сознание, отказавшееся от общения. Мне кажется, что чисто словесные методики не достаточны для этого. Зона задержки энергии – это проявление отказа от общения. Как же начать общаться с сознанием, которое не хочет этого? При всей своей полезности, вербальные методики не позволяют добраться до твердого ядра случая, если они не включают в себя техники, позволяющие достигнуть зоны отказа. Другими словами, только говорить о проблеме мало, если мы не достигаем зоны отказа, которая является неосознаваемым источником проблемы.

Техники сознательной регрессии позволяют добраться до этих проблем и дают возможность им выразить то, что они хотят выразить. Все они основаны на изменении сознания. Это делается для того, чтобы отключить бодрствующие сознания и дать возможность проявиться тем, которые не могут проявиться. Многие из этих техник достигают изменения сознания за счет контроля вторичного дыхания. В тканевом подходе мы работаем на первичном дыхании. И вторичное и первичное дыхание являются основными проявлениями сознания…

В тканевом подходе отключение бодрствующего сознания соответствует пара-симпатикотоническому состоянию.

«Наше бодрствующее сознание, нормальное сознание, которое мы называем рациональным – это ничто иное, как одна из форм сознания. Вокруг нее находятся другие формы сознания, отделенные от нее тончайшей мембраной. Мы можем жить и не знать об их существовании. Но стоит только научиться стимулировать их, как они проявятся во всей своей полноте». (Chopra, 1990, 202).

Как только пациент достигнет свои зоны задержки, уже не нужно будет говорить о них. Нужно будет позволить им выразиться. Сложность заключается в том, чтобы позволить проявиться тому, что однажды было отвергнуто и глубоко спрятано, помещено в кисту. Роль врача в том, чтобы помочь пациенту пережить то, с чем он встретился. Не все пути еще изведаны, предстоит сделать много исследований.