Текущие задачи и роли-экспромты

Должен ли журналист приспосабливаться к собеседнику? Можно ли из­бегнуть этого? Непонимание из-за неравенства культуры, воспитания, обра­зования, социального положения («говорят на разных языках») искажает результат работы. Профессионалу, которому приходится общаться с разны­ми людьми, необходимо умение приноравливаться. Так всплывает проблема «актерства».

Помогающая игра

Пожалуй, каждому журналисту приходилось изображать «вдумчивого слу­шателя», «непонятливого собеседника». Не укоряя всем своим видом за пута­ный ответ, сослаться на собственное непонимание, «тупость» и просить пояс­нить... Использовать «маску простодушия» («Вы, видимо, имеете в виду...»). Заканчивая фразу за собеседника (из которой он никак не выпутается), де­монстрировать при этом радость понимания, «радость ученичества».

Или выступать неким экзальтированным существом, восклицая: «Это невоз­можно... Ну и ну!..» (провоцируя расшифровку мысли и подкрепление ее при­мером). Чтобы поощрить собеседника, добиться более уверенного тона выска­зываний, подчеркивают свою скромную миссию передатчика сведений («Не мое это дело, — говорить вам...» Или: «Я, наверно, не имею права судить...»)

Инициатору встречи приходится «раскручивать» собеседника,

делать его способным к разговору

Во-первых, должен быть установлен уровень беседы: большая — мень­шая степень осведомленности, заинтересованности беседой, уровень эмоци­онального отношения, трезвости суждений, расчетливости, «диктата» и пр.

Необходимый уровень как-то устанавливается в начале беседы, с первых вопросов, но затем может меняться, в том числе и по прихоти, а, вернее, иг­ровому расчету интервьюера.

Журналист помогает собеседнику сбросить напряжение или отказаться от несвойственной ему роли. (Человек «не игровой» может вести себя не­лепо, думая, что «так и надо» разговаривать с журналистом). Помогает скор­ректировать его роль, а еще лучше — стать самим собой.

Помогает переменить мнение о том, что барьеры между ним и журнали­стом слишком высоки и непреодолимы. Ведь среди расхождений есть и дей­ствительно серьезные (мировоззренческие), и не очень...

Например, наименее терпеливые собеседники могут отказать в разгово­ре журналисту, только узнав, какое он издание представляет. Происходит подмена — еще не узнав позиции конкретного журналиста, собеседник отождествляет их с позицией издания в целом.

Другие собеседники, едва начав беседу, прерывают ее тут же отступлени­ями типа: «Вы-то меня все равно не поймете... ведь вы, журналисты...» Хо­тя в большинстве случаев журналист нуждается в информации, которой обла­дает собеседник, и вовсе не собирается с ним спорить о чем бы то ни было...

Профессиональное общение — это одновременно информативный про­цесс и процесс взаимовлияния, взаимодействия, демонстрация отноше­ний... и игра. Самоуверенность, развязность, гонор возводят высочайшие барьеры в процессе, который специалисты называют «перетеканием инфор­мации». Важна собранность журналиста. Его находчивость и быстрая реак­ция. А еще — умение там, где нужно «точно сыграть».

Журналист может придерживаться одного и того же типа поведения, ме­нять его редко, однако, распространен и другой вариант работы: чередовать манеру поведения постоянно, подбирая для каждой конкретной ситуации подходящую «маску».

Мгновенные перевоплощения

Особенно очевидна «помогающая игра» в звездных интервью, работаю­щих на имидж. Собеседник нередко, импровизируя, выдумывает, намекает на что-то, чего в действительности не было, либо не было в таком масшта­бе... А журналист, не впадая в пафос разоблачения, лишь намекнув, что со­беседник «привирает», (например, показав свою реакцию), продолжает ра­ботать свободными («шаловливыми», по определению одного репортера) вопросами, ловко поддерживает игровое состояние собеседника, созда­ет ему комфортную ситуацию общения.

Идеи «мгновенных перевоплощений» часто возникают спонтанно. Все понимающий журналист вдруг на секунду становится иным, нарочито де­монстрируя нечуткость, нравственную черствость: «А если бы сразу спрыг­нул, спасая себя?» — На меня смотрели серые удивленные глаза... Как это так, — «спрыгнул»? Само собой разумелось, что в момент аварии маши­нист должен сделать все для спасения людей, а уж потом подумать о се­бе...» (А. Аграновский).

Надо заострить беседу, и, пожалуйста, — провокационный вопрос, во всем поддакивавший собеседник вдруг надел маску «противника», высказал «враждебное мнение» («...И все-таки, я вот сейчас вас слушаю и думаю... А зачем? Может быть, не надо, а?...»).

Импровизация — составная часть большинства интервью, и без «роли» тут редко обходится. Есть роли постоянные — имидж интервьюера, проявление авторской индивидуальности («Вопросы мои и не мои... Я так спросить не мог...» — как рассуждал однажды известный интервьюер, сравнивая свою работу с беседами с теми же героями других журналистов).

Сегодня всерьез говорят и пишут о том, что театральные приемы можно продуктивно использовать для подготовки к интервью, тренируя восприимчивость, учась продуктивно использовать паузы (моменты «слушания»), концентрируя внимание — оценивая, готовясь к поправ­кам, к неожиданной «роли», импровизации.

Все это делается, чтобы уверенно вести собеседника лабиринтами ин­тервью. Есть и другие варианты «личин», и другие причины, по которым на­девают «маску» во время профессиональной беседы.

Партнер, с которым общается журналист — не пассивный объект вос­приятия, а живой человек, имеющий свои цели, свои представления о харак­тере взаимодействия, а главное — способный решительным образом повли­ять на то, как мы его увидим.

Преодолевая барьеры

Вопрос психологической совместимости журналиста с партнером — один из важнейших. И все настойчивее журналистика просит советов и ре­комендаций у психологов и социопсихологов.

Например, вопросы «провокационные» или «льстивые», казалось бы, этически сомнительны. Но, если вдуматься, то они преследуют определен­ную цель, профессионально функциональны. Например, употребляя лесть, журналисты часто пытаются выровнять настроение собеседника, укрепить его уверенность в себе... И некоторая льстивость, вовремя и к месту, весь­ма обоснована с профессиональной точки зрения: иногда надо во что бы то ни стало всколыхнуть, взбодрить собеседника.

«Вполне может возникнуть такая ситуация, — размышлял опытный интервьюер Э. Церковер, — журналист с трудом «разговорил» собеседни­ка, слушает его, время от времени поощряя, собеседник постепенно начи­нает «развязываться», и его можно на минуту остановить, сказав такую вещь: «Простите, пожалуйста, Иван Иванович, вот эту фразу я должен за­писать буквально, слово в слово, вы сказали так хорошо...» И он, доволь­ный, что так верно попал, проникнется к вам симпатией».

Проверяя свою гипотезу, сложившуюся во время подготовки к интервью, репортер соотносит ее с определенным представлением о собеседнике и об уровне возможного разговора: серьезном, игровом, полемичном, скрытно-разоблачающем.

В воображении журналиста возникает «драматургический стержень» бе­седы с соответствующей расстановкой ролей, достаточно функциональных для того, чтобы преодолеть предполагаемые, или уже начавшиеся ощущать­ся в первые минуты общения, психологические барьеры.

Цепь скучных или банальных ответов можно прервать резким изменени­ем содержания беседы или решительно предложенным новым «сценарием». — Давайте попробуем взглянуть на дело с другой стороны. Положим, есть люди, никогда не слыхавшие... — предлагается смена роли интервьюера — он теперь не сочувствующий, не соратник, но — «незнайка», соответственно, меняется и роль собеседника; ему теперь нельзя просто поддакивать, отделы­ваться вялыми подтверждениями, необходимо объяснять и доказывать.

Или можно предложить «враждебный вопрос», «ловушку» — дать толчок развитию мысли.

Хороша бывает роль «внезапно понявшего», «догадавшегося». Она очень помогает собеседнику выпутаться из рассуждений и, наконец, сформулиро­вать то, что никак не вытанцовывается, хотя и витает в воздухе. Собеседник, на секунду ставший «человеком, бросившим идею» не уронил своего досто­инства, беседа спокойно продолжается.

Стимулом, помогающим собеседнику укрепить веру в себя, выступает при­ем: повторение «урока». Журналист кратко пересказывает, повторяет то, что сказал партнер, давая тому возможность убедиться, что он правильно понят, подчеркивая ценность его мыслей, демонстрируя свою внимательность.

В разговоре между собеседниками существует определенная степень конкуренции. Кроме профессиональных навыков важно учитывать обаяние личности журналиста, его душевную чуткость и его актерские способности.

Прежде чем подробнее рассмотреть, как именно эти способности могут проявляться, еще раз подчеркнем их зависимость от «стержня» личности кон­кретного журналиста. Не каждый журналист способен надевать любые маски.