Какие изменения могут произойти в содержании мировоззрения XXI века под влиянием постмодерна?

Поколебав доверие к законодательному разу­му, отказавшись от его услуг, постмодерн убрал тем самым все преграды для проникновения в интеллектуальную сферу мистики, иррационализма, эзотеризма и т.д. Конец XX столетия характе­ризуется невиданным прежде интеллектуальным плюрализмом, когда все дозволено и все оправда­но, но по постмодернистским меркам.

Постмодерн переосмыслил факт «смерти Бога» в культуре, приписав ему позитивный смысл, кото­рый состоит в том, что теперь перед каждым чело­веком открылся горизонт более свободного чувства божественного бытия, не скованного догматами и иными традициями ведущих мировых религий, и прежде всего христианства. Происходящие в рели­гиозном сознании человечества трансформации приветствуются как начало прорыва к новым ти­пам и формам религиозного мировосприятия, сво­бодным от диктата традиционных религий.

Постмодернистские веяния проникли в святая святых рационализма — науку. Она расширила арсенал средств понимания мира, признала силу и мудрость за архаическими и мистическими пред­ставлениями о природе. Современная теория по­знания засомневалась в существовании одной-единственной истины, признала, что ни один из интеллектуальных подходов в отдельности не в состоянии выразить содержание мира, сложность и многозначность которого порождают неопреде­ленность в знании. Если такого рода тенденции сохранятся, то мировоззрение XXI века сместится в сторону признания неизбежности большой нео­пределенности в научном познании, а также бо­лее четкого и жесткого очерчивания эпистемоло-гических и гносеологических границ возможности познания. Уже сейчас признается, что в простран­ство научного знания следует впустить, помимо социально-культурного контекста (научная парадигма, мировоззренческие установки, категории культуры и т.д.), еще и другие, менее строгие и определенные факторы, такие как страсть, веру, надежду, волю, воображение и т.д. Намечается устойчивая тенденция к расширению эпистемологической и методологической свободы ученого, что, несомненно, предвещает появление нового образа науки. Можно с уверенностью сказать, что в сфе­ре интеллектуально-познавательной деятельности намечается поворот к сближению науки с религи­ей, ослаблению противоположностей между субъ­ектом и объектом, духом и материей, уменьшению агрессивности исследователя в отношении к при­роде, примирению сознательного и бессознатель­ного, рассудка и души.

В конце XX века общественное сознание харак­теризуется сложностью и многоплановостью. В нем на равных уживается наука, мифология, герметизм, мистериальные религии, воззрения Востока (буд­дизм и индуизм), гностицизм, архаика и т.д. По сути в культуру конца XX века вернулись все древ­нейшие формы сознания, начиная с языческих. К чему это может привести? С одной стороны, ситуа­ция мировоззренческого плюрализма активизиру­ет свободу индивидуального начала в человеке, которому теперь как бы разрешено совмещать в своем опыте и мышлении научность и мистику, рациональность и мифологичность. Это, бесспорно, дает человеку возможность быть более восприим­чивым ко всему новому, расширяет горизонт для продуктивного творчества. Но, с другой стороны, безбрежный плюрализм делает культуру неустой­чивой, неравновесной, хрупкой, создает в ней опас­ные напряжения, могущие опрокинуть ее в хаос несовместимых друг с другом интерпретации мира, что грозит наступлением эпохи всеобщего разоб­щения и взаимного непонимания. Ситуация, когда «все в разладе со всем», когда сосуществуют раз­нородные, противоречивые культурные и мировоз­зренческие установки и способы отношения к миру и обществу, может разрешиться двумя способами: или культура не сумеет выбраться из хаоса и нео­пределенности, что чревато ее гибелью, апокалип­сисом, или произойдет синтез языческого, архаи­ческого, мистического, научного и т.д. мировоззре­ний, что обеспечит переход к какому-то новому куль­турному порядку и мировоззрению, означающему смену культурной парадигмы.