В чем суть культурологической концепции Карла Густава Юнга?

 

Человек — единственное существо, которое является проблемой для самого себя. Он хотя и является частью природы, но все же выходит за ее пределы. И сегодня особенно остро стоит про­блема гармонии самого человека. Без осознания себя как личности, некоей целостности невозмо­жен дальнейший прогресс. А все это предполага­ет познание самого себя.

Одним из методов изучения человека стал куль­турно-исторический метод Юнга, выдающегося швейцарского врача, психолога, культуролога. Он широко использует мифологию, религию, искусст­во и одним из первых приходит к мысли о том, что для понимания человеческой личности необходи­мо выйти за пределы формул естествознания, нуж­но использовать всю историю человеческой куль­туры. По мнению Юнга, личность можно понять лишь через рассмотрение ее социокультурного окружения, сформировавшего ценности, вкусы, идеалы, установки.

Отличительной чертой мышления Юнга было сочетание научной строгости и вольных ассоциа­ций. Его имя вызывает серьезный интерес не только у психологов и психиатров, но и у философов, ис­ториков культуры, социологов и т.д.

Юнговская теория бессознательного получила название «глубинной психологии». С точки зрения Юнга, бессознательное реально существует. Оно всегда активно проявляется внутри нас и в отно­шениях между людьми. Но эта психологическая реальность не может быть опознана. Бессознательное включает в себя не только субъективное и ин­дивидуальное, вытесненное за порог сознания, но, прежде всего, коллективное и безличное психичес­кое содержание, уходящее корнями в глубокую древность. Мы лично или коллективно всегда и во всем находимся под влиянием этой неосознанной энергии. О бессознательном мы ничего не можем сказать непосредственно, так как оно не осознает­ся нами. Но мы можем судить о нем по его прояв­лениям, «следам». Это может проявляться в снови­дениях, произведениях искусства и литературы, воображении, мечтах. Результат проявления пси­хического всегда есть сплав самых разнообразных факторов: это и работа нашего сознательного Я, и личностные неосознанные комплексы, и влияние коллективного бессознательного. Из всего этого возникают поступки, идеи, любые массовые дви­жения и коллективные действия.

Бессознательное непроизвольно воспроизводит символы, которые основаны на эмпирической ре­альности, но не являются знаками, представляю­щими эту реальность. Знак лишь указывает на нечто, а символ подразумевает нечто большее. Эти схемы-символы Юнг называет «архетипами». «Ар­хетипы» представляют собой формальные образ­цы поведения или символические образы, на осно­ве которых оформляются конкретные, наполнен­ные содержанием образы, соответствующие сте­реотипам сознательной деятельности человека. «Архетипы» действуют в человеке инстинктивно. Их нельзя осмыслить и адекватно выразить в язы­ке, их можно только описать. Совокупность этих архетипов является не мертвым осадком, а живой системой реакции, которая невидимо определяет все в нашей жизни.

Рассматривая форму взаимодействия бессознательно-архетипических и сознательных компо­нентов психики, Юнг выделял две крайности, равно опасные, по его мнению, и для индивиду­альной жизни человека, и для его социального бытия. Первая опасность — в восточных религи­озно-мистических культах, где личностное нача­ло оказывается полностью растворенным в «кол­лективном бессознательном». Другая крайность — научно-практическая экспансия европейского Я. Это последнее, по мнению Юнга, наиболее опас­но, так как игнорирование бессознательного пла­ста нашей психики может привести к плачевным результатам. Чтобы избежать этих крайностей, Юнг предлагает интегрировать сознательное и бессознательное начала психики через символи­ческое толкование и субъективное проживание своих архетипических структур. Сознательное и бессознательное в какой-то точке приходят к един­ству, которое Юнг называет «центральной точ­кой личности», самостью. С этим связан процесс индивидуации, конечной целью которого являет­ся достижение личностной целостности и непов­торимости. Идеалом для Юнга является целост­ный человек, который проходит через тернистый путь к самопознанию.

Юнга очень волновали проблемы современного ему общества, культуры. Постигая смысл опреде­ленной культуры, он полагает, что сама история имеет общечеловеческий универсальный смысл. На этом основании возможно взаимодействие куль­тур и времен.

Наблюдая всплеск увлечения восточными уче­ниями, Юнг говорил о том, что, воспринимая лишь верхние плоскости и внешние стороны чужой куль­туры, никогда не вкусишь хлеба и не пригубишь вина этой чужой культуры. Нельзя просто подра­жать какой-либо идее в ущерб своим собствен­ным духовным основаниям. Что может дать нам мудрость Востока, если мы бросаем наши собствен­ные основы как пережитые заблуждения? Это от­носится ко всем культурам и их взаимодействиям.

Анализируя различные типы обществ, Юнг по­лагал, что если коллективное преобладает над ин­дивидуальным, то это ведет к вытеснению индиви­дуального в бессознательное, где оно превращает­ся в неуправляемое и скверное, и наступает нрав­ственная деградация масс. Примером этого могут служить тоталитарные режимы, которые Юнг срав­нивает с «большим, глупым и свирепым первобыт­ным чудовищем». Но также опасно общество и дру­гого типа, где происходит экспансия разума, так называемая гордыня сознания. В итоге мы видим падение нравов и вкусов, исчезновение стимулов к творчеству, нарастание волн психозов.

Чтобы этого избежать, нужно с помощью со­знания осмыслить бессознательное. Человечеству, по мнению Юнга, предстоит путь «повышения со­знания» при «воссоединении, с бессознательными законами жизни». Этот путь — путь становления личности. Если человек пошел на контакт с миром во всей его целостности, то он и сам должен стать цельным. Лишь с помощью самосознания можно решить проблемы выбора между добром и злом, то есть узнать, на какое добро ты способен и какие подлости в состоянии совершить, а узнав это, надо делать так, чтобы первое стало действительным, а прочее — осталось в воображении. Только тогда возможен прогресс в духовной жизни человечества.

Это краткое изложение концепции Юнга мож­но закончить его же словами: «Мир, в котором мы рождены, груб и жесток, но в то же время полон божественной красоты. Какой из этих элементов перевешивает — смысл или бессмысленность — вопрос темперамента... Но для меня... справедли­во и то, и другое. Жизнь — это и смысл, будет преобладать и победит».