Глава четвертая

Команда Дэвида переживала бурную влюбленность в новые автоматы, испуская вопли восхищения при виде усовершенствований, внесенных Бергманом в «М4»: укороченный ствол для уличных боев, встроенный глушитель, бронированный компьютерный датчик на стволе, определяющий источник ответного огня и выдающий его координаты – и при желании автоматически наводящий туда оружие. Но самое главное улучшение – вес. Бергман изготовил оружие из нового сплава собственного изобретения, и автомат стал не только легче, но и проще в обслуживании.

Раздавая патроны, Бергман объяснил, что «мэнкс» – так он назвал эту систему – многозадачен: встроенные в приклад сенсоры умеют вынюхивать целый ряд биологических и химических токсинов. Кроме того, каждый третий патрон снабжен веществом, которое автор назвал «инфракрасной краской». Все, пораженное такой пулей, пылает этим невидимым светом, позволяя стрелку видеть дальше, чем позволили бы его очки или – в нашем случае – линзы.

Бергман привез также несколько пар своих линз ночного зрения.

– Они действуют, только если изначально зрение у вас «двадцать – двадцать», – предупредил он. – У меня не было времени посмотреть, что у кого, и подогнать под каждого. Но если вам понравится, я потом сделаю индивидуальные, когда вернусь.

Это предложение, с любой точки зрения щедрое, меня удивило. Наверное, ему много чего пришлось наобещать, чтобы добиться загрузки своих тощих мощей в наш самолет.

Пока Эшли, Кэм и Натч пробовали линзы, я решила выполнить формальную процедуру представления.

– Дэйв, хочу познакомить тебя с моими ребятами. – Я отвела его в угол, который мы себе заняли. – Парни, это мои брат Дэйв. Дэйв, это Коул, наш переводчик.

Коул стоял, прислонившись к стенке, и жевал воротник темно‑серого бурнуса. Как и я, он перекрасил волосы в черный перед полетом, но они все равно торчали во все стороны, будто отражая раздрай его чувств, вызванный тем, что последнюю жвачку он употребил уже два часа как. Выплюнув воротник, он пожал Дэвиду руку.

– Очень приятно. Ребята, вам в армии жвачку выдают? Или жевательный табак? Ну что‑нибудь такое? – Он посмотрел на меня. – Ну чего ты?

– Заткнись, – сказала я ему одними губами. Дэйв нахмурился.

– Переводчик вроде бы лишний. У нас Отто говорит на фарси.

Я приподняла брови. Он лишний только в том случае, если «крот» – не Отто.

До Дэйва дошло. А вслух я сказала:

– Кроме того, он проходит стажировку. После этой операции будет получать самостоятельные задания.

Коул вытащил из своего запаса наиболее очаровательную улыбку.

– А еще я у меня есть некое инсайдерское знание Тегерана. Была одна девушка, у нее родители отсюда родом. Уехали в Америку учиться и не вернулись. – Он посмотрел на меня. – Вот кто в чае понимал.

– А отчего ты ее бросил? – спросила я, зная, что было именно так, а не наоборот.

– Столько молитв мне было не вынести. У нас в семье, понимаешь, наследственный артрит. Мне бы пришлось протезировать колени еще до пятидесяти.

– Теперь он тебе больше нравится, – сказала я Дэйву. Вайль стоял рядом, крепко обхватив рукоять трости.

Как‑то создавалось впечатление, что он на своем месте – будто он вырезан из того же камня, что стены этого дома. Короткие темные кудри почти скрывались под чалмой, подчеркивающей разлет бровей, тонкий римский нос, полные губы. Однажды эти губы коснулись моих, и у меня чуть сердце из груди не выскочило. Но я не могла ни на секунду забыть, что под ними – тонкие и острые клыки. Да, с его невидимыми качествами надо обращаться аккуратно. Иначе можно погибнуть.

Когда мы подошли, он повернулся к нам лицом. Нервы бывают натянутыми? Вот мои были сейчас, как леска. У которой на одном конце – ожиревший бухгалтер, а на другом – тысячефунтовая тигровая акула. Прокашлявшись, я сказала:

– А это мой начальник Вайль.

Дэвид не то чтобы встал «смирно», но плечи развел и лицо сделал совершенно каменное – как у него всегда бывает, если ему неуютно.

– Вы… гм… вы же не человек?

Вся комната затихла, будто вымерла. Я не могла поверить, что Дэйв так плохо владеет собственной Чувствительностью. Как он ею пользуется, черт бы его побрал?

– Нет, – ответил Вайль. – Я вампир.

Я полуобернулась, чтобы видеть людей Дэйва. Они пока не двинулись с места, но разговор их заинтересовал. Всмотрелась в их лица, ища признаков вражды – ноль. Те же каменные физиономии, что у их начальника. Умеют. Но в его глазах я прочла тот вопрос, которого страшилась: «Твой жених был убит вампирами, Жас. Как ты могла?»

Могла. Потому что не хуже Дэйва знала, что не все вампиры на стороне зла. В нашей хельсингеровской группе было двое вампов, и меня удивило, что сейчас у него ни одного нет. Видно, он сильнее изменился с дней нашей молодости, чем я думала.

– Стервятник, на чьих руках кровь Мэтта и Джесси… – Я остановилась, назвав имя жены Дэйва, но он не показал мне, чтобы замолчала, и я продолжила: – И кровь наших хельсингеров, был уничтожен Вайлем два месяца назад. Вайль на стороне добра. Он не охотится. Он не обращает людей. На нашей стороне он с тех пор, как бабуля Мэй пешком под стол ходила.

С чего я вдруг бросилась так горячо оправдываться? Это же не то, как если бы каждый вдруг схватил факел и все поперли на моего босса толпой. Здесь все – высокодисциплинированные солдаты. В любом случае они дождутся приказа от Дэйва. И все‑таки у меня было желание закрыть Вайля своим телом и заорать: брысь, шуты гороховые!

Дэйв с Вайлем все играли в гляделки. Коул тем временем перешел от воротника к ногтям, а я думала, вправду ли мне придется выбирать между собственным братом и своим схверамином.

Подобно ангелу‑хранителю вышла из тени Кассандра. Хиджаб она сняла, волосы повисли тяжелым занавесом до талии. Даже в бесформенной абайе она чем‑то напоминала африканскую принцессу в изгнании. Этой иллюзии способствовал обычный набор блестящих золотых украшений, но главное было в осанке, в манере себя держать – в этой уверенной манере с едва заметным оттенком интонации: «слушай, что я говорю, сопляк!» И все слушали, причем внимательно.

– Я очень привязалась к Жасмин, – сказала она с невозможным сочетанием доброты и властности; Дэйв не мог не повернуться к ней. – Для меня большая радость познакомиться наконец с ее братом‑близнецом. Меня зовут Кассандра.

Она протянула руку, и Дэйв протянул свою раньше, чем я успела вмешаться.

Жаль, что я так мало знаю Отто. А то я бы сказала: «Бум, не в службу, а в дружбу: достань кусок взрывчатки и бабахни слегка, ладно?» Готова была бы поставить месячное жалованье, что ни Дэйв, ни Кассандра взрыва бы не заметили.

У них свой взрыв случился в мозгах, и они смотрели ошалело, пока сверху на них сыпались обломки.

– Я… я тебя знаю? – спросила наконец Кассандра, едва дыша.

Дэйв помотал головой, свободной рукой потер шею, будто проверяя, что его не хватили по ней поленом.

– А хотела бы? – спросил он – и захлопнул рот. Не мог поверить, что такое сказал.

То же и его группа. Амазонка Грейс и Джет переглянулись изумленно. Кэм одними губами спросил: «Он что, флиртует? С девушкой?» Натч ответил ошалелым кивком. Остальные просто были оглушены – кроме Аделы, которая в группе недавно и еще не поняла, насколько монашескую жизнь ведет Дэйв после своей утраты. Она не сводила глаз с Вайля, и хотя внешне никак этого не выражала, но я чувствовала, что из всех присутствующих он наиболее неприятен ей.

return false">ссылка скрыта

Тишину нарушил далекий шум мотора. Дэйв уронил руку и улыбнулся Кассандре – такую улыбку я видела у него только до гибели Джесси.

– Я рад, что у Жас есть в группе человек вроде тебя.

Я‑то с этим была полностью согласна, но у меня в мозгу на авансцену вылезла разгневанная пуэрто‑риканская чика, топнула и завопила визгливо: «Вроде кого, ты, тестостероном накачанный кусок мяса? Ты же ее всего десять секунд знаешь!»

Я гадала, насколько еще осложнится вся эта путаница, но тут Дэйв повернулся к своим:

– О'кей, ребята. Пакуемся, – спокойно сказал он. – Сейчас за нами приедут.

Через две минуты мы уже были готовы грузиться в машину, которая как раз подъезжала к дому.

– Всем оставаться в доме, пока Мехди не откроет задние двери, – приказал Дэйв, и мы стали ждать, глядя, как водитель ставит машину, выпрыгивает и обходит свой грузовик тик сзади. У него был в руке фонарик, и он сперва осветил дрожащей рукой дорогу, потом корму своей машины. На дом не посветил ни разу – быть может, был предупрежден этого не делать. Повозившись, он открыл дверцы.

– Годится, – сказал Дэйв в микрофончик наголовной рации – у всех членов его группы были такие. – Пошли.

До дороги было ярдов тридцать, не больше. Грунта. Да, знаю, хреново. Деревьев для укрытий нет. Строений нет. Вообще ничего. Но это было и нам на руку: всякий, кто мог бы в нас стрелять, нам виден.

Теренса и Эшли Дэйв поставил к окнам – прикрывать нас при погрузке. Теренс работал с отрядным легким пулеметом, поставленным на треногу для устойчивости. Эшли, не желая доверять выполнение своего долга новому «мэнксу», держал наготове «М4».

Дэйв вывел нас наружу, Кассандра шла с ним рядом. Я не была уверена, что хочу вот так сразу объединять его людей со своими, но эта пара была составлена правильно. Как и следующая.

Натчез – он сказал Бергману, что его настоящее имя так неприлично звучит, что пришлось поменять его на место рождения, – не прекращал засыпать его вопросами о его изобретении с той минуты, как Бергман выложил свои автоматы. У них оказался общий интерес в конструировании оружия, и я надеялась, что они на нем хотя бы через Ирак проедут, и Бергман не скажет ничего такого, чтобы Натчу захотелось ему голову оторвать.

Следующий пошел Джет, с ним Адела. Через секунду из дома бросился Рикардо. Грейс держалась позади – может, за мной решила присмотреть. Кэм тоже задержался – мне показалось, он насторожился, как бы она чего не выкинула. А Бум решил, что тоже может пойти в арьергарде с Вайлем, Коулом и мной.

За исключением наших групп‑двоек все шли поодиночке: продвtudopedia.ru/8_110634_glava-pyataya.html'">Глава пятая