Вербата для Контура 9.

«Путешествие заканчивается, но это лишь начало Пути.

Полное самоосознание собственных глубин открывает доступ к высотам.

Погружение плавно переходит в свободное парение.

Куколка превращается в бабочку, а ученик – в Мастера.

Распахиваются двери прихожей, и весь Мир становится Домом.

Что дальше?…

Дальше нет вопросов, нет ответов…

Только Жизнь

Только Любовь».

 

Глава 4. Иерофанический Zигзаг. Иерофания –органичное сплетение Священного и Мирского. Проникновение Сакрального в Обыденное. Их взаимосвязанность и единство. Вот последовательность этапов человеческого преображения. 1. Отречение. 2. Жертвоприношение. 3. Посвящение. 4. Служение. 1. Отречение. Это отказ что-либо или кого-либо называть своим – через инсайтное осознание – «нет ничего моего». Стало быть, отречение как деяние, как поступок представляет собой отказ от собственных притязаний и претензий на что-либо или кого-либо как на собственность. «Нет ничего моего». Если стремиться к обоснованности в высказываниях, то оправданно ли утверждать в отношении чего-либо: «Это мое»? Логично ли называть «моим» все то, чего я могу лишиться в любую минуту? Все, абсолютно все, к чему мы имеем отношение, может исчезнуть в любой миг. Я не распоряжаюсь своим телом – оно болеет, устает, стареет – вопреки моим желаниям. Значит, оно мне не принадлежит. И, значит, оно не мое. Сама жизнь моя? Но, разве я волен управлять ей так, как мне вздумается? И таким образом, разве принадлежит она мне полностью и всецело? А, если нет, это означает, что она мне вовсе не принадлежит. Следовательно, и жизнь «моя» – не моя. Каждая ее минута может оказаться последней – и вовсе не по моему разумению. Чтобы я ни назвал, на чтобы ни указал – дается мне лишь во временное пользование. Смиренное осознание того, что «нет ничего моего» позволяет спокойно пережить и освободиться от одной из тяжелейших иллюзий ума. Отречение = Отсечение. Рано или поздно, у всякого, кто задумал осуществить свой Переход, возникает состояние, которое можно охарактеризовать: «не хочу и не могу жить по старому». Сама органика, все естество начинают бунтовать и восставать против рутины прежних режимов – зажимов, удушающего быдла обыденности. Дух рвется вырваться из духоты разлагающегося тлена обытловатой лени.

Разбить бытующий быт и рвануть в свободное пространство бытия – вот, что становится доминирующей мыслью, смыслом, откровением, новым знанием, благой вестью о себе, исходящей из собственной неизбывной глубины.

Тогда я свободно и легко отрекаюсь от прошлого. Нет у меня теперь ни претензий к прошлому, ни притязаний на него.

Я отрекаюсь от прошлого.

Я отсекаю прошлое от себя.

Отсеченный – счастлив.

Ибо счастье и есть отсечение.

Понятие «счастье» питается из протоязыкового корня Skei – «отсекать».

Я отрекаюсь от старого, дабы наречь себя новым.

Отдавая – создаю.

И мое отдание – дань – жертвоприношение.

 

2. Жертвоприношение.

Жертва = Пожирание.

Каждый миг нашей жизни есть жертва.

Ибо каждый миг от жизни отнимается.

Как однажды день начинает идти на убыль, так в убыль незаметно перетекает вся наша прибыль. Что прибыло – то убыло.

Прибило волной – прибыль. Унесло, отнесло, снесло волной, слизнуло отливом – убыль.

Каждый миг мы чем-то жертвуем – временем, здоровьем, самой жизнью.

И тем самым, мы сами – жертвы.

 

Ты – жертва. О чем разговор?

Ты – жертва. Хотя бы потому, что тебя пожирают.

Тебя пожирают – все и всё.

Тебя пожирает время.

Тебя пожирают мнения.

Тебя пожирают близкие.

Тебя пожирают дальние.

Тебя пожирает пожираемое тобой.

Мир – это пир ликующей

Всепоглощающей жратвы.

 

Однако существует путь, освобождающий того, кто следует ему, от повинности быть жертвой.

Но, кто же тогда, если не жертва?

Если не жертва, то – жрец.

В мире людей можно выделить два актуальных состояния: Жертва и Жрец.

Жертва – когда тебя пожирают, когда ты волей-неволей становишься жратвой.

Тем не менее, жрец - вовсе не означет, что начинаешь пожирать ты сам. Никакой кровожадности!

Жрец – означает освобождение от заданности, обязанности-обвязанности быть жратвой.

Освобождение – первый шаг к постижению свободы.

А постижение – это уже достижение.

 

С чего же начинается жрец?

Как это не парадоксально звучит, жрец начинается с жертвоприношения.

Жертвоприношение – та же жертва, но только добровольная, осознанная.

Стало быть, жрец – тот, кто добровольно и осознанно осуществляет собственную жертвенность.

Если профан (= жертва) проживает текущую минуту так, будто у него этих минут неограниченное количество, то жрец отчетливо и остро переживает ее как возможно последнюю в своей жизни. Жрец легко отказывается от ценностей и оценок.

Отказ от ценностей.Прежде всего, наши ценности – это наши оценки. Всего лишь, и не более того.

Мы с высокопарным трепетом и напыщенным пафосом разглагольствуем о неизбежности наших ценностей, пытаясь придать им статус священного измерения. Подобная ложь нас утешает, а от собственного цинизма мы приходим в сентиментальное умиление.

Ложь и цинизм проявляются в том, что мы собственноручно, точнее, собственноножно, попираем свои же ценности – на каждом шагу, сочиняя невинный вид, что на самом деле все в порядке и никакого кущенства не происходит.

 

Например, возьмем такую «ценность» как семья.

Многие семьи давно уже выродились в зловоную помойку, где догнивают останки некогда чистых чувств.

Отупевшие от собственной ненависти, партнеры предпочитают однако, вместо того чтобы освободить друг друга от своего порядком надоевшего удушающего присутствия, кичливо демонстрировать фарисейскую приверженность, видите ли, семейному долгу. Хотя такой брак и не брак, а выбраковка.

Там, где можно спокойно и своевременно разойтись, подобные супруги с одержимостью некросадистов продолжают свои взаимоистязания. Как же, ведь семья это ценность!

Там, где практикуются обманы, подлоги и измены, об истинности и цельности отношений не может идти никакой речи. Там человек скорее перестанет быть человеком, чем решится выбраться из тлена распада. Как же, ведь семья это ценность!

В таком случае спид, война, насилие – это тоже ценности?

 

Наши, так называемые ценности – это наша плата за собственное выживание. Это сплошные рационализации и морализации – псевдоинтеллектуальные и моральные оправдания собственной трусости, жадности и агрессивности.

Тот, кто излишне предан ценностям, тот с легкостью предает ради этих ценностей даже самого близкого.

Предают, продают, торгуют – жизнями, душами, совестью, прикрываясь «вечными ценностями» – родиной, государствыом, семьей, честью…

 

Слово «ценность» имеет отношение к слову «цена» и в основе своей исходит из индоевропейской праформы koina, которая переводится как – «кара», «пеня» (за убийство). В авестийском языке kaena означает «наказание», а в персидском кин – «злоба», «вражда». По звукописи весьма сочетается с хорошо известным именем – Каин.

Теперь более понятной становится истинная цена всем нашим «ценностям нерушимым».

И чем скорее я от них отрекусь, отрину их, тем скорее вернусь к истинности Живой Жизни.

Если любовь ценность, то она продажна. Но тогда это уже не любовь. Любовь потому и любовь, чтонет у нее ни цены, ни оценки. И потому Любовь – не ценность.

Как только жизнь становится ценностью, она перестает быть жизнью и делается так себе, унылым, худосочным проживанием.

Только внутренее и решительное освобождение от отягчающего груза ценностей наше пребывание приобщает к бытию.