Учет психологических факторов суеверий, символики и мифов в бытовой обстановке.

Среди психологических «пружин» человеческой активности на поле боя важ­ное место занимают суеверия, символика и мифы.

Знание психологических механизмов, функций и форм суеверий, мифов и сим­волов, доминирующих у офицеров и солдат, позволяет правильно строить систе­му психологического обеспечения боевых действий частей и соединений.

Суеверие — предрассудок, в силу которого многое из происходя­щего представляется проявлением сверхъестественных сил, предзнаменованием будущего.

Очень четко и образно подметил природу суеверия Спиноза. Он подчеркивал: «...Страх есть причина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается»

В связи с этим представляется более верным выделить суеверия в самостоя­тельное явление, классификационно разместив его между предрассудками, с од­ной стороны, и неврозом навязчивых состояний, с другой стороны.

В соответствии с принятой нами методологической позицией суеверия представ­ляют собой своеобразный квазиресурс, расширяющий психологические возмож­ности участника боевых действий.

Например, человек, верящий в «волшебную» силу талисмана, может спать более спокойно, не испытывать различного рода фобий, активно действовать в бою до тех пор, пока талисман с ним. И напротив, он практи­чески утрачивает качества бойца в случае его утери.

Суеверия в боевой обстановке манифестируются в формах ношения амулетов и талисманов, предчувствия, загадывания, табу, обязательных для исполнения обычаев, обрядов, ритуалов, молитв, заговоров, мифов, фатализма и т. п.

Используя положения Толкового словаря русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, дадим определения перечисленным феноменам.

Амулет— предмет, носимый на теле и считаемый магическим средством против болезни, несчастья.

Очень близким к амулету по содержанию является понятие «талисман».

Талисман— предмет, приносящий его обладателю счастье, удачу. В отличие от амулета талисман больше ориентирован не на обережение человека, а на увеличение его радости, счастья, добра, удачи и т. д.

Амулеты и талисманы бывают «на все случаи жизни» и оберегами от конкрет­ных несчастий. Как средства оберега амулеты использовались участниками бое­вых действий во все времена.

Загадывание— предположение о наступлении какого-либо события в связи с наступле­нием или не наступлением другого события.

Как показывает изучение, военнослужащий как бы играет с судьбой и это приносит ему временное удовлетворение. В том же случае, когда загадывание завершается успешно, он получает мощный ресурс спокойствия, уве­ренности в своей неуязвимости, бесстрашия.

Предчувствие— чувство ожидания чего-нибудь предстоящего и неизвестного. По существу предчувствие представляет собой предположение (допущение события, вероятность появления которого еще не известна), дополненное чувством тревожного ожидания. Подмена предположения предчувствием особенно часто осуществляется в обстановке опас­ности и нервного напряжения.

Многие воины предчувствуют ранение или смерть. Возможно срабатывают пси­хологические механизмы виктимного поведения, но предчувствия нередко сбыва­ются. Виктимология — область научного знания, исследующая влияние поведения жертвы на формирование причин покушения на нее.

Молитва— текст, произносимый при обращении к Богу, к святым.

В боевой обстановке используются не столько канонические тексты молитв, сколько молитвы, подсказанные мамой, бабушкой, придуманные самими воен­нослужащими. Часто это собственно не молитва, а обещание Богу верить в него безрассудно и быть его верным рабом, если произойдет или не произойдет то или иное событие.

Обычай— традиционно установившиеся правила общественного поведения.

Примером обычая, проявляющегося в форме суеверия, является существовав­шее в Афганистане правило не допускать военнослужащих, подлежащих замене в ближайшие месяцы, к участию в боевых действиях.

Примета— явление, случай, который в народе, социальной группе считается предвестием чего-нибудь.

Е. С. Сенявская приводит одну из примет, имевшую место в одном из разведы­вательных батальонов, действовавших в Афганистане. «Если раненый, находя­щийся в полуобморочном состоянии, притронется к своим гениталиям, значит наверняка умрет»

Ритуал— порядок обрядовых действий, церемониал.

В боевой обстановке многие воины совершают ритуалы при подготовке к бою. При этом строго отслеживается порядок выполнения действий по подготовке ору­жия, снаряжения, экипировки, к занятию боевой позиции, наличие одних и тех же элементов обмундирования или снаряжения, в том числе давно пришедших в негодность (например, истертая до дыр тельняшка), и т. д.

Обряд— совокупность действий (установленных обычаем или ритуалом), в которых воплощаются какие-нибудь религиозные представления, бытовые традиции. Особенно четко соблюдаются на войне обряды приема пополнения, убытия в отпуск, прощания с погибшими товарищами и др.

Табу— запрет (светского или религиозного характера), налагаемый на какое-нибудь действие, слово, предмет, употребление или упоминание которых неминуемо влечет за собой социальные или «религиозно-мистические» санкции в виде наказания, болезни или смерти.

Фатализм— представление о неотврати­мой предопределенности событий в мире; вера в безличную судьбу (античный стоицизм), в неизменное божественное предопределение (особенно характерна для ислама) и т. п.

Многие участники боевых действий спасаются от травмирующих размышле­ний о будущем с помощью веры в то, что все решает судьба, которая представляет человеку лишь конкретный случай, когда он может погибнуть, в других же случа­ях смерть обойдет его стороной. Фатализм на войне поднимается до уровня опре­деленного мировоззрения.

Суеверия и приметы, бытовав­шие во время войны в Афганистане, заимствованные из опыта прошлых войн, частично видоизмененные и дополненные «исконно афганскими»:

а) система табу (запретов) на определенные действия накануне боевых опера­ций (не бриться, не надевать чистое белье, не дарить никому своих вещей, не разговаривать на определенные темы);

б) выполнение определенных ритуалов после возвращения с боевых операций («вернулся в часть — посмотрись в зеркало»);

в) традиции и обычаи в отношении погибших (не занимать койку, не убирать вещи и фотографию в течение 40 дней, традиционный третий тост; не носить вещи погибшего, ничего не брать с мертвых, не показывать на себе место,куда ранили другого, и т. п.);

г) хранение амулетов и талисманов (не обязательно религиозных символов, хотя часто талисманами служили ладанки и нательные крестики);

д) молитвы (не обязательно традиционные, часто — у каждого свои, самодея­тельные);

е) коллективные привычки, выработанные по принципу целесообразности и в дальнейшем закрепленные традициями боевого подразделения;

ж) придание каким-либо (как правило, выходящим за рамки уставов и инст­рукций) рациональным действиям дополнительной мистической нагрузки-обоснования;

з) традиции, присущие определенному воинскому коллективу, часто связан­ные с военной специальностью.

Значимыми механизмами регуляции поведения участников боевых действий яв­ляются мифы и символы.

Миф (от греч. mythos — предание, сказание) — повествование о богах, духах, обожеств­ленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. В них переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства.

Мифы в переносном смысле — ложные, некритические, оторванные от действи­тельности состояния сознания, концепции, представления. С точки зрения ресурс­ного подхода к пониманию психологических возможностей участника боевых действий миф — это разновидность квазиресурса, позволяющего найти веру и мотивацию там, где ее на самом деле нет.

В боевой обстановке они могут возникать как спонтанно и передаваться по ка­налам неофициальной коммуникации («солдатский телеграф»), так и целенап­равленно формироваться органами психологического обеспечения.

Мифы, свернутые в своем содержании, максимально обобщенные, возведен­ные в ранг общественной или групповой ценности, становятся символами.

Символ(греч. symbolon — знак, сигнал, признак, примета, залог, пароль, эмблема) — знак, связанный с обозначаемой им предметностью так, что смысл знака и его предмет пред­ставлены только самим знаком и раскрываются лишь через его интерпретацию.

Символом на войне становятся подвиги сослуживцев, почетные звания, при­надлежность к определенной социальной группе (например, Героев России), кон­кретные победы своих войск, боевые знамена воинских частей, отдельные коман­диры и т. д.

Учитывая то, что символы воспринимаются как социальная ценность, при­тягательны и заразительны в эмоциональном отношении, возбуждают жела­ние обладать ими, входить в социальную группу обладателей и, следователь­но, способны продуцировать мотивы боевого поведения и повышать боевую активность военнослужащих, командирам, военным психологам следует внима­тельно изучать спонтанно возникшие и искусственно создавать боевые симво­лы.

Следует внедрять в повседневную боевую жизнь ритуалы, которые трансформи­ровали бы фрустрацию, тревогу, отчаяние (связанные, например, с неуспешным боем, гибелью боевых товарищей и т. д.) в чувство лютой ненависти к врагу, страс­тное желание отомстить, страх (возникающий, например, при ожидании боя) в высокий наступательный порыв. Эффективными средствами таких трансформа­ций являются такие ритуалы, как клятвы на могилах боевых товарищей, мобили­зующие митинги перед боем и др.

Таким образом, боевое поведение военнослужащих полидетерминировано. В его мотивацию, наряду с широкими социальными, групповыми и индивидуаль­ными мотивами, вплетены суеверия, субъективные продукты осмысления мифов и символов военного времени. Знать и учитывать психологические механизмы и эффекты их проявления значит во многом уметь управлять боевой активностью военнослужащих.