Формирование научного понятия и нетерминологического выражения «точность речи»

 

Что же такое точность как коммуникативное каче­ство хорошей речи?

Напомним, прежде всего, что коммуникативные ка­чества речи — это реальные свойства ее содержатель­ной или формальной стороны. Именно система этих свойств определяет степень коммуникативного совер­шенства речи.

Точность как одно из коммуникативных качеств ха­рактеризует речь со стороны ее содержания. Ха­рактеристики «точная» и «неточная» - это инструмент оценки содержательного плана речи, а не ее формы. Оценка всегда предполагает наличие определенных критериев. На основании чего мы одни речевые струк­туры оцениваем как точные, а другие как неточные? В лю­бом словесном произведении (тексте) выражено опре­деленное содержание, смысл. Смысл конкретный, нередко глубоко личностный, ситуативно обуслов­ленный. Сформирован же и выражен этот смысл с по­мощью единой для всех, общей семантики языковых единиц (в первую очередь, слов), что и делает смысл текста (творение индивидуального сознания) доступ­ным для восприятия другим сознанием (слушателя, чи­тателя). Так, например, стихотворение «Парус» — это текст, в котором воплощено конкретное художествен­ное содержание, выражение поэтического сознания М. Ю. Лермонтова. Это содержание анализируют ли­тературоведы.Не претендуя на точность и полноту, можно его определить как поэтическое размышление об одинокой, мятущейся душе, отвергающей покой и жаждущей трудной, бурной, насыщенной страстями, полнокровной жизни. Это содержание сформировано и выражено речью, т. е. определенным образом орга­низованной последовательностью единиц языка. При­чем в этом тексте смысл выражен речевой семантикой не прямо — его еще надо уметь прочесть: лишь соуча­стие воспринимающего сознания позволит за карти­ной моря с одиноким парусом увидеть человеческие чувства и отношения, — иначе говоря, на основе рече­вой семантики воспринять смысл текста.

Характер соотношения семантики речи со смыслом текста и оценивается нашим сознанием, когда мы го­ворим о точности (неточности) речи. Мы оцениваем, как (хорошо, плохо, полно, неполно, однозначно или двусмысленно) семантика речевых единиц в их взаимо­действии выражает (для автора речи) и позволяет воспринять (адресату) определенную информацию о действительности.

Действительность, воздействуя на сознание чело­века, является не только импульсом для речевого акта (для того, чтобы говорить, нужен предмет речи) — отображенная сознанием, она становится коммуника­тивным содержанием речевого произведения (смыслом текста). Вот почему базой для формирования и осозна­ния точности как особого свойства речи является связь речь—действительность. Но действительность в со­держании словесного произведения предстает как по­знанная, отображенная мышлением, значит, точность речи формируется и осознается еще на основе связи речь — мышление.

Эти связи (речь—действительность и речь—мышле­ние) существуют как определяющие точность (неточ­ность) речи и для автора, и для адресата речи. Но су­ществуют по-разному.

Говорящий (пишущий) стремится словесно обозна­чить воспринимаемую ситуацию, явление, т. е. создать такую (по составу компонентов и их организации) последовательность языковых единиц, семантика кото­рой будет соответствовать обозначаемой действитель­ности. Ясно, что характер и степень этого соответ­ствия будут в значительной степени заданы еще на этапе собственно познания — первый шаг коммуника­тивного круга.

Если, например, познание осуществлено с наруше­нием законов правильного мышления и в результате в сознании субъекта некий объект отражен не вполне адекватно реальности, то последующее сообщение о нем, если оно состоится, не сможет быть точным. Но правильное, адекватное действительности познание само по себе не обеспечивает точности речевого сооб­щения. В речевом акте ранее познанное субъектом перерабатывается в информацию для других. Проис­ходит коммуникативное преобразование имеющихся знаний и сведений, осуществляется переход от знания для себя к оформлению его в качестве сообщения для адресата речи. Говорящий, опираясь на знание языко­вой системы, создает из единиц языка и по его за­конам организованные последовательности этих еди­ниц — речь — как знаковую модель действительно­сти — второй и третий шаги коммуникативного круга. Создавая речь, говорящий непременно оказывается перед выбором: он должен определить состав ком­понентов речи и характер их организации, например выбор синонима из синонимического ряда, выбор син­таксических конструкций, выбор нужного варианта словорасположения и т. д. Компонентный состав и ор­ганизация каждого речевого произведения определяет­ся многими факторами: и характером передаваемой информации (а значит, объектом речи), и целью сооб­щения, и особенностями коммуникативной ситуации, и ориентацией на адресата речи, и, безусловно, сте­пенью владения говорящим языковой системой. В кон­кретном акте коммуникации нужно уметь соотнести имеющееся знание предмета речи со знанием языка, его возможностей. Между «знанием для себя» и «сооб­щением для других» возможен коммуникативный раз­рыв. Его нередко обнаруживает сам говорящий, ко­торый может оценить семантику созданной им речи как не адекватную его собственному пониманию опи­сываемого объекта. Известное восклицание А. Фета «О, если б без слова сказаться душой было можно» и тютчевское «Мысль изреченная есть ложь» отра­жают как раз такое горькое для художника слова чув­ство несоответствия выраженного тому, что хотелось выразить. Конечно, эти сетования поэтов объясняются не только предельно высокой требовательностью к точности выражения, но и особой развитостью, изощренностью поэтической мысли и лирического чувства. Но подобное чувство недовольства сказан­ным знакомо каждому говорящему. Как часто нужные слова и удачные формы выражения мы находим уже после того, как речь наша прозвучала!

Итак, говорящий, создавая речь, соотносит ее се­мантику с действительностью, проверяя, не искажена ли действительность, позволяет ли семантика речи адресату воспринять ее так, как предполагает гово­рящий.

Воспринимающий речь идет обратным путем: ему дано речевое произведение (текст). Дано, прежде всего, как организованная последовательность единиц языка (речь). Опираясь на свое знание языка, адресат рас­шифровывает речь как знаковую модель действитель­ности, идет от семантики речи к смыслу текста. Смысл текста, в свою очередь, он соотносит с действитель­ностью, опираясь уже на свой опыт и знания. Соотно­сит через систему понятий о действительности, суще­ствующую в его сознании. Восприятие смысла текста через данную в опыте речевую семантику и есть по­нимание текста. Восприятие — не менее сложный творческий процесс, чем выражение смысла автором речи. Смысл текста не передается, а возбуждается, вы­ражается семантикой речи. Поэтому оценка одного и того же словесного произведения с точки зрения рече­вой точности (неточности) может оказаться разной у автора и адресата речи, а также в разных коммуникативных ситуациях.

Все сказанное позволяет определить точность речи как одно из ее коммуникативных качеств, формируе­мое на основе связи речи с действительностью и мыш­лением и осознаваемое через соотнесение семантики речи (и семантики ее языковых компонентов) с выра­жаемой и формируемой речью информацией.

return false">ссылка скрыта

Связи речи с действительностью, с одной стороны, и мышлением — с другой, как основа формирования (и осознания) точности речи позволяют различать два вида точности — предметную и понятийную.

Предметная точность опирается на связь речь—действительность и состоит в соответствии со­держания речи тому кругу предметов, явлений дей­ствительности, которые речью отображаются. А для этого человек обязан хорошо знать то, о чем он гово­рит. Предмет речи должен быть познан глубоко — в его сущностных свойствах и в его разнообразных про­явлениях. Речевые неточности, вызванные незнанием или полузнанием предмета речи (или просто небреж­ностью, невнимательностью), особенно неприятны и непростительны, а между тем они не так уж редки даже в произведениях художественной литературы.

Один из персонажей романа Ю. Семенова «Горе­ние», «после того как у него во время ми­тинга украли револьвер, носил теперь два... набил кар­маны пулями».

Неужели человек, готовый к вооруженной за­щите, будет носить пули отдельно, гильзы отдельно, порох отдельно? По-видимому, все-таки карманы у него были набиты не пулями, а патронами.

Разве не обязан быть предельно точным учитель, объясняющий урок, журна­лист, печатающий статью или очерк, ученый в своих работах? А взрослые люди, отвечающие на бесчис­ленные детские «почему», - разве не должны они быть точными и, расширяя представления ребенка о мире, не давать ему ошибочных, неверных сведений о дей­ствительности? А для этого нужны знания. Значит, одна из первых заповедей человека, стремящегося быть точным в своей речи (а к этому должен стре­миться в идеале каждый говорящий),— «Хорошо знай то, о чем говоришь!»

Понятийная точность задается связью речь — мышление и существует как соответствие семантики компонентов речи содержанию и объему выра­жаемых ими понятий. Именно об этом говорил Л.Н. Толстой: «Слово — выражение мысли... и по­тому слово должно соответствовать тому, что оно вы­ражает»; «Единственное средство умственного обще­ния людей есть слово, и для того, чтобы общение это было возможно, нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове несомненно вызывались у всех со­ответствующие и точные понятия».

Именно к понятийной точности стремился Н.А. Некрасов, когда жаловался Толстому: «Мне жаль моей мысли, так бедно я ее поймал словом. Изорвать хочется — чувствую тоскливость, которую Вы, верно, знаете — хочется сказать, а не сказывается. Что Вы в этом случае делаете? Бросаете работу или нудите и пытаете себя? Бывало, я был к себе неумо­лим и просиживал ночи за пятью строками. Из того времени я вынес убеждение, что нет такой мысли, которую человек не мог бы себя заставить выра­зить ясно и убедительно для другого, и всегда доса­дую, когда встречаю фразу «нет слов выразить» и т. п. Вздор! Слово всегда есть, да ум наш ленив...». Эти трудности рождают сомнение в гармонии мысли и речи, в возможности найти адек­ватное речевое воплощение для каждой мысли. Но это сомнение — своеобразное поэтическое преувеличение. Характер взаимоотношения языка и мышления, их диалектическое единство, взаимодействие не оста­вляют места для подобных сомнений. Любая мысль, ясная для субъекта речи, может быть выражена точно и ясно для воспринимающего. Но достигается это со­ответствие нелегко. Не случайно же уверенность, что «нет такой мысли, которую человек не мог бы себя за­ставить выразить ясно и убедительно для другого», Н.А. Некрасов вынес из того времени, когда он «был неумолим к себе и просиживал ночи за пятью строка­ми». Только труд, постоянная умственная работа, вни­мание к смысловой стороне речи дадут хорошие ре­зультаты. Умение точно и ясно выразить любую мысль дается только тому, кто в тонкостях знает воз­можности своего языка, кто постоянно развивает и со­вершенствует это знание.

Точность понятийная и предметная взаимосвязаны и взаимообусловлены так же, как связаны предмет и понятие о нем. Речь как целостное образование обладает не просто суммой, но именно системой ком­муникативных качеств: коммуникативные свойства речи взаимодействуют, взаимообусловлены.

Определим основные связи точности в системе ка­честв речи.

Прежде всего — о соотношении точности и пра­вильности. Выше уже говорилось, что правиль­ность — основное коммуникативное качество, потому что, прежде всего, правильность речи обеспечивает ее взаимопонимаемость, ее единство. Правильность, определяя (через соотношение с языком) структурную организацию речи — состав компонентов (выбор), их повторяемость, размещение, комбинирование и транс­формирование, — оказывается структурной пред­посылкой точности. Правильная речь обычно лучше формирует и выражает информацию о действительно­сти. Речь неправильная может или затруднить пони­мание текста, или, в случае серьезных нарушений в структуре, даже сформировать неверную информацию о действительности, т. е. быть неточной. Итак, непра­вильность (коммуникативно не обусловленная) по­рождает неточность. Но степень точности правильной речи может быть разной и зависит от действия целе­сообразности как регулятора речевого поведения.

Целесообразность может сделать коммуникативно оправданным даже нарушение правильности, и тогда неправильность как сознательное отступление от нормы становится условием выразительности и точ­ности.

Точность, структурно обусловленная правиль­ностью, сама является базой формирования таких качеств речи, как доступность, действенность, умест­ность. Речь правильная лучше формирует и выражает содержание, а потому доступна и, значит, действенна. Если характер и степень речевой точности соответ­ствуют ситуации, условиям общения — речь восприни­мается как уместная.