Возникновение промышленных очагов.

Экономическое «завоевание» Кавказа превратило его в сырьевую и топливную базу русской промышленности, в рынок сбыта ее продукции. В станицах, селах и аулах находили легкий сбыт ивановские ситцы, московские и петербургские металлические изделия, тульские ружья и т.д.

Одновременно с упадком ремесла и проникновением в
карачаевские аулы промышленных изделий из центральной России,
начали возникать на карачаевской территории и первые очаги местной
промышленности. Этому способствовало богатство недр Карачая, в
которых имелся и уголь, и рудные месторождения, и глина, и
строительный камень, и лес. Сельское хозяйство, и в
первую очередь, скотоводство, давало сырье для пищевой промышленности.

Однако все эти богатства использовались мало. Российский капитализм не был заинтересован в промышленном развитии Кавказа и именно потому, что Кавказ нужен был ему как рынок сбыта готовых изделий и рынок сырья.

Этим объяснялось и несоответствие между развитием добывающей и обрабатывающей промышленности.

Добыче руд, нефти, угля и других полезных ископаемых придавалось большое значение, т.к. они нужны были как сырье и топливо для промышленности Центральной России. Русский капитализм нуждался в свинце и железе, угле и нефти.

Переработка же сырья на месте производилась мало. Так, например, на Худесском серебросвинцовом руднике, добытая руда не перерабатывалась на месте, а отправлялась для дальнейшей обработки в Центральную Россию и даже за границу, во Францию.

Богатство Карачая рудными ископаемыми обратило на себя внимание русского командования еще во второй четверти XIX века. В 1829 году генерал Емануель организовал научную экспедицию в горы Карачая для изучения его природных богатств. К участию в экспедиции были привлечены крупные ученые того времени: физик адьюнкт Академии наук Ленц, ботаник адьюнкт Дерптского университета Майер, хранитель зоологического кабинета Менетрис и геолог 8-го класса Вансович.

Экспедиция обследовала весь район Эльбруса, источники, камни, руды и т.д. В районе Эльбруса были обнаружены серебросвинцовые руды, каменный уголь и другие полезные ископаемые.

В октябре 1839 г. для обследования Кубанского каменноугольного бассейна был отправлен специалист Фолендорор. Он обследовал берега Кубани и обнаружил в разных местах обнаженные пласты каменного угля.

Кавказское командование заинтересовалось месторождением угля, т.к. он мог заменить лес, который безжалостно истреблялся для отопления и других нужд. Замена же леса углем спасла бы от уничтожения ценные леса в верховьях Кубани и ее первых притоков.

Так же были открыты залежи огнеупорной глины такого хорошего качества, что тигли из нее выдерживали плавление меди.

Однако, ни в 30-е, ни в 40-е годы не нашлось промышленников, которые бы занялись разработкой Хумаринских месторождений.

В 1846 г. началась добыча угля «за счет казны, для чего отпущено 4 тысячи рублей. Остальные суммы предполагалось получить за счет продажи угля. Руководил работами начальник VII округа корпуса инженеров военных поселений полковник Михичев. Разработки начаты были ниже устья реки Хумары, на 2,5 версты выше Хумаринского укрепления.

С 1846 по 1848 гг. из этого месторождения было добыто 290258 пудов угля³⁵, который расходовался в основном на отопление казенных зданий ближайших городов Ставрополя, Георгиевска, Пятигорска. Эта узость внутреннего рынка, обусловленная слабым развитием промышленности на Северном Кавказе, препятствовала дальнейшему развитию каменноугольной промышленности.

Но главным тормозом для развития промышленности в дореформенную эпоху были крепостнические производственные отношения. Они определяли и узость внутреннего рынка, и низкую производительность труда и недостаток рабочих рук, и отсутствие техники.

Казенные предприятия были убыточными вследствие
вышеназванных причин. Попыткой выйти из этого положения была
сдача казенных предприятий на откуп частным лицам. Откупщиками,
бравшими на откуп копи, солеварни, рыбные места, монопольное
право торговли солью и другими предметами были обычно разбогатевшие
купцы в период феодально-крепостнических отношений, они одновременно были первыми промышленниками.

Сдав на откуп то или иное предприятие, правительство строго регламентировало размеры и характер производства, количество добываемого продукта. Во главе компании частных лиц, бравших на откуп предприятия, стоял пятигорский купец 1 гильдии Крутицкий.

Компания Крутицкого эксплуатировала Кубанские каменноугольные копи с 1849 по 1860 гг. Первые 6 лет он продавал уголь по твердо установленным ценам в 19 копеек за пуд, последующие 6 лет по 18 копеек. Однако такая цена показалась предпринимателям слишком низкой, и, по истечению срока откупа, компания отказалась от возобновления его.

Таким образом, в 1860 г. Хумаринские копи были возвращены правительству, которое объявило новые торги. Но желающих взять откуп не нашлось, поэтому разработка копий снова стала вестись за счет казны, для чего было ассигновано более 75 тысяч рублей, для добычи и охраны было прислано 80 солдат.

Добыча угля даровым трудом солдат была дешевой - всего 5 копеек за пуд. Вывоз стоил также дорого, поэтому его перевозку отдали на откуп подрядчикам офицеру Рыбаковскому и уряднику Сидорову с апреля 1861 г. по сентябрь 1866 года. Доставка угля была оценена в 22 копейки за пуд.

За 5 лет казенной добычи было выдано:

В 1861 г.- 170 000 пудов

В 1862-200 789 пудов

В 1863 - 147 320 пудов

В 1864- 140 000 пудов

В 1865- 144 000 пудов

Всего- 802 109 пудов³⁶.

Как видно из приведенных цифр, добыча не возрастала, а уменьшалась, настолько непроизводительным был метод казенной добычи с подневольным трудом солдат.

В 1866 г. инженер Пиленко, оказавшийся ловким предпринимателем, решил взять на откуп самую богатую часть месторождения - по реке Каракент. Он поставил условие, чтобы ему дали на 10 лет Каракентские копи и 100 десятин покосной земли, 400 десятин пастбищной земли по Кубани, лес на реке Шоне. В свою очередь, обязывался добывать не менее 175 тысяч пудов угля в год и снабжать им все казенные здания Ставрополя, Пятигорска и Георгиевска первые годы по 27 копеек за пуд, затем, когда добыча поднимется до 200 тысяч пудов в год - по 25 копеек.

Администрация согласилась на все условия Пиленко. По истечении 10 лет Пиленко должен был сдать им постройками за исключением машинных устройств для прессования каменноугольного мусора. Кроме этого, рубка леса ограничивалась только нуждами рудника.

Масштаб работ был очень невелик. В 1869 г. на руднике работало всего 44 человека. Одновременно продолжались разведывательные работы. К этому времени выходы каменноугольного пласта были обнаружены между Верхне-Николаевской станицей и башней у Каменного моста в 11 метрах на правом берегу Кубани³⁷ и было образовано 3 шахты - Каракентская, Хумаринская, Макарьевская.

Развитие копей тормозилось, с одной стороны, администрацией, регламентировавшей добычу 175 тысячами пудами в год, с другой стороны – отсутствием обрабатывающей промышленности и дороговизной вывоза.

Несколько изменилось положение после строительства Ростово-Владикавказской железной дороги, но не надолго. В 1875 г. в связи с заказом угля для дороги спрос резко возрос, и добыча увеличилась.

Но со строительством этой дороги Северный Кавказ стал получать донецкий антрацит, который, хотя стоил на 10 - 15 копеек дороже, но был более высокого качества.

В 1878 г., когда истек срок откупа инженера Пиленко, кавказская администрация предпочла Каракентскую и Макарьевскую копи продать губернскому секретарю Утякову, а Хумаринскую сдать в аренду, т.к. она располагалась на аульной земле.

В 1880 г. на трех названных шахтах было добыто 300 тысяч пудов угля. К этому времени на копях работало больше сотни вольнонаемных рабочих.

Утяков, как и в более раннее время Крутицкий, не ограничивал свою деятельность каменноугольными копями. Он брался за все, что могло принести прибыль. Зная большую нужду скотоводческого хозяйства Карачая в соли, он решил взять в свои руки добычу соли.

Серебросвинцовые месторождения в верховьях Кубани, при впадении в нее притока Худес, были давно известны местному населению. Однако к началу XIX в. эти разработки были заброшены, и местное население совершенно забыло о них. Новое открытие Кубанского серебросвинцового месторождения было сделано в 1879 году той же экспедицией генерала Емануеля. В начале 60-х годов XIX в. пристав верхнекубанских народов полковник Аглинцев послал для осмотра рудоносной жилы упомянутого выше горного инженера штабс--капитана Пиленко. Осмотрев местность, Пиленко признал месторождение негодным для разработки.

Вскоре серебросвинцовыми рудами заинтересовались частные лица. Но и они через два месяца прекратили работу, считая месторождение небогатым.

Детальное изыскание и промышленная эксплуатация Худесских месторождений начались лишь в конце XIX века. Профессор Иностранцев так высказывался о худесской руде: «Будучи на Кавказе, осматривал знаменитые, по моему мнению, Кубано-Худесские месторождения серебросвинцовых руд, отличающихся как обилием, а равно прекрасным качеством самой руды»³⁹. Анализ показал, что в 1 i-задратной сажени жильной массы содержался 781 пуд свинца.

Недалеко от серебросвинцового месторождения были также найдены: каменный уголь, огнеупорная глина, графит, сланец, известняк и другие материалы, необходимые для создания рудника. Инженер-технолог Томашевский 9 апреля 1891 г. заключил с карачаевским обществом договор на 99 лет на исключительное право разработки рудника. За аренду он выплачивал карачаевскому обществу 10 000 рублей ежегодно. В 1898 г. Томашевский и его компаньон статский советник Н. Экк образовали акционерное общество «Эльбрус» для эксплуатации рудника.

Акционерное общество собрало капитал до полумиллиона рублей, на которые были построены рудообогатительный завод, лаборатория и другие сооружения. Начато было строительство электролитического завода для получения цинка. Оборудование было привезено из-за границы, дальнейшую обработку также предполагали производить за границей - во Франции.

В самом начале 90-х годов на руднике работало 80 рабочих, к 1892 г. их было уже 150⁴⁰. Число это с каждым годом быстро возрастало.

В 1891 - 1892 гг. на Эльбрусском руднике жил и работал конторщиком и счетоводом поэт и просветитель Коста Леванович Хетагуров, оставивший ряд прекрасных рисунков, освещающих жизнь рудника и быт его рабочих.

Построенный завод мог переплавить по 10 тыс. пудов руды в месяц. В дальнейшем намечалось довести мощность завода до 3 тыс. пудов в день.

В 1894 - 95 годах строительство продолжало развиваться. Это требовало новых денежных поступлений, которых не было. Большие деньги были вложены в строительство и ремонт дорог. На дорогу до Кисловодской станции были истрачены последние 50 тысяч рублей.

Строительство было законсервировано.

После нескольких лет бездействия рудник был передан новому акционерному обществу «Горное общество горы Эльбрус», в котором принимал участие иностранный капитал. Основной капитал составлял 250 000 фунтов стерлингов. Правление находилось в Англии, в России их представителем являлся Н.И. Ковалевский.

Кроме Кубанских угольных копей и Эльбрусского серебросвинцового рудника, на территории Карачая возникло несколько предприятий. связанных с переработкой древесины и древесной смолы. В Худесском и Тебердинском ущельях были построены дегтярные заводы, в Тебердинском - скипидарно-смолокуренные заводы Фитингофа (позже Утякова).

Много леса шло на лесопильные заводы, которыми владели Крымшамхаловы и другие предприниматели.

Карачаевское скотоводство давало большое количество сырья для развития пищевой, суконной и кожевенной промышленности.

Всего в Баталпашинском уезде в 1871 году было 534 предприятия, среди которых кроме двух винокуренных заводов, остальные предприятия были фактически маленькими кустарными мастерскими, в которых работало несколько человек.