Столкновение цивилизаций. К новой онтологии права?

Таким образом, современная методологическая и теоретическая ситуация в социальных науках, в том числе, юридических, развивается преимущественно в рамках линейной парадигмы, привычно репрезентирующей социальную эволюцию как одновариантное и безальтернативное развитие. Сегодня подобные представления о социальной динамике нерелевантны. Поэтому социально-гуманитарные науки (и юридическая) нуждаются в концептуальном преобразовании, способном расширить наши эвристические возможности.

Представляется, что объектом социально-юридических исследований должны быть не только линейные и равновесные процессы, но и синергетические, нелинейные метаморфозы, плохо корреспондирующие с традиционными научными подходами.

В современном мире в связи с известными феноменами «этнического ренессанса» и «столкновения цивилизаций», этносоциальные процессы, усиливаемые активными миграциями, достигают такого масштаба, что воспринимаются как угроза существованию ближних и дальних локальных цивилизаций. Фронтальное «столкновение цивилизаций» разворачивается, в свою очередь, как на транснациональном, так и на национально-государственном уровнях. Именно так представляет конфликт цивилизаций С. Хантингтон: «Таким образом, конфликт цивилизаций разворачивается на двух уровнях. На микроуровне группы, обитающие вдоль линий разлома между цивилизациями, ведут борьбу, зачастую кровопролитную, за земли и власть друг над другом. На макроуровне страны, относящиеся к разным цивилизациям, соперничают из-за влияния в военной и экономической сфере, борются за контроль над международными организациями и третьими странами, стараясь утвердить собственные политические и религиозные ценности»[274].

Этносоциальные и цивилизационные процессы обычно рассматриваются относительно независимо друг от друга, как бы параллельно и на различных уровнях абстракции: первые — как более частные, конкретные, вторые — как более общие, метаэтнические процессы. Распространенное представление о цивилизации как наиболее универсальной социокультурной метаэтнической общности выступает основанием для разделения исследовательских дискурсов.

Методологически оправданная дифференциация структурных уровней самоорганизации человеческого общества выдерживается далеко не всегда. Понятно, что цивилизации и этносы — это социокультурные общности разного порядка. Но, несмотря на соответствующее общепринятое концептуальное разграничение, в эмпирических описаниях и классификациях часто допускается смешивание конкретных этносов и цивилизаций.

Эмпирически устанавливаемый факт внутреннего этнического разнообразия локальных цивилизаций является дополнительным основанием для заключения о дифференциации этноса и цивилизации как социокультурных общностей разного порядка. В силу этого этносоциальные и цивилизационные процессы, имея качественную специфику, подчиняются собственным закономерностям. При этом можно говорить о субординированности рассматриваемых процессов, поскольку этносы составляют основу цивилизации, определяют ее внутреннюю дифференциацию и социокультурную динамику.

Входящие в состав цивилизации этносы можно рассматривать в качестве ее этнического субстрата, материала метасистемы. Субстрат формируется в процессе формирования системы и развивается в процессе ее развития. Этнический субстрат своими свойствами детерминирует развитие цивилизации, а последняя в ходе этносоциального отбора определяет текущие условия воспроизводства этничности и цивилизационные перспективы этногенеза. В результате динамика составляющих цивилизацию этносов ограничивается и обеспечивается системными факторами. Этносы в своем существовании становятся в большей степени зависимыми, нежели независимыми от существования в составе цивилизации. Соответственно, их коммуникации с другими этносами данной цивилизации становятся системно более важными, чем с этносами, не входящими в состав данной цивилизации. Движение цивилизации трансформирует ее этнический субстрат, замыкая его воспроизводство границами системы.

Цивилизационная детерминация статики и динамики этнического субстрата позволяет позиционировать отдельные этносы не только в качестве субстрата по отношению к метасистеме. В пространственно-временном континууме цивилизации этносы позиционированы по отношению друг к другу. Производство и воспроизводство этносов в составе цивилизации есть циклический, периодически повторяющийся процесс, в круговороте которого отдельные этносы агрегируются и дезагрегируются, возвышаются и нисходят, перемещаются в пределах ойкумены цивилизации вследствие миграций, войн, депортаций и пр. В этом горизонте можно говорить об этносах не только как этническом субстрате цивилизации, но и как элементах этносферы отдельной цивилизации

Конституирующий цивилизацию этносоциальный синтез завершается путем локализации и выделения в этносфере цивилизации такого ее этноса, который выступает всеобщим, универсальным для данной цивилизации этносом-посредником, выражающим ее ценности и являющимся квинтэссенцией и мерой цивилизационного развития.

Таким образом, этносоциальный синтез, определяемый соответствующей фазой этногенеза, принимая определенные предыдущие цивилизационные коды, может их менять, дополнять, преобразуя, развивая их. В ряду определителей цивилизационных кодов можно назвать экономические, политические, правовые и иные системы, характеризующие цивилизацию.

Возникнув как продукт естественно-исторического процесса, этносы, в то же время, оказывают огромное влияние на ее ход. Одни виды этносов в ходе общественного развития исчезают, ассимилируются, входят в состав других, дробятся, образуя новые семьи, виды. Но как явление, система “этнос” сохраняется. Устойчивость этнических общностей выступает одним из главных условий не только объединения людей, но и, возможно, способствует существованию человечества в целом.

Придерживаясь теории этногенеза Гумилева Л.Н., необходимо отметить, что в этносе, в отличие от общества, работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы; поведение каждого этноса – это способ его адаптации и аккомодации к своей географической и этнической среде. Недопустимо противопоставление одних внутриэтнических единиц (элементов этноса) другим, все они выполняют конструктивные функции, этнос динамически изменяется, проходя в своем развитии ряд фаз, каждая из которых имеет свои особенности, как строения (этнической иерархии), так и функциональных связей. Согласно этому подходу, соотношение этноса и государства следует рассматривать в рамках конструкций «этнос-природа-государство», поскольку этнос существует и взаимодействует с окружающим миром как часть природы, а не как часть общества.

Существенное влияние на процесс соотношения государства и этноса играет структура последнего и иерархический уровень элемента, задействованного в процесс: «консорция-субэтнос-этнос-суперэтнос». Чем сложнее структура этноса, чем больше в нем структурных элементов, тем этнос сильнее, тем обширнее его система связи с государством. Чем выше иерархический уровень этнической системы, тем больше его влияние на государство. Наибольшим влиянием на государство обладает суперэтнос как группа родственных этносов. Стремление этноса к усложнению своей структуры совпадает с градиентом самоорганизации многих природных структур, их перемещению в сторону усложнения по градиенту направленного развития.

Природа, несмотря на бесчисленное многообразие ее составных частей, является цельной и единой системой. Отдельные части этой системы оказывают, даже независимо от действий человека, взаимодействия друг на друга, что зачастую приводит к отрицательным последствиям, как для природы, так и для этноса. С.Хантингтон отметил по этому поводу, что будущая история будет твориться а границах цивилизационных разломов и главный аспект взаимоотношений между государствами перенесется с экономики на этнический уровень, уровень неизбежного столкновения цивилизаций. В этом видится признание того, что в ближайшее историческое время отношения между суперэтносами, этносами и государствами, их представляющими, станут определяющими. Поэтому необходимо осуществлять системную (имея ввиду характеристики связей между элементами системы этнос-государство; власть-право и др.) деятельность по оптимизации юридического ресурса, властно-правовые меры для разрешения проблем социальной эволюции человеческих обществ.

Таким образом, несовпадение социальной практики с моделями поступательного эволюционного развития, созданными на основе линейной и организмической парадигм, привлекает все большее внимание научного сообщества. Интерес вызывает феномен «цивилизационных сдвигов», который не получает достаточного объяснения в до-системных моделях. Еще Толкотт Парсонс задал вопрос, не потерявший актуальности в настоящее время: «какое сочетание факторов вызвало события, послужившие переходом к наиболее радикальной структурной регрессии… в частности, упадок Западной Римской империи и восстановление на ее территориях более или менее «архаических» социальных образований…?»[275].

В связи с этим в ряду трансформаций в методологических основаниях сегодняшней правовой науки следует в первую очередь привлечь внимание к синергетической парадигме, которая определяет сегодня специфику методологических подходов к исследованию сложных систем различной природы. Право как сложное системное образование в социуме активно взаимодействует с иными системными целостностями, характеризуется такими свойствами как открытый характер, нестабильность, сочетание процессов упорядочения и неупорядоченности, нелинейный характер процессов, связанных с правообразованием и формированием права.

Синергетика позволяет преодолеть ограниченность классических подходов в правовой теории, сочетая идею эволюционизма с идеей многовариантности социального процесса.

Эволюция придала разное значение механизмам устойчивости биологического и социального типа. Живая природа в наши дни напрягает механизмы сохранения структуры больших и малых природных систем, а вместе со структурой – сохранение состояний и функционирования. Социальные системы, наоборот, приносят стабильность структур, состояний, функционирования в жертву развитию. В истории, однако, периоды ускоренного развития (пассионарности - по Л.Н. Гумилеву регулярно уступают место стабильности, застою и упадку. Такие же[276] стадии развития проходят любые общественные системы. И, в общем-то, нет однозначного ответа на вопрос, устойчивость или неустойчивость желательны для нас и для решения собственных человеческих задач. Абсолютная устойчивость мира так же не сулит ничего хорошего, как и неограниченная возможность любых изменений. Между устойчивостью и неустойчивостью существует неразрывная связь. Она позволяет, отыскивая наилучшие соотношения устойчивости и неустойчивости, обеспечивать наибольшую жизнеспособность любой системы, в том числе и социальных. Человечеству все еще не удалось найти свой режим развития. Однако можно надеяться (и для этого есть предпосылки), что этот процесс станет осознанным и регулируемым. Синергетика, как теория самоорганизации, дает ключ к пониманию не только механизмов нестабильности, но и механизмов устойчивости систем.

Представляется, что в ряду объективных феноменов, определяющих стремление системы к устойчивости, право имеет особое значение. При этом надо иметь виду, что право отлично от рациональности психической природы нормотворчества. Это проявляется в генезисе права и закона. Право есть всецело эмоционально-психический процесс, хотя и осуществляющийся на уровне социального бытия человека в форме особого поведенческого стереотипа[277]. Лишь в качестве следствия данного процесса порождаются отдельные вербальные феномены. Напротив, нормотворчество как суждение является продуктом преимущественно рациональных процессов, т.е. субъективной целенаправленной деятельности, основанной на соответствующем цивилизационном (культурном) коде и поддается текстуальной вербализации.

Поясним сказанное, опираясь на теорию этногенеза. Л.Н.Гумилев[278] установил, что в появлении нового этноса существенную, если не основную роль играет пассионарность – способность человека к сверхнапряжению ради идеальных целей. Такой феномен возникает в общественных системах, претерпевающих определенные трудности политического, идеологического, социального, экономического и другого характера (а также в их сочетании), т.е. в состоянии неравновесности, хаоса. И «вдруг» появляются пассионарные особи, которые не хотят жить по старым правилам. Их немного, но эти малые возмущения в системе приводят к грандиозным изменениям общества. При этом элементы, составляющие общество осуществляют свою деятельность согласованно, взаимосвязано, т.е. когерентно, что является одной из основных характеристик самоорганизующейся системы наряду с открытостью и нелинейностью. Возникает новый порядок, новая нормооформленность общественных отношений, которая проявляется главным образом в поведенческом стереотипе, выраженного в сверхактивной деятельности. Для подтверждения сказанного приведем примеры из истории. В начале седьмого века Мохаммед бежал из Мекки в Медину с шестью своими верными сторонниками, затем возник совершенно новый порядок на огромной территории, охватывающее Аравию, Персию, Согдиану, северную Африку, Испанию. Чингис-хан начинал с одним верным нукером, потом присоединились к ним еще несколько, впоследствии установил новый порядок в пространстве Великой Степи от Желтого моря до Балкан. Новый этнос сразу, в историческом времени - мгновенно, формируют социальные институты: регулятивную систему, чтобы закрепить свой новый стереотип поведения и обеспечивающие ее реализацию институционально-организационные структуры (властные) – система структурируется. Таким образом, процессы правообразования непосредственно связаны с деятельностью, результаты которой впоследствии уже нормооформляются, т.е. становится культурным феноменом (закон).

Сказанное определяет и следующее качество права. Право носит вненормативный характер, которое объясняется тем, что процессы правообразования носят нетелеологический характер, в отличие от нормативных суждений. Право носит ненормативный характер как чисто аффективный феномен. Оно возникает без ассоциирования с интеллектуальными представлениями. Возникает не с целью, а вследствие чего-то, а именно природно-биологических факторов, определяемых фазой этногенеза² .

Таким образом, условием качественного развития социальных систем становятся, как правило, эндо-экзогенные (в том числе антропогенные) кризисы, если он будет подтвержден дальнейшими исследованиями, приближается к статусу синергетической «закономерности». То, что кардинальное разрешение антропогенных кризисов всегда достигалось очередным удалением социоприродной системы от естественного (равновесного) состояния, - скорее, историческое «наблюдение», подтверждающее более универсальные выводы, а также гипотезу техно-гуманитарного баланса. Последняя, в той мере, в какой она достоверна, может претендовать на статус полновесного социально-исторического закона.

Таким образом, «столкновение цивилизаций», закономерности этнического развития цивилизаций, политико-правового оформления общества, принуждают нас к переосмыслению аксиоматических основ науки (в том числе и юридической). Построенные на этих позициях исследовательские дискурсы позволяют понять сущностные свойства права, определяющее бытие права.

 

Доржиев Жан Будаевич