Просвещение при Нгуенах в первой половине XIX в.

 

В начальный период правления династии Нгуенов мы не мо­жем говорить о каких-либо попытках изменения структуры тради­ционного образования во Вьетнаме. Тем не менее Нгуены не мог­ли не обращать внимания на проблему формирования подготов­ленных кадров для государственного аппарата, т. е. на проблему восстановления и реорганизации системы образования. В то же время Нгуены не могли не учитывать тех изменений, которые про­изошли во вьетнамском обществе в результате восстания Тэйшонов, значительно ускорившего новые тенденции развития. Наконец, новая династия также опиралась на накопленный ею во время двухвекового правления в южных провинциях опыт организации образования.

До 1815 г. Нгуены вели подготовительную работу по регламен­тированию системы образования. В этот период можно лишь от­метить обратную замену нома ханваном в качестве официального языка при составлении документов. И лишь в 1815 г. официальная система образования и конкурсных экзаменов была окончательна регламентирована. Она оставалась неизменной на всем протяженииправления Нгуенов и представляла собой следующее.

В каждой общине существовала своя школа, содержавшаяся за счет общины. Учитель жил на средства, которые он получал от родителей учеников. В школах обучались как мальчики, так и девочки, однако обучение было раздельным. В возрасте 15 лет девочки завершали учебу, тогда как мальчики могли учиться до тех пор, пока не были готовы к сдаче провинциального конкурса. В общинных школах детей учили основам конфуцианской фило­софии и письму по «Классической книге [высказываний] трех иероглифов» Ван Байхоу и «Малому учению» Чжу Си.

Таким образом, подавляющее большинство общинников могло получить начальное образование. Однако это образование еще не давало никаких привилегий[1415].

Ученики общинных школ, получив необходимую подготовку, могли сдавать провинциальный конкурс. Значительно упрощенный в конце правления династии Ле, провинциальный конкурс был сделан еще более доступным. В результате довольно большое ко­личество учеников из общин выдерживало провинциальный кон­курс, получало звание «ученика» и освобождалось от военной службы и повинностей. Они могли продолжать обучение в госу­дарственных школах уездов, малых провинций и провинций. Во главе этих школ стояли чиновники, имевшие более или менее высокий ранг.

Провинциальная школа возглавлялась «старшим учения». Он имел старший ранг 4-го класса и по положению был равен про­винциальному казначею. Школа в малой провинции возглавлялась «учителем», имевшим старший ранг 7-го класса и равным по по­ложению помощнику правителя малой провинции. Наконец, уезд­ная школа возглавлялась «наставляющим на путь»[1416]. «Старший учения» обязательно был лауреатом дворцового конкурса и имел звание «передового деятеля»; «учитель» должен был быть лау­реатом регионального конкурса и иметь звание «избранного чело­века»[1417]; «наставляющий на путь» или должен был иметь то же звание, что и «учитель», или же получить при сдаче регионального конкурса звание не ниже «способного»[1418]. Однако в этом случае «наставляющему на путь» должно было быть не менее 40 лет[1419].

По всей вероятности, ученики общин, сдавшие провинциальный конкурс, направлялись в школы в зависимости от того, как они выдержали испытания. При этом в провинциальные школы в ос­новном направлялись дети чиновников. Все эти школы имели одно общее наименование — государственные школы.

Помимо них имелось и специальное учебное заведение — Госу­дарственная императорская академия, которая находилась в Хюэ. В ней обучались дети многочисленных родственников император­ской семьи, дети высокопоставленных чиновников[1420] и ученики из «народа», выделявшиеся своими способностями при обучении в государственных школах. В Государственной императорской академии ученики готовились к сдаче конкурсных экзаменов, благо­даря чему обеспечивалось привилегированное положение высшего чиновничества и знати, дети которых допускались непосредственно к испытаниям столичного конкурса. Однако само по себе школьное образование (даже в академии) еще не давало никаких при­вилегий. Привилегии обеспечивались сдачей конкурсных испыта­ний того или иного уровня[1421].

Нгуены еще больше «демократизировали» уровень провин­циального конкурса. Фактически провинциальный конкурс[1422] стал играть ту же роль, которую в эпоху Ле играли проверочные испы­тания на уровне уезда. Испытания провинциального конкурса проводились два раза в год и начинались в 15-й день второго и восьмого месяцев. К сдаче конкурса допускались не только учени­ки общинных школ, но и ученики, готовившиеся самостоятельно или в государственных школах (дети чиновников). После предва­рительной проверки экзаменуемые сдавали основные испытания, которые проводились в целом по тем же правилам и темам, что и при династии Ле. Лауреаты получали право обучаться в государ­ственных школах и освобождались от повинностей. Кроме того, они допускались к сдаче регионального конкурса[1423].

Региональный конкурс проводился ежегодно. Он соответство­вал провинциальному конкурсу эпохи Ле и проводился по тем же правилам и темам, что и провинциальный конкурс. Однако требования, предъявляемые к работам на региональном конкурсе, были значительно выше.

Региональный конкурс проводился: для кандидатов из Нам-ки — в Сайгоне; для тех, кто жил между Биньтхуаном и Куангнамом,— в Биньдине; для тех, кто жил в столице и трех провин­циях Куанг,— в Хюэ; для тех, кто жил в северной части Чунгки,— в Нгеане и Тханьхоа; для тех, кто жил в Бакки,— в Ханаме и Намдине. На конкурс допускались кандидаты любого возраста. В результате этого изменения градаций конкурсных испытаний и их значительной «демократизации» конкурс в каждом регионе сдавало по нескольку тысяч человек, но успеха добивались отно­сительно немногие. В зависимости от административных нужд императорским указом устанавливалось для каждого региона не­обходимое количество лауреатов первой категории, т. е. «избран­ных людей», а количество лауреатов второй категории, т. е. «спо­собных», по положению должно было в 3 раза превышать количество лауреатов первой. К сожалению, мы не располагаем полны­ми таблицами лауреатов региональных конкурсов раннего перио­да, однако следующие цифры, показывающие количество лауреа­тов регионального конкурса 1913 г.[1424] для четырех центров Чунгки, могут дать некоторое представление о проценте отсева экзаменуемых[1425]:

 

14 „избранных людей" и 42 „способных" в Тханьхоа

22 » 66 в Вине

32 » 96 в Тхыатхиене (Хюэ)

18 » 54 в Биньдине

 

Если учесть, что на конкурс допускалось несколько тысяч чело­век, то можно по этим данным судить об очень высоком проценте отсева. Таким образом, система образования при Нгуенах давала возможность практически всем имущим слоям населения получать льготы и занимать низшие должности и в то же время резко ограничивала доступ к средним и высшим гражданским чинов­ничьим должностям.

Следующим этапом являлся столичный, или общий, конкурс. Этот конкурс ни по наименованию, ни по содержанию, ни по структуре не отличается от аналогичного конкурса эпохи Ле.

К сдаче столичного конкурса допускались лауреаты региональ­ных конкурсов, получившие звание «избранных людей». Кроме них допускались дети чиновников, имевшие звание «способного высшей категории», а также члены императорской фамилии и уче­ники из «народа», имевшие то же звание. Наконец, к сдаче сто­личного конкурса допускались также «заслуженные ученики», которым было не менее 40 лет[1426]. «Высшая категория» присваива­лась тем «способным», которые выдерживали проверку в Государ­ственной императорской академии, проводившуюся в годы тигра, обезьяны, змеи и свиньи. «Способные», получившие «высшую ка­тегорию», обучались в академии еще в течение двух лет, после чего они допускались к сдаче столичного конкурса. Кроме того, «высшая категория» автоматически присваивалась ученикам Го­сударственной императорской академии, допущенным к испыта­ниям в столице. Несколько особо стоит категория «заслуженных учеников». Это звание получали те ученики, которые дважды про­валивались на региональном конкурсе, но отличались упорством в учебе. Им должно было быть не менее 40 лет, и выдвигались они из расчета от одной малой провинции — один человек[1427].

Таким образом, более «демократичная», чем при династии Ле, система допуска к испытаниям столичного конкурса обеспечивала, с одной стороны, гарантию социальных привилегий высшего чиновничества и знати, а с другой — выдвижение проверенных многолетней службой преданных сторонников династии.

Лауреаты столичного конкурса сдавали дворцовые испытания, на которых мы здесь не будем останавливаться, так как они ни­чем не отличались от дворцового конкурса эпохи Ле, включая си­стему и принципы градации лауреатов.