Комментарии

Дао-у и Цзянь-юань как-то отправились навестить одну семью, чтобы оплакать умершего. Цзянь-юань постучал по гробу и сказал:

— Живой? Или мертвый?

— Живой? Я не говорю тебе. Мертвый? Я не говорю тебе, — ответил Дао-у.

Поняв смысл этого замечания, вы будете знать, куда вам назначено идти. Именно здесь и нигде больше лежит ключ, который избавит вас от уз рождения и смерти. Вы еще не раздобыли его? Тогда можете соскользнуть с пути на каждом повороте. Смотрите, как усердны были эти жившие в старину ученики дзэн! Шли они или стояли, сидели или лежали, мысли их постоянно были сосредоточены на одном предмете. Как только пришли они в дом скорби, Цзянь-юань, не теряя времени, стучит по гробу, обращаясь к Дао-у: «Живой? Или мертвый?» Дао-у не медлит с ответом: «Живой? Я не говорю тебе! Мертвый? Я не говорю тебе!» В тот же миг Цзянь-юань упускает буквальный смысл слов мастера, что вызывает следующий вопрос: «Почему не скажете мне?» — «Я сказал, я не говорю тебе!» Сколько доброты было в его сердце! Одна ошибка следует за другой.

Цзянь-юань еще не пришел «к самому себе». На полпути к дому он снова обращается к мастеру со словами: «О мастер, прошу, расскажите мне об этом. Если вы откажете, я ударю вас». Этот парень не знает сути. Это история доброты, не встретившей благодарности. Но Дао-у, добрый, как родная бабушка, исполненный нежности, отвечает: «Что до битья — бей, если это доставит тебе удовольствие; что же касается слов — мне нечего сказать тебе!»

В ответ Цзянь-юань ударил мастера. Это не было удачным ходом, и все же, можно сказать, что он выиграл у мастера одно очко. Дао-у от всего сердца делал все возможное для просветления своего ученика. И все же в тот момент ученику не удалось ухватить смысл. Получив удар от Цзянь-юаня, Дао-у говорит: «Тебе лучше оставить монастырь на какое-то время. Если старший монах узнает об этой истории, у тебя могут быть неприятности».

Цзянь-юань незаметно покинул монастырь. Сколько доброты было у Дао-у! Позднее, придя в один небольшой храм, Цзянь-юаню довелось слушать, как один из братьев-мирян читал Каннон сутру. Услышав слова: «Тем, кому суждено было спастись в образе бхиккху (монаха), Каннон проповедовал в форме бхиккху», — он мгновенно пришел к реализации.

Тогда он сказал себе: «Я и в самом деле ошибался, я не понимал тогда моего мастера. Это не имеет отношения к словам».

Один древний мастер заметил: «Даже исключительно мудрые спотыкаются о слова». Некоторые пытаются умом постичь смысл позиции Дао-у. Они говорят, что, отказываясь говорить о происшедшем, он уже сказал нечто. Мастер совершает «сальто через спину», чтобы увести в сторону, вызвать чувство смятения. Если таким должно быть толкование, то хочется спросить, когда же насладимся мы покоем сознания? Только ступая по твердой почве реальности, мы знаем, что расстояние, отделяющее нас от истины, не превышает ширины волоса.

Вспомним, что, когда семь мудрых женщин Индии пришли в Лес Смерти, одна из них спросила, указав на труп: «Мертвое тело здесь, но где личность?» Старейшая воскликнула: «Что? Что?» После чего все они, как сказано, пришли к анутпаттикадхармак- шанти — к осознанию истины, заключающейся в том, что все вещи изначально суть нерожденные. Как много подобных им встречаем мы в наши дни? Быть может, одного на тысячу или на десять тысяч.

Цзянь-юань затем отправился к Ши-шуану и просил просветить его в том деле, о котором говорилось выше. Но Ши-шуан лишь повторил слова Дао-у: «Живой? Я не говорю тебе! Мертвый? Я не говорю тебе!» Когда же Цзянь-юань возмутился: «Почему вы не говорите мне?» — Ши-шуан ответил тем же: «Я сказал: я не говорю тебе!» Это-то и открыло сознание Цзянь-юаня.

Однажды Цзянь-юань вошел в Зал Дхармы с лопатой и стал прохаживаться взад-вперед. Его намерением было попасть на глаза мастеру, который, как и ожидалось, потребовал объяснений: «Что это ты делаешь?» Цзянь-юань ответил: «Ищу святые кости моего прежнего мастера!» Ши-шуан, стараясь выбить опору из-под ног Цзинь-юаня, заметил: «Гигантские волны катятся повсюду, вдали и вблизи, белые вспененные моря затопляют небо; что это за святые кости своего мастера ищешь ты здесь?»

Цзянь-юань уже высказал свое намерение искать кости прежнего мастера, так что же имел в виду Ши-шуан, высказывая свои соображения? Если вы понимаете, что заключают в себе слова «Живой? Я не говорю тебе! Мертвый? Я не говорю тебе!» — вы поймете, что с начала и до конца этой истории сердце и душа Ши-шуана открыты вашим взорам. Но как только вы начинаете рассуждать об этом, колебаться, размышлять, суть ускользает от вас.

Ответ Цзянь-юаня — «Это тот самый миг, за который следует быть благодарным» — показывает, насколько его настоящая позиция отлична от прежней, когда он был так невежествен. Череп Дао-у сияет как золото; если же ударить по нему — поет, как медный котел. Замечание Сюэ-доу — «Какая жалость! Какая жалость!» — имеет два значения, в то время как утверждение Тай-юаня — «Священные кости прежнего мастера все еще здесь!» — попадает прямо в цель.

Чтобы собрать все это в единое целое и представить вашим взорам, скажите мне теперь, каково наисущественнейшее место в этой истории? И где то место, в котором вам следует преисполниться благодарности? Не известна ли вам поговорка «Сумеешь пробиться через одно препятствие, пройдешь через тысячу и даже десять тысяч»? Если вы счастливо миновали то место, где Дао-у говорит: «Я сказал: я не говорю тебе!» — вы в состоянии заткнуть рот любому болтуну в этом мире. Если же вы не можете пройти через это и выбраться наружу, уединитесь в своей комнате и напряженно работайте, чтобы проникнуть в истину дзэн. Не теряйте времени в праздности и ничегонеделании.