Гносеология экзистенциализма

Всех экзистенциалистов объединяет общее подозрительное и порою враждебное отношение к науке. Они упрекали ее за многие грехи. Во-первых, она охватывает область внешнего мира, не давая представлений о сущности вещей; во-вторых, она уводит человека в область материального потребления, создавая в сознании людей иллюзию превосходства над природой; в-третьих, на науку возлагалась ответственность за научно-технический прогресс, обернувшийся для миллионов людей смертью в войнах, болезнями, нервными стрессами и пр. Вместе с тем, писал Ясперс, наука, будучи не в состоянии постичь человека, берется манипулировать им. Наука охватывает область экономики, политики, социальных отношений и указывает, что и как надо делать. В конце концов, именно наука и созданное ею индустриальное общество создают режим тоталитаризма, где человек является винтиком общего государственного механизма. В этой ситуации наука становится на службу всеобщего тоталитаризма, ибо она, изучая человека, дает возможность управлять не одним лишь телом, но и душой. В таких условиях возникает вопрос: а есть ли пределы, границы проникновения науки в человеческую личность? Ясперс хочет установить эти границы, заявляя, что человек до конца не может быть познан наукой, а значит не может до конца стать предметом социального манипулирования, всегда будет "в остатке" нечто не поддающееся науке – экзистенция. В результате этих рассуждений Ясперс приходит к выводу: познание – дело науки, свобода – дело философии.

Поэтому в гносеологии экзистенциалисты отказываются от научно-теоретического поиска. Оно мыслится лишь как исторически преемственное, передающееся от поколения к поколению, проверяемое, уточняемое знание, предполагающее возможность бесконечного приближения к своему объекту. Камю заявляет, что понять – это значит свести к тождеству и растворить в мысли; поскольку этот идеал понимания неосуществим, то окружающий мир характеризуется как иррациональный.

Самым надежным свидетелем истины экзистенциалисты считают самого субъекта. Его ощущения, переживания, настроения, эмоции являются критерием познания. Постигнуть мир – значит выявить смысл единого мироощущения личности, непроизвольно присутствующего в этих настроениях. По мнению Ж-П. Сартра, бытие может быть обнаружено лишь некоторыми средствами прямого доступа, скажем, через переживание скуки, отвращения и т.д. Причем переживание иногда трактуется как обоюдное. Как замечает Г. Марсель, без переживающего нет переживаемого, как нет переживаемого без переживающего. И в этом аспекте истинное знание никогда не может быть доказательно. Оно может обнаруживаться, например, в общении, как полагает Ясперс. Для него истина является действительной только как коммуникация и благодаря ей, и тем самым в ней впервые возникает, – не та истина, что имеется налицо, а потом уже сообщается, и не та, что представляет собой методически достижимую цель, в которой она может иметь значимость и без коммуникации. Определение истины через коммуникацию означает, что истина не может быть понята как соответствие объективному положению вещей, ибо такое определение истины предполагает разделение субъекта и объекта и имеет силу только для науки. Истина в интерпретации Ясперса приобретает личностный, интимный характер "сообщаемости", переживаемой субъектом.

Экзистенциалисты не отрицают того, что переживания человека обусловлены обстоятельствами, различными для разных людей. Однако у них в гносеологии нет отделения субъекта от объекта, как это предполагает научное познание. Поэтому они полагают, что переживание никогда не бывает полностью обусловленным, а всегда несет в себе нечто общее всем людям, выражающее самое существо человеческого положения в мире. Это независимое переживание становится видимым либо в трагически острой ситуации, либо тогда, когда само переживание возникает спонтанно. "Переживания могут рассматриваться как психологически и социально детерминированные; но есть определенный способ подхода к ним, который позволяет выявить их абсолютное значение" (К. Мерло-Понти). Этот способ состоит в том, чтобы поймать переживание в его "сиюминутности" (или, по выражению Сартра, "как бы застигнуть сознание на месте преступления"), не дав ему перерасти в рассуждение, в хотя бы зачаточную форму теоретического мышления, оценки обстоятельств. Лишь в таком случае, полагают экзистенциалисты, переживание превратится в своего рода "смотровое окошечко", через которое будет виден мир, каков он есть, каким он от века существует для конечного и бренного человека.

Правда, некоторые экзистенциалисты пытались примирить разум и иррациональное переживание. Но компромисс этот возможен не в плане научного познания, а в плане обнаружения истинности экзистенции. Так Ясперс в ходе рассуждений о предмете философии ставит вопрос о разуме как средстве философского и научного познания и его связи с экзистенцией. "С экзистенцией,- пишет Ясперс, – неразрывно связано нечто другое, направленное на связь всех способов объемлющего (бытия). Это не есть новое целое, а лишь постоянное требование и движение... Оно называется разумом". Разум является "противоядием" произвола. Он есть "беспокойство", которое непрерывно побуждает нас двигаться вперед и никогда не успокаиваться, не удовлетворяться достигнутым, но осмысливать то, что без него носит бессознательный характер. По сути, Ясперс пытается примирить рациональное и иррациональное. В этом он расходится с Хайдеггером, решительно осуждавшем разум за попытку вмешаться в экзистенциальные начала. Ясперс обращается к разуму как средству, примиряющему индивидуальную свободу человека с внешним миром. Благодаря разуму индивид находит возможность вступать в коммуникативные связи с другими людьми, и на этих связях держится критерий истинного поведения. Коммуникативные связи ограничивают произвол. Поэтому Ясперс делает вывод о том, что человек обретает свободу не в одиночестве, а только в коммуникационном общении. В общении человек не играет роли, уготованной ему обществом: роль мужа, служащего, родителя, сына, ученого, политика и т.д. Здесь обнаруживается, что собою представляет сам "актер", играющий все эти роли.

Таким образом, пытаясь найти новые формы познания, экзистенциалисты вынуждены вновь и вновь обращаться к разуму. Испытывая недоверие к науке как к социальному феномену, они полагаются на индивидуальный разум как на универсальное средство познания мира и критерий истины. Утверждая абсурдность мира, они доверяют человеку.

На протяжении нескольких десятилетий экзистенциализм был ведущим философским направлением в Западной Европе. Значение его огромно. Он приблизил философию к жизни и включил в предмет ее рассмотрения множество новых реальных проблем, с которыми столкнулось человечество в ХХ веке. Однако экзистенциализм имеет и ряд существенных недостатков. Прежде всего, объявляя человека свободным и активным субъектом, экзистенциалисты не дали ответа на поставленный вопрос: в чем же заключаются действительная свобода и активность человека. Не смогли они помочь человеку и в осмыслении бытия. Это стало ясно особенно в 60-е годы, когда появились новые общественно-политические проблемы, выросло новое послевоенное поколение, желавшее активно участвовать в жизни. Поэтому экзистенциализм постепенно стал угасать. Но его гуманистический пафос обладает непреходящей ценностью и может стать источником вечных размышлений о смысложизненных проблемах человечества.