ГЕРМИОНА ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ

Как и предсказывала Гермиона, свободные уроки оказались для шестикурсников не временем блажен­ного безделья, на что так надеялся Рон, а единствен­ной возможностью худо-бедно справляться с чудо­вищным объемом работы, которая на них навали­лась. Мало того что по всем предметам каждый день задавали столько, будто на завтра назначены экза­мены, так еще и сами уроки стали намного труднее, чем прежде. Гарри не понимал и половины объясне­ний профессора Макгонагалл, и даже Гермионе раз или два пришлось ее переспрашивать. Неожиданно для всех и к огромному неудовольствию Гермионы самым успешным предметом для Гарри стало зельеарение, и все благодаря Принцу-полукровке.

Невербальных заклинаний требовали от них те­перь не только на защите от Темных искусств, но и на заклинаниях, и на трансфигурации. Гарри час­то, видел своих однокурсников в гриффиндорской гостиной или за столом в Большом зале посинев­шими от натуги, как будто у них что-то застряло в кишках, но он знал, что на самом деле они пытают­ся колдовать, не произнося заклинания вслух. Немно­го легче было на занятиях по травологии в тепли­цах; они теперь изучали значительно более опас­ные растения, но, по крайней мере, здесь можно было громко ругаться, если Ядовитая Тентакула не­ожиданно вцепится в тебя сзади.

Из-за громадного количества домашних зада­ний и многочасовых изнурительных тренировок по невербальным заклинаниям Гарри, Рон и Герми­она все никак не могли выкроить время, чтобы на­вестить Хагрида. Он совсем перестал появляться за преподавательским столом в Большом зале — зло­вещий признак, а когда они изредка сталкивались с ним в коридорах или на открытом воздухе, он за­гадочным образом ухитрялся не замечать их и не слышать, как они с ним здороваются.

— Надо сходить к нему, поговорить, — вздохну­ла Гермиона, глядя на большущее пустое кресло Хаг­рида за преподавательским столом.

Дело было за завтраком в следующую субботу.

— У нас сегодня утром отборочные испытания по квиддичу! — сказал Рон. — И еще нужно отраба­тывать это несчастное заклинание Агваменти для Флитвика! И вообще, о чем тут говорить? Как мы ему объясним, что ненавидим его дурацкий предмет?

— Мы его не ненавидим! — возмутилась Гер­миона.

— Говори за себя. Я до сих пор не могу забыть соплохвостов, — сказал Рон мрачно. — Я тебе го­ворю, мы еще дешево отделались. Послушала бы ты, как он разливается насчет своего безмозглого брат­ца — того и гляди, заставит учить Грохха завязывать шнурки на ботинках.

— Мне не нравится, что мы не видимся с Хагридом, — расстроенно сказала Гермиона.

— Пойдем к нему после квиддича, — пообещал Гарри. Он тоже скучал без Хагрида, хотя, как и Рон, считал, что без Грохха они прекрасно могут обой­тись. — Но отборочные могут занять все утро, столь­ко народу записалось! — Он немного нервничал пе­ред своим первым выступлением в роли капитана команды. — Даже не знаю, с чего это квиддич стал таким популярным.

— Да ну тебя, Гарри, — с неожиданным раздра­жением ответила Гермиона. — Это не квиддич попу­лярен, а ты! Никогда еще к тебе не было такого ин­тереса, и, честно говоря, ты никогда еще не был на­столько привлекательным!

Рон поперхнулся большим куском лососины. Гер­миона бросила на него высокомерный взгляд и сно­ва повернулась к Гарри.

— Теперь все знают, что ты все это время гово­рил правду, так? Волшебный мир вынужден был при­знать, что ты оказался прав насчет Волан-де-Морта, что он действительно вернулся и что ты на самом деле дважды сразился с ним за прошедшие два года и оба раза сумел спастись. А теперь ты еще и Из­бранный — ну разве непонятно, почему все тобой восхищаются?

Гарри вдруг показалось, что в Большом зале ста­ло очень жарко, хотя потолок по-прежнему оставал­ся пасмурным и ненастным.

— Ко всему прочему тебе еще пришлось пережить травлю Министерства, когда тебя пытались выста­вить ненормальным вруном. У тебя до сих пор ос­тались отметины после того, как эта мерзкая колду­нья заставляла тебя выписывать строчки собствен­ной кровью, но ты все равно не отступился...

— У меня тоже до сих пор остались отметины после того, как те мозги в меня вцепились в Мини­стерстве, вот, посмотри, — сказал Рон, закатывая рукава.

— ...да еще ты за лето вырос чуть ли не на целый фут, это тоже тебя не портит, — закончила Гермио­на, не слушая, что говорит Рон.

— Я довольно-таки высокий, — ввернул Рон ни к селу ни к городу.

Тут прибыли почтовые совы. Они влетали в окна, разбрызгивая вокруг дождевые капли. Почти всем ученикам теперь доставляли больше писем, чем обычно: встревоженные родители хотели почаще получать известия от своих детей и, соответствен­но, сообщать им, что дома все хорошо. Гарри с на­чала учебного года не получил ни одного письма; единственный человек, регулярно ему писавший, умер. Гарри надеялся, что Люпин хоть пару раз ему напишет, но пока эти надежды не оправдались. По­этому он очень удивился, увидев, что среди бурых и серых сов над столами кружит белоснежная Бук­ля. Она приземлилась прямо перед Гарри с боль­шим квадратным пакетом. В следующий миг второй точно такой же пакет шлепнулся на стол перед Ро-ном, придавив собой крошечного, выбившегося из сил Сычика.

— Ха! — сказал Гарри, развернув пакет, в котором оказался новенький экземпляр «Расширенного курса зельеварения», только что от «Флориш и Блоттс».

— Вот хорошо, — обрадовалась Гермиона. — Теперь ты сможешь вернуть ту исчирканную книжонку.

— С ума сошла? — возмутился Гарри. — Я ее не отдам! Слушай, я все продумал...

Он вытащил из сумки старый учебник, коснулся обложки волшебной палочкой и прошептал: —Диффиндо!

Обложка отвалилась. Гарри проделал ту же опе­рацию с новеньким учебником (Гермиона была по­трясена таким вандализмом до глубины души). За­тем Гарри поменял обложки, коснулся каждой из книг по очереди и сказал:

— Репаро!

И вот перед ним лежит экземпляр Принца, замас­кированный под новый учебник, а рядом — свежий экземпляр от «Флориш и Блоттс», похожий на ста­рую зачитанную книгу.

— Верну новый учебник. Слизнорту не на что жа­ловаться, он девять галеонов стоил.

Гермиона поджала губы с сердитым и осуждаю­щим видом, но ее отвлекла третья сова, усевшаяся перед нею на стол со свежим номером «Ежеднев­ного пророка». Гермиона быстро развернула газету и пробежала взглядом первую страницу.

— Есть знакомые покойники? — спросил Рон де­ланно небрежным тоном; он задавал этот вопрос каж­дый раз, когда Гермиона раскрывала свою газету.

— Нет, но было еще несколько случаев нападе­ния дементоров, — сообщила Гермиона. — И один человек арестован.

— Замечательно, а кто? — спросил Гарри, думая о Беллатрисе Лестрейндж.

— Стэн Шанпайк, — сказала Гермиона.

— Что? — изумился Гарри.

— «Стэнли Шанпайк, кондуктор популярного сре­ди волшебников автобуса «Ночной рыцарь», аресто­ван по подозрению в пособничестве Пожирателям смерти. Мистер Шанпайк, двадцати одного года, взят под стражу вчера поздно вечером в результате об­лавы на его дом в Клэпеме...»

— Стэн Шанпайк — Пожиратель смерти? — пробор­мотал Гарри, вспоминая прыщавого парнишку, с ко­торым познакомился три года назад. — Чушь какая!

— Может, на него подействовали заклятием Им-периус? — предположил Рон. — Мало ли.

— Нет, непохоже, — сказала Гермиона, продол­жая читать. — Тут сказано, что его арестовали, по­тому что кто-то слышал, как он в трактире говорил о тайных планах Пожирателей смерти. — Она рас­терянно посмотрела на друзей. — Если бы на него действовало заклятие Империус, вряд ли он стал бы болтать об их планах, верно?

— По-моему, он просто старался придать себе важности, — сказал Рон. — Это не он трепался, что станет министром магии, когда хотел закадрить вейлу?

— Ага, он, — сказал Гарри. — Не понимаю, что эти министерские дурака валяют — принимать Стэ-на всерьез?

— Наверное, им очень хочется создать видимость бурной деятельности, — нахмурилась Гермиона. — Люди в панике. Вы знаете, что двойняшек Патил ро­дители хотят забрать домой? А Элоизу Миджен уже забрали. Вчера вечером за ней явился отец.

— Чего! — Рон вытаращил глаза. — Да в Хогвар-тсе безопаснее; чем дома! У нас тут и мракоборцы, и всякие разные защитные чары, у нас Дамблдор!

— По-моему, он не всегда здесь, — очень тихо сказала Гермиона, покосившись поверх «Пророка» в сторону преподавательского стола. — Вы разве не замечали? На этой неделе его кресло стояло пустым не реже, чем у Хагрида.

Гарри и Рон посмотрели на стол преподавате­лей. В самом деле, директорское кресло пустовало. Коли на то пошло, Гарри вообще не видел Дамбл­дора в школе со времени своего индивидуального урока на прошлой неделе.

— Я думаю, он что-то делает для Ордена, — ска­зала Гермиона, понизив голос. — То есть... Все очень серьезно, правда?

Гарри и Рон не ответили, но Гарри знал: все они думают об одном и том же. Вчера утром у них был ужасный случай — Ханну Эббот забрали с урока тра-вологии, ей сообщили, что ее маму нашли мертвой. Больше они Ханну не видели.

Через пять минут, вылезая из-за гриффиндорско-го стола, чтобы отправиться на стадион, они прошли совсем близко от Лаванды Браун и Парвати Патил. После слов Гермионы о том, что родители двойня­шек хотят забрать их из Хогвартса, Гарри не уди­вился, увидев, что подружки о чем-то перешепты­ваются с расстроенным видом. Удивило его другое: когда Рон поравнялся с девочками, Парвати вдруг подтолкнула локтем Лаванду, та оглянулась и широ­ко улыбнулась Рону. Рон мигнул, потом неуверенно улыбнулся в ответ. Он вдруг ни с того ни с сего рас­правил плечи и выпятил грудь. Гарри поборол иску­шение расхохотаться — ведь Рон не стал смеяться над ним, когда Малфой сломал ему нос. Зато Гермио­на держалась холодно и отстраненно, пока они шли к стадиону под мелким моросящим дождем, и отпра­вилась на трибуну, не пожелав Рону удачи.

Как Гарри и ожидал, испытания заняли почти все утро. Явилась, кажется, половина факультета, от пер­вокурсников, испуганно сжимавших в руках кошмар­ные школьные метлы-развалюхи, до семикурсников, возвышавшихся над всеми остальными и жутко кру­тых с виду. Одного из них, рослого парня с жестки­ми волосами, Гарри узнал по «Хогвартс-экспрессу».

— Мы встречались в поезде, в купе у старикаш­ки Слиззи, — уверенно сказал парень, выйдя из тол­пы и пожимая руку Гарри. — Кормак Маклагген, вра­тарь.

— В прошлом году ты не пробовался? — спросил Гарри, мысленно отметив ширину плеч Маклаггена, и подумал, что тот, наверное, вполне способен заго­родить все три обруча, даже не двигаясь с места.

— Во время отборочных испытаний я лежал в больничном крыле, — сказал Маклагген, слегка ри­суясь. — Съел на спор дюжину яиц докси.

— Ясно, — сказал Гарри. — Ну ладно... Подожди здесь, пожалуйста...

Он указал на передние ряды трибун, недалеко от того места, где сидела Гермиона. По лицу Мак­лаггена скользнула тень неудовольствия, и Гарри подумал, уж не ожидает ли Маклагген особого к себе отношения по случаю того, что оба они попа­ли в любимчики к «старикашке Слиззи».

Гарри решил начать с элементарной проверки — попросил кандидатов разбиться на группы по десять человек и сделать круг над стадионом. Это было удач­ное решение: первая десятка состояла из первокурс­ников, и тут же стало яснее ясного, что раньше они вообще не летали. Только один мальчик сумел про­держаться в воздухе дольше чем полминуты и при этом так удивился, что немедленно врезался в шест, на котором крепился обруч.

Вторую группу составили девочки, глупее ко­торых Гарри никого в жизни не видел. Когда он подул в свисток, они даже не пытались взлететь, только покатились со смеху, цепляясь друг за дру­га. Среди них была и Ромильда Вейн. Когда Гарри велел им уйти с поля, они ничуть не огорчились, расселись на трибунах и принялись дразнить дру­гих участников.

Третья группа устроила свалку, не пролетев и по­ловину круга. В четвертой группе почти никто не принес с собой метлы. Пятая группа состояла из пуффендуйцев.

— Если здесь есть еще кто-нибудь с других фа­культетов, — заорал Гарри, начиная злиться всерь­ез, — уйдите сразу, пожалуйста!

Наступила тишина, потом двое мелких когтевран-цев бегом кинулись с поля, давясь от хохота.

Через два часа, после множества жалоб и исте­рик, одной поломанной «Кометы-260» и несколь­ких выбитых зубов, Гарри отобрал в команду тро­их охотников: Кэти Белл, прекрасно выступившую на пробах, новую участницу по имени Демельза Ро­бине, которая необыкновенно ловко уворачивалась от бладжеров, и Джинни Уизли — она летала быс­трее всех, да еще и забила семнадцать голов. Гарри был доволен своим выбором, но успел докричаться до хрипоты, общаясь с обиженными претендента­ми, после чего ему пришлось точно так же сражать­ся с отвергнутыми загонщиками.

— Решение окончательное, а теперь освободи­те место для вратарей, не то я вас всех заколдую! — надрывался он.

Ни один из выбранных им загонщиков не мог сравниться с такими блестящими игроками, как Фред и Джордж, но все-таки Гарри был более-менее дово­лен. Джимми Пикс, невысокий, коренастый третье­курсник, с такой силой заехал бладжером Гарри по затылку, что там вскочила шишка величиной с ку­риное яйцо, а Ричи Кут на вид был довольно хлип­кий, зато бил метко. Теперь оба сидели на трибунах рядом с Кэти, Джинни и Демельзой и смотрели, как идет отбор последнего игрока в команде.

Гарри нарочно оставил вратарей под конец, наде­ясь, что к этому времени стадион опустеет и психо­логическое давление на участников будет поменьше. Но, к сожалению, все отвергнутые игроки остались на трибунах, да еще целая толпа народу, закончив за­втракать, явилась посмотреть пробы, так что зрите­лей стало даже больше, чем было вначале. Каждого очередного вратаря, подлетающего к обручам, тол­па встречала приветственными криками пополам с насмешками. Гарри покосился на Рона — у того и раньше были проблемы с нервами. Гарри надеял­ся, что после победы в финальном матче прошло­го года это пройдет, но, как видно, не прошло: Рон был нежно-салатового цвета.

Никто из первых пяти кандидатов не сумел пой­мать больше двух мячей. К большому огорчению Гарри, Кормак Маклагген взял четыре пенальти из пяти. Но во время пятого пенальти он метнулся аб­солютно не в ту сторону. Толпа захохотала и заулю­люкала. Маклагген вернулся на землю, скрежеща зу­бами от ярости.

Рон с обморочным видом оседлал свой «Чисто-мет-11».

— Удачи! — прокричал чей-то голос с трибуны. Гарри оглянулся, ожидая увидеть Гермиону но это

оказалась Лаванда Браун. Она тут же закрыла лицо руками, и Гарри очень хотелось сделать то же самое, но он решил, что капитан не вправе трусить, и стал смотреть, как Рон проходит пробы.

Как выяснилось, Гарри беспокоился зря: Рон взял один, два, три, четыре, пять пенальти подряд! Страш­но довольный, с трудом удерживаясь, чтобы не за­вопить на радостях вместе с толпой зрителей, Гар­ри повернулся к Маклаггену чтобы сказать ему.- мол, к сожалению, Рон его обошел, но тут красное от зло­сти лицо Маклаггена возникло прямо у Гарри перед носом. Он попятился.

— Сестрица ему подыгрывала! — с угрозой за­явил Маклагген. На виске у него пульсировала жил­ка, совсем как у дяди Вернона. — Она нарочно по­дала ему легкий мяч.

— Ерунда, — холодно ответил Гарри. — Как раз этот мяч он чуть было не пропустил.

Маклагген приблизился вплотную к Гарри. Гарри на этот раз не отступил.

— Дай мне еще одну попытку.

— Нет, — сказал Гарри. — У тебя уже была по­пытка. Ты взял четыре мяча. Рон взял пять. Рон бу­дет вратарем, он победил в честной борьбе. Уйди с дороги.

На мгновение ему показалось, что Маклагген сей­час его ударит, но тот ограничился злобной грима­сой и затопал прочь, бурча себе под нос какие-то угрозы.

Гарри обернулся и увидел перед собой новую команду в полном составе, сияющую улыбками.

— Все молодцы, — просипел он сорванным го­лосом. — Здорово летали...

— Блестяще, Рон!

На сей раз это Гермиона примчалась на поле. Гар­ри видел, как Лаванда, слегка надувшись, уходит со стадиона под руку с Парвати. Рон был невероятно доволен собой и даже казался выше ростом, улыба­ясь до ушей другим игрокам и Гермионе.

Гарри назначил первую полноценную трениров­ку на следующий четверг, после чего они с Роном и Гермионой попрощались с остальными и отпра­вились в гости к Хагриду. Дождик наконец перестал, бледное солнце пыталось пробиться сквозь тучи. Гарри почувствовал, что страшно проголодался. Он очень надеялся, что у Хагрида найдется чего-нибудь поесть.

— Я уже думал, что не поймаю тот последний мяч, — взахлеб рассказывал счастливый Рон. — У Демельзы такой хитрый удар, видели, крученый...

— Да, да, ты сыграл потрясающе, — сказала Гер­миона с легкой усмешкой.

— Уж во всяком случае лучше, чем Маклагген, — отозвался Рон с довольным видом. — Видела, как он шарахнулся совсем не туда, куда нужно было, на последнем пенальти? Прямо как будто его кто огло­ушил заклинанием Конфундус!

К большому удивлению Гарри, Гермиона вдруг густо покраснела. Рон ничего не заметил — слиш­ком был занят, во всех подробностях смакуя осталь­ные свои взятые мячи.

У хижины Хагрида был привязан Клювокрыл, громадный серый гиппогриф. Когда друзья подош­ли ближе, он защелкал острым как бритва клювом и повернул к ним огромную голову

— Ой, мамочки, — нервно сказала Гермиона. — Все-таки он немножко страшный, правда?

— Брось, ты же на нем верхом ездила, — улыб­нулся Рон.

Гарри шагнул вперед и низко поклонился гиппогрифу глядя ему прямо в глаза и не мигая. Через несколько секунд Клювокрыл тоже нагнул голову в поклоне.

— Как жизнь? — тихо спросил у него Гарри, по­глаживая перья на голове. — Скучаешь без него? Но ведь у Хагрида тебе неплохо, скажи?

— Эй! —- послышался громкий голос.

Хагрид большими шагами вышел из-за угла. На нем был необъятный фартук в цветочек, в руках он держал мешок картошки. Здоровенный волкодав Клык бежал за ним по пятам; Клык оглушительно залаял и рванулся вперед.

— А ну-ка отойдите от него! Он вам сейчас паль­цы пооткусает... А-а, это вы.

Клык прыгал вокруг Рона с Гермионой, пытаясь облизать им уши. Мгновение Хагрид стоял и смот­рел на них, потом повернулся и ушел к себе в хи­жину, захлопнув за собой дверь.

— Ну вот... — горестно вздохнула Гермиона.

— Спокойно, — с мрачной решимостью произ­нес Гарри.

Он подошел к двери и громко постучал.

— Хагрид! Открой, надо поговорить! Ни звука в ответ.

— Если не откроешь, мы разнесем дверь! — Гар­ри вытащил из кармана волшебную палочку.

— Гарри! — ужаснулась Гермиона. — Нельзя же так..

— Можно! — ответил Гарри. — Отойди-ка...

Но тут, как он и ожидал, дверь снова распахну­лась. На пороге, сурово глядя на Гарри сверху вниз, стоял Хагрид, и выглядел он довольно устрашающе, несмотря на фартук в цветочек

— Я преподаватель! — загремел он. — Препода­ватель, Поттер! Как ты смеешь грозиться, что выло­маешь мне дверь?

— Простите, сэр, — сказал Гарри с нажимом на последнее слово и убрал волшебную палочку за па­зуху.

Хагрид остолбенел.

— С каких это пор ты меня «сэром» называешь?

— С тех пор, как вы называете меня «Поттер».

— Ага, очень остроумно, — проворчал Хагрид. — Обхохочешься. Перехитрил меня и рад, да? Ладно уж, заходите, козявки неблагодарные...

Сердито бурча, он посторонился, пропуская их в дом. Гермиона шмыгнула в дверь следом за Гарри, вид у нее был испуганный.

— Ну? — буркнул Хагрид, когда Гарри, Рон и Гер­миона уселись за громадный деревянный стол. Клык тут же положил морду на колени Гарри и обслюня­вил ему мантию. — Чего пришли? Жалеете меня? Ду­маете, мне тут одиноко? Или что?

— Нет, — быстро ответил Гарри. — Просто хоте­ли повидаться.

— Мы соскучились! — сказала Гермиона дрожа­щим голосом.

— Соскучились, вон оно что, — хмыкнул Хаг­рид. — Ага, как же.

Он принялся возиться у очага, пристроил на огне громадный медный чайник, не переставая ворчать себе под нос. Наконец он с грохотом поставил на стол три кружки вместимостью с ведро, до краев налитые чаем цвета красного дерева, и тарелку с печеньем. Гарри так проголодался, что не устрашил­ся даже Хагридовой стряпни и сразу взял себе пе-ченьице.

— Хагрид, — нерешительно начала Гермиона, ког­да лесничий тоже сел за стол и так яростно принял­ся чистить картошку, словно каждый клубень нанес ему личную обиду, — мы правда хотели продолжать занятия по уходу за магическими существами... Хагрид громко шмыгнул носом. Гарри показалось, что часть соплей попала на картошку, и он в душе порадовался, что они не останутся на обед.

— Правда! — настаивала Гермиона. — Просто мы никак не могли втиснуть эти уроки в свое распи­сание.

— Ага, как же, — снова хмыкнул Хагрид. Послышался странный хлюпающий звук, друзья

в тревоге оглянулись. Гермиона тоненько взвизгну­ла, Рон вскочил с места и перебежал на другую сто­рону стола, подальше от угла, где стоял большой бо­чонок — они его сперва не заметили. В бочонке ко­пошились какие-то червяки по футу длиной, белые и скользкие.

— Что это, Хагрид? — спросил Гарри, стараясь, чтобы в его голосе прозвучал интерес, а не омерзе­ние, но печенье все-таки отложил.

— А, просто гигантские личинки.

— И кто из них вырастет? — спросил Рон со страхом.

— Никто из них не вырастет, — проворчал Хаг­рид. — Я их скормлю Арагогу.

И вдруг он разрыдался.

— Хагрид! — Гермиона бросилась к нему, обе­жав вокруг стола, чтобы не приближаться к бочон­ку с личинками. Она обняла вздрагивающие плечи Хагрида. — Что случилось?

— Он... он... — всхлипывал Хагрид. Слезы ручьями текли из его черных, как жуки, глаз. Он вытер лицо фартуком. — Он... Арагог... Кажись, он помирает... Все лето хворал и никак не пойдет на поправку... Прямо не знаю, что со мной будет, если он... если он... Мы с ним так долго были вместе...

Гермиона погладила Хагрида по плечу, явно не зная, что сказать. Гарри ее прекрасно понимал. Ему случалось видеть, как Хагрид приносит злобному ма­ленькому дракончику плюшевого мишку, как он вор­кует над гигантскими скорпионами с жалом и при­соской, как пытается вразумить своего сводного бра­та — свирепого великана, но непонятнее всего была эта его привязанность — гигантский говорящий паук Арагог, который обитал в самой глубине Запретно­го леса и от которого Гарри и Рон едва унесли ноги четыре года назад.

— Мы... мы можем чем-то помочь? — спросила Гермиона, как будто не замечая, что Рон строит от­чаянные гримасы и судорожно мотает головой.

— Навряд ли, Гермиона, — захлебнулся Хагрид в напрасной попытке унять поток слез. — Ты пони­маешь, родичи его... Детишки Арагоговы... Они ста­ли какие-то странные с тех пор, как он захворал... Беспокойные какие-то...

— Да, мы тоже с этим сталкивались, — еле слыш­но прошептал Рон.

— Сдается мне, сейчас никому, кроме меня, не стоит подходить близко к их колонии, — закончил Хагрид и громко высморкался в фартук — Но все равно, спасибо, что предложила, Гермиона... Это так много для меня значит...

После этого атмосфера заметно разрядилась. Хотя ни Гарри, ни Рон не проявляли горячего желания кормить громадного смертоносного паука гигантски­ми личинками, но Хагрид, видимо, додумал это за них и наконец-то снова стал самим собой.

— Я ж так и знал, что вам не впихнуть меня в свое расписание, — проворчал он, наливая им еще чаю. — Даже если бы вам всем выдали маховики времени...

— Теперь это невозможно, — сказала Гермиона. — Мы их все разбили, когда были летом в Министер­стве. Об этом писали в «Ежедневном пророке».

— А, ну вот, — сказал Хагрид. — Никак вам было этого не успеть... Вы уж меня простите... Понимае­те, просто я малость расстроился из-за Арагога...

Ну и подумал, может, профессор Граббли-Дерг вас лучше учила...

Тут все трое принялись категорически, хотя и не совсем искренне уверять Хагрида, что заменявшая его несколько раз профессор Граббли-Дерг препо­дает просто ужасно. В итоге Хагрид совсем повесе­лел и, когда стемнело, бодро помахал им на про­щание.

— Умираю с голоду, — сказал Гарри, как только дверь за ними закрылась и все трое почти бегом за­спешили к замку по безлюдным темным лужайкам. Он оставил попытки разгрызть печенье, когда услы­шал, как у него зловеще хрустнул один из коренных зубов. — А мне еще у Снегга сегодня отсиживать, по­обедать толком не успею...

В вестибюле они увидели Кормака Маклаггена, который пытался войти в Большой зал. Вошел он только со второй попытки — в первый раз с разбе­гу налетел на притолоку. Рон злорадно расхохотал­ся и вразвалочку двинулся следом за ним, но Гарри поймал Гермиону за локоть и потянул назад.

— Что тебе? — ощетинилась Гермиона.

— По-моему, — тихо сказал Гарри, — Маклаггена явно кто-то оглушил заклинанием Конфундус. А он стоял прямо против того места, где сидела ты.

Гермиона залилась краской.

— Ну и ладно, я это сделала, — прошептала она. — А ты бы слышал, что он говорил про Рона и Джин­ни! И вообще у него мерзкий характер. Видел, как он реагировал, когда его не приняли? Тебе не нужен в команде такой скандалист.

— Наверное, не нужен, — сказал Гарри. — Но ведь это нечестно, Гермиона! Ты же ведь все-таки ста­роста.

— Да ну тебя, — огрызнулась она, увидев доволь­ную улыбку на лице Гарри.

— Что вы там копаетесь?

В дверях Большого зала показался Рон и подо­зрительно посмотрел на них.

— Ничего, — в один голос ответили Гарри и Гер­миона и тоже побежали в Большой зал.

От запаха ростбифа у Гарри даже живот под­вело, но не успели они сделать трех шагов к столу гриффиндорцев, как дорогу им загородил профес­сор Слизнорт.

— Гарри, Гарри, вас-то я и ищу! — добродушно прогудел он, подкручивая кончики своих моржо­вых усов и выпятив толстый живот. — Надеялся пе­рехватить вас до обеда! Не хотите ли вместо это­го прийти ко мне на ужин? Собирается небольшая компания — так, несколько восходящих звезд. Будет Маклагген, Забини, очаровательная Мелинда Боб-бин — не знаю, знакомы ли вы с нею? Ее семья вла­деет обширной сетью аптек.. И конечно, я очень на­деюсь, что мисс Грейнджер тоже окажет мне честь своим присутствием, — закончил Слизнорт свою речь, слегка поклонившись' Гермионе.

Можно было подумать, что Рона здесь вообще нет, Слизнорт ни разу не взглянул на него.

— Я не смогу прийти, профессор, — сразу же от­ветил Гарри. — Профессор Снегг оставил меня пос­ле уроков, мне надо к нему.

— Ах, батюшки мои! — воскликнул Слизнорт. Лицо его смешно вытянулось. — Подумать только, Гарри, а я так на вас рассчитывал! Ну что ж, я пого­ворю с Северусом, объясню ему ситуацию. Конечно, он согласится перенести наказание на другое вре­мя. Да-да, до встречи с вами обоими!

Он заспешил прочь из Зала.

— Не выйдет у него уговорить Снегга, — сказал Гарри, когда Слизнорт уже не мог его услышать. — Один раз Снегг согласился отложить наказание по просьбе Дамблдора, но ни для кого другого он это­го не сделает.

— Ох, так жалко, что ты не можешь пойти, мне совсем не хочется тащиться туда одной, — озабо­ченно проговорила Гермиона. Гарри понял, что ее пугает мысль о Маклаггене.

— Вряд ли ты там будешь одна. Джинни тоже не­бось пригласили, — буркнул Рон, которому, похо­же, совсем не понравилось пренебрежительное об­ращение Слизнорта.

После обеда они отправились к себе, в башню Гриффиндора. В гостиной толпился народ — почти все уже успели пообедать, но Гарри, Рон и Гермио­на все-таки нашли себе свободный стол и сели. Рон, пребывавший в дурном настроении после встречи со Слизнортом, скрестил руки на груди и вперил взор в потолок Гермиона потянула к себе свежий номер «Ежедневного пророка», забытый кем-то на кресле.

— Что-нибудь новенькое? — спросил Гарри.

— Да не особенно... — Гермиона раскрыла газету и начала проглядывать внутренние страницы. — Ой, смотри, Рон, тут про твоего папу... С ним все в по­рядке! — торопливо прибавила она, поскольку Рон в страхе оглянулся. — Здесь просто сказано, что он побывал в доме Малфоев. «Насколько стало известно, вторичный обыск в резиденции Пожирателя смер­ти не принес ощутимых результатов. Артур Уизли из Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов утверждает, что поводом к обыску стала информация, поступившая от частного лица».

— Ага, в смысле — от меня! — сказал Гарри. — Когда мы были на вокзале Кингс-Кросс, я ему рас­сказал про Малфоя и про то, что он хотел заставить Горбина починить какую-то штуковину. Ну, раз дома у них ничего такого нет, значит, он, наверное, при­вез это дело с собой в Хогвартс...

— Как же он смог бы это сделать, Гарри? — удив­ленно спросила Гермиона, отложив газету. — Нас всех обыскивали на входе, помнишь?

— Обыскивали? — растерялся Гарри. — Меня нет...

— Ах да, конечно, я забыла, ты же опоздал... Так вот, при входе в вестибюль Филч проверял нас Де­тектором лжи. Он тут же нашел бы любой Темный предмет. Я точно знаю, что у Крэбба конфискова­ли засушенную голову. Видишь, Малфой не смог бы пронести в замок никакой опасный артефакт!

На это как будто нечего было ответить. Некото­рое время Гарри смотрел, как Джинни Уизли играет со своим пушистиком Арнольдом. Наконец он при­думал, как обойти возражение Гермионы.

— Значит, кто-то прислал ему эту штуку с совой, — сказал Гарри. — Мама или еще кто-нибудь.

— Сов тоже проверяют, — сказала Гермиона. — Филч предупредил нас об этом, когда тыкал свои­ми детекторами всюду, куда только можно.

На этот раз Гарри окончательно стал в тупик По­хоже, Малфой действительно никак не мог прота­щить в школу Темный или просто опасный артефакт. Гарри с надеждой посмотрел на Рона, который си­дел, скрестив руки на груди и неотрывно глядя на Лаванду Браун.

— А ты как думаешь, мог Малфой каким-то об­разом обмануть...

— Да ну, Гарри, отстань. — Рон поморщился.

— Слушай, я не виноват, что Слизнорт пригласил нас с Гермионой на свою дурацкую вечеринку. Ты же сам знаешь: нам совсем не хочется туда идти! — вскипел Гарри.

— Ну, поскольку меня не приглашали ни на ка­кие вечеринки, — сказал Рон, поднимаясь, — Я, по­жалуй, пойду спать.

Громко топая, он скрылся за дверью, ведущей к спальням мальчиков, оставив Гарри и Гермиону смотреть ему вслед.

— Гарри! — окликнула новая охотница, Демель-за Робине, внезапно появляясь у него за плечом. — Мне велели тебе передать...

— Кто велел? Профессор Слизнорт? — спросил Гарри, с надеждой оборачиваясь к ней.

— Нет, профессор Снегг, — ответила Демельза, и Гарри снова упал духом. — Он говорит, чтобы ты пришел к нему в кабинет сегодня в половине девя­того, э-э... вне зависимости от того, на сколько ве­черинок тебя приглашают. И еще он велел сказать, что ты должен будешь перебирать флоббер-червей, отделять протухших от хороших, для уроков зелье­варения, и это... чтобы ты не приносил с собой за­щитные перчатки.

— Все ясно, — мрачно сказал Гарри. — Спасибо тебе большое, Демельза.

 

Глава 12 СЕРЕБРО И ОПАЛЫ

Куда пропадает Дамблдор и чем он занимается? В последующие недели Гарри всего два раза видел издали директора школы. Он теперь почти не появ­лялся в Большом зале, и Гарри был уверен, что Гер­миона права — Дамблдора по нескольку дней под­ряд не бывает в школе. Может, он забыл, что соби­рался давать Гарри уроки? Дамблдор говорил, что эти уроки ведут к чему-то связанному с пророчеством. Гарри это очень поддерживало, как-то успокаивало, а теперь ему стало казаться, что о нем забыли.

В середине октября пришло время первого похо­да в Хогсмид. Гарри опасался, что эти прогулки мо­гут запретить, учитывая немыслимо строгие меры безопасности, но оказалось, что поход все-таки со­стоится. Гарри очень обрадовался — всегда приятно хоть на несколько часов выбраться из замка.

В день похода был сильный ветер, хлестал дождь. Гарри проснулся ни свет ни заря и, чтобы убить вре­мя до завтрака, взялся за «Расширенный курс зель­еварения». Вообще говоря, у него не было привыч­ки читать учебники, лежа в постели; как справедливо утверждал Рон, такое поведение просто неприлично для всякого, кроме Гермионы — ей можно, она уж так устроена. Но, по глубокому убеждению Гарри, книгу Принца-полукровки никак нельзя было при­равнивать к другим учебникам. Чем больше Гарри ее изучал, тем больше находил в ней полезного — не только ценные подсказки и маленькие хитрости по части зельеварения, благодаря которым он при­обрел такую блистательную репутацию у Слизнорта, но и весьма хитроумные заклятия и наговоры, записанные на полях и, судя по многочисленным поправкам, явно придуманные самим Принцем-по­лукровкой.

Гарри уже опробовал несколько самодельных за­клинаний Принца. Одно из них заставляло со страш­ной скоростью расти ногти на ногах (как-то во вре­мя перемены Гарри испытал его на Крэббе, с весьма забавным результатом); от другого язык приклеивал­ся к нёбу (это заклинание Гарри дважды применил к ничего не подозревающему Аргусу Филчу под об­щие аплодисменты); а самым полезным, наверное, было заклинание Оглохни — от него у всех находя­щихся поблизости начиналось непонятное жужжа­ние в ушах, заглушающее все остальные звуки, что по­зволяло спокойно разговаривать на уроке, не боясь, что тебя подслушают. Только один человек не нахо­дил ничего веселого в этих заклинаниях. Гермиона по-прежнему не одобряла все эти штучки и напрочь отказывалась разговаривать, если Гарри применял к кому-нибудь из окружающих заклятие Оглохни.

Сидя в постели, Гарри повернул книгу боком, чтобы удобнее было разбирать мелко написанные пояснения к заклинанию, которое, видимо, стои­ло Принцу большого труда. Оно несколько раз за­черкивалось и переделывалось, но в конце концов в самом уголке страницы отыскался окончатель­ный вариант:

Левикорпус (н-врбл)

Под стук дождя вперемешку со снегом по окон­ным стеклам и громкий храп Невилла Гарри раз­глядывал буковки в скобках. Н-врбл... Это, наверное, означает «невербальное». Гарри сомневался, что за­клинание у него получится; он до сих пор еще не вполне освоил невербальное колдовство, и Снегг неукоснительно высказывал свои комментарии по этому поводу на каждом уроке по защите от Тем­ных искусств. С другой стороны, пока что учиться у Принца-полукровки Гарри удавалось значительно лучше, чем у Снегга.

Направив волшебную палочку в пространство и ни во что конкретно не целясь, Гарри сделал ко­роткий резкий взмах и мысленно произнес: «Леви­корпус!»

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Сверкнула яркая вспышка, комната наполнилась голосами: всех разбудил дикий крик Рона. Гарри с пе­репугу уронил «Расширенный курс зельеварения». Рон повис в воздухе вниз головой, как будто неви­димый крюк подцепил его за щиколотку.

— Ой, прости! — завопил Гарри, пока Дин и Си-мус покатывались со смеху, а Невилл, свалившийся с кровати, поднимался с пола. — Подожди минут­ку, я сейчас...

Он нашарил учебник зельеварения и в панике кинулся листать страницы. Наконец нашел нужное место и кое-как разобрал слово, неразборчиво на­царапанное под заклинанием. Молясь про себя, что­бы контрзаклятие подействовало, Гарри изо всех сил подумал: «Либеракорпус!»

Еще раз сверкнуло, и Рон мешком свалился на постель.

— Прости, — повторил Гарри дрожащим голо­сом.

Дин и Симус снова заржали.

— Ты уж, пожалуйста, — приглушенно пробормо­тал Рон, — завтра лучше заведи будильник.

К тому времени как они оделись, натянув на себя по нескольку вязаных свитеров миссис Уизли, об­мотавшись шарфами и прихватив плащи и перчат­ки, Рон немного пришел в себя и решил, что Гарри раскопал очень даже смешное заклинание; настоль­ко смешное, что Рон тут же за завтраком рассказал всю историю Гермионе.

— И тут опять как полыхнет, и я снова шлепнул­ся на кровать! — радостно скалился Рон, наклады­вая себе на тарелку сосиски.

Гермиона, слушая его рассказ, ни разу не улыб­нулась и теперь взглянула на Гарри с ледяным не­одобрением.

— Это заклинание, случайно, не из твоего люби­мого учебника по зельеварению? — спросила она.

Гарри нахмурился:

— Сразу подозреваешь худшее?

— Да или нет?

— Ну... да, а что?

— Значит, ты вот так запросто решил попробо­вать незнакомое, неизвестно кем написанное от руки заклинание и посмотреть, что получится?

— Какая разница, что оно написано от руки? — спросил Гарри, старательно обходя основное содер­жание вопроса.

— А такая, что это заклинание, скорее всего, не утверждено Министерством, — отрезала Гермиона. — А кроме того, — прибавила она, видя, что Рон и Гар­ри раздраженно переглядываются, — я начинаю ду­мать, что этот ваш Принц — довольно сомнитель­ная личность.

Гарри и Рон дружно напустились на нее.

— Это была шутка! — кричал Рон, вытряхивая из бутылочки кетчуп на сосиски. — Понимаешь ты, шутка, для смеху!

— Хороши шуточки — подвесить человека в воз­духе кверху ногами! — покачала головой Гермио­на. — Кто станет тратить время и силы на такие за­клинания?

— Фред и Джордж, — пожал плечами Рон. — Это как раз в их вкусе. И, ну...

— Мой папа, — сказал Гарри. Он только сейчас вспомнил.

— Что? — спросили Рон и Гермиона в один го­лос.

— Мой папа использовал это заклинание, — ска­зал Гарри. — Я... Люпин мне рассказывал.

Последнее утверждение не было правдой. На са­мом деле Гарри сам видел, как его отец применял это заклинание к Снеггу только он так и не рассказал Рону и Гермионе о том своем погружении в Омут па­мяти. Но теперь его ошеломила потрясающая мысль: что, если Принц-полукровка — это...

— Может быть, твой папа и использовал его, Гар­ри, — сказала Гермиона, — но, безусловно, не он один. Если помнишь, мы все видели, как целая группа лю­дей пустила в ход это заклинание. Они заставили несколько человек болтаться в воздухе, беспомощ­ных, сонных...

Гарри так и уставился на нее. С ощущением, слов­но куда-то проваливается, он действительно вспом­нил гнусную выходку Пожирателей смерти на Чем­пионате мира по квиддичу. Рон пришел к нему на помощь.

— Это же совсем другое дело, — уверенно сказал он. — Они применяли это заклинание по-плохому. А Гарри и его папа просто шутили. Тебе не нравится Принц, Гермиона, — прибавил Рон, сурово указывая на нее сосиской, — потому что он лучше тебя зна­ет зельеварение.

— При чем здесь это! — У Гермионы запылали щеки. — Просто я считаю, что это безответственно — выполнять неизвестные заклинания, когда даже не знаешь их действия. И что вы все говорите — Принц, Принц, как будто это титул. Спорим, это просто глу­пое прозвище, и, по-моему, он очень несимпатич­ный тип!

— С чего ты взяла? — запальчиво возразил Гар­ри. — Если бы он был начинающим Пожирателем смерти, вряд ли стал бы хвалиться, что он — полу­кровка!

Не успев закончить фразу, Гарри сообразил, что его отец был чистокровным волшебником, но он отогнал эту мысль; об этом он подумает после...

— Не могут все Пожиратели смерти быть чисто­кровными, столько чистокровных волшебников-то не осталось, — упрямо сказала Гермиона. — Я думаю, большинство из них полукровки, только скрывают. Они ненавидят волшебников из семей маглов, а тебя и Рона, например, приняли бы с удовольствием.

— Меня ни за что на свете не взяли бы в Пожи­ратели смерти! — возмутился Рон, размахивая вил­кой перед носом у Гермионы, так что кусок сосиски сорвался, улетел в сторону и стукнул Эрни Макмил-лана по голове. — У меня же вся семья — предате­ли чистокровных! Для них это не лучше, чем семья маглов!

— Ага, и мне они обрадуются, как же, — сказал Гар­ри с сарказмом. — Мы с ними были бы лучшими дру­зьями, если б они не пытались меня прикончить.

Рон засмеялся, и даже Гермиона улыбнулась про­тив воли. Тут их отвлекло появление Джинни.

— Эй, Гарри, мне велели передать тебе вот это. «Вот это» был свиток пергамента, на котором

знакомым тонким косым почерком было написа­но имя Гарри.

— Спасибо, Джинни... Это следующий урок у Дам­блдора! — сообщил Гарри Рону и Гермионе, развер­нув пергамент и быстро проглядев его. — В поне­дельник вечером! — На душе у него вдруг стало не­обыкновенно легко и весело. — Пойдешь с нами в Хогсмид, Джинни? — спросил он.

— Я иду с Дином. Может, там встретимся, — от­ветила она, помахала рукой и ушла.

У дубовых входных дверей, как всегда, стоял Филч и проверял по списку, кому разрешено пойти в Хог­смид. Сегодня этот процесс растянулся даже больше обычного, потому что Филч проверял и перепрове­рял каждого выходящего Детектором лжи.

— А какая разница, если кто-то и выносит из шко­лы Темные артефакты? — сказал Рон, с опаской по­глядывая на длинный тонкий датчик — Главное, что­бы ничего такого не вносили внутрь!

За свою дерзость он получил несколько лишних тычков Детектором и все еще морщился, когда они вышли на улицу навстречу шквальному ветру со сне­гом и дождем.

Прогулка до Хогсмида оказалась малоприятной. Гарри обмотал лицо шарфом до самых глаз; та часть лица, которая осталась не прикрыта, быстро намок­ла и онемела от холода. По всей дороге в деревню виднелись ученики, сгибавшиеся под напором без­жалостного ветра. Гарри несколько раз приходи­ло в голову, не лучше ли было бы им сидеть сейчас в уютной теплой гостиной, а когда они наконец до­брели до Хогсмида и обнаружили, что вход в мага­зин волшебных шуток «Зонко» заколочен досками, Гарри воспринял это как знак судьбы: веселья в Хог-смиде на сей раз не предвидится. Рон махнул рукой в толстой вязаной перчатке в сторону «Сладкого ко­ролевства»; к счастью, там было открыто. Гарри и Гер­миона, спотыкаясь, ввалились вслед за Роном в пе­реполненную кондитерскую.

— Слава богу, — передернулся Рон, когда они оку­нулись в душистое тепло, пропитанное ароматом карамели.

— Гарри, мой мальчик! — громко произнес зна­комый голос у них за спиной.

— Караул, — пробормотал Гарри.

Все трое обернулись и увидели перед собой про­фессора Слизнорта в громадной меховой шапке и таком же воротнике, с большим пакетом засахарен­ных ананасов в руках. Он занимал собой по крайней мере четверть магазина, никак не меньше.

— Гарри, вы уже три раза пропускали мои дру­жеские ужины! — сказал Слизнорт, добродушно тыча его пальцем в грудь. — Так не годится, маль­чик мой! Я непременно хочу залучить вас к себе. Вот мисс Грейнджер нравятся мои вечеринки, не правда ли?

— Да, — промямлила Гермиона, — они, они очень...

— Так что же вы не приходите, Гарри? — требо­вательно спросил Слизнорт.

— Ну, у меня были тренировки по квиддичу, про­фессор, — сказал Гарри.

Он и в самом деле каждый раз назначал трениров­ки именно тогда, когда получал от Слизнорта при­глашение, перевязанное фиолетовой ленточкой. Бла­годаря этому Рон не оставался в одиночестве, и они втроем с Джинни дружно веселились, представляя себе, как Гермиона томится на очередной вечерин­ке у Слизнорта в обществе Маклаггена и Забини.

— Что ж, теперь вы уж точно должны выиграть ближайший матч, после такой упорной подготов­ки! — сказал Слизнорт. — Но иногда нужно и отды­хать. Как насчет вечера понедельника, не будете же вы тренироваться в такую погоду...

— Не могу, профессор. Я... у меня... назначена на этот вечер встреча с профессором Дамблдором.

— Опять не повезло! — трагически воскликнул Слизнорт. — Ну, что ж... Однако уклоняться до бес­конечности невозможно, Гарри!

И, с царственным видом помахав на прощание рукой, он вышел вперевалочку из магазина, уделив Рону не больше внимания, чем выставленным на витрине «Тараканьим усам».

— Невероятно — ты опять выкрутился! — сказа­ла Гермиона, качая головой. — На самом деле там не так уж противно... Иногда даже бывает интерес­но... — Тут она заметила, с каким лицом на нее уста­вился Рон. — Ой, смотрите, здесь есть сахарные пе­рья де-люкс — их хватает на несколько часов!

Радуясь, что Гермиона заговорила о другом, Гар­ри проявил неумеренный интерес к кондитерской новинке — сахарным перьям богатырского размера, но Рон по-прежнему смотрел на них волком и толь­ко пожал плечами, когда Гермиона спросила, куда он теперь хочет пойти.

— Пошли в «Три метлы», — предложил Гарри. — Там хоть тепло.

Они снова обмотались шарфами и вышли из кон­дитерской. После сахарного тепла в «Сладком ко­ролевстве» ветер резал как ножом. Народу на улице было немного. Никто не останавливался поболтать, все бегом бежали по своим делам. Исключение со­ставляли двое мужчин у входа в «Три метлы». Один был очень высокий и худой. Прищурившись сквозь очки, Гарри узнал бармена из второго хогсмидского кабачка «Кабанья голова». Когда друзья подошли ближе, бармен плотно запахнул плащ и ушел, а его низенький собеседник остался, пристраивая по­удобнее какую-то поклажу в руках. До него оста­валось всего несколько шагов, когда Гарри вдруг узнал, кто это.

— Наземникус!

Приземистый кривоногий человечек с длинны­ми растрепанными рыжими волосами вздрогнул с головы до пят и уронил древний чемодан. Чемо­дан раскрылся, и на землю вывалилась куча разной рухляди, которой можно было заполнить витрину лавки старьевщика.

— А, Гарри, приветик, — сказал Наземникус Флетчер, весьма неубедительно изображая беззаботную радость. — Ну, не буду тебя задерживать.

И он принялся шарить по земле, подбирая вы­павшие из чемодана вещи и явно стремясь поско­рее убраться отсюда.

— Приторговываем помаленьку? — спросил Гар­ри, глядя, как Наземникус сгребает в охапку доволь­но-таки обшарпанные на вид предметы.

— А что делать, жить-то надо, — отозвался На­земникус. — Дай сюда!

Рон только что наклонился и поднял с земли се­ребряный кубок.

— Погодите-ка, — медленно проговорил Рон. — Я это где-то видел...

— Спасибо! — Наземникус вырвал кубок из рук Рона и затолкал в чемодан. — Ладно, до встречи... Ай!

Гарри прижал Наземникуса к стене трактира. Крепко держа его одной рукой за горло, он выхва­тил волшебную палочку.

— Гарри! — взвизгнула Гермиона.

— Ты украл этот кубок из дома Сириуса, — сказал Гарри, почти уткнувшись носом в лицо Наземнику-су и вдыхая неприятный застоявшийся запах табака и алкоголя. — На нем фамильный герб Блэков.

— Я... никогда... чего? — запыхтел Наземникус, по­степенно становясь багровым.

— Ты что, явился туда в ту ночь, когда его убили, и ограбил дом? — прорычал Гарри.

— Нет... я...

— Отдай!

— Гарри, не надо! — вскрикнула Гермиона. Наземникус начал синеть.

Что-то громко хлопнуло, и Гарри почувствовал, что его руки разжались, выпустив горло Наземни­куса. Пыхтя и отдуваясь, Наземникус подобрал че­модан и — хлоп! — трансгрессировал в неизвест­ном направлении.

Гарри громко выругался и завертелся на месте, пытаясь разглядеть, куда исчез Наземникус.

— ВЕРНИСЬ, ВОРЮГА!

— Бесполезно, Гарри.

Рядом с ними возникла Тонкс. В ее мышиного цвета волосы набился мокрый снег.

— Наземникус, вероятно, сейчас уже в Лондоне. Нет смысла кричать.

— Он украл вещи Сириуса! Украл, понимаете!

— Да, да, — сказала Тонкс, которую, похоже, эта информация нисколько не взволновала, — но все-таки незачем стоять на холоде.

Она проводила их до входа в «Три метлы». Едва перешагнув порог, Гарри снова не выдержал:

— Он украл вещи Сириуса!

— Я все понимаю, Гарри, только не кричи, пожа­луйста, на нас смотрят, — прошептала Гермиона. — Иди сядь. Я тебе что-нибудь принесу.

Через несколько минут она вернулась к столику с тремя бутылками сливочного пива. Гарри все еще кипел от злости.

— Неужели Орден не может справиться с Наземникусом? — спрашивал он друзей яростным ше­потом. — Могли бы, по крайней мере, проследить, чтобы он не тащил из штаб-квартиры все, что пло­хо лежит!

— Ш-ш-ш! — в отчаянии взмолилась Гермиона, оглядываясь, не слышал ли кто.

Двое колдунов за соседним столиком с интере­сом поглядывали на Гарри, а неподалеку Забини со скучающим видом прислонился к колонне.

— Гарри, я бы на твоем месте тоже разозлилась, я понимаю, это ведь он твои вещи ворует...

Гарри поперхнулся сливочным пивом. Он совсем забыл, что дом номер двенадцать на площади Грим-мо теперь принадлежит ему.

— Точно, это мои вещи! — сказал он. — Ясное дело, он мне не обрадовался! Ладно, я обязательно расскажу Дамблдору, что происходит, он один мо­жет повлиять на Наземникуса.

— Хорошая мысль, — шепотом одобрила Гермио­на, очень довольная, что Гарри наконец немного ус­покоился. — Рон, ты что там высматриваешь?

— Ничего, — быстро ответил Рон, отводя глаза от стойки бара, но Гарри знал, что он пытался пой­мать взгляд хорошенькой пухленькой барменши, мадам Розмерты, к которой давно уже был нерав­нодушен.

— Как я понимаю, «ничего» пошла в кладовку за огненным виски, — ехидно заметила Гермиона.

Рон проигнорировал этот выпад и стал прихле­бывать сливочное пиво в молчании, которое сам он, видимо, считал исполненным достоинства. Гар­ри думал о Сириусе — о том, что он все равно тер­петь не мог все это фамильное серебро. Гермиона постукивала пальцами по столу, посматривая то на Рона, то на стойку бара.

Как только Гарри допил последние капли из сво­ей бутылки, Гермиона сказала:

— Ну что, может, хватит на сегодня? Пошли об­ратно в школу.

Гарри и Рон кивнули. Прогулка вышла невеселая, а погода, чем дальше, тем становилась хуже. Снова они закутались в плащи и шарфы, натянули перчат­ки. Как раз в это время Кэти Белл с подружкой вы­ходили из трактира. Трое друзей тоже вышли и дви­нулись за девочками по Главной улице. Шлепая по мерзлым лужам, Гарри вспомнил про Джинни. Они так и не встретили ее. Небось уютно устроилась со своим Дином в кафе мадам Паддифут, прибежище всех счастливых влюбленных парочек. Сдвинув бро­ви, Гарри нагнул голову навстречу ветру и ледяному дождю и зашагал дальше.

Через некоторое время он начал замечать, что голоса Кэти Белл и ее подруги, которые доносил к нему ветер, становятся все громче и пронзитель­нее. Гарри прищурился, вглядываясь в неясные за дождем фигурки. Девочки спорили о каком-то пред­мете, который Кэти держала в руке.

— Тебя это не касается, Лианна! — донеслись до Гарри слова Кэти.

Они завернули за угол. Здесь мокрый снег летел еще гуще и совсем залепил очки Гарри. Он поднял руку в перчатке, чтобы протереть их, и как раз в этот мо­мент Лианна сделала попытку выхватить у Кэти свер­ток; Кэти потянула к себе, и сверток упал на землю.

В ту же секунду Кэти взмыла в воздух — не так, как Рон, смешно болтавшийся вниз головой, нет, очень грациозно, вытянув вверх руки, словно хо­тела полетать. И все-таки было в этом что-то очень странное, что-то неправильное, жуткое... Ветер бе­шено трепал ее волосы, но глаза Кэти были закры­ты и лицо застыло без всякого выражения. Гарри, Рон, Гермиона и Лианна замерли на месте, не сво­дя с нее глаз.

Поднявшись на шесть футов над землей, Кэти вдруг ужасно закричала. Глаза ее распахнулись, но то, что она видела или чувствовала, очевидно, при­чиняло ей нестерпимую боль. Она кричала, не пере­ставая. Лианна тоже закричала и стала дергать Кэти за щиколотки, пытаясь стащить ее вниз. Гарри, Рон и Гермиона бросились на помощь. Они дружно по­тянули Кэти за ноги, но тут она рухнула прямо на них. Гарри и Рон успели ее подхватить, но она так билась и корчилась, что они едва могли ее удержать. Тогда они опустили ее на землю. Кэти продолжала биться и кричать и явно никого не узнавала.

Гарри огляделся: вокруг не было ни души.

— Никуда не уходите! — заорал он, перекрикивая воющий ветер. — Я пойду позову на помощь!

Он бегом помчался к школе. Гарри никогда еще не видел, чтобы с человеком делалось такое, он прос­то не мог себе представить, отчего это случилось с Кэти. На повороте дороги он столкнулся с кем-то, похожим на огромного медведя, поднявшегося на задние лапы.

— Хагрид! — задохнулся Гарри, выпутавшись из живой изгороди, в которую он свалился.

— Гарри! — воскликнул Хагрид. Он был одет в свой громадный мохнатый тулуп из бобровых шку­рок, в бровях и бороде запутались комья мокрого снега. — Я тут ходил навестить Грохха, он у меня такой умница, ты себе даже не...

— Хагрид, там одну девочку ранили, или прокля­ли, или я не знаю что...

— Что ты говоришь? — спросил Хагрид, накло­няясь, чтобы расслышать слова Гарри, которые за­глушал разбушевавшийся ветер.

— Прокляли! — выкрикнул Гарри.

— Прокляли? Кого? Рона? Гермиону?

— Нет! Кэти Белл! Вон там...

Они побежали в сторону Хогсмида и очень ско­ро увидели маленькую группу возле Кэти, все еще кричавшей и корчившейся на земле. Рон, Гермиона и Лианна пытались ее успокоить.

— А ну отойдите! — крикнул Хагрид. — Дайте я посмотрю!

— С ней что-то сделалось, — всхлипывала Лиан­на. — Я не понимаю, что это...

Секунду Хагрид смотрел на Кэти, потом, не го­воря ни слова, наклонился, поднял ее на руки и бе­гом кинулся к замку. Через несколько мгновений ду­шераздирающие крики Кэти затихли вдали, остал­ся только вой ветра.

Гермиона подбежала к плачущей подружке Кэти и обняла ее.

— Ты Лианна, да? Девочка кивнула.

— Это произошло вот прямо так, ни с того ни с сего, или...

— Это случилось, когда пакет порвался, — всхлип­нула Лианна, показывая валяющийся на земле про­мокший насквозь пакет из оберточной бумаги.

Бумага разодралась, сквозь дыру поблескивало что-то зеленоватое. Рон наклонился и потянулся к свертку, но Гарри перехватил его руку и оттащил Рона назад.

— Не трогай!

Гарри присел на корточки. Из разорванного па­кета выглядывало старинное ожерелье с опалами.

— Я это видел раньше, — сказал Гарри, вниматель­но рассматривая украшение. — Сто лет назад, в вит­рине у «Горбина и Бэрка». На этикетке было написа­но, что оно проклято. Наверное, Кэти к нему прикос­нулась. — Он задрал голову и посмотрел на Лианну, которую била дрожь. — Откуда эта дрянь у Кэти?

— Да мы из-за этого и заспорили! Она пошла в ту­алет в «Трех метлах», вернулась с пакетом в руках, сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе, а ее попросили передать. И говорила как-то стран­но... Господи, вот ужас-то, на ней, наверное, было за­клятие Империус, а я и не сообразила!

Лианна снова затряслась от рыданий. Гермиона ласково погладила ее по плечу.

— Лианна, она не говорила, кто ей это дал?

— Нет... Не захотела сказать... А я ей сказала, что она дурочка и что не надо нести это в школу, а она не хотела меня слушать и... И я стала отнимать это У нее, и... и... и...

Рассказ Лианны перешел в жалобный вопль.

— Пошли в школу, — сказала Гермиона, по-пре­жнему обнимая Лианну. — Узнаем, как она. Пой­дем...

Гарри поколебался, потом размотал шарф и, не обращая внимания на судорожный вздох Рона, аккуратно обернул шарфом ожерелье и поднял с земли.

— Нужно будет показать его мадам Помфри, — сказал он.

Идя вместе с Роном позади Гермионы и Лианны, Гарри лихорадочно думал. Когда они добрались до ворот, он не сдержался и заговорил:

— Малфой знает про это ожерелье. Оно лежало в витрине у «Горбина и Бэрка» четыре года назад. Я тогда прятался от Малфоя с его папочкой и ви­дел, как Малфой его разглядывал. Вот что он поку­пал в тот день, когда мы за ним следили! Он вспом­нил про это ожерелье и пошел туда за ним!

— Н-не знаю, Гарри, — неуверенно ответил Рон. — Мало ли кто заходит к «Горбину и Бэрку»... И потом, та девчонка сказала, что Кэти кто-то его дал в жен­ском туалете.

— Она сказала, что Кэти возвращалась из туале­та, необязательно ей его дали прямо там...

— Макгонагалл! — предостерегающе произнес Рон.

Гарри поднял глаза. И правда, навстречу им с ка­менных ступеней у входа в Хогвартс сбежала про­фессор Макгонагалл, не обращая внимания на летя­щие хлопья мокрого снега.

— Хагрид говорит, вы четверо видели, что случи­лось с Кэти Белл... Прошу всех немедленно ко мне в кабинет. Что это у вас в руках, Поттер?

— Это та штука, которую она потрогала, — от­ветил Гарри.

— Боже милосердный! — ужаснулась профессор Макгонагалл, забирая у Гарри ожерелье.

— Нет, нет, Филч, они со мной! — прибавила она торопливо, поскольку Филч уже ковылял к ним че­рез вестибюль с Детектором лжи на изготовку. — От­несите это ожерелье профессору Снеггу как можно скорее, только смотрите не трогайте его! Ни в коем случае не разворачивайте шарф!

Гарри и остальные поднялись за профессором Макгонагалл в ее кабинет. Заляпанные мокрым сне­гом окна дребезжали под ударами ветра, в комнате было зябко, хотя в камине потрескивал огонь. Про­фессор Макгонагалл закрыла за собой дверь, обошла вокруг письменного стола и встала лицом к Гарри, Рону, Гермионе и продолжавшей безудержно всхли­пывать Лианне.

— Итак, — отрывисто спросила она, — что про­изошло?

Запинаясь, то и дело останавливаясь и глотая слезы, Лианна рассказала, как Кэти пошла в туалет в «Трех метлах» и вернулась со свертком, на кото­ром не было никаких надписей, при этом вела себя странно, как они заспорили, нужно ли передавать неизвестные предметы неизвестно от кого, как на­чали тянуть сверток каждая к себе и бумага порва­лась. Тут Лианна снова залилась слезами, и больше от нее ничего нельзя было добиться.

— Ну, хорошо, — довольно мягко сказала про­фессор Макгонагалл, — ступайте в больничное кры­ло, Лианна, попросите у мадам Помфри успокои­тельное.

Когда Лианна ушла, профессор Макгонагалл по­вернулась к Гарри, Рону и Гермионе.

— Что случилось, когда Кэти прикоснулась к оже­релью?

— Она поднялась в воздух, — сказал Гарри, пре­жде чем Рон и Гермиона успели заговорить. — А по­том начала кричать и упала на землю. Простите, профессор, можно мне поговорить с профессором Дамблдором?

— Директора не будет в школе до понедельни­ка, Гарри, — сказала профессор Макгонагалл, явно удивленная его просьбой.

— Не будет в школе? — возмутился Гарри.

— Да, Поттер, не будет! — резко ответила профес­сор Макгонагалл. — Но вы, конечно, можете и мне изложить свои соображения по поводу этого ужас­ного происшествия!

Долю секунды Гарри молчал, не зная, на что ре­шиться. Откровенничать с профессором Макгонагалл было трудно. Хотя Дамблдор во многих отношени­ях был пострашнее ее, он, как правило, с уважени­ем относился к чужим теориям, какими бы безумны­ми они ни были. Но ведь речь идет о жизни и смер­ти, сейчас не время переживать из-за того, что тебя могут высмеять.

— Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, про­фессор.

Рон, стоя рядом с ним, смущенно потер нос; по другую сторону Гермиона переступила с ноги на ногу, как будто ей хотелось отодвинуться от Гарри.

— Это очень серьезное обвинение, Поттер, — ска­зала профессор Макгонагалл после короткого мол­чания. — У вас есть доказательства?

— Нет, — сказал Гарри, — но...

Он рассказал о том, как Малфой у них на глазах заходил в лавку «Горбин и Бэрк» и как они подслу­шали его разговор с Горбином.

Когда он замолчал, профессор Макгонагалл по­смотрела на него слегка озадаченно.

— Малфой принес что-то к «Горбину и Бэрку» для починки?

— Нет, профессор, он только хотел, чтобы Горбин ему рассказал, как починить какую-то вещь. С собой у него этого не было. Но дело не в том. Главное, он тогда еще что-то купил, и я думаю, это было оже­релье...

— Ты видел у Малфоя в руках такой же пакет, ког­да он выходил из лавки?

— Нет, профессор, он велел Горбину хранить его у себя...

— Гарри, — перебила Гермиона, — Горбин ведь спросил, не хочет ли Малфой забрать эту вещь с со­бой, а Малфой ответил «нет»...

— Само собой, он не хотел к ней прикасаться! — сердито сказал Гарри.

— Вообще-то он сказал: «Как я эту штуку пота­щу?», — напомнила Гермиона.

— Ясное дело, он бы выглядел глупо, если бы шел по улице с ожерельем, — вмешался Рон.

— Ах, Рон, — нетерпеливо воскликнула Гермио­на, — оно было бы завернуто, так что к нему не нуж­но было прикасаться, и вполне можно было спря­тать его под плащом, никто бы ничего не заметил! Я думаю, то, что он приобрел у Горбина, было или шумным, или очень большим, так что его невозмож­но было пронести незаметно. И потом, — продол­жала она, повысив голос, чтобы Гарри не мог ее пе­ребить, — я же спрашивала Горбина насчет ожере­лья, помните? Когда заходила разузнать, что такое он должен хранить для Малфоя. И Горбин мне назвал цену, он не сказал, что ожерелье уже продано...

— Конечно, не сказал, он, наверное, сразу дога­дался, что тебе нужно. И вообще, Малфой мог поз­же послать кого-нибудь за ожерельем...

Гермиона вне себя открыла рот, чтобы возразить.

— Довольно! — сказала профессор Макгонагалл. — Поттер, я ценю, что вы рассказали мне все это, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только на том основании, что он посетил магазин, где прода­валось ожерелье. Там, вероятно, побывали еще сот­ни людей...

— Вот и я говорю, — пробормотал Рон себе под нос.

— ...и, во всяком случае, в этом году введены на­столько строгие меры безопасности, не думаю, что оже­релье могли пронести в школу без нашего ведома...

— Но...

— ...и кроме того, — сказала профессор Макго-нагалл, как бы подводя итог дискуссии, — мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде.

Гарри разинул рот, чувствуя себя так, будто из него выпустили весь воздух.

— Откуда вы знаете, профессор?

— Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что по­делились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она, шагнув к двери, — а сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувству­ет себя Кэти Белл. Всего хорошего.

Она открыла перед ними дверь. Делать нечего — все трое один за другим молча вышли в коридор.

Гарри злился на Рона с Гермионой за то, что они взяли сторону Макгонагалл, но не смог промолчать, когда они снова принялись обсуждать случившееся.

— Ну, как вы думаете, кому Кэти должна была пе­редать ожерелье? — спросил Рон, когда они подни­мались по лестнице в гриффиндорскую гостиную.

— Кто его знает, — сказала Гермиона. — Во вся­ком случае, этот человек чудом спасся. Открывая па­кет, он наверняка прикоснулся бы к ожерелью.

— Мало ли кому его могли послать, — сказал Гар­ри. — Дамблдору — Пожиратели смерти были бы еще как рады от него избавиться. Он у них, навер­ное, цель номер один. Или Слизнорту — Дамблдор считает, что Волан-де-Морт очень хотел перема­нить его к себе, они небось недовольны, что он по­шел работать к Дамблдору. Или...

— Или тебе, — тревожно сказала Гермиона.

— Вот мне как раз нет, — сказал Гарри. — Я же шел за Кэти от самого трактира, что ей стоило повернуть­ся и отдать мне эту штуку? Было бы гораздо логич­нее сделать это подальше от Хогвартса, ведь Филч всех обыскивает на входе и выходе. Не понимаю, по­чему Малфой велел ей нести пакет в замок?

— Гарри, Малфоя не было в Хогсмиде! — Герми­она в раздражении даже топнула ногой.

— Значит, у него был сообщник, — сказал Гар­ри. — Крэбб или Гойл... А может, еще какой-нибудь Пожиратель смерти, у Малфоя теперь наверняка есть дружки почище Крэбба и Гойла, раз он и сам...

Рон и Гермиона переглянулись, как будто гово­ря: «Бесполезно с ним спорить».

— Лабардан! — решительно произнесла Гермиона, остановившись перед портретом Полной Дамы.

Портрет повернулся на петлях, открывая проход в гриффиндорскую гостиную. Там было полно на­роду и пахло отсыревшей одеждой, как видно, мно­гие вернулись из Хогсмида пораньше из-за мерзкой погоды. Но не было слышно испуганных голосов, разговоров и предположений — очевидно, никто еще не знал о том, что случилось с Кэти.

— Если подумать, покушение было проведено не очень-то умно, — сказал Рон, мимоходом вытряхнув какого-то первокурсника из удобного кресла у огня и усевшись туда сам. — В итоге проклятие даже не попало в замок. Не слишком надежный способ.

— Ты прав, — согласилась Гермиона, ногой спих­нув Рона с кресла и жестом предложив первокурс­нику снова занять свое место. — Совершенно не­продуманная попытка.