Новое литературное обозрение» как литературно-критический журнал.

Первый независимый российский филологический журнал, выходящий с конца 1992 года.

“НЛО” ставит своей задачей максимально полное и объективное освещение современного состояния русской литературы и культуры, пересмотр устарелых категорий и клише отечественного литературоведения, осмысление проблем русской литературы в широком мировом культурном контексте.

«НЛО» предлагает обзор современной филологической, историко-литературной, вообще гуманитарной мысли, в основе которого – стремление редакторов и авторов рассмотреть весь спектр подходов к изучению литературы, по мере сил осваивать западный теоретический опыт и интегрировать его в сложившуюся собственную теоретическую традицию.

За 15 лет журнал стал ведущим российским изданием в сфере истории и теории литературы, социологии культуры и культурологии. Материалы, опубликованные в «НЛО», становятся событием для филологического сообщества и входят в программу обязательной подготовки студентов гуманитарных ВУЗов.

Тираж «НЛО» — 2.5 – 3 тысячи экземпляров. Большáя часть тиража расходится по научным и публичным библиотекам.

«Новое литературное обозрение» включено в список изданий, рекомендованных ВАК РФ, публикация в которых засчитывается соискателям научной степени доктора наук. Статья в НЛО также является преимуществом для претендентов на получение степени PhD в научных учреждениях США.

Ввиду особой значимости проекта издание журнала «НЛО» поддерживается средствами гранта Федерального агентства по делам печати и массовым коммуникациям.

На страницах журнала публикуются материалы по следующей проблематике:

— статьи по современным проблемам теории литературы, охватывающие большой спектр постмодернистских дискурсов; междисциплинарные исследования, важнейшие классические работы западных и отечественных теоретиков литературы;

— историко-литературные труды, посвященные различным аспектам литературной истории России, а также связям России и Запада; введение в научный обиход большого корпуса архивных документов (художественных текстов, эпистолярия, мемуаров и т.д.);

— статьи, рецензии, интервью, эссе по проблемам советской и постсоветской литературной жизни, ретроспективной библиографии.

Журнал уделяет большое внимание информационным жанрам: обзорам и тематическим библиографиям книжно-журнальных новинок, презентации новых трудов по теории и истории литературы.

Лауреат Государственной премии Российской Федерации 2003 года в номинации “Лучший просветительский проект”.

Структура журнала

Традиционно журнал структурируется по пяти отделам:

— отдел ТЕОРИИ посвящен обсуждению важнейших проблем теории и методологии гуманитарных наук, переводу и комментированию важнейших трудов западных ученых, публикации теоретических исследований российских и зарубежных специалистов.

— отдел ИСТОРИИ, не ограничиваясь рамками собственно истории литературы, печатает статьи и материалы по истории российской и советской литературы и культуры, по истории отечественного литературоведения.

—отдел ПРАКТИКИ ставит своей целью анализ событий современной литературной и культурной жизни, обсуждение важнейших проблем современной литературы, публикацию обзоров и критических статей о творчестве современных авторов.

— отдел БИБЛИОГРАФИИ – уникальный в отечественной традиции книгоиздания и периодической печати – представляет отдельные рецензии и тематические обзоры книжных и журнальных новинок (от 20 до 40 в каждом номере), призван осветить все самое важное, что издается в России и за рубежом по проблемам филологии и сопредельных гуманитарных дисциплин.

— небольшой, но очень важный отдел ХРОНИКИ НАУЧНОЙ ЖИЗНИ – представляет обзоры и отчеты о самых важных научных и культурных событиях – конференциях, конгрессах, семинарах, презентациях.

Специальные проекты

Помимо номеров с традиционной структурой, в которые включено обсуждение сразу нескольких проблем, раз в несколько лет «НЛО» готовит специальные выпуски, посвященные дискуссиям вокруг одной актуальной темы. Каждый специальный выпуск НЛО становится событием для культурного сообщества и интеллектуальным бестселлером.

ЛК – сфера специализированной творческой деятельности, связанной с оценкой и интерпретациейхуд.текста или контекста. Критика устремлена к оценке и интерпретации человеком лит-ры для лит-ры. Из этого следует, что главным в определенииКр. выступают ценностный компонент, а также что интерпретация определяет коммуникативную природу. Предметом ЛК являются произведения или группы произведений; лит.контекст, процесс (контексты – персоналия, направления, жанры; лит.жизнь; лит.процесс).ЛК обладает 3 сферами чел.жизни, ЛК конституирована через них, в пространстве между ними:-искусство-наука-публицистика. Критику роднит с искусством то, что она является сферой творчества, становится самовыражением автора, предполагает использование образно-выразительных средств, аналогичных средствам лит-ры. Слившись с лит-рой, она стала бы похожа на зеркало, пытающееся отразить само себя. Для К исследовательская, просветительская установка явл-ся неотъемлемой ценностью, в лит-ре она факультативна. Общее св-во К и науки – исследовательский хар-р, стремление к открытию объективной истины, применение аналитических операций для исследования предмета. Развитие К прямо зависит от развития научн.представлений, в первую очередь филологических. К. роднит с публицистикой актуальность, которая в К, как и в журналистике. Является профессиональной ценностью. К. по природе своей направлена на новые предметы, новизна произведения делает его интересным для К. Критик – практически всегда исследователь, публицист – почти всегда репортёр. Функции ЛК:нормативно-оценочная (К оценивает произведение лит-ры; К высказывает суждение о норме лит.творчества; К занимается кодификацией языка искусств; К стремится кодифицировать «язык» лит-ры)дидактическая (обучающая) (К учит читателя чтению; К учит писателя писат.делу; К нередко стремится учить общество на лит.примерах)коммуникативная (К есть критикование – функц.процесс; К образует пространство проф.общения, в кот-м читатель встречается с др.читателем, писатель – с др.писателем и с читателем своих и чужих книг; пространство, в кот-м все «субъекты» лит-ры видят и слышат друг друга)	2. Объект ЛК. Метод как язык прочтения худ.текста. Категория метаязыка.К объектам литературно-критического усмотрения относятся словесно-худож.произведения любого эстетического достоинства. В поле зрения Км.б. произведения высокой пробы, классики. Критик живо интересуется и лит-рой т.н. беллетристического, явно или скрыто иллюстративного ряда массовый читательский рынок. Метод К – это специализированная стратегия чтения. Метод как стратегия чтения – это принцип подбора кодов прочтения и приоритет, кот-й может отдаваться тому или иному коду(кодам) перед остальными. Критик может подбирать коды, максимально считаясь с установками автора либо вообще не считаясь с ними. У критика м.б. некая система кодов-фаворитов, кот-е он особенно настойчиво ищет в тексте. Исходные предположения читателя, в соответствии с кот-ми выстраивается начальная модель восприятия текста, называются пресуппозициями. В момент чтения встречаются 2 преднаходимые модели: читат.модель текста и «текстовая» модель читателя. Критик дорожит своимипресуппозициями гораздо сильнее, чем «просто читатель». Его ожидания являются для него личными умственными ценностями, они носят характер теории, мировоззрения, убеждения. Критик даже старается переделать книгу согласно своим ожиданиям. Метод К – система специализированных пресуппозиций. Метод как стратегия чтения и как система пресуппозиций – определения, дополняющие друг друга, т.к. критик имеет некое преднаходимое представление о законах лит-ры (пресуппозиции) и в рамках своего представления о роли и задачах К. выбирает ту или иную методу чтения (подбора «ключей»-кодов). Стратегия чтения есть форма метода, система пресуппозиций – его содержание. В методе как стратегии чтения реализуется представление критика о К, в методе как системе пресуппозиций – его представление о лит-ре. Наблюдать метод – значит выявлять:-стратегии прочтения-пресуппозиции критика (ожидания)-методику анализа-метаязык. Метод обнаруживает себя впроблем.предпосылке материала-выборе предмета-выборе опорных микротектов-стиле-экскурсах (отступлениях от темы)-метаязыке-логич.строении текста(композиц.логичность)Метаязык – язык, специально созданный с целью описания предмета (др.языка) и не имеющий иного применения. Это организованная система терминов, специальных языковых конструкций и правил их употребления. Метаязык также называют языком описания, он зависит от метода	3. Народническая критика Михайловского (по статье «Десница и шуйца Льва Толстого»)Одно из главнейший направлений рус.ЛК конца 19 в. истоками своими уходит в «реальную критику» 1860-х гг., но принимает новый оттенок. Главная особенность – в устойчивой симпатии к соц.тенденциям лит-ры, затрагивающим по преимуществу интересы низшего сословия . Литературное народничество представляет собой одно из течений внутри реалистического направления Михайловский, Николай Константинович (1842-1904). В отличие от других народнических критиков, Михайловский обладал ярким темпераментом публициста и критика. Он выступал постоянным обозревателем литературных новинок, истолкователем крупнейших современных писателей. В эстетике и критике Михайловского можно столкнуться с противоречиями: то он следует за своими слабыми теоретическими выкладками и тогда допускает много эстетических промахов, то дает простор демократическому своему «нутру» и тогда приближается в оценках литературы к пафосу «шестидесятников». Оценки Михайловским писателей могут быть классифицированы так. Близкими его народнической доктрине и, так сказать, «писателями-идеалами» были Златовратский, Г. Успенский, Островский, Некрасов и особенно Щедрин. Михайловский разработал свое особенное учение о «типах» и «степенях» развития личности, из конфликта между которыми якобы складывается современная социальная борьба. Больше всего он касается этого вопроса в статье «Десница и шуйца Льва Толстого» (1875) критик почти не обращается к худ.творчеству автора «Войны и мира», оценивая лишь педагогические и просветительские труды яснополянского мыслителя. Михайловский воспринимает Толстого как идеолога. М.хочет видеть гармонизированную личность, автор и герой- моральные субъекты. В статье «Десница и шуйца Льва Толстого» Михайловский в общем верно указал на демократический дух толстовского творчества, хотя и объяснял его неправильно, переходя от констатации его художнической манеры переселяться в душу простолюдина к констатации идеологической принципиальности этой манеры у Толстого, заключающей в себе прямое нравственное противопоставление народа господам. Михайловский первым поставил вопрос о внутренней противоречивости Толстого и даже верно описал отдельные ее стороны. Михайловский первый обратил внимание на то, что Толстой «поучителен даже в своих многочисленных противоречиях», что Толстого «наше общество еще не знает», что надо заглянуть в его теоретические работы, «там и откроете для себя, что Толстой крайне противоречив. По романам это не видно». Мих. контрастно сопоставляет «десницу» и «шуйцу» писателя, описывая борьбу этих противоречий так: то вытягивается десница, поднимается сильный, смелый человек во имя истины и справедливости, во имя интересов народа померяться со всей историей цивилизации (цивилизация - это регресс, вот пример слабости Толстого, которая зачтена как его сила), то вылезает «шуйца», слабый, нерешительный человек, проповедник фатализма, непротивленчества (здесь названы действительные недостатки Толстого). К «шуйце» Михайловский относил толстовское неверие в разум, в науку, в искусство. Народник-просветитель Михайловский, конечно, не мог этого «простить» Толстому. Корень противоречий Толстого Михайловский усматривал в его социальном положении, положении барина, проникнувшегося идеями филантропии к крестьянству. Толстой даже пока еще не «кающийся дворянин, а просто честный наблюдатель, которого при всей его прозорливости все еще затягивает «семейное» родовое начало. Отсюда «шуйца» - как простая непоследовательность. Теперь оба начала выросли в своем значении и резче сопоставились в творчестве писателя. А Михайловский увидел лишь подчинение «шуйце» всех прежних положительных моментов.
4.«Реальная критика», её методика, место в истории критики и литературы.на материале статей Чернышевского «Очерки гоголевского периода ру.лит-ры» и Добролюбова «Что такое обломовщина?»). Изучение ЛК 1860-х гг. невозможно без учёта её соц.-полит.ориентиров. Наиболее активным и популярным лит.направлением 1860-х гг., задававшим тон всей общественно-лит.жизни эпохи, была «реальная»(термин Добролюбова) критика радикально-демокр.ориентации. Главными печат.органами стали журналы «современник» и «русское слово». В РК соотносятся 2 осн инстанции, 2 термина- искусство и действительность. Основа в том, что художник устанавливает связь с действительностью, из самой действительности извлекает художественный материал. РК говорит о неотразимом влиянии объективной действительности на лит.творчество писателя. Представление о том, что искусство автономно, обладает собственными задачами, кот.немб отождествлены с задачами общества. Познание искусства (субъект) не идентично научному познанию, специфичность образа познания и результатов познания приводит к пафосу. РК стремится привести в ясность те жизненные явления, кот-е отразились в худ.произведении, а затем разбирает эти явления и высказывает свой приговор над ними. Критическая деятельность Чернышевского и Добролюбова была развитием оснований, созданных гением Белинского. Они стали чем-то более значительным, чем простые создания литературы, почти историческими лицами. Основательные историко-лит.работыЧернышевского построены на преимущественном интересе к «внешним» лит.явлениям, процессам, связывающим худ.словесность с общественно-лит.жизнью. «Очерки гоголевского периода рус.лит-ры» (1855-56). Он пытался освободить лит-ру от художественной обработки действительности. Пишет диссертацию о том, как надо критиковать и как надо писать. Считал, что идеал не надо придумывать вообще, т.к. идеал природен – благосостояние, мир, счастье; опирается на естественную правду жизни. Лит-ра превращается в идейный натурализм. Лит-ра= обществ.задачи= политические. Добролюбов заостряет и конкретизирует требования к идейному содержанию совр.лит-ры: глав.критериемсоц.значимости произведения становится для него отражение интересов угнетённых сословий. Добролюбов допускает, что автор худ.произведений может и не быть сторонником целенаправленного обличительства, он тем самым уже служит делу лит. и обществ.прогресса. не отделяет резко искусство от общественной жизни, но говорит о автономности и специфичности искусства. Худолжникневполне сознателен в выражении тех вещей, которые он выражает. Критика- чтение, прочтение, творчество. Критик- соавтор. Для произведения мало одного автора,, нужен второй, который истолкует, осовременит произведение. В основе критич.методологии Добролюбова лежит своего рода соц.-псих.типизация. разводящая лит.героев по степени их соответствия идеалам «нового человека». Блестящим примером реальной критики являются статьи самого Добролюбова о романе Гончарова "Обломов" (статья «Что такое обломовщина?» 1859), пьесах Островского (статьи «Тёмное царство» 1859 и «Луч света в тёмном царстве» 1860), повести Тургенева "Накануне" («Когда же придёт настоящий день?» 1860) и Достоевского («Забитые люди» 1861). Эти статьи можно рассматривать как единый метатекст, пафос кот-о сводится к доказательству ущербности рос.обществ-полит.устроев. Собирая отдельные черты и обобщая их в один законченный образ обломовщины, Добролюбов разъясняет читателю жизненные явления, которые отразились в художественном типе, созданном фантазией Гончарова. Добролюбов сравнивает Обломова с целой галереей его литературных предков. Таковы Онегин Пушкина, Печорин Лермонтова, Рудин Тургенева, Бельтов Герцена. Все они - обломовцы, в каждом из них сидит частица его недостатков. Обломов - их предельная величина, их дальнейшее и притом не выдуманное, а реальное развитие.	5. «Эстетическая критика» В. Боткина, П. Анненкова(на материале статей В. Боткина «Стихотворения А.А. Фета» и П. Анненкова «О значении худ.произведений для общества»)ЭСТЕТИЧЕСКАЯКРИТИКА — направление рус.критики 1860-х гг., к кот-у принадлежали А.В. Дружинин, П.В. Анненков, В.П. Боткин. В обществ. и методол. отношении ЭК противостояла реальной критике, защищая от нападок идеи умеренного либерализма и известной автономности, самоценностихуд.творчества. В типологич.плане ЭК — это такой принцип анализа, при кот-м на первом плане оказываются структурные, синтаксические (в семиотическом смысле) аспекты лит.образа. Тем самым ЭК оказывается одной из необходимых, неизбежных составляющих "нормальной" лит.ситуации, находясь в отношениях взаимодополнительности с реальной и органической критикой. Зрелость и оригинальность художественной критики - в выявлении впервые увиденных значений деталей и фрагментов произведения, ведущих к восприятию его значения вцелом, его гармонического единства. Представители эстетической критики отстаивали независимость искусства от каких-либо общественных целей, выдвигая теорию «чистого искусства» в полемике с основными положениями революционно-демократической эстетики. Дружинин, Анненков и Боткин противопоставляли Пушкина как идеально «гармоничного и светлого писателя», свободное искусство и критику, ориентированную не на злобу дня, а на вечные ценности. Слабым местом «эстетической критики» явилось вообще отрицание общественной функции литературы. Статью «Стихотворения А.А. Фета» (1857 г.) можно назвать центральной в лит-критич.творчестве В. Боткина. Мысль о самоценностихуд.лит-ры Боткин обосновывает значимостью внутр., «душевной» жизни человека, противопоставленной его внеш., «материальному» существованию. Критик убеждён, что мир чел.души, его чувства обусловливают воззрение личности на жизнь, его умственную, сознательную деятельность. И тем ценнее искусство, что только оно способно истинно и глубоко раскрывать и выражать душев.тайники личности. Источником худ.творчества Боткин называет «поэтич.чувство», кот-е «можно бы назвать шестым и самым высшим чувством в человеке» и кот-е основано на бессознательном воодушевлении человека при соприкосновении с внеш.миром. искусство, будучи высш.проявлением «поэтич.чувства», также строится на внеразумном, интуитивном, бессознательном творчестве. при этом Боткин подчёркивает его резко индивидуализированный хар-р, кот-й не исключает возможность общественного воздействия и даже «практич.» пользы – но при условии, если сам художник не ставит перед собой такой прагматической цели. П. Анненков считается одним из первых, кто вступился за эстетич.идеалы лит-критич.течения. В своей статье «О значении худ.произведений для общества» Анненков стремится доказать, что в лит.произведении всё должно быть подчинено единств.цели – выражению «худ.мысли», связанной с развитием «психологи.сторон лица или многих лиц». Лит.повествование «почерпает жизнь и силу в наблюдении душев.оттенков, тонких характерных отличий, игры бесчисленных волнений чел.нравств.существа в соприкосновении его с другими людьми». Любая «преднамеренная», отвлечённая мысль, философская или «педагогическая», искажает сущность настоящего творчества, самыми «дорогими» качествами кот-о являются «свежесть понимания явлений, простодушие во взгляде на предметы, смелость обращения с ними». С др.стороны, внутр., «художническая» мысль, кот-я может иметь и «случайный» характер и кот-я основана на внимании к душев.мотивамчел.поведения, к его нравств.переживаниям, как раз и является залогом инд.выразительности и худ.убедительностилит.творения. критик приводит в пример произведения Л.Толстого и И.Тургенева, в кот-х серьёзная и глубокая мысль «почти всегда скрыта в недрах произведения и развивается вместе с ним, как красная нитка, пущенная в ткань». Худ.смысл таких лит.образцов, как «Горе от ума» или «Е.Онегин», по мнению Анненкова, является залогом и чисто «педагогической» пользой их для общества.	6. Органическая критика» А. Григорьева(на материале статьи А. Григорьева «Критический взгляд на основы, значение и приёмы современной критики искусства»)ОРГАНИЧЕСКАЯКРИТИКА — направление рус. критики 1860-х гг., разрабатываемое А.Григорьевым и продолженное Н.Страховым. Григорьев видел в искусстве целостное синтетическое явление и ориентировал критику на выявление в худ.произведении специфики авторского замысла, воплотившейся в нем "мысли сердечной". Позиция Григорьева (понять то, что хотел сказать художник) противопоставлялась реальной критике (анализ того, что в произведении сказалось), так эстетической критики. В семиотическом плане ОК можно характеризовать как ориентацию на прагматику лит.образа, т. е. как один из необходимых аспектов лит. анализа. Если брать главное в критике Григорьева, его методологию и его цели, то нельзя не согласиться с Писаревым: «Очевидно, все развитие нашей умственной жизни шло вразрез с симпатиями и стремлениями Григорьева». Григорьев писал, сознательно расставляя в скобках возможные возгласы и недоумения читателей: «Есть вопрос и глубже и обширнее по своему значению всех наших вопросов - и вопроса (каков цинизм?) о крепостном состоянии, и вопроса (о ужас!) о политической свободе. Это вопрос о нашей умственной и нравственной самостоятельности». По Григорьеву искомая им духовная самостоятельность русских людей была возможна без решения коренных вопросов о полит.свободе в России. У Григорьева много парадоксов, трюизмов и софизмов. Часто одно за другим следовавшие положения взаимно исключали друг друга. Понятие ОКввел Григорьев, чтобы отличить свою критику от уже существовавшей «философской», «художественной», «исторической», «утилитарной», «реальной» критики. Наиболее полно Григорьев охарактеризовал ее принципы в статьях «О правде и искренности в искусстве» (1856), «Критический взгляд на основы, значение и приемы современной критики искусства» (1858)…В статье «Критич.взгляд…» Григорьев, разделяя худ.произведения на «органич.», т.е. «рождённые» с помощью таланта автора самой жизнью, и на «деланные», возникшие благодаря сознательным писательским усилиям, воспроизводящим уже готовую худ.модель, наметил соотв.задачилит.критики, кот-я должна была обнаруживать восходящие связи «деланных» произведений с их источником, а «органич.» оценивать, исходя из жизненной и худ.восприимчивости критика. Григорьев отвергает рационалистич.взгляд на искусство – «теор.» критику, предвзято отыскивающую в худ.произведении те аспекты, кот-е соответствуют априорным умозрениям теоретиков, т.е. нарушают глав.принцип «органичности» - естественность. «Органическая критика» оказывала предпочтение «мысли сердечной» перед «мыслью головной», ратовала за «синтетическое» начало в искусстве, за «рожденные», а не «деланные» произведения, за непосредственность творчества, не связанного ни с какими научными, теоретическими системами.В статье «Крит.взгляд на основы, значение и приемы современной критики искусства» «Органическая критика» могла похвалиться тем, что старалась удерживать в единстве оба начала в художественном произведении: «что сказано» с тем, «как сказано». Но как ни часто касался Григорьев вопроса о капризной творческой индивидуальности художника, он, по существу, сказал о ней дельного и конкретного меньше, чем критики-демократы.

7.Критика Д. Писарева: её историческая роль, метод, стиль(на материале статей Д. Писарева «Реалисты», «Пушкин и Белинский»)Свои эстетические и лит.рассуждения Писарев подчиняет крайне утилитарным представлениям о чел.деятельности. единственной целью худ.словесности объявляется пропаганда определенных идей, базирующаяся на тендециозном воспроизведении соц.конфликтов и на изображении «новых героев». П.сломал концепцию «реальной критики». Сдвиг в сторону более яркой публицистичности+ субъективность и эмоциональность. Критик-экстремал, первый в своем роде: отверг все авторитеты, в т.ч. Пушкина и Белинского. Идеал вообще не может существовать, не мб абстракцией. Идеал- в руках писателя, он соответствует общественному идеалу, а идеал создает художник. В качестве идеала- Базаров. В программной статье «Реалисты» (1864) главной мировоззренческой основой нового поколения названа вся «сила современного естествознания», при этом особенно подчеркивается значение наук. Свое собственное мировоззрение Писарев определяет как «реализм» основанный на «принципах естественных наук. Это миросозерцание — не что иное, как всестороннее развитие идей и психологии Базарова. Автор неоднократно ссылается на тургеневского героя, отождествляет его с понятием «реалист», противопоставляет «эстетикам» и даже Белинскому. Определение «строгого и последовательного реализма» как «экономии умственных сил» подтверждается раньше опровергнутым изречением Базарова на счет природы — мастерской. Отсюда идея полезности, идея того что нужно. Писарев беспрестанно ставит дилемму: или «накормить голодных людей», или «наслаждаться чудесами искусства» — или популяризаторы естествознания, или «эксплуататоры человеческой наивности». Общество, которое имеет в своей среде голодных и бедных и вместе с тем развивает искусства. Писарев в работах «Разрушение эстетики», «Пушкин и Еленский» (1864) рассуждает о вреде, кот-й наносит изящное искусство молодому поколению, отрывая его от проблем реал.мира и обращая к бесплодным фантазиям и иллюзиям. Пушкин, посвятивший себя изображению таких никчёмных людей, как Онегин, и противопоставляющий себя «трудовому» обществу (черни), представляет собой яркий пример писателя, не обременённого элементар.навыками здравомыслия, и поэтому должен быть исключён совр.публикой из круга чтения. Статьи о Пушкине — крайнее выражение писаревской критики. Они любопытны еще потому, что Писарев обнаружил здесь замечательную оригинальность, порвал со всеми авторитетами, с Чернышевским.

8) Методология марксистской критики (МК)Распространение марксизма в России посл.трети 19в., увлечение социалист.идеями играло немаловажную роль и в развитии особ.направления в лит.критике рубежа веков, кот-е противостояло и либрельно-демокр.критике, и разл.модернистским течениям в лит-ре. Новый этап в развитии русской критики складывался в борьбе с народнической (Н.К. Михайловский) и декадентской (А. Волынский). Важнейшее значение для развития марксистской Литературной критика имели статьи и выступления В. И. Ленина. В цикле статей о Л. Н. Толстом, Ленин обосновал «теорию отражения» применительно к литературному творчеству. Выдвинутый им принцип партийности литературы, его отношение к культурному наследию, защита реалистических традиций классической литературы оказали большое влияние на формирование марксистской Литературная критика в России: её развитие связано с именами В. В. Воровского, А. В. Луначарского, М. Горького и др. В работах Г.В. Плеханова был обоснован и осуществлен принцип историко-материалистического подхода к явлениям литературы, оценки их с классовых позиций. Общественный идеал придумывать не надо- его придумал Маркс. Главный класс- пролетариат. Подчеркивалась объективность истины, общественного идеала- утилитарное значение лит-ры,а познавательная сила лит-ры- на втором плане. Метод критиков-марксистов – догматизм. Они пытаются перенести систему представлений об обществе на лит-ру. Марксисты указывают на полную детерминированность культур.жизни со стороны экономич. и полит.жизни. однако, детерминированность определяется как отсутствие свободы творчества; писатель вольно/невольно определяет требования одного из полит.классов. грубо говоря. Писатель выполняет полит.заказ в любом случае творчества. Литература должна выполнять общ.задачу (пропаганда революц.идей, обществ.отношений) и отрицать традиц.мораль и утверждать нов.тип морали. Сила лит-ры- побуждать, пропаганда, агитация (прежде всего к поступкам). Художник -> пропагандист. Содержание объективно. Строгий абсолютизированный детерминизм. Отрицание свободы творчества, личности. Нет интереса к индивидуальности писателя, героя =>идея типизации. Любой герой- тип; выразитель определенной тенденции. Марксисты «делили» произведения на произведения револ.характера («союзники») и произведения антагонич.плана («противники»). Эстетическая сторона худ.произведения казалась критикам-марксистам не столь существенной. Важнее было сосредоточиться на идейной сущности лит-ры и её воспитательном воздействии. Лит.критика оказывалась средством борьбы за изменение массового сознания и формирования его в духе идей марксизма.

9)Дореволюционная марксистская критика (Г. Плеханов, В. Ленин)(на материале статьи Г. Плеханова «Карл Маркс и Лев Толстой») Ранняя рус.марксистская критика наследовала лучшие традиции прежней революционно-демократической критики. Она вскрыла серьезнейшие недостатки субъективно-народнической критики и повела борьбу с различного рода антиреалистическими, реакционными и декадентскими течениями. Марксистская критика складывалась противоречивым путем, и в ней были различные внутренние течения. Метод критиков-марксистов – догматизм. Они пытаются перенести систему представлений об обществе на лит-ру. Марксисты указывают на полную детерминированность культур.жизни со стороны экономич. и полит.жизни. однако, детерминированность определяется как отсутствие свободы творчества; писатель вольно/невольно определяет требования одного из полит.классов. грубо говоря. Писатель выполняет полит.заказ в любом случае творчества. Литература должна выполнять общ.задачу (пропаганда революц.идей, обществ.отношений) и отрицать традиц.мораль и утверждать нов.тип морали. Сила лит-ры- побуждать, пропаганда, агитация (прежде всего к поступкам). Художник -> пропагандист. Содержание объективно. Строгий абсолютизированный детерминизм. Отрицание свободы творчества, личности. Нет интереса к индивидуальности писателя, героя =>идея типизации. Любой герой- тип; выразитель определенной тенденции. Общественный идеал придумывать не надо- его придумал Маркс. Главный класс- пролетариат. Подчеркивалась объективность истины, общественного идеала- утилитарное значение лит-ры,а познавательная сила лит-ры- на втором плане. Плеханов воспринял марксизм и творчески стал разрабатывать его применительно к русским условиям и к тем областям культуры, эстетики и литературы, которые почему-либо не были освещены основоположниками марксизма. На резком, контрастном сопоставлении построена статья «Карл Маркс и Лев Толстой», в которой исследуется вопрос, насколько правомерны претензии Толстого выступать в роли «учителя жизни». Плеханов свел оценку Толстого к оценке его учения, почти не касаясь художественного творчества писателя. Противоречия замыкались внутри мировоззренческой сферы и как бы противопоставлялись творчеству. Плеханов не связывал воедино противоречия во взглядах и творчестве Толстого, он считал их лишь причудами «барина». Мертвая констатация «пользы» от художника Толстого для современного движения, которое он явно не понимает и не принимает, есть в статье «Карл Маркс и Лев Толстой»: «Написанная великим художником яркая картина совершаемых палачами жестокости возбудила против правительства общественное мнение...» Итак, по Плеханову Толстой оказывается в каком-то смысле «зеркалом революции». Но Плеханов отвлекался от проблемы крестьянства как основы протеста Толстого. Сначала П. видит то, что написал писатель, но потом переходит на более простую систему- на схематическую модель. Схематизация- в социальной функции. Плеханов выступает как прагматик. О прагматической состемности марксизма и невозможности выстроить ее – у метафизиков. П. характеризует писателя с т.з. морали, этики. Плеханов говорит о бессознательном переходе на позиции класса угнетателей, не исследуя специфических крестьянских противоречий. Самым ценным у Толстого оказывалось все же художественное творчество, и проповедь не была сплошным заблуждением. «Значение толстовской проповеди заключалось не в нравственной и не в ее религиозной стороне. Оно заключалось в ярком изображении той эксплуатации народа, без которой не могут существовать высшие классы». Сила Толстого в срывании масок, в обличении, и она имеет своим источником, между прочим, также и проповедь. Но чья эта проповедь, какого класса, как сочетаются в ней сила и слабость? Все это Плехановым не исследовано.

10)Методология и практика религиозно-философский критики.Существовавшее в русской литературной критике рубежа XIX-XX веков направление, обладавшее своими особенностями и внутренней цельностью, может быть обозначено как религиозно-философская критика. Вл. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков, П. Флоренский, С. Франк, В. Розанов. часть критиков, символистской критики -Д. Мережковский, А. Белый, Вяч. Иванов. Главной особенностью религиозно-философской критики является обусловленность ее основных принципов философскими идеями принадлежащих к ней авторов, что привело к пониманию искусства и литературной критики как части философии и религии . Этой критике присущи и основные черты породившей ее эпохи: космичность, стремление к осмыслению любой проблемы в контексте «коренных вопросов бытия», результатом которого стало включение литературы и критики во всеобщий процесс философского самоопределения русской культуры на рубеже XIX -XX веков. Ее главную задачу впервые определил Вл. Соловьев - разобрать и показать, что именно из полноты всемирного смысла захватило душу поэта и было выражено им в художественном произведении. Наиболее общие положения философской критики: искусство признается тесно связанным с философией и религией.до достижения гармонии искусство, культура и вся реальная действительность оказываются символичными, то есть несущими в себе знаки иного мира и открывающими связи двух миров посредством художественных образов. художник творит образы, создавая прекрасное и вечное, способствуя тем самым переустройству жизни, воплощению красоты, память о которой он принес с собой на землю. 15) Психологическая и психоаналитическая критика в России. Явление уникальное, исключение из правил. Пытается опираться на негуманитарные основания (на психологию, дисциплину пограничную). Основана на данных и методологических связях с психологией. Критика, которая изучает только психологию героев – не психологическая критика. Психологическая критика появилась вслед за формированием психологической науки примерно в 1910-е годы (распространение учения Фрейда). Предпосылкой стала мысль о том, что искусство- предмет имманентный психоанализу. Фрейд сам писал о лит-ре («достоевский и отцеубийство»). Но Фрейд ставил перед собой сугубо медицинские задачи- исследовать чувствительные, но не опасные, страдающие отклонениями от норм. Цель- излечение. 2 русла: медицинский психоанализ, перенесенный психоанализ (подпитывается от первого). Психологич.литературоведение- лит-ра как отклонение от нормы. Психоанализ нацелен на терапию, а лит-ра- на диагностику. Путь- методологическое комбинирование. Автора и героя надо расценивать как персональное сознание. 3 пути:1- автор и герой- литературные образы и таковыми остаются,2-герой и автор- реальные люди,3-герой и автор- абстракции. Основа Фрейда- наличие сферы бессознательного- часть, неподверженная рефлексии. Необъяснимые и неизлечимые патологии объясняются бессознательным (напр., неврозы).как разглядеть бессознательное?- в сновидениях, в случайных поступках, в оговорках; в художественном творчестве- фантазирование. Отождествление творчества и сновидения, творчества и симптоматик, т.е. отождествление творчества и болезни. НО критики и литературоведы сохраняют за этим статус метафоры, параллели и аналогии. Отношение подобия между творчеством и сновидением. Искусство- источник бессознательного ->здоровья/ нездоровья. В конце 20в. Коллективное бессознательное (Юнг) стало занимать все больше внимания. Гуманитарная мысль перестала интересоваться человеком, поскольку он- фикция. Бессознательное переадресуетсядр.субъектам (антропологически)- классам. Бессознательным могут обладать тексты (модернисты), а текстуально все- бессознательно (предложения, классы). Противоречие концепции Фрейда- концепции Маркса (т.к. сознательность рабочего класса помогает ему совершать великие дела). Коллектив- создает человека, воспитывает. Личность- создается сознательно. В 20в. Фрейдизм объявили человеконенавистнической теорией. Потому не было психоаналитической критики, но психологическая была. В 90-е годы всплеск интереса к психоанализу в форме постмодернистской (а не классической) В основе учения Фрейда лежит представление о бессознательном. Если в осознанной части человека находится причина болезни, то и в бессознательном тоже. Нужно, чтобы человек осознал бессознательное (терапия). Спонтанное проявление бессознательного: 1)сновидения 2)фантазирование 3)искусство (порождение фантазии). Художественные образы – сновидение наяву. Художественное творчество – симптом состояния автора. Искусство может быть предметом психоанализа. Основныетопосы психоанализа: 1)Психоанализ считает, что психология бессознательного заключается в раннем детстве. 2) Особое внимание и доверие к родственникам противоположного пола и конфликт с родственниками того же пола. Психологическую критику интересуют отношения фигуранта с родителями. Изучает дневники, письма, свидетельства современников. (А.Блок, А.Белый) 3)Интерес к сексуальности и насилию.3)Вся сфера культуры наполнена символами, в которых проявляется бессознательное. Фалический символ. Ермаков «Моцарт и Сальери». Фокусирует внимание на герое. Героя рассматривает как модель. Внимание- не к изображенным сознаниям, а не изображающим. Инструментарий: термин «бессознательное», текст- бессознательный- подвал, черный человек (символы, атрибуты автора). Комплексы персонажей. Психоанализ ориентируется на персонажа, рассматривает хар-р персонажа как адекватную модель человека. В своем творчестве писатель мб стихийным психоаналитиком. Эткинд «революция как кастрация». Рассматривает как человека и как писателя. Инструментарий: рассматривает биографию, отношения с родителями, близкими, анализ детства. Основа- сознание и личность автора. Анализ в основном через дневниковые записи. Переплет понятий «телесное» и «духовное». Кастрация- усечение человеческого статуса. Классики психоанализа: Руднев «Смысл как травма»Трансформации в генеративной грамматике и соответствующие им «приёмы выразительности» в генеративной поэтике напоминают механизмы защиты бессознательного в психоанализе. Подчёркивание сходства механизмов защиты поэтическими тропами. Эти механизмы в точности соответствуют функциям, которые эта научная школа считает определяющими для 2 наиболее ярких аспектов деятельности языка – метафоры и метонимии, т.е. эффектам замещения и комбинации означающих. Тексту присущи те же комплексы, которые психоанализ выделил в сфере сознания. Текст можно уподобить сознательному, а его смысл – бессознательному. В основе художественного творчества лежит травматическая ситуация, которую текст хочет скрыть. Скрытый смысл художественного произведения аналогичен скрытой в бессознательном травматической ситуации. Это в целом соответсвует учению Фрейда о сублимации.

29. II съезд советских писателей. Критика вульгарно-социологической методологии, теории бесконфликтности, теории идеального героя.Второй съезд прошел в декабре 1954 года. Уже после смерти Сталина. Это уже было писательское собрание принципиально нового типа. Доклад Рюрикова «Об основных проблемах советской критики». Он выступил против ровно-спокойного, бесстрастного тона, свойственного критике последних лет. Критика должна рождаться в свободной борьбе мнений. Подчеркнул важность категории эстетики для литературно-критической работы. Настаивал на необходимости исследовать художественную форму литературных произведений. В закл. о важности издания литературно-критического журнала. М.Алигер объясняла своеобразную робость литературной критики условиями, в которые она была загнана в последние годы. Алигер говорила, что критик имеет право на ошибку и нельзя за малейшую провинность отстранять его от работы, как это было с молодым Марком Щегловым, отставленным от сотрудничества в журнале «Новый мир». Участники съезда позволили себе прежде немыслимые реплики и шутки, ответы оппонентам и полемику. В докладах говорилось о необходимости перемен, о скорейшем преодолении теории бесконфликтности, о привлечении к работе новых литературных сил. Воплощению в жизнь этих замыслов способствовала и общественно-политическая обстановка, которая резко переменилась после 20 съезда партии (февраль 1956) – «оттепель». 30. Критика М.Щеглова, ее проблематика, метод, историческое значение. 1925-1956.Тяжело больной человек, Щеглов окончил филологический факультет Московского университета, проявил недюжинный исследовательский талант. Вот почему дипломное сочинение Щеглова было частично опубликовано в журнале Новый мир. В литературной критике Щеглов успел поработать не более трех лет. Диапазон литературных интересов Щеглова был связан с русской классической литературой и произведениями «текущей» словесности, среди которых каким-то безошибочным чутьем критик выуживал слабые и давал им жесткую оценку. Публикация статьи Щеглова «Русский лес» Леонида Леонова» (1954) стала одной из причин снятия Твардовского с поста главн.ред. Нового мира. При общей позитивной оценке романа Щеглов сделал заслуженному автору ряд справедливых замечаний. Критик особенно недоумевал по поводу неточностей в разработке характеров молодых героев, по поводу холодно-рассудочных слов, вложенных в уста юных девушек. Современникам запомнилась статья Щеглова «Есенин в наши дни» (56). Отклик на выход в свет сочинений Есенина, который возвращался к читателю после долгого перерыва. Статья Щеглова положила начало «новому» есениноведению. Уже после смерти Щеглова, в 1956, была опубликован статья «Корабли Александра Грина». Необычность статьи: критик, погружаясь в мир романтической мечты, эмоционально-возвышенно и вольно сплетает свой стиль с гриновским слогом. Перспективнейшая работа Щеглова — «Реализм современной драмы». Там уже изнеможение не только от эпической пышности, от дидактики, но и от монотонности реализма, возводимого в норму и в догму. Ностальгия по старым «новым формам». 11. Религиозно-философский и религиозно-догматический подходы в критике. Религиозной критикой, в широком смысле, может называться любая критика, которая а) предполагает, что задача искусства — выразить бесконечное в конечном; б) придает этому бесконечному божественную природу; в) полагает эти убеждения в основу метода. Но на практике к этому комплексу представлений, как правило, добавляется связь с определенным вероучением. Причин этому две. Во-первых, религия редко обходится без кодифицированного вероучения, она по природе своей системна и императивна (обязательна), то есть предполагает принятие всей системы, а не ее отдельных элементов. Во-вторых, для оформления метода необходимо некое кодовое пространство, в качестве которого подходит именно конкретное вероучение и его кодирующие канонические тексты (например, библейские). Однако если в качестве текста-кода берется священный текст, метод попадает в непростое положение. Ведь выбранный код претендует на абсолютность, универсальность. Возникает опасность догматизации, самоутверждения кода в ущерб объекту критики, тем более что религия в своей норме догматична. Метаязык религиозных направлений критики. Для религиозной критики характерно использование терминологии, происходящей из богословского или евангельского языка. Однако если эта критика не мыслит себя отделом богословия, для нее характерно также стремление ввести в практику слой собственной терминологии, созданной на основе переосмысленных, видоизмененных слов тех же сфер. Так, центральные термины человекобог, человекозверь у С. Булгакова явно отсылают к Евангелиям как своему источнику, но в системе языка С. Булгакова приобретают свой собственный, терминологический смысл. Также автономными являются центральные понятия религиозно-культурологический критики — соборность И. Есаулова, парные понятия рождественского и пасхального культурных типов у В. Непомнящего — все это слова, приобретающие свое специфическое значение только в понятийной системе критического метода. Религиозно-догматическая критика имеет несколько другие метаязыковые принципы Религиозно-философская критика В отечественной традиции религиозная критика возникает в конце XIX века. Она получает форму религиозно-философской, так как вызревает и функционирует не в церковном, а именно в философском контексте своего времени, в условиях философского «ренессанса» серебряного века. Почему религиозная критика формировалась именно в этой среде? Во-первых, свободная религиозно-философская мысль и критика ощущала себя в некотором дистанцировании от официальной церкви и ее идеологии (если не в оппозиции ей), подобно тому как все направления критики, от эстетического до народнического, ощущали себя суждением независимой гражданской мысли, стоящей в критическом отстранении от идеологии государства. Не случайно многие классики религиозной философии серебряного века (Н. Бердяев, С. Булгаков и др.) в юности состояли в марксистских или социалистических кружках. Во-вторых, религиозная мысль ощущала находящейся себя в поле философии как искусства свободного суждения, она исходила из начал личного, индивидуального философского творчества. Поэтому в сознании мыслителя серебряного века нормой было построение собственной модели религиозного сознания и религиозного постижения мира. Религиозно-философская критика конца XIX–начала XX века — это критика свободного суждения о литературе на свободно выбранных религиозных основаниях, поэтому она оказывается свободна от догматизма. Религиозно-философская критика предполагает самостоятельность, специфичность литературы как сферы культурного и духовного мира. Кончено, в основном по своим религиозным основаниям отечественная критика христианская, православная. Хотя именно в период рубежа веков в ней имеется и мистическая составляющая, представленная Д. Мережковским, отчасти В. Соловьевым. Религиозно-философская критика предполагает, что в произведении литературы может существенную роль играть библейский, евангельский код и текст. Она также предполагает, что в известной мере этот код стал архетипом отечественной культуры и может быть открыт в тех произведениях, которые сюжетно и поэтически не обнаруживают прямой зависимости от названных языков и текстов. Литература расценивается как выражение духовного (в том числе религиозного) опыта писателя и общества, который может быть адекватно прокомментирован в понятиях религии и богословия. Религиозно-философская критика рубежа веков в значительной степени эксманентна, она сохраняет даже качество социальности, косвенно транслированное из критики середины века, так как часто обращена именно к духовному состоянию общества, а не автора. Многие ее образцы можно расценить как попытки судить о социальном мире исходя не из материального, а из духовного состояния общества. Эффективность религиозного метода во многом зависит от того, насколько выбранный предмет лоялен к кодам метода, насколько текст оправдывает ожидания критика. Еще более влияет на результат работы критика то, насколько он готов соотнести реальность произведения с собственными пресуппозициями, избежит ли вольного или невольного их смешения. Эта проблема актуальна для любой эксманентной методики (мы помним, сколь значительной была он для реальной критики). Религиозно-догматическая критика Это критика, жестко требующая от литературы соответствия заданным ожиданиям критика (пресуппозициям), сформированным на основе церковной догматики. Суждение о литературе у критиков данного склада превращается в измерение догматической правильности произведения, его «допустимости», и часто исходит из презумпции догматической ущербности светского искусства. В настоящее время религиозно-философская критика почти полностью потеряла актуальность, и соответствующую «нишу» отчасти заполняет критика догматическая. По-видимому, это положение связано с утратой необходимой гуманитарной традиции — отсутствием самостоятельного религиозного сознания в светском культурном сообществе. Церковь оказалась единственным носителем этого сознания, поэтому религиозная критика оказалась практически равна церковной, поэтому с неизбежностью — догматичной. В дискурсе религиозно-догматической критики, в отличие от религиозно-философской, литература не признается специфической сферой жизни, а расценивается, как все деяния людей и все тексты, лишь в категориях греха и добродетели. Условность искусства игнорируется догматической критикой, герои рассматриваются как реальные люди либо «реальные» ангелы, демоны и проч. (если счесть людьми их невозможно). Произведение рассматривается как деяние биографического автора (конкретного человека), как проповедь, призыв. Соответственно, светский писатель рискует писатель априори оказаться либо самозваным пастырем (если говорит о реальных людях), либо апокрифистом (если говорит о существах иной природы). Субъектом религиозно-догматической критики оказывается уже не столько критик, сколько владеющий им код — церковная догматика. В своих формах догматическая критика сближается (хотя и не сливается полностью) с каноническими литературными формами: биография становится похожей на житие или ставится в житийный контекст, суждение о произведении напоминает проповедь. Перед литературой, потерявшей свою специфику и критикой, потерявшей специфику вслед за литературой, ставятся утилитарные задачи, связанные с распространением вероучения, расширением влияния церкви («воцерковлением» литературы и читателя). Современная религиозно-догматическая критика носит конфессиональный характер, поэтому для нее типично выделять код церковности как отдельный и не менее значимый, чем код религии. Так, догматическая критика стремится построить историю литературы, сделав ее развитие следствием развития церкви, представив писателей как своего рода ретрансляторов идей, высказанных отцами церкви. Нельзя не заметить, что догматические формы критики, стоящие на разных полюсах общественной идеологии, обнаруживают большое сходство. Догматическая религиозная критика во многом повторяет догматическую марксистскую критику и обнаруживает тот же тип внутренней организации. Так, в обоих случаях мы видим утрату специфики искусства, в обоих случаях — утилитарность, направленность на внелитературные цели, в обоих случаях — подчинение целям некой общественной институции (партии, церкви), в обоих случаях — перекодирование исторического текста таким образом, что история литература оказывается зависимой и от самой этой институции (учения партии, учения церкви), и от сферы ее интересов в обществе (освободительного движения, «церковности» общества). Наконец, характерна гипертрофированная дидактичность догматических форм, стремление контролировать школу, разделить литературу на допустимое и недопустимое (цензурировать). Метаязык. Догматическая критика обходится своего специфического метаязыка, а евангельский или богословский метаязык затрагивает в гораздо меньшей мере, чем можно было бы ожидать. Будучи по своей сути миссионерской, она обходится тем лексиконом, который характерен для миссионерского текста — в основном, это лексика из сферы моральных понятий греха и добродетели. Терминологический пробел связан еще и с тем, что догматическая критика часто использует в метаязыковой функции некий кодирующий (и декодирующий) текст; она описывает, комментирует, анализирует именно отсылками к тексту (в нашем случае, евангельскому или святоотеческому).

12. Социологическая критика в 20-е годы. Основные имена, полемика, вульгарный социологизм РАППа. Соц.критику можно определить 2-мя путями: опирается на методологию наук об обществе; исходит из представления о лит-ре как связанной с общественной жизнью причинно- следственными отношениями, структурными отношениями (хотя бы 1 аспект). Лит-ра опирается на общественную жизнь, влияет на нее, структурно, встроена в общественную жизнь.

Культура советской эпохи никогда не была единым целым, а всегда представляла собой диалектическое противоречие, поскольку одновременно с официально признанной культурой неуклонно развивалась оппозиционная культура инакомыслия внутри Советского Союза. В последние десятилетия исследование литературы 20-30-х годов осуществляется в основном в рамках изучения метода «социалистического реализма». В работах этого направления отчетливо просматриваются две тенденции: первая ставит соцреализм вне художественности и на этом основании перечеркивает всех причастных к нему писателей, вторая - трактует его как «творение Сталина 30-х гг. XX в.», как «теоретический фантом». Предпосылки формирования тоталитарной системы в искусстве возникают уже в первые послеоктябрьские годы, когда «новая книга» становится важнейшим идеологическим фактором влияния на сознание нации. С первых послереволюционных лет начинает постепенно вызревать позиция о необходимости классовой борьбы в области литературы. Эта борьба во многом определила судьбу писательских организаций 20-30-х годов. Партия всегда рассматривала искусство как фактор политической борьбы и, следовательно - руководить художественным процветанием, направлять его результаты. Государство владело всеми издательствами в стране и могло легко подавить тех, кто не подходил большевикам. Литература эстетически не только осваивала новую, небывалую действительность, но и сама осваивалась ею, выполняла социальные требования, которые предъявляло ей созданное революцией общество. Это действительно литература нового типа. Особенности - принимает служение революции обществу как главный закон, подчиняется его соцзаказу. Пролеткульт возник накануне Октябрьской революции как культурно-просветительская и литературно-художественная организация. Видными теоретиками ее были А.А. Богданов, А. Гастев, Е.Ф. Плетнев. Они утверждали, что после революции должна быть создана культура нового типа, пролетарская по своему классовому характеру, и что такая культура может быть создана представителями только рабочего класса. Пролеткультовцы отрицали все классическое культурное наследие за исключением тех художественных произведений, в которых была видна связь с национально-освободительным движением. Деятельность Пролеткульта была подвергнута резкой критике В.И.Лениным, и в начале 20-х годов эта организация была ликвидирована в административном порядке. К 1921 г. партия Ленина взяла курс на мирное движение к социализму в собственной стране. Мирно-воспитательная роль партии позволяла остаточную свободу творчества. Но все имело свои границы. Хотя руководство партии с самого начала пыталось подчинить себе всю идеологическую жизнь страны, но в 20-е годы еще не была выработана и отработана «методика» такого подчинения. Борьба партии за превращение искусства в инструмент политической системы еще не обрела тогда свои четкие формы.

Рапповцы, в отличие от членов Пролеткульта, призывали к учебе у классиков, особенно у Л. Толстого, в этом проявилась ориентация группы именно на реалистическую традицию. Но в остальном рапповцы не зря аттестовали себя как «неистовых ревнителей пролетарской чистоты». Это подтверждают известные выступления Ю. Либединского «Художественная платформа РАПП» (1928), А.Фадеева «Долой Шиллера!» (1929). Они полагали себя создателями лучших творений пролетарского литературного творчества, не хотели видеть, что и вне РАПП развивается литература. Проводились шумные дискуссии, выдвигались программы-лозунги: «Союзник или враг», «За живого человека», «За одемьянивание поэзии» и др. РАПП унаследовала и даже усилила вульгарно-социологические нигилистические тенденции Пролеткульта. Как передовая руководящая организация на литературном фронте РАПП должна была определить свое отношение к ряду других писательских групп и творческих направлений. Уже в первых вариантах платформы организации дается указание, что лишь пролетарские художники способны дать правильное марксистское освещение жизни, в то время как литература буржуазии дает клеветническое, глубоко враждебное современности изображение ее и потому этой литературе должна быть объявлена война.

К воспитательной работе РАПП подошла в результате указаний партии, осудив сектантские настроения «левых» рапповцев. РАПП сосредоточивала на них внимание писательской общественности (критика Пильняка, Замятина, писателей «Перевала», конструктивистов). Одновременно в ряды РАПП шел приток сил писателей-интеллигентов (Маяковский, Багрицкий, Луговской, вступившие в РАПП в 1930). Несмотря на самоуверенный задорный тон рапповской критики, на деле эта критика не смогла раскрыть подлинную сущность творчества писателя. Политическое осмысление произведений делалось схематически, сводилось к «разоблачению» и даже к заушению и административному грубому окрику. В рапповской критике преобладающее значение приобрели советы попутчикам «усвоить пролетарское мировоззрение», «изучить основы диалектико-материалистической философии», вопросы же непосредственной творческой практики оставались в забвении. Проблема правдивого показа новой социалистической действительности в ее типичных проявлениях подменялась абстрактными схоластическими требованиями. Одной из самых грубых литературно-политических ошибок РАПП было то, что она пропустила те процессы, которые произошли в среде писателей интеллигенции в период осуществления первой пятилетки. Переход большей и лучшей части интеллигенции к социализму сопровождались переломом и в писательской среде. Руководство РАПП выдвинуло политически сугубо порочный метод разделения писателей на союзников и врагов. Своеобразным проявлением абстрактного методологизирования явилось выдвинутое руководством РАПП требование диалектико-материалистического творческого метода в схоластической трактовке.

РАПП ориентировалась преимущественно на творчество Л. Толстого, Флобера и на психологический реализм вообще, а в критических работах рапповцев выражено было апологетическое отношение к толстовскому методу. Вместе с тем РАПП оставляла в тени литературное наследство других представителей «критического реализма» (Гоголя, Щедрина и др.). Когда ясно обозначилось отставание литературы, РАПП дала неверный лозунг «догнать и перегнать классиков», вульгарно-механистически перенесенный из области экономических отношений на литературу.

В литературных дискуссиях конца 20-х гг. рапповская критика выступала против принижения роли мировоззрения в художественном творчестве, но при этом допускала упрощение, наклеивание политических ярлыков. Вульгарный социологизм и догматизм рапповцев мешали верному пониманию задач и перспектив развития литературы, правильной оценке творчества М. Горького, В.В. Маяковского, А.Н. Толстого и др. советских писателей. Рапповское требование «диалектико-материалистического метода» в литературе, отождествлявшее философские и художественные методы, выражая упрощённое понимание творческого процесса, приводило к псевдофилософской схоластике в критике.

Основой литературной тактики РАППа была жестокая критическая борьба с оппонентами и стремление к администрированию в области творчества. РАПП много воевала и почти всегда побеждала своих оппонентов. Бесконечные баталии буквально со всеми участниками литературного процесса привели к глубочайшему кризису организации. О настоящем творчестве речь почти не шла, тогда как подлинная литература создавалась вне идеологических рамок ассоциации. Так, вопреки диктату РАППа творили Горький, Леонов, Шолохов, Каверин, Пильняк, Катаев, Пришвин и многие другие.

Одной из фигур, на которую рапповские критики предлагали ориентироваться советской литературе, был объявлен А. Безыменский. Так же настойчиво они выдвигали поэзию Д. Бедного. Но в произведениях этих поэтов сильны были риторика, иллюстративность, резонерство. Творчество Безыменского явно не могло заинтересовать читателя. Писатели сопротивлялись.

Леопольд АвербахЛеопольд Леонидович Авербах считается одним из основателей РАППа. Он редактировал журнал «Молодая гвардия», газету «Уральский рабочий»; член редколлегии «На посту», а с основания журнала «На литературном посту» - был его ответственный редактор.

Из теоретических и публицистических работ Авербаха наиболее известны его дискуссии: с Воронским - о возможности существования пролетарской литературы, с Плетневым - о сути пролетарской культуры и пролеткульте.

Георгий Горбачев

До 1925 стоял в стороне от литературной дискуссии и организованного пролетарского литературного движения. Весной 1925 г. в открытом письме редактору «Звезды», И. Майскому, солидаризировался с основными положениями напостовства. После раскола напоcтовства примкнул к «напостовскому меньшинству», участвовал во всех его печатных и устных выступлениях.

В своих критических работах Горбачев выступает поборником художественной учебы пролетарских писателей, ратует за большую общественную актуальность современной литературы.

Г. ЛелевичГ. Лелевич (ЛабориГилелевичКалмансон) - критик, поэт, являлся одним из руководителей ВААП.

Значительна его литературно-критическая деятельность. В острой борьбе литературных течений и групп 20 - нач. 30-х гг. Лелевич участвовал и как критик, и как редактор журнала «На посту» и один из руководителей ВАПП. Выступал за новое, пролетарское искусство, за партийное руководство литературой, против формалистических и декадентских тенденций в искусстве).Юрий Либединский

Либединский Юрий Николаевич - пролетарский писатель. С конца 1922 начинает активно участвовать в пролетарском литературном движении. Один из основателей группы «Октябрь», основной сотрудник журнала «На посту». С 1923 по 1932 занимал ряд руководящих постов в ВАПП и РАПП, член редакции журнала «На литературном посту» со дня его основания. Либединский в своих трудах утверждает незыблемость и прочность победы революции.

Владимир КиршонС 1925 один из секретарей РАППа в Москве, был в числе наиболее радикально настроенных коммунистических литфункционеров. Именно Киршон начал борьбу против попутчиков, вместе с В. Билль-Белоцерковским травил М. Булгакова. 26 мая 1937 года исключён из состава правления Союза писателей. В 1937 вместе с Л.Л. Авербахом в числе наиболее ортодоксальных коммунистических литераторов арестован, обвинен в принадлежности к «троцкистской группе в литературе». Владимир Киршон принадлежал к числу самых «партийно озабоченных» литераторов.

Алексей СеливановскийАлексей Павлович Селивановский с 1926 года начал выступать в печати по вопросам художественной литературы, писать рецензии и обзоры. В них проявилась его любовь к художественному слову, его тяга к литературе, возникшая еще на школьной скамье. Свои литературно-критические обзоры в донецких газетах и журналах Селивановский посвящал значительным литературным явлениям двадцатых годов - стихам Есенина, рассказам Бабеля, романам Эренбурга и т. д. Признавая талант этих писателей, Селивановский вскрывал противоречивость их творчества. Отмечая, например, «большой творческий путь» Сергея Есенина, глубину его проникновения в мир простых человеческих чувств, Селивановский в то же время давал «залп по есенинщине», по упадочным настроениям в его поэзии, имевшим, как он считал, влияние на молодёжь.