Билет 33. Церковная историография: проф. П.В. Знаменский, А.П. Доброклонский, А.В. Карташев

Петр Васильевич Знаменский(1836-1917) - заслуженный ординарный профессор Казанской Духовной академии, член-корреспондент Императорской Академии наук, доктор русской истории Московского университета, почетный член Казанской и Петербургской Духовных академий, родился в Нижнем Новгороде (в семье диакона); образование получил в Нижегородской семинарии, потом - в Казанской Духовной академии и по окончании последней стал в ней (с 1862 года) преподавателем русской церковной истории, каковым и оставался свыше 30 лет.
В 1871 году в Казани вышло первое издание его «Руководства к русской церковной истории», переизданное в 1876, 1880, 1886, 1888 годах и затем переделанное в «Учебное руководство по истории Русской Церкви»; его 2-е издание, исправленное и дополненное, вышло в Петербурге в 1904 году. Книга Знаменского получила широкое распространение.

Во введении к своему «Руководству» (1904) Знаменский определяет содержание науки истории Русской Церкви - она должна рассказать: 1) как распространялась Церковь среди русских и инородцев; 2) внутреннее иерархическое устройство Церкви и ее отношение к государству и народу; 3) чему и как Церковь учила народ; 4) особенности в богослужении и обрядах; 5) преуспеяние (то есть степень преуспеяния) в народе христианской нравственной жизни.
Соответственно этим пяти рубрикам и распределяется изложение в каждом из периодов церковной истории. В истории начального религиозного просвещения русского народа автор подчеркивает первенствующую роль Болгарии, откуда «явились к нам и первые христианские учители, и первые книги, и сама славянская грамота». И в древнем и в московском периодах автор отмечает тесную связь церковной иерархии со светской властью. В согласии с пессимистической оценкой древнерусского Православия Е. Е. Голубинским Знаменский замечает преобладание в древнем благочестии «обрядового направления» и «слабое знакомство с духом Православия». «Обрядовое благочестие не могло много содействовать развитию нравственной жизни. Общее впечатление, какое выносится из изучения нравов описываемого времени (XIII-ХV веков), очень грустное». И в Московской Руси ХVI-ХVII веков «под благочестивой внешностью в обществе обнаруживалась азиатская грубость нравов» и слабое развитие «задушевного религиозного чувства». Светлыми явлениями были лишь отдельные религиозные подвижники, о которых рассказывает автор.
Говоря об отношениях Церкви и государства, автор констатирует, что русская иерархия, сделавшись независимой от заграничной церковной власти (то есть от Константинопольского Патриарха), «должна была очутиться в большем подчинении своей местной государственной власти» .
Говоря о церковном расколе XVII века, автор - учитель будущих православных пастырей - конечно, отрицательно относится к раскольникам, но в то же время признает, что Патриарх Никон вел дело церковной реформы «слишком круто» и «возбуждал против себя много чисто личного раздражения».
В истории синодального периода автор говорит о широком развитии в XIX веке миссионерской деятельности, богословских наук и духовного просвещения, но он отрицательно относится к модному в первой четверти XIX века мистическому движению, которое «запечатлелось печатью ханжества и лицемерия».
Последние страницы книги посвящены обзору истории монастырей, в которых десятки тысяч мирян находили «духовное врачевание для своих скорбей и болезней».
Профессор А. В. Карташев в своем обзоре предшествовавшей историографии высоко оценивает труд профессора Знаменского: «Руководство к русской церковной истории» профессора П. В. Знаменского, без сомнения, должно занять место в ряду самостоятельных церковно-исторических систем и по своему плану, и по подбору фактов, и по искусству построения. Правда, автор излагает здесь историю догматически, без цитации и ученой критики, но во всем его изложении обнаруживается солидное знание первоисточников, из которых им самостоятельно извлечено множество ценных фактов, обставленных многозначительными и меткими характеристиками, проливающими свет на характер целых эпох... Его «Руководство к русской церковной истории» представляет собой наилучшую у нас по данному предмету «книгу для чтения»... К отличительным достоинствам содержания «Руководства...» относится и то, что оно отводит менее, чем это делалось до него, места рассказу о внешних событиях, а с большой подробностью и с большим вниманием изображает внутреннюю жизнь Церкви (и) религиозно-нравственное настроение русского общества».
Кроме «Руководства...» перу профессора Знаменского принадлежит много трудов по истории разных сторон жизни Русской Православной Церкви: «Приходское духовенство в России со времени реформ Петра» (Казань, 1873. 850 с.); книга рисует безотрадное материальное, правовое и социальное положение приходского духовенства, «далеко не избалованного благодеяниями и заботливостью об его участи» (как замечает автор в конце книги); «История Казанской Духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842-1870 годы)» (Казань, 1891-1892. Т. I-III); «Духовные школы в России до реформы 1808 года» (Казань, 1881). Перу профессора Знаменского принадлежит также множество статей по истории Православной Церкви, напечатанных в «Православном собеседнике» и в иных духовных и светских журналах (список их приведен в «Православной Богословской энциклопедии» (Т. V. С. 722-724).
Другим выдающимся знатоком истории Русской (и древнехристианской) Церкви и учителем русского духовного юношества был профессор Александр Павлович Доброклонский(1856-1937), сын протоиерея в Павловском Посаде Московской губернии. В 1880 году он окончил Московскую Духовную академию и в 1881-1899 годах был преподавателем русской гражданской и церковной истории в Рязанской, потом в Московской Духовной семинарии. С 1899 года был экстраординарным профессором Новороссийского университета по кафедре церковной истории. В 20 году он уехал в Европу и остановился в Сербии. Доброклонский стал преподавать в Белградском Университете обще-церковную историю. Его важной научно-педагогической заслугой было «Руководство по истории Русской Церкви» в 4-х выпусках, вышедшее в Рязани и в Москве в 1884-1893 годах. Учебное пособие составлено на основании большого лекционного курса, читанного автором перед студенческой аудиторией. Книга Доброклонского, содержащая в себе значительный фактический материал, раскрывает перед читателями систематический, стройный обзор русской церковной истории. Повествование делится на 4 периода (домонгольский, Севернорусской митрополии, патриарший и синодальный периоды). Давая характеристику тому или иному периоду, автор посвящает отдельные главы состоянию церковного управления, иерархии, просвещения, миссионерства и т. д.

Антон Владимирович Карташев(1875-1960), родом с Урала, окончил Пермскую семинарию, потом Петербургскую Духовную академию (в 1899 году). Преподавал церковную историю сначала в Академии, потом на Высших женских курсах. Был председателем Религиозно-философского общества в Петербурге. После февральской революции был (последним) обер-прокурором Святейшего Синода, потом - министром вероисповеданий в составе Временного правительства. Покинул Россию в 1919 году. Был профессором Богословского института в Париже с 1925 года до конца жизни.
Первый том «Очерков по истории Русской Церкви» А. В. Карташева охватывает время от начала христианства на Руси до учреждения Патриаршества (в 1589 году), второй том включает историю патриаршего и синодального периодов (до 1801 года). Во введении автор представляет читателю историографический обзор литературы по истории Русской Церкви.
В главе «Эпоха догосударственная» автор констатирует, что «густой мрак скрывает от нас начало исторической жизни русского народа и вместе с тем начало его знакомства с христианской религией»; он полагает, что «первое крещение киевских руссов произошло еще при византийском Патриархе Фотии, около 860 года, а относительно крещения киевлян при Владимире Святом он принимает гипотезу М. Д. Приселкова о том, что первая церковная иерархия и начатки христианского просвещения пришли на Русь не из Византии, а из Болгарии.
Говоря о московском периоде, автор указывает на полную зависимость высшей церковной иерархии от государственной власти, причем патриарший титул главы Русской Церкви (с 1589 года) «ни капли не прибавил власти Главе Русской Церкви и ни капли не ослабил ее полной зависимости от государства».
Последняя часть первого тома: «Юго-западная митрополия от разделения Русской Церкви (в середине XV века) до Брестской унии 1569 года» подробно описывает безотрадное положение Православной Церкви в Польско-Литовском государстве, уродливое и отяготительное «право патроната» католических государей и панов над православными церквами и монастырями и, наконец, подготовку и проведение западно-русским епископатом Брестской церковной унии, вопреки всем протестам православных мирян и духовенства.
Второй том «Очерков...» А. В. Карташева описывает историю патриаршего и синодального периодов (изложение доведено до 1801 года).
Описывая историю учреждения Патриаршества в России, автор указывает, что инициатива и осуществление этой крупной реформы центрального управления Русской Церковью (в 1589 году) были делом светскогоправительства, стремившегося возвысить престиж Московского государства и в глазах московских людей, и в международных отношениях, особенно среди православных народов Востока. Иерархи Русской Церкви, конечно, не возражали против реформы, имевшей целью возвысить ее престиж, но они не играли при этом активной роли: «и весь Освященный Собор, - гласит цитируемый автором официальный документ, - говоря и советовав меж себя о всем том, положили на волю благочестивого государя царя и великого князя, как о том благочестивый государь царь и великий князь Феодор Иоаннович всея России соизволит». Фактическим главой правительства в это время, при слабом царе Феодоре Иоанновиче, был всемогущий царский шурин боярин Борис Федорович Годунов. Он вел переговоры об учреждении Патриаршества в Москве с прибывшим в Москву Константинопольским Патриархом Иеремией и «провел» на Патриарший престол своего близкого друга, митрополита Московского Иова. «Русское Патриаршество, - замечает А. В. Карташев, - (есть) дитя царской воли»; и при «настоловании» нового Патриарха царь вручал ему пастырский жезл (посох).
Патриарх Никон, с его идеями о превосходстве «священства» над «царством», пытался осуществить независимость Церкви от государства и создать в лице Патриарха второго «великого государя», но его попытка потерпела крушение.
В историю патриаршего периода входит у А. В. Карташева, как и во всех курсах русской церковной истории, печальная повесть о начале церковного раскола, о преследованиях раскольников, об их самосожжениях.
В отделе «Основной характер и оценка синодального периода» автор прежде всего замечает, что петровские церковные и культурные реформы были совершенно «в духе времени», когда в европейских странах совершался «отрыв от обветшалой формы средневековой теократии» и всесторонняя секуляризациягосударства и духовной культуры. Идеи «естественного права», переплетаясь с идеями протестантизма, не допускали существования Церкви как особой организации, независимой от государства; религия и Церковь должны были подчиниться государственной власти, которая принимала на себя всестороннюю заботу о материальном и духовном благе подданных (или о «всенародной пользе», по выражению петровских указов).
Стремление Петра к секуляризации русской жизни и культуры, конечно, не могло встречать сочувствия московского (великорусского) духовенства, возглавляемого консервативными Патриархами Иоакимом (1673-1690) и Адрианом (1690-1700), в глазах которых уже одно только брадобритие представлялось тяжким грехом против Православной Церкви и московской традиции. С другой стороны, говорит А. В. Карташев, кровавый стрелецкий бунт 1682 года оставил у Петра на всю жизнь «глубокое духовное отвращение к звериному лику дикого, темного, невежественного и ничуть не христианского древлемосковского фанатизма». При таких условиях «ни теоретически, ни практически сочетать точки зрения Петра и Патриарха Адриана было невозможно... Аккорд (то есть соглашение) математически исключался. Новая идея (всемогущего) государства не терпела дуализма... Религия, Церковь могла быть только подчинена ему».
А. В. Карташев признает, что церковная реформа Петра носила «крутой» и революционный характер, но, в отличие от большинства историков и публицистов, утверждает, что она не парализовала, а «стимулировала» творческие силы Церкви: «слишком крутая, до болезненности, революционная реформа Петра Великого была благодетельным страданием для Русской Церкви, стимулировавшим ее творческие силы».
Автор указывает разные сферы проявления творческих сил Церкви в период Империи, который и по государственной, и по церковной стороне представлял «все восходящую линию биологической эволюции единого организма России».
Во-первых, А. В. Карташев указывает на огромный, почти десятикратный количественный рост Церкви в период Империи, и «этот количественный рост не есть только автоматический результат роста населения; это и результат активного систематического внешнего и внутреннего миссионерства Русской Церкви в такой мере, как никогда еще раньше не практиковалось».
Широко развилась упорядоченная система духовного образования: на рубеже XIX и XX веков в России было 4 Духовные академии, 55 семинарий, 100 Духовных и 100 Епархиальных (для девочек) училищ, с общим числом 75 000 учащихся.
Широкое развитие в синодальном периоде научно-богословского знания сделало Русскую Церковь «самой высокой, самой сильной частью, можно сказать, даже гегемоном всего Восточного Православия».
«Просветительно-богословский подъем сил Русской Церкви в этот период возрос еще в связи с другим оригинальным культурным явлением - появлением светских богословов и религиозных философов: Хомяков, братья Аксаковы, Владимир Соловьев, братья Трубецкие» [Н. О. Лосский]. «Параллельно с этим должна быть поставлена религиозно-православная стихия в русской литературе, ставшей всемирной». Творческие силы Православной Церкви проявились также в иконописи, церковной музыке и архитектуре.
«Во избежание излишних сомнений и колебаний в оценке развития Русской Церкви приложим здесь бесспорное мерило для всех Церквей и всех времен. Разумеем мерило святости». В синодальный период, как и в предшествовавшие, происходили и явление новых святых, и канонизация прежних подвижников.
Последняя часть второго тома говорит о развитии в России духовного образования.
В общей оценке книги А. В. Карташева надлежит сказать, что она обнаруживает широкую всестороннюю эрудицию автора и содержит богатый фактический материал в описании всех сторон жизни Русской Церкви: административное устройство Церкви и отношения Церкви и государства; иерархия, монастыри и приходское духовенство; Церковные Соборы; идейные разногласия в Церкви, ереси и расколы; степень христианизации церковного народа и характер древнего благочестия. Наконец, автор приводит обширную библиографию, особо для каждого периода церковной истории.


[1] «бывши въ академіи профессоромъ еврейскаго языка и литературы, Павскій переводилъ съ еврейскаго языка на русскій Библію, книгу за книгой. Студентовъ интересовалъ этотъ переводъ, и они записывали его за профессоромъ. Когда составилась полная Библія, студенты, воспользовавшись даннымъ имъ правомъ литографировать лекціи, налитографировали русскій переводъ Библіи (собственно учительныхъ и пророческихъ книгъ Ветхаго Завѣта), считая это дѣло ученымъ, а не церковнымъ, и притомъ, можно сказать, домашнимъ, какъ учебное пособіе для классическихъ занятій. Нѣсколько экземпляровъ послано было въ подарокъ въ Москву и Кіевъ. Это было въ 1841 году. Въ началѣ слѣдующаго года, неизвѣстный ревнитель вѣры, безъименнымъ письмомъ, отправленнымъ по почтѣ, встревожилъ нѣкоторыхъ начальственныхъ лицъ духовнаго вѣдомства представленіемъ опасности, какая можетъ произойти отъ этого перевода, будто бы невѣрно или неточно передающаго нѣкоторыя мѣста изъ Ветхаго Завѣта. Академіи сдѣланъ былъ запросъ: съ чьего позволенія и одобренія сдѣланъ и изданъ этотъ переводъ? Такъ какъ общая молва приписывала его Павскому, то положено было допросить его объ этомъ, а митрополиту Іонѣ поручено было сдѣлать ему духовное вразумленіе. Въ тоже время составленъ былъ, подъ предсѣдательствомъ волынскаго архіепископа Никанора, комитетъ для отобранія розданныхъ экземпляровъ литографированной Библіи и для допроса ихъ владѣльцевъ. Комитетъ не нашелъ въ этомъ дѣлѣ ничего ни преступнаго, ни опаснаго для Церкви.

Между тѣмъ, вслѣдствіе возбужденнаго вопроса о переводѣ Библіи на русскій языкъ, наиболѣе образованными и предусмотрительными людьми предложено было мнѣніе, чтобъ, уничтоживши литографированный переводъ Ветхаго Завѣта, сдѣлать новый, подобно тому, какъ сдѣланъ былъ переводъ Новаго Завѣта библейскимъ обществомъ 10 лѣтъ назадъ. Въ мнѣніи предполагалось издать его съ краткими толкованіями, согласивъ, по возможности, съ переводомъ 70-ти. Но въ ту пору нашли предложеніе это излишнимъ и даже опаснымъ.

 

[2] По учению скопцов, отецискупитель, второй Христос (т. е. Селиванов) воплотился от Св. Духа и родился от Непорочной Девы (имп.Елизаветы Петровны) по благовествованию ей Иоанна Богослова. Он же есть "белый царь", Петр IIIФедорович. Общины, на которые разделяются С., называются кораблями. Каждый корабль управляется"кормщиком", власть которого в отношении к подчиненным безгранична. Второе место в иерархии С.занимает кормщица, или богородица. Богослужения, совершаемые С., называются "радениями".

[3]Духоборы не признают Библию, поклоняются "богу в духе" (отсюда - духоборы). Различные религиозныесказания записаны в так называемой "Книге живота" (жизни), стихи-псалмы из которой они читают и поют на молениях

[4] Молокане - секта, возникшая в начале XIX века в результате раскола, происшедшего в секте духоборовмежду сторонниками духоборческого "Христа" Поборихина, отвергающими Библию, и сторонниками его зятяУклейкина, признающими Библию как "непогрешимое слово божье". Название секты произошло в связи стем, что свою веру молокане объявляют "чистым молоком словесным". В целом же разница в вероучениидухоборов и молокан незначительна. Как те, так и другие отрицают обряды православной церкви, в томчисле и водное крещение.