Вопрос 4. Научные традиции и научные эволюции. Типы научной рациональности

Четвертый вопрос « Динамика научного знания» должен быть рассмотрен путем перечисления подходов и объяснения этой проблемы отечественными и западными философскими школами . Важным содержанным, мировоззренческим элементом этого вопроса является рассмотрение закономерности развития науки.

Для науки чрезвычайно важной является проблема преемственности научного познания. Этот процесс выражается через такие понятия, как «традиция» и «новация», которые представляют собой две противоположные, но тесно связанные между собой стороны диалектического процесса развития науки: традиция составляют основу для новаций, которые в свою очередь «вырастают» из традиций, вбирая в себя все то ценное и положительное, что было в них.

Под традициями в науке понимаются те знания, которые накоплены прежними поколениями ученых, передаются и сохраняются последующими поколениями в конкретных научных сообществах, направлениях, школах. Что касается новаций, то в самом широком смысле – это то, чего не было раннее, что появилось впервые.

Научная революция – это этап развития научного знания, связанный с качественным изменением исследовательских стратегий, которые задаются основаниями науки. Основания науки и исследовательские стратегии были рассмотрены в предыдущей, III главе.

Кардинальная смена оснований науки может осуществляться в двух формах революционности: а) изменением специальной картины мира без существенных преобразований идеалов и норм исследования; б) радикальной сменой идеалов и норм науки новыми. В истории науки примером первой формы научной революции может выступать переход в конце XIX в. от механической к электродинамической картине мира. История квантово-релятивистской физики по отношению к физике классического этапа науки служит примером второй формы научной революции.

По мере завершения процесса дисциплинарной организации каждая наука, с одной стороны, обретает относительно самостоятельный статус, а с другой – взаимодействует с другими науками, обменивается междисциплинарными принципами, что приводит к научным революциям на основе «парадигмальных прививок».

Ярким примером такого взаимодействия является возникший союз биологии и кибернетики. Его результатом стало создание в середине ХХ в. теории биологической эволюции как процесса саморегуляции видов живых организмов. Автор данной теории И.И. Шмальгаузен в качестве самоорганизующихся систем рассматривал организмы, популяции и биоценозы. «Все биологические системы, – писал он, – характеризуются большей или меньшей способностью к саморегуляции, т.е. гомеостазису. С помощью авторегуляции поддерживается само существование каждой данной системы, ее состав и структура с ее характерными внутренними связями и закономерные преобразования всей системы в пространстве и времени. Гомеостатическими системами являются, прежде всего, отдельная особь каждого вида организмов, затем популяция как система особей одного вида, характеризующаяся своим составом и структурой с особыми взаимосвязями ее элементов, и, наконец, биогеоценоз, обладающий также определенным составом и структурой со своими, подчас очень сложными взаимосвязями»[5].

Шмальгаузену удалось решить ряд важнейших проблем при трансляции из кибернетики в биологию новой парадигмы:

– во-первых, обосновать возможность использования принципов саморегуляции к исторически развивающимся системам;

– во-вторых, рассмотреть взаимодействие организмов, популяций и биоценозов под углом зрения передачи и преобразования информации , а также процессов управления;

– в-третьих, представить отдельно взятую особь как целостный информационный блок, а специфическую для нее активность в биоценозе – как средство передачи обратной информации;

– в-четвертых, сформулировать новый для биологии принцип группового отбора, указав на роль соревнования популяций друг с другом как условия создания и поддержания надорганизменных систем (видов, биоценозов)[6].

В ХХ столетии активизация обменных процессов парадигмальными установками наблюдается не только между естественно-научными дисциплинами, но и в социально-гуманитарном знании. Так, взаимосвязь лингвистики, теории информации и биологии привела к развитию семиотики. Лингвистика при этом получила расширительное толкование как особая часть семиотики, исследующая и естественные, и искусственные языки.

Процессы обмена понятиями, методами, парадигмальными установками предполагают наличие какого-то обобщенного видения предметных областей разных наук, которое позволяло бы, сравнивая различные картины исследуемой реальности, все же идентифицировать их как одну и ту же реальность. В качестве подобного видения выступает общенаучная картина мира. Функционально она выступает как глобальная исследовательская программа науки, на основе которой формируются конкретные исследовательские программы и предназначена для: а) интеграции знаний о предметах различных наук в целях формирования целостного образа Вселенной как взаимосвязанных неорганического, органического и социального миров; б) установления сходства и различия предметных областей разных наук; в) обоснования и целенаправленной трансляции знаний из одной научной сферы в другую; г) регулирования постановки фундаментальных научных проблем.

В современной социальной истории науки можно выделить две основных стратегии: макроаналитическую и микроаналитическую[7]. Макроподход к анализу истории науки стал развиваться в 70–80-е гг. ХХ в. Основные идеи его представлены в трудах Дж. Бернала, Р. Мертона и др.[8] В целом для макроподхода является характерным:

– рассмотрение функционирования и развития научного знания в рамках целостной социальной системы;

– выявление зависимости структуры научного знания от социальных процессов;

– идентификация форм и способов организации науки с формами и способами организации социальной системы.

Важнейшей особенностью макроаналитического подхода является десубъективация, т.е. исследование обезличенных процессов и структур науки, абстрагирование от ожиданий, притязаний и ориентаций субъекта научного познания.

На рубеже 80–90-х гг. ХХ в. в связи с осознанием ограниченности макроподхода в изучении социальной истории происходит поворот к микроаналитической стратегии, которая:

– ориентирует исследователей на изучение отдельных событий, фактов, случаев;

– акцентирует внимание на описании локальных социально-исторических и социокультурных объектов, при этом абстрагируется от раскрытия закономерностей и общих социальных процессов, преемственности отдельных этапов;

– нацеливает на изучение отдельных случаев научных открытий, полемики между учеными, на выдвижение гипотез и построение теорий в определенном социокультурном контексте.

История развития науки – это сложный и противоречивый процесс, включающий в себя как эволюционные стадии, так и революционные этапы. Смена общей научной картины мира, сопровождаемая изменениями идеалов, норм, а также философских оснований науки, называется глобальной научной революцией. История естествознания насчитывает четыре глобальных научных революции.

В рамках классического естествознания выделяются две революции. Первая революция связана со становлением классического естествознания XVII в.

Нормативная структура исследования (нормы и идеалы) выражала установки классической науки и имела следующие характерные черты: а) достижение объективности научного знания предполагало исключение из описания и объяснения всего, что относится к субъекту познания и процедурам познавательной деятельности; б) объяснение интерпретировалось как поиск механических причин и субстанций; в) в научном обосновании ключевой была идея точности и неизменности знаний о природе с позиций принципов механики; г) в качестве идеала признавалось построение абсолютно истинной картины природы.

В соответствии с данными нормативными установками строилась общенаучная картина мира, которая исчерпывалась механицизмом, применяемым не только к сфере физического, но и к другим областям знания.

Система философских оснований также опиралась на идеи механицизма. В эпистемологической составляющей данной системы господствовали представления о познании объектов природы с помощью наблюдения и эксперимента. Разум субъекта познания наделялся суверенностью и понимался как дистанцированный от изучаемых предметов.

Специфичными были и знания об изучаемых объектах, рассматриваемых преимущественно как малые системы, которые характеризовались небольшим количеством элементов с жестко детерминированными связями и силовыми взаимодействиями. Полагалось, что свойства целого полностью определяются свойствами его составных частей. В соответствии с таким подходом формировалась «категориальная сетка». Онтологическая составляющая философских оснований была представлена категориями «вещь», «процесс», «часть», «целое», «причинность», «пространство», «время» и т.д.

Вторая глобальная научная революция относится к концу XVIII – первой половине XIX в. и знаменует переход к дисциплинарно организованной науке.

В системе идеалов и норм исследования наблюдается дифференциация: если в физике доминируют нормы механического объяснения, то в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения. Механистическая картина мира теряет статус общенаучной, а в разных областях научного знания (биологии, химии и др.) формируются специфические картины реальности.

В соответствии с изменяющейся дисциплинарной организацией видоизменяются и философские основания науки. Для эпистемологической составляющей этих оснований важнейшими становятся проблемы соотношения разнообразных методов науки, классификации наук и синтеза знаний.

Третья глобальная научная революция охватывает период с конца XIX до середины XX столетия и связана со становлением неклассического естествознания. Революционные перемены этой эпохи коснулись различных областей научного знания: в физике – открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теорий, в космологии – концепция нестационарной Вселенной, в химии – квантовая химия, в биологии – становление генетики. Возникают кибернетика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира.

Идеалы и нормы новой неклассической науки характеризовались:

– отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относительной истинности теорий и картины природы, выработанной на том или ином этапе развития естествознания;

– признанием истинности нескольких отличающихся друг от друга конкретных теоретических описаний одной и той же реальности (так как каждый из них может содержать момент объективно-истинного знания);

– осмыслением взаимосвязи онтологических постулатов науки и характеристик метода, с помощью которого познается объект. Особенно ярко это проявилось в квантово-релятивистской физике, где одним из условий объективности объяснения и описания предмета выдвигается требование учета особенностей средств наблюдения, которые взаимодействуют с объектом (в классической же физике объект рассматривался «сам по себе»).

– объяснением операциональной основы вводимой системы понятий (принцип наблюдаемости), а также выяснением связей между новой и предшествующими ей теориями (принцип соответствия).

Вторая революция (становление оснований дисциплинарного естествознания конца XVIII – первой половины XIX в.) происходила на фоне:

– резко усиливающейся производительной роли науки;

– превращения научных знаний в особый продукт, имеющий товарную цену и приносящий прибыль при его производственном потреблении;

– формирования системы прикладных и инженерно-технических наук как посредника между фундаментальными знаниями и производством;

– специализации различных сфер научной деятельности, складывания соответствующих этой специализации научных сообществ.

Третья революция (переход от классического к неклассическому естествознанию) была подготовлена:

– изменением структур духовного производства в европейской культуре второй половины XIX – начала XX в.;

– кризисом мировоззренческих установок классического рационализма;

– формированием в различных сферах духовной культуры нового понимания рациональности. При этом сознание, постигающее действительность, постоянно наталкивается на ситуации своей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость от социальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, его ценностные и целевые ориентации.

В конце XX – начале XXI в. в основаниях науки происходят новые радикальные изменения, которые можно охарактеризовать как четвертую глобальную научную революцию.В ходе нее рождается новая, постнеклассическая наука, для которой характерно:

– изменение характера научной деятельности (интенсивное применение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, революция в средствах хранения и получения знаний);

– утверждение особенностей науки, которые определялись комплексными исследовательскими программами. Наряду с дисциплинарными исследованиями на передний план все более выдвигаются междисциплинарные и проблемно ориентированные формы исследовательской деятельности;

– в самом процессе определения научно-исследовательских приоритетов наряду с собственно познавательными целями все большую роль начинают играть цели экономического и социально-политического характера.

Взаимосвязь различных наук под влиянием главным образом «парадигмальных прививок» приводит к стиранию специальных научных картин реальности, которые в конечном итоге предстают в виде фрагментов целостной картины мира.

Тип научной рациональности означает степень соответствия эпистемологических характеристик реальной исторической ситуации в науке и обществе. Стадии исторического развития науки, каждую из которых открывает глобальная научная революция, можно охарактеризовать также и как становление трех исторических типов научной рациональности, возникших в истории техногенной цивилизации: классическая рациональность(соответствующая классической науке в двух ее состояниях – дисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке); постнеклассическая рациональность.

Классический тип научной рациональностиконцентрирует внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.

Неклассический тип научной рациональностиучитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире).

Постнеклассический тип научной рациональностирасширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями.

.

Вопросы для самоконтроля

1. В чем сущность научной революции? В каких формах может осуществляться научная революция?

2. Что означает понятие «парадигмальная прививка»?

3. Сформулируйте общее и особенное в отношении кумулятивистского и социологического подходов к пониманию истории науки.

4. Дайте характеристику двум аспектам нелинейности роста научного знания.

5. Что означает понятие «глобальная научная революция»?

6. Дайте характеристику основных типов глобальных научных революций.

7. В чем состоят принципиальные отличия основных типов научной рациональности?

 

 

 

Военно-медицинская академия

имени С.М. Кирова

 

Кафедра общественных наук