Места захоронения, противопоставленные кладбищу, и разряды погребаемых там покойников

а) Самоубийц хоронят на огороде, в саду (курск., Гн., 420)

б) некрещеных детей — в огороде, в саду, на гумне (орл., черн., Гн., 346)

в) некрещеных детей — в подызбице (чернит., Гн., 396); потерчата — в оселке (полт., Архив, 1099)

г) некрещеных детей — на рубежах полей (турч., Гн., 218); потороча, потерча — под деревом (укр., Ч., 713); ср.: домашний скот — в подворотнях, дворах, на межах (Бог.), выкидышей — в болоте или в подызбице (обонеж., Кул., 54-55)

д) удавившихся хоронят на горе, под елями, лицом вниз; остальных самоубийц — за 5 верст от церкви (обонеж., Кул., 54)

е) повесившихся хоронят у дорог, остальных самоубийц — на краю кладбища (во рву, у забора) (полес., гомел., ПА-74)

ж) самоубийц — на перекрестках; утопленников — в кладбищенском рву (укр., холмщ., подлее., Гн., 387)

з) некрещеных детей хоронят на кладбище, но ночью и посыпая при этом землю маком (укр., косов., Гн., 378,301)

и) самоубийц хоронят на кладбище, но на место их смерти кладут камень (закарп., Бог., 261)

к) на перекрестках и полях, где произошло убийство, ставят «фигуры» — красные и черные кресты (Сум., 361)

л) всех без исключения хоронят на кладбище (арханг., Еф., 135).

Вторая функция погоста и могилы в обряде — «новый дом» покойного. С этим связано водружение над могилой «моделей» избы — голбцов, струбцов (сев.) и т. д., на земле или на шесте.

Более или менее явленное обитание душ умерших (и самой смерти) сообщает погосту постоянное, не зависящее от обрядового времени магическое свойство: здесь возможен контакт с умершим и «потусторонним миром»: на могиле, «урочном месте», совершаются гадания; земля с могилы (тезки) обладает даром врачевания; ветки кладбищенских деревьев участвуют в любовной магии; могильная земля помогает в воровстве. Наконец, на могиле происходит сказочное «дарение» (см., напр., «Сивка-Бурка» [Андреев, № 530]).

С представлением о постоянном магическом поле кладбища связана тенденция изолировать пространство смерти, избежать контакта с ним, благотворного в особых ситуациях и опасного в повседневной необрядовой жизни. Так, на кладбище можно встретить пáру — белый столб, который может ударить и зашибить идущего по кладбищу человека. Проходя мимо кладбища, нужно «подать голос», чтоб «родители не пугали»; минуя кладбище на крестинах, нужно сойти с телеги и идти пешком (полес., ПА-74, ПА-75) и т. п.

Во внеобрядовое время на кладбище лежит печать неприкосновенности: проходя мимо кладбища, нужно совершать особые обереги — ни кладбищенские деревья, ни любая другая вещь на кладбище не могут быть повреждены. Во время же похорон и годовых поминок ситуация обратная: хороший знак — украсть могильный заступ с похорон (укр., Гн., 386); дети и нищие собирают яйца и еду с могил в Фомино воскресенье (влад., Зав., 100).