ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ И ПОСТМОДЕРНИЗМ

Постструктурализм и постмодернизм — два сходных между собой философских и культурологических течения, получивших

Шюц А. Здравый смысл и научная интерпретация человеческой деятельности // Вестник СПбГУ. 1994. Сер. 6. Вып. 4. С. 47.

Shutz A. Concepts and Theory Formation in Social Sciences. In: Natanson M. (ed.) The Philosophy of the Social Sciences. N. Y., 1963.

наиболее широкое распространение начиная примерно с 6(~х (постструктурализм) и 80-х (постмодернизм) гг. XX в.

Основой для генезиса «постструктурализма» явился струкпу-рализм — методологическая концепция, появившаяся в гумани­тарных дисциплинах в начале XX в. и делавшая упор на анщцэ структуры в исследуемых объектах. Начиная со второй половинд прошлого века структурализм распространился и в сфере coix-альных наук, достигнув наивысшего расцвета в работах франи j-ского философа и социолога Пьера Бурдъе (1921—2001). Свио собственную концепцию Бурдье называл «конструктивистским структурализмом» или «структуралистским конструктивизмом.

Согласно Бурдье, социальная реальность находится в состо­янии «двойного структурирования», т.е. особого двойного про­цесса установления причинно-следственных связей между субъзс-том и объектом: изначально субъектом («агентом» или «габиу-сом»¹) социальная реальность воспринимается как объективу или внешняя по отношению к его действиям, а впоследствии ю мере практических действий габитуса в социальном простра*-стве социальная реальность включается как субъективный вд-мент в поле действия габитуса.

«Практики» как результат действия субъектов объединяются в «поля», а «поля» конструируют «социальное пространство» щ~ имодействия субъектов. Структура поля отражает соотношение между различными габитусами, которые ведут борьбу за расп it-деление «символического капитала» в его различных вида: -экономическом, культурном, социальном и т.п. Величина кап­тала, которым располагают габитусы, есть важнейшая харавд-ристика его позиции в социальном пространстве.

Социальная эпистемология Бурдье утверждает принцип Яс­ного взаимодействия агентов с их собственной практикой, коо-рый даже вербальные утверждения габитусов переводит в инод-туциональные факты:

«Агенты в некотором роде скорее натыкаются на собств;.{-^нУю практику, чем выбирают ее свободно или подталкиваюсь к ней путем механического принуждения»².

«Когда речь идет о социальном мире, то говорить автори- г-но — значит делать: если, например, я авторитетно заявляю, to социальные классы существуют, я в значительной степени спо­собствую тому, чтобы они существовали»³.

От латинского слова habitus — свойство, состояние, положение. _з Бурдье П. Начала. М., 1994. С. 161. Там же. С. 87.

 

72

Таким образом, Пьер Бурдье совсем неожиданно вернул нас к вроде бы давно отвергнутому гносеологическому принципу «тождества бытия и мышления»! все то, что существует в голо­вах социальных мыслителей, существует и в реальной действитель­ности^. Таков парадоксальный социально-эпистемологический мир постструктурализма, в лабиринтах которого любому другому мыслителю (кроме самого постструктуралиста), очевидно, будет легко заблудиться.

Постмодернизм — еще одно «радикальное» социально-эпис­темологическое учение, в основном представленное французскими философами: Ж. Бодрийяром, Ф. Лиотаром, Ж. Делезом, Ф. Гват-тари, Ж. Дерридой и др.

Отправной пункт постмодернистской социальной эпистемо­логии — идея фрагментарности, разобщенности, относительно­сти социального знания; ни один субъект не в состоянии собрать это знание в единое целое.

«Согласно постмодернизму, все знание вырастает из ограни­ченных, относительных позиций или перспектив познающих субъектов. Ни одна из них не может быть привилегированной, т.е. более истинной, чем другие, а значит, нет и не может быть места для универсальных познавательных систем. Те же, кто пре­тендует на них, наделяют свои точки зрения явно инородной, уже не познавательной силой, например, силой власти, силой давящего авторитета, но не истины, а вернее, поиска и жажды ее. Разнообразие жизни постигается только разнообразием (по­зиций, углов зрения, субъектов) познания»¹.

В результате постмодернисты отрицают возможность конст­руирования как какой-то объективной социальной эпистемологии: для них вся социальная эпистемология субъективна, существу­ет множество разных, не сводимых друг к другу социальных эпистемологии («плюрализм эпистемологии»), которые ведут к тому, что сама эпистемология становится «игрой» в различные смыслы и значения, их бесчисленным свободным «конструировани­ем», — и не более того.

«В постмодернистской социокультурной ситуации и познава­тельная деятельность часто трактуется как открытое простран­ство бесконечных трансформаций и интерпретаций. В свете этого социальное познание понимается как действия индивидов по конструированию различных миров из множества элементов, включенных в различные виды практики, эти действия не рег-

Гречко П.К. Концептуальные модели истории. М., 1994. С. 95.

даментируются ничем, кроме коммуникативных связей. Инте­рес к универсальным законам вытесняется интересом к отдель­ному и особенному. Так как постмодернистское мировоззрение иначе определяет место человека в мире, оно обладает более сла­быми предсказательными возможностями, чем каузальное, и оно не нацелено на поиск общих безусловных исторических законов, а дает лишь контуры объяснений, которые тоже историчны и слу­чайны. Постмодернист не спрашивает: "Истинно ли это?"; он задает вопрос: "Какое это имеет значение?"»¹.

Плюрализм социальных эпистемологии в постмодернизме, сле­довательно, ведет и к плюрализму «социальных истин» и реля­тивизации понятия истины в целом. «Истиной может быть все, что имеет какое-либо значение для утверждающего что-либо», — таков завершающий эпистемологический пункт постмодернизма.

Таким образом, общий обзор различных социально-эпистемо­логических концепций должен увести нас от представлений о «про­стоте» и «очевидности» современной социальной эпистемологии, выводы которой в свою очередь будут иметь существенное значе­ние и для методологии экономической науки². Наоборот, совре­менные подходы к проблеме социального познания отличаются большим разнообразием, и потому попытка найти единственное истинное решение здесь будет очевидным заблуждением.