СОЦИАЛЬНАЯ ФЕНОМЕНОЛОГИЯ И ГЕРМЕНЕВТИКА

Герменевтика (название происходит от Гермеса — древнегре-^еского бога письменности, а также от «герменеою» — «разъяс-^Ить, истолковывать» (древнегреч.)) как философское направление

сформировалась во второй половине XIX в. Возникновение ее связано с именем немецкого ученого Вильгельма Дильтея (1833— 1911).

Основополагающий тезис социальной эпистемологии Дильтея выглядит следующим образом: отчасти соглашаясь с неоканти­анцами, он подчеркивает необходимость учета ценностей в по­знании социальных явлений; однако для него это лишь один из многих моментов процесса «включения» человека в пережива­ние исследуемых им социальных явлений и фактов. Именно это переживание, согласно немецкому философу, позволяет учено­му, изучающему подобные явления и факты, возвыситься до их герменевтического постижения, а если быть совсем точным, до понимания их. «Понимание» — это высшая ступень познания, а «объяснение» (в том числе «научное объяснение») Дильтеем ис­толковываются как предварительные (предшествующие «пони­манию») ступени философского постижения социальной реаль­ности.

Но позицию Дильтея нельзя также трактовать примитивно — будто он требовал какого-то мистического вчувствования в со­циальную реальность, как прошлую, так настоящую и будущую. Наоборот, он призывал к единству как субъективного, так и объек­тивного в социальном познании, результатом которого должно было стать «герменевтическое знание».

Российский философ А.Ф. Зотов иллюстрирует позицию Диль­тея следующим размышлением:

«Историк вовсе не должен стремиться к простому описанию индивидуальных событий (к чему, кстати, призывали и неокан­тианские приверженцы идеографического метода — ведь без "от­несения к ценностям" не могло образоваться никаких понятий исторической науки); он стремится к общему пониманию событий и процессов. Об этом свидетельствуют и такие понятия, как "сред­невековое общество", "национальная экономика", "революции Нового времени". Даже когда историк занимается биографиями, тогда в роли сырого материала выступают события или документы (письма, воспоминания, дневники, сообщения современников и пр.). К примеру, историк хотел бы понять Бисмарка как ве­ликого политического деятеля, — что оказывало на него влия­ние, что было для него значимым, к каким целям он стремился и почему именно к ним; кто и почему был его союзником и про­тивником, как он использовал сложившиеся условия или мог их изменить в своих интересах; почему в Пруссии и Европе сло­жились такие условия; какое значение имело государство в этой

тране, и чем оно отличалось от других европейских странах, и т.Д- и т.п. Для всего этого ему, историку, и нужны общие по­нятия. Поэтому задача не в том, чтобы каким-то образом "слить­ся" с Бисмарком психологически, "идентифицировать" с себя с ним как с личностью: историк, который хотел бы "разобрать­ся" с Бисмарком, обязан изучить и государственную структуру Пруссии, и состояние ее хозяйства, и особенности и традиции внешней политики, и расстановку сил в Европе и в мире, и кон­ституцию страны, и особенности религии, и многое, многое другое. Понимание исторической личности предполагает "опос­редование" этого "общего знания"»¹.

В своей значительной части идеи герменевтики оказались подхвачены социальной феноменологией — социально-философским учением, основателем которого принято считать австрийского философа и социолога Альфреда Шюца (1899-1959). У своего соотечественника, выдающего представителя феноменологии. Эдмунда Гуссерля, Шюц позаимствовал идею жизненного мира, и именно она стала центральной идеей социально-феноменоло­гической концепции Шюца.

Жизненный мир — это сфера непосредственного, рефлексив­ного, интуитивно переживаемого жизненного опыта, который формируется и закрепляется на уровне здравого смысла. Другое важнейшее понятие феноменологии Шюца — понятие «повсед­невность» как напряженное, лишенное всякого сомнения вни­мание к жизни, предполагающее целостное «Я», и выдвижение разнообразных проектов воздействия на окружающую личность среду².

Собственная биография индивида конструирует, согласно Шюцу, его особенный «жизненный мир», его биографическук среду, где собственное «Я» индивида оказывается центром по­знающей перспективы, организующей каждый акт понимание и каждую интерпретацию внешнего факта. В результате не су­ществует всеобщего познания социальной реальности, знание о ней оказывается социально распределенным и исключительно ин-

ЗотовА.Ф. История западной философии. М., 2001. С. 158—159. Авторы курса «История теоретической социологии» дают следующее опреде­ление повседневности: «Повседневность — это сфера человеческого опыта характеризующаяся особой формой восприятия и переживания мира, возни­кающей на основе трудовой деятельности. Для нее характерно напряженно-бодрствующее состояние сознания, целостность личностного участия в мир; представляющем собой совокупность не вызывающих сомнения в объектив­ности своего существования форм объектов, явлений, личностей и социальны взаимодействий» // История теоретической социологии. Т. 3. М., 1998. С. 28^:

дивидуальным, т.е. знание одного индивида не сводимо к знанию другого субъекта.

«Знание социально распределено. ...Но запас действительно­го наличного знания различен у различных индивидов, и повсед­невное мышление берет это в расчет. Не только то, что знает индивид, отлично от того, что знает его сосед, но также и то, как оба знают одни и те же факты. ...Всякие индивидуальные запасы наличного знания в каждый момент структурируются как зоны различных степеней ясности, определенности и точности. ...Знание этих индивидуальных различий есть само по себе эле­мент повседневного опыта: я знаю, к кому и при каких типич­ных обстоятельствах я должен обратиться за консультацией, как компетентному доктору или юристу. Другими словами, в каж­додневной жизни я конструирую такие типы других сфер зна­комств, масштабы и структуру знания другого»'.

Поскольку познание социальной реальности строго индиви­дуально, перед Шюцем возникает следующая дилемма: как ус­тановить социальную, объективную связь между различными типами индивидуального социального познания и как органи­зовать это социальное познание в нечто единое целое? Как пре­вратить «повседневное познание» в «научное познание»?

Шюц скорее в этом пункте нащупывает решения, чем его предлагает:

«Все научные объяснения социального мира... должны соот­носиться с субъективными значениями действий человеческих индивидов, из которых складывается социальная реальность»².

В результате социальная феноменология еще более, чем нео­кантианство и герменевтика, усилила элемент субъективного в по­знании мира социальных фактов и явлений и даже в некотором роде устранила из социального познания объективное. Пример­но в таком же направлении работали и продолжают работать еще два философских течения — постструктурализм и постмодернизм.