КЛАССИЦИЗМ И «АКАДЕМИЗМ» В РУССКОЙ ЖИВОПИСИ

 

Направление классицизма возникло в русском изобразительном искусстве так же, как в литературе и театре, во второй половине XVIII века, но в отличие от них существовало более длительный период, охватив всю первую половину XIX века и полноправно сосуществуя с романтизмом и сентиментализмом.

В живописи и скульптуре, так же как и в литературе, приверженцы классицизма провозглашали образцом для подражания античное искусство, откуда ими черпались темы, сюжетные ситуации, герои. В художественных произведениях воплощались и основные тенденции классицизма: утверждение идей монархической государственности, патриотизма, преданности государю, приоритета общественного долга, преодоление личных интересов и чувств во имя долга перед страной, государем. В античных образцах художникам виделись примеры человеческой красоты и величия. Живопись и скульптура стремились к лаконизму рассказа, пластической ясности и красоте формы. В то же время для них были обязательны, так же как и в других сферах искусства, определенные каноны художественного изображения. Так, избирая сюжет из античной мифологии или Библии, художник строил композицию таким образом, чтобы главное действие обязательно находилось на переднем плане. Оно воплощалось в группе фигур, обнаженных или одетых в просторные античные одеяния. Чувства и действия изображаемых лиц проявлялись в телодвижениях, тоже условных. Например, чтобы выразить стыд или печаль, голову героя рекомендовалось склонить вниз, если сострадание — набок, повеление — поднять вверх.

Каждый персонаж картины олицетворял определенное человеческое качество — верность, нежность, прямодушие или коварство, храбрость, жестокость и т. п. Однако независимо от того, выразителем какого свойства было то или иное лицо, фигура его и движения должны были соответствовать античным канонам красоты.

В первое десятилетие XIX века благодаря патриотическому подъему, вызванному Отечественной войной 1812 года, классицизм получает наибольшее распространение в русской скульптуре и живописи. Идейная основа | классицизма — воплощение в произведениях искусства JI возвышенных чувств и образов — была созвучна общественным настроениям того времени. Идея самоотверженного служения Родине воплощается художниками в сюжетах и образцах, почерпнутых из античной и отечественной истории. Так, на сюжет римского предания художником Бруни была создана картина «Смерть Камиллы, сестры Горация», в которой декларируется мысль о преступности любви и жалости по отношению к врагам отечества. Многочисленные образцы высокого патриотизма черпаются художниками из древнерусской истории. В 1804 году скульптор Мартос по собственной инициативе начинает работать над памятником Минину и Пожарскому. Только после окончания Отечественной войны в 1818 году правительством было принято решение об установке его в Москве на Красной площади. Любопытно, что известие об этом вызвало живейший и, можно сказать, всенародный интерес. Современники отмечали, что уже во время транспортировки памятника из Петербурга в Москву по каналам Мариинской системы толпы людей собирались по берегам и разглядывали монумент. Необычайное стечение народа было и на открытии памятника в Москве. «Окрестные лавки, крыши Гостиного двора, башни Кремля были усыпаны народом, желающим насладиться сим новым и необычайным зрелищем».¹²

В конце Отечественной войны исполненный патриотического чувства молодой художник А. Иванов (отец известного автора полотна «Явление Христа народу» А. А. Иванова), человек передовых взглядов, создает картины «Подвиг молодого киевлянина в 968 году» (1810) и «Единоборство Мстислава Удалого с Редедею» (1812). В ходе войны эпизоды военных событий овладевают воображением художников и убеждают в том, что образцы воинской доблести и героического патриотизма могут быть почерпнуты не только из древности. В 1813 году появляется скульптура Демут-Малиновского «Русский Сцевола», воспевающая подвиг русского крестьянина, который, будучи пленен французами, поставившими ему клеймо на руку, отрубил ее, чтобы избавиться от позорного знака. Произведение было с волнением встречено публикой. При этом условность классической художественной манеры не препятствовала восприятию. Зрителей не смущало то, что «русский Сцевола», подобно своему античному прототипу, изображен с обнаженным торсом, что не только не соответствовало бытовым традициям, но и климату России. Кстати, и молодой киевлянин на картине Иванова, облаченный в подобие легкой туники, согласно классическим канонам, запрещавшим. изображать «некрасивые» позы и телодвижения, чрезвычайно грациозно и без видимых усилий убегал от вражеской погони. Эта условность воспринималась современниками как привычное символическое обозначение высоких гражданских добродетелей. Поэтому произведения Мартоса, Демут-Малиновского и других художников, пользовавшихся в то время большой популярностью, обозначили расцвет классицизма в русском изобразительном искусстве.

Однако со второй четверти XIX века, когда в России после подавления восстания декабристов надолго устанавливается правительственная реакция, возвышенные гражданские идеи классицизма получают иное, официальное переосмысление в духе знаменитой уваровской триады — православия, самодержавия и народности. Ярким образчиком этого нового этапа классицистического изобразительного искусства является известная картина Бруни, маститого профессора, а потом ректора Академии художеств — «Медный змий». Драматический сюжет произведения почерпнут автором из библейской истории. Израильтяне, ведомые из плена Моисеем, возроптали на Бога и были наказаны за это дождем из змей. От гибели могли спастись лишь те, кто склонится перед фигурой Медного змия. Картина изображает тот момент, когда израильтяне, узнав о Божественном повелении, кинулись к статуе, здоровые помогают доползти до нее больным и престарелым, матери протягивают вперед детей. И лишь один — сомневавшийся и протестовавший — лежит поверженный, пораженный Божественной карой.

Так выявляется идейная сущность произведения — любой протест осужден свыше; только покорность и смирение угодны царям земным и небесным.

Постепенно классицизм, утративший высокий гражданский пафос, ветшает. С ростом общественного и демократического движения 30-40-х годов все большим анахронизмом выглядит постоянное обращение к античным образцам, упорное пренебрежение действительностью как грубой, недостойной искусства сферой. Условности классицистических произведений, воспринимавшиеся раньше как средство, усиливающее идейное содержание, теперь, при утрате высокой гражданственности произведения, колют глаза зрителям. Отсутствие глубокого содержания не могут компенсировать красота форм, безукоризненность рисунка, четкость композиции. Красивые, но холодные произведения мастеров этого направления утрачивают популярность.

Классицизм, в русском изобразительном искусстве исчерпавший во второй четверти XIX века свои художественные и идейные возможности, выражается в так называемом академизме (выделено мною — Н. Я.), направлении, принятом Академией как единственная художественная школа.

Академизм, консервируя привычные классицистические формы, выводил их на уровень непреложного закона, игнорируя в то же время гражданственную высоту содержания. Эти принципы были положены в основу академической системы профессионального обучения. Одновременно академизм стал узаконенным, «правительственным» направлением в изобразительном искусстве. Ведущие профессора Академии превращаются в яростных ревнителей официального искусства. Ими создаются произведения, пропагандирующие официальные добродетели, верноподданнические чувства, как, например, картина Шебуева «Подвиг купца Иголкина». В ней воспроизведен эпизод легенды, повествующей о том, что русский купец Иголкин в период Северной войны попавший в плен к шведам, находясь в заточении, услышал, как шведские часовые насмехаются над Петром I, бросился на них и ценой жизни поддержал престиж своего государя. Естественно, подобные произведения встречали одобрение в правящих кругах. Их создатели получали новые, хорошо оплачиваемые заказы, награды, всячески выдвигались. Бруни становится ректором Академии художеств, главным консультантом по вопросам закупки художественных произведений для Эрмитажа и царских резиденций. Ф. Толстой — вице-президентом Академии, фактическим ее руководителем. Однако, преуспевая в житейском плане, эти мастера переживают тяжелейший творческий кризис. Деградация отмечает позднейшее творчество Бруни, Мартоса, Ф. Толстого. И примечательно, что на смену уходящим корифеям академизм не породил ни одного сколько-нибудь значительного художника. Эпигонство и подражательность в плане художественном, официальная идеология в качестве идейной основы — вот те корни, которые должны были питать искусство академизма. Неудивительно, что это «древо» дало такие жалкие побеги. Вместе с тем, чем творчески слабее становилось это направление, тем яростнее становилась оппозиция «академистов» ко всему новому в искусстве.