Колористика

Колористика - самый элементарный конкретно-чувственный признак будничной, праздничной, траурной одежды. Колористика выполняла также функции устойчивого этнического, этнолокального, половозрастного признаков и обусловливалась как натуральным цветом сырья, так и особенностями эстетического восприятия человеком каждого цвета, психологией данного народа, эмоциональными ассоциациями, связанными с традиционными жизненными представлениями. Например, у русских, как, впрочем, и у многих других народов мира, белый цвет был символом чистоты, милосердия и печали; черный - символом земли, покоя и постоянства, отрешения, скорби и траура; красный - цветом огня, крови, солнца, символом долголетия, плодородия, силы, власти. Бытовали такие -определения оттенков ткани, как брусничный, сахарный, голубой, лазоревый, синий, таусинный или павлиний (синевато-лиловый), осиновый (зеленый с сероватым оттенком), лимонный, рудо-желтый, глинистый, гвоздичный (оранжевый), дымчатый, дикий (серый). Причем эти названия, в отличие от таких более поздних, как фиолетовый или оранжевый, брались из русского языка.

Советский искусствовед П. И. Карпов писал: "Народ культивировал свой красочный язык, воплощавшийся в художественные образы; и в эти краски, и в эти образы вносил он свою народную мудрость, оставшуюся нам в наследство, и на нас лежит долг приступить не только к выявлению и хранению этого красочного языка прошлого нашего народа, но мы должны подойти и к его изучению, и пониманию, чтобы, руководствуясь этими красочными художественными страницами, заглянуть в то прошлое, в котором жил русский народ и творил свою бессмертную историю. Эти образцы научат нас близко подойти к пониманию психологии русского народа...". Вполне разделяя эту мысль, нельзя согласиться с высказываниями П. И. Карпова об отсутствии интеллектуального начала в традиционном народном искусстве, свидетельствующими о его ограниченном подходе к объяснению сущности народного творчества. Дело в том, что вопрос содержания художественного образа в народном искусстве был то время для науки закрыт. Его художественная природа была не исследована.

О колористике русский народной одежды у К. Градовой читаем: "В праздничных и богатых костюмах контрастировали глубокие цвета: сочные красные, золотые, темно- и ярко-синие, вишневые, черные, белые". М. А. Некрасова отмечает в народном искусстве, и в частности в крестьянской одежде, "оптимистическую силу, ликующую радость звонкого открытого цвета, ритмическую энергию пластических форм, созвучных природе", что проистекает из ценностного "в самом чувстве прекрасного в восприятии действительного".

Т. В. Козлова обращает внимание на то, что "неокрашенные и неотбеленные материалы естественных цветов кажутся однообразными по своей цветовой гамме, однако богатство их оттенков пробуждает яркие ассоциации с природой".

Излюбленным цветом русских крестьянок был красный. В традиционных русских костюмах XIX - начала XX вв. использовалось до 33 оттенков этого цвета, причем каждый из них имел свое название. Красный цвет у русских, как и у многих других народов, считался распространенным средством против сглаза, имел "продуцирующее" значение. "Цвет одежды всегда соответствует характеру обряда", -подчеркивает Г. С. Маслова.

Специфическая колористика была основным отличием чувственно-конкретного образа траурной одежды, с помощью которой выражалась скорбь по поводу смерти близких. Так, вдовы "по горю" носили белые сороки, а в Рязанской губернии до трех лет после смерти родных крестьянки обязательно ходили в белом фартуке. В траурной одежде белый цвет означал отказ от всех цветов, символизирующих чувственную прелесть и эстетическое богатство жизни. Характерен в этом отношении записанный И. А. Буниным разговор крестьян: "Тебе теперь нечего рядиться, ты вдова божья, носить тебе надо одни смирные цвета...". И. П. Работнова отмечает, что в Тамбовской губернии в трауре по родителям носили "горемычные" рубахи с белой строчевой вышивкой, а по детям - с черной, выполненной крестиком или набором.

О регламентации "печальной", "кручинной" одежды в Пензенской губернии В. М. Жигулева пишет: "Деление одежд на "кручинные" и праздничные особенно прослеживается на образцах верхней плечевой одежды Заметченского района: запонах, нагрудниках, шушпанах. При общности покроя они различаются прежде всего колоритом. Цветовая гамма "кручинных" предметов ограничивается двумя, реже тремя красками: в традиционное строгое сочетание белого и красного вплетается черный (село Кириллово), сиреневый (села Красная Дубрава и Сядемка), желтый и черный (села Большая и Малая Ижмора, Ушинка). В то же время праздничные одежды женщин этого района отличаются необыкновенной красочностью.

Во время русского свадебного обряда невеста расставалась с девической жизнью, как бы умирала для нее, и начинала жить новой жизнью - жизнью замужней женщины. У Б. А. Куфтина читаем: "В соответствии с печальным настроением всей первой части свадебного обряда невеста одевается к венцу в "горемычную" поневу, которую вообще носят "по печали", в случае смерти кого-либо из родных (села Лубенки, Чарус Московской губернии). Напротив, уже в доме мужа молодая облачается в праздничный костюм...". Отсюда можно сделать вывод, что колористика костюмов невесты служила выражением эмоционального переживания и эстетического осмысления кризисных моментов в жизни человека, связанных с психологической установкой личности, и зримо отражала одно из великих общечеловеческих свойств трагического - переход скорби в радость. Вместе с тем колористика ритуальных костюмов выступала и как средство внушения определенного строя мыслей и чувств, почти гипнотически воздействующее на психику. В том наглядно проявляется внушающая, т. е. суггестивная, функция крестьянского обрядового костюма. Глубоко сопереживая с невестой ее печаль и радость, участники свадебного обряда очищают свои души, утверждаются в вере в победу добра в жизни и в самом человеке.

По колористике народной одежды можно было определить возраст ее владельцев: самыми скромными по колориту были костюмы старух, стариков и детей, а самыми красочными - наряды взрослых девушек и молодых женщин до рождения первого ребенка. В этом наглядно проявляется и эротическая функция народного костюма.

Колористика указывала и на место проживания человека: черная вышивка рубах и черный цвет девичьих сарафанов - Воронежская губерния, полыхающие красные тона костюмов - Рязанская, сверкающее и переливающееся всеми цветами радуги великолепие - неповторимая Усть-Цильма.

Цвет был также важным организующим началом всей композиции народного костюма, так как выявлял своеобразную иерархию элементов, выделяя его главные части, подчеркивая ярусное членение формы.

Исследователи отмечают, что во второй половине 19-го столетия произошло изменение колористического строя русского народного костюма, связанное с распространением химических ализариновых красителей. "Это было, - пишет Т. М. Разина, - очень существенным моментом в искусстве: на смену спокойным, глубоким сдержанным тонам естественных красителей пришли тона яркие, звучные, звеняще - пронзительные; в искусстве текстиля второй половины XIX в. произошло творческое освоение новой гаммы. Народ увидел новые возможности художественных решений, научился добиваться цельности колорита и смело использовал в тканях и вышитых изделиях расширившуюся и позвучневшую палитру, и нельзя упрекнуть превосходные работы этого времени в излишней пестроте или крикливости".