Любечский съезд

Умирая в 1093 г., Всеволод Ярославич просил поставить гроб его возле гробницы отца – такова была воля Ярослава Мудрого, некогда сказавшего сыну: «Когда Бог пошлет тебе смерть, ложись, где я лягу, у гроба моего, потому что люблю тебя больше братьев твоих». К моменту смерти Всеволода наиболее вероятным кандидатом на Киевский стол считался его сын, черниговский князь Владимир Мономах. Но он не решился занять место отца – уступил Киевский стол своему двоюродному брату Святополку Изяславичу Туровскому. Это решение все одобрили – тогда было принято передавать власть «горизонтально» – от старшего брата к младшему, а не «вертикально» – от отца к сыну. Поэтому сын старшего Ярославича Изяслава Святополк стоял «выше» Владимира Мономаха – сына младшего из Ярославичей Всеволода. Мономах с этим считался, хотя отношения со Святополком Изяславичем у него сложились тяжелые.
Став киевским князем и испытывая постоянную угрозу из степей, Святополк пытался вести гибкую политику: он женился на дочери половецкого князя Тугоркана, боролся с половцами не только оружием, но и стремился договориться с ними, особенно после памятного поражения русских войск на Стугне. По этому пути шли потом и другие русские князья, особенно те, кто жил в пограничных с половцами княжествах и опасался их набегов или мечтал с помощью половецкой силы захватить побольше земель, а быть может, и сесть на Киевский златостол. Видя постоянное «нелюбье» и раздоры князей, Владимир Мономах предложил всем князьям собраться вместе, обсудить взаимные претензии и покончить с постоянными распрями.
Все согласились, и в 1097 г., на берегу Днепра, неподалеку от княжеского замка Любеч, на расстеленном в поле ковре, т. е. на нейтральной территории, русские князья встретились. Это были двоюродные братья (внуки Ярослава) – великий князь Святополк Изяславич и удельные князья – Владимир Всеволодович Мономах, а также Олег Святославич по прозвищу Гориславич, его братья Давыд и Ярослав Святославичи, Давыд Игоревич (сын Игоря Ярославича). Были тут также Василько и Володарь Ростиславичи – дети покойного Ростислава Владимировича, осевшие на Волыни. На этом съезде князья поделили между собой земли и торжественно целовали крест в соблюдение этого договора: «Да будет земля Русская общим… отечеством, а кто восстанет на брата, на того мы все восстанем». После того как они мирно расстались, произошло злодейство: князь Святополк по наущению Давыда Игоревича и его бояр заманил в Киев князя Василько и приказал ослепить его. Летописец утверждает, что Давыд оболгал Василько перед великим князем, обвинив его в намерении захватить власть. Но более вероятна другая причина вероломства Святополка – он хотел прибрать к рукам богатые волынские земли Ростиславичей. Как бы то ни было, расправа с одним из близких родственников сразу же после мирной семейной встречи у Любеча возмутила всех князей. Они вынудили великого князя Святополка признать вину и дать слово наказать клеветника Давыда. Но было уже поздно – в семье князей вновь воцарились недоверие и злоба.

Владимир Мономах на Киевском златостоле

Великий князь Святополк умер весной 1113 г. Тотчас в Киеве начался мятеж против ростовщиков, бравших с должников огромные проценты и пользовавшихся покровительством покойного князя. Восставшие горожане направились в центр города, где жили бояре и стоял храм Святой Софии. Толпа разгромила дворы выборного главы города – тысяцкого Путяты, а также дома ростовщиков евреев, их синагогу, а потом устремилась к княжескому двору и Печерскому монастырю. Перепуганные власти срочно призвали в город Мономаха: «Пойди, князь, на стол отчий и дедов». Мономах взял власть в Киеве и, чтобы успокоить людей, ввел особый «Устав Владимира Мономаха», снизивший процент по долгу со 100–200 до 20%.

Итак, на великокняжеский престол Владимир Мономах вступил по приглашению киевских старейшин и при одобрении народа – киевлян. Это вообще характерно для домонгольской Руси. Влияние старейшин, городского веча в городах было значительно большим, чем это кажется на первый взгляд. Князь, при всем своем могуществе, обычно советовался с дружиной, но имел в виду и мнение городского веча. В сущности, тот вечевой порядок, который долго сохранялся в Новгороде, в домонгольскую эпоху существовал и во множестве других древнерусских городов и даже кое где еще долго сохранялся после завоевания Руси монголами.

При князе Владимире Мономахе на Руси воцарился мир. Где авторитетом, где «вооруженной рукой», он вынуждал притихнуть удельных князей. Он был человеком своего времени – жестоко расправился с неугодным ему полоцким князем Глебом, как и его предок Святослав Мономах лелеял мечту обосноваться на Дунае, пользуясь слабостью Византии. Даже столетие спустя о нем вспоминали как о сказочном, могучем властелине. Неизвестный автор «Слова о погибели Русской земли» восторженно писал о Мономахе, которого, в отличие от униженных татарами князей XIII в. – современников автора, все боялись и уважали: «…половцы своих малых детей (именем его. – Е. А.) пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а венгры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко – за синим морем».

Мономах прославился как мужественный воин, не раз смотревший в глаза смерти. Еще во время своего удельного княжения в пограничной Переяславской земле он организовал несколько походов русских князей на половцев. Не все эти походы заканчивались удачно. В 1093 г. в упомянутом выше сражении на реке Стугне Мономах видел, как погиб в речных волнах его младший брат Ростислав. Через 10 лет, когда Мономах стал великим князем, сражение близ урочища Сутень (Приазовье) принесло победу русским. Решающая битва произошла в 1111 г. Тогда русские войска пришли в степь под хоругвями крестового похода и на берегу притока Дона – реки Сольницы – разгромили основные силы половцев. После этого опасность половецких набегов на Русь значительно ослабла. Впрочем, Мономах оставался умелым, гибким политиком: силой подавляя непримиримых ханов, он дружил с миролюбивыми половцами и даже женил одного из своих сыновей Юрия (Долгорукого) на дочери союзного половецкого хана Боняка.

 

Правление на Руси Владимира

Итак, Владимир Святославич стал княжить в Киеве. Множество проблем навалилось на него. С большим трудом ему удалось уговорить пришедших с ним варягов не грабить Киев. Он постарался их выпроводить из Киева в набег на Византию, предварительно наградив. За время усобицы некоторые славянские племена отпали от Руси, и Владимиру пришлось усмирять их «вооруженной рукой». Для этого он ходил походом на вятичей и радимичей. Потом нужно было «успокоить» соседей – Владимир начал поход против Волжской Булгарии, а в 981 г. повернул на запад и отвоевывал Волынь у польского короля Мешко I. Там он основал свой главный опорный пункт – город Владимир Волынский.

Войны с южными соседями – печенегами – стали тяжелым испытанием для Владимира. Эти дикие, жестокие кочевники вызывали всеобщий страх. Известна история о противостоянии киевлян и печенегов на реке Трубеж в 992 г., когда два дня Владимир не мог найти среди своего войска удальца, готового выйти на поединок с печенегом, – в те времена сражения обычно начинались поединком богатырей. Наконец честь русского оружия спас могучий кожемяка Никита, который без всяких борцовских приемов и ухищрений схватил противника – печенежского богатыря – и попросту задушил его своими огромными ручищами, привыкшими не мечом махать, а мять толстые воловьи шкуры. На месте победы русского богатыря Владимир основал город Переяславль.

В возведении городов в стратегически важных местах князь видел самое надежное средство защиты Киева от внезапных и опасных набегов кочевников. Он якобы сказал: «Нехорошо, что мало городов около Киева», и стал быстро исправлять положение. При нем возвели крепости по Десне, Трубежу, Суле, Стугне и другим рекам. Первопоселенцев («насельников») для новых городов не хватало, и Владимир приглашал людей с севера Руси переехать к нему. Среди них было немало молодцов смельчаков вроде легендарного Ильи Муромца, которым была интересна опасная, рискованная служба на границе. Знаменитая картина Васнецова «Три богатыря» не лишена исторической основы: так, утомившись от мирной жизни или нагулявшись до отвращения на пирах, богатыри отправлялись в степь – подышать вольным воздухом, «руку правую потешить», сразиться с половцами, а если подвернется случай – то и пограбить заезжих купцов.

Владимир, как и его бабка, княгиня Ольга, понимал необходимость реформ в делах веры. Вообще же легкость, с какой варяги взяли власть в землях славян, объясняется еще и сходством веры – и славяне, и варяги были язычниками многобожниками. Они почитали духов воды, лесов, домовых, леших, были у них главные и второстепенные боги и богини. Один из самых главных славянских богов, повелитель грома и молний Перун, весьма походил на скандинавского верховного бога Тора, символ которого – бронзовый молоточек – археологи часто находят и в славянских погребениях. У изображения Перуна в виде идола скульптуры была серебряная голова и золотые усы.

Поклонялись славяне также Сварогу – богу огня, хозяину Вселенной, приносящему удачу богу солнца Дажьбогу, а также богу земли Сварожичу. Весьма уважали они бога скота Белеса и богиню Мокошь. Она была единственным женским божеством в пантеоне славян и на нее смотрели как на мать сыру землю. Два бога славян – Хорс и Симаргл – носили иранские имена. Имя первого близко слову «хороший» и означает «солнце», имя второго перекликается с именем волшебной птицы древних персов Симург. Скульптурные изображения богов ставили на холмах, священные капища обносили высокой оградой. Боги славян, как и всех других язычников, были очень суровы, даже свирепы. Они требовали от людей почитания и частых подношений. Наверх, к богам, дары поднимались в виде дыма от сжигаемых жертв: еды, убитых животных и даже людей.

Поначалу Владимир попытался объединить все языческие культы, сделать скандинавского Перуна главным богом, чтобы поклоняться только ему. Нововведение не прижилось, язычество приходило в упадок, наступала новая эпоха. Соприкоснувшись с миром христианства по всей Европе, от Британии до Византии и Сицилии, варяги крестились.

 

988 – Крещение князем Владимиром Руси

Великие мировые религии убеждали язычников, что вечная жизнь и даже вечное блаженство на небе есть и что они доступны, нужно лишь принять их веру. Вот тут то и возникала проблема выбора. Согласно легенде, Владимир выслушивал разных священников, присланных соседями, и раздумывал: у каждого своя вера и своя правда! Хазары стали иудеями, скандинавы и поляки – христианами, подчиненными Риму, болгары же взяли себе византийскую (греческую) веру. Мусульманский рай с его гуриями нравился чувственному Владимиру, но он не желал обрезания, да и не мог отказаться от свинины и вина: «Руси есть веселие пити, не может быть без того!» Суровая вера евреев, которых бог Яхве за грехи разогнал по свету, также его не устраивала. «Как же вы иных учите, – вопрошал он раввина, – а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?» Римскую веру он тоже отверг, хотя причины неприятия ее Владимиром в летописи не объяснены. Может быть, Владимиру казался трудным обязательный для богослужения латинский язык. Греческая же вера была вроде известнее Владимиру. Связи с Византией были тесны, часть варягов, живших в Киеве, давно исповедовали христианство в византийской редакции – в Киеве для них даже построили церковь Святого Илии. Глаза язычника радовала и особая красочность (под влиянием Востока) службы по греческому обряду. «Нет на земле, – говорил Владимир, – такого зрелища и красоты такой». Наконец, бояре шептали на ухо Владимиру: «Если бы был плох закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей». Бабку же свою Владимир уважал. Словом, Владимир выбрал греческую (православную) веру, тем более что богослужение предполагалось вести не на греческом, а на славянском языке.

Но, выбрав веру, Владимир не спешил креститься. «Подожду еще немного», – говорил он. Действительно, легко ли ему было отречься от вольной жизни язычника и расстаться с любимым гаремом в Берестове и еще двумя – в Вышгороде да в Белгороде? Ясно, что крещение Владимира было прежде всего делом политическим, обусловленным соображениями прагматической выгоды закоренелого язычника, а не следствием некоего божественного просветления. Дело в том, что накануне этих событий византийский император Василий II нанял Владимира с войском для подавления мятежа, вспыхнувшего в Малой Азии. Владимир поставил условие – он поможет императору, если за него выдадут сестру императора Анну. Сначала император согласился. Русы помогли византийцам подавить мятеж, но слово, данное Владимиру, Василий II нарушил и сестру христианку за него не выдал. Тогда Владимир захватил богатый византийский город в Крыму – Херсонес и вновь посватался к Анне, предлагая город уже как выкуп за невесту. Император на это согласился, однако потребовал, чтобы сам князь крестился. Во время крещения князя в 987 г. в храме Херсонеса якобы произошло чудо – у Владимира исчезла начавшаяся до этого слепота. В этом прозрении все увидели знак Божий, подтверждение правильности выбора. В 989 г. прибыла Анна, Владимир с ней обвенчался и с богатой добычей отправился в Киев.

Он привез с собой не только жену гречанку, но и священные мощи, и попов из Корсуня (Херсонеса). Владимир вначале окрестил своих сыновей, близких и слуг. Потом он взялся за народ. Всех идолов сбросили с капищ, сожгли, порубили, а Перуна, протащив по городу, бросили в Днепр. Киевляне, глядя на поругание святынь, плакали. По улицам ходили греческие священники и убеждали людей принять крещение. Одни киевляне делали это с радостью, другим было все равно, третьи же не хотели отрекаться от веры отцов. И тогда Владимир понял, что добром веры новой здесь не примут, и прибег к насилию. Он приказал огласить в Киеве указ, чтобы все язычники завтра же явились для крещения на берег реки, а кто не явится, будет считаться врагом князя. Утром раздетых киевлян загнали в воду и скопом окрестили. Насколько истинно подобное обращение, никого не интересовало. В оправдание своей слабости люди говорили, что негодную веру вряд ли приняли бы сами бояре и князь – ведь плохого они себе никогда не пожелают! Тем не менее позже в городе вспыхнуло восстание недовольных новой верой.

На месте капищ сразу же стали строить церкви, чтобы, как издавна говорили на Руси, свято место пустым не оставалось. На капище Перуна возвели церковь Св. Василия – ведь сам Владимир принял при крещении христианское имя Василий. Все церкви были деревянными, только главный храм – Успенский собор – греческие мастера построили из камня. Владимир пожертвовал на Успенский собор десятую долю от своих доходов. Поэтому церковь называлась Десятинной. Она погибла в 1240 г. вместе с городом, взятым монголо татарами. Первым митрополитом был грек Фиофилакт. Ему наследовал митрополит Иоанн I, от времени которого сохранилась печать с надписью «Иоанн, митрополит Руси».

Крещение населения других городов и земель также сопровождалось насилием. На Западе чаще было не так. Под воздействием первых христиан народы, поклонявшиеся ранее языческим богам, крестились в массовом порядке по доброй воле, а их правители зачастую последними принимали широко распространенную в народе христианскую веру. На Руси христианином стал вначале правитель, а потом уже упорствующий в своем язычестве народ. Когда в Новгород в 989 г. прибыл боярин князя Владимира Добрыня с епископом Иоакимом Корсунянином, то ни уговоры, ни угрозы не помогали. Новгородцы во главе с волхвом Соловьем твердо стояли за старых богов и в ярости даже уничтожили уже давно построенную единственную церковь. Только после неудачного сражения с дружиной Путяты – подручного Добрыни – и угрозы поджечь город новгородцы одумались: полезли в Волхов креститься. Упрямых же волокли в воду силой и потом проверяли, носят ли они кресты. Впоследствии родилась пословица: «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем». Каменного Перуна утопили в Волхове, но веру в могущество старых богов тем самым не уничтожили. Им втайне молились, приносили жертвы, и еще много веков спустя после прихода киевских «крестителей», садясь в лодку, новгородец бросал в воду монетку – жертву Перуну, чтоб часом не утопил.

Но постепенно христианство внедрялось на Руси. Этому в немалой степени способствовали болгары – славяне, принявшие христианство раньше. Болгарские священники и книжники приезжали на Русь и несли с собой христианство на понятном славянском языке. Так Болгария стала неким мостиком между греческой, византийской и русско славянской культурой. Из Болгарии на Русь пришла русская письменность, усовершенствованная Кириллом и Мефодием. Благодаря им на Руси появились первые книги, зародилась русская книжная культура.

 

Владимир Красно Солнышко

То обстоятельство, что Владимир был сыном рабыни, ставило его с самого детства в неравное положение с братьями – ведь они то происходили от знатных, свободных матерей. Сознание своей неполноценности пробуждало у юноши желание утвердить себя в глазах людей силой, умом, решительными поступками, которые бы все запомнили. Примечательно, что самым верным человеком князя, как тень сопровождавшим Владимира в походах, был его дядя, родной брат Малуши, Добрыня, ставший в русском фольклоре знаменитым былинным героем. При этом, борясь с кочевниками, совершая походы на соседей, сам Владимир не выказывал особой удали и не слыл таким воинственным и грозным витязем, как его отец или дед. Во время одного из сражений с печенегами Владимир бежал с поля боя и, спасая свою жизнь, залез под мост. Трудно представить себе в столь унизительном положении его деда – покорителя Царьграда князя Игоря или отца – Святослава барса.

Долго правил Владимир христианской Русью. Летописи создают образ князя как закоренелого язычника, который, приняв христианство, сразу же стал образцовым христианином. В язычестве он был развратен, бесчестен, став же православным, резко изменился, принялся творить добро. В целом в фольклоре он не запомнился как грозный, фанатичный и жестокий крестоносец. Видимо, сам бывший жизнелюбивый язычник особенно не упорствовал в распространении веры, и люди любили Владимира, прозвали его Красным Солнышком. Как правитель он славился щедростью, был незлопамятным, покладистым, правил гуманно, умело обороняя страну от врагов. Любил князь и свою дружину, советы (дума) с которой за частыми и обильными пирами были у него в обычае. Как то раз, услышав ропот пирующих дружинников, что едят они не серебряными, а деревянными ложками, Владимир тотчас приказал наделать для них серебряных ложек. При этом он не тужил о потере своего серебряного запаса: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиной добуду золото и серебро».

Владимир умер в своем подгородном замке Берестове 15 июля 1015 г., и, узнав об этом, толпы народа устремились к церкви оплакивать доброго князя, своего заступника. Тело Владимира перевезли в Киев и похоронили в мраморном гробу. При этом киевляне были встревожены – после Владимира осталось в живых 12 из 16 сыновей, и борьба между ними для всех казалась неизбежной.