ВНП, частные издержки и социальные издержки

<...> ВНП отражает стоимость товаров и услуг, проданных и куплен­ных на рынке. Но это измерение учитывает лишь «добавку». В нем не содержится различия между истинным прибавлением к благососто­янию и таким, которое на деле может быть вычетом, хотя и засчиты­вается как экономический плюс. Так, например, продукция метал­лургического завода представляет собой стоимость, прибавляемую к ВНП. Но если этот металлургический завод загрязняет озеро, что требует дополнительных средств для его очистки, новые расходы также добавляются к ВНП. Подобным образом постепенное разру­шение окружающей среды не будет отражено как снижение реаль­ного производства, потому что блага от окружающей среды не счи­таются продукцией, которую следует принимать в расчет (например, использование реки или озера для купания). Однако расходы на природоохранные меры будут показаны как рост реального произ­водства.

Более важным, однако, является то, что в оценке общественных (public) услуг у нас нет средств для подсчета реальных благ или цен­ностей. На предметы, продающиеся на рынке, такие как автомоби­ли или одежда, имеются цены, указывающие на ту стоимость, кото­рую видят в этой продукции люди. Но как мы можем оценить такие услуги, как здравоохранение, образование или охрана порядка? На­ша система отчетности оценивает их только по затраченным сред­ствам, но не по произведенным полезностям. Поэтому «выработка» полицейских служб измеряется зарплатой, выплаченной работни­кам полиции, стоимостью полицейских машин и т.д., но не социаль­ной и экономической ценностью предотвращения преступлений или количеством задержанных нарушителей закона. Стоимость здраво­охранения оценивается по уровню выплаты врачам и затратам на лекарства, а не по снижению времени, теряющегося в результате болезней. Стоимость образования измеряется зарплатой учителям и т.д., а не ценностью, воплощенной в росте знаний учеников.

Все это является центральным пунктом в проблеме: сколько же следует тратить денег на «общественные блага»? Люди ворчат по по­воду налогов, но в настоящее время нет возможности определить, окупают ли блага, полученные от социальных служб, расходы на них. И поскольку нет возможностей такой оценки, расходы подобного рода, возможно, будут недооцениваться и, следовательно, казаться весьма бесполезными.

Второй недостаток системы отчетности, связанный с растущим объ­емом «экстерналий», – расхождение между частными и социальными издержками. Идея социальных издержек стара; она была выдвинута полтора столетия назад экономистом-социалистом Сисмонди. Но лишь пятьдесят лет назад, когда А.Пигу написал свою книгу «Экономи­ка благосостояния», явление социальных расходов было интегриро­вано в концептуальную схему неоклассической экономики равнове­сия. Пигу обратил внимание на то, что привлечение дополнительных ресурсов может спровоцировать издержки, ложащиеся на плечи «людей, прямо не имеющих к этому отношения»; имеется в виду, на­пример, «некомпенсированный ущерб, нанесенный лесам двигате­лями локомотивов»[68].

Однако идея различения частных и общественных издержек поч­ти полвека оставалась без внимания. Теперь, с обострением озабо­ченности по поводу загрязнения среды, вторичных последствий тех­нологических перемен и роста «экстерналий», проблема оказалась в центре внимания общественности. Одним из важнейших вопросов следующего десятилетия будет определение того, кто должен возме­щать подобные издержки и каким путем следует оценивать их раз­меры. Проблема, какие расходы нужно возложить на виновников подобных издержек, а какие, на законном основании, должно нести общество в целом, станет одним из труднейших вопросов политической экономии будущего. Сейчас мы только начинаем осознавать эту проблему. Нам недостает матрицы, которая могла бы послужить вкаждом конкретном случае для измерения издержек и выгод от некоторых конкретных действий или определенной политики[69].