Всеобщая декларация прав человека (ВДПЧ)

Впервые международные стандарты прав человека в виде международных норм, касающихся прав и свобод человека, появились сначала в некоторых государствах в области защиты интересов религиозных и национальных меньшинств. Так, еще в 1555 г. в Аугсбургском мирном договоре (Германия) предусматривалось равенство католиков и лютеран в рамках Священной римской империи германской нации. Когда по Гентскому (1713) и Парижскому (1763) договорам французские колонии отошли от протестантской Англии, в них гарантировались религиозные права католиков.

После окончания Первой мировой войны возникла целая система договоров, в которых предусматривалась защита национальных и религиозных меньшинств во вновь возникших (прежде всего, на месте бывшей Австро-Венгерской империи) государствах. И хотя в этих договорах речь шла о защите меньшинств именно и только в этих государствах, образовавшихся на месте государств, проигравших войну, но не о меньшинствах проживающих в государствах-победителях, все же нельзя недооценивать то главное обстоятельство, что процессы осознания мировым сообществом необходимости защиты прав меньшинств и, что самое существенное, реальные процессы самой такой защиты начались.

Кроме заботы о правах религиозных и национальных меньшинств еще в XIX веке появились первые соглашения, направленные против рабства и работорговли. Первые такие попытки ограничить торговлю невольниками, предпринятые на международном уровне, берут начало с Венского конгресса 1815 г. и, особенно, Берлинской конференции по Центральной Африке 1884-1885 гг. На второй Брюссельской конференции (1890) была принята конвенция с целью положить конец преступлениям и опустошениям, порожденным торговлей африканскими рабами. Лигой Наций в дальнейшем был предпринят ряд дополнительных усилий в этой области.

Приведенные факты стали своего рода предвестниками активной нормотворческой работы в области защиты прав и свобод индивида, развернувшейся после Второй мировой войны в рамках созданной в 1945 году Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений. Нужно заметить, что Международная организация труда (МОТ), созданная еще в рамках Лиги Наций, занялась разработкой международных стандартов в области трудового права еще до войны. Однако наиболее активные и всеобъемлющие усилия в сфере защиты прав и свобод человека берут начало именно с Устава ООН. В Преамбуле этого поистине величественного документа в качестве одной из основных своих целей члены ООН провозгласили «вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин и в равенство прав больших и малых наций».

Разработка и принятие в рамках ООН Билля о правах человека, включающего в себя ряд документов (Всеобщую декларацию прав человека 1948 г., Пакт о гражданских и политических правах с Факультативным протоколом к нему и Пакт об экономических, социальных и культурных правах, открытых для подписания в 1966 г.), ознаменовали совершенно новый этап в развитии международных стандартов прав человека. Ведь в этот период речь шла уже не о каких-то отдельных правах, о защите какой-то особой категории лиц, а о правах всех индивидов практически во всех сферах общественной жизни. И хотя Всеобщая декларация, принятая в виде резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, и поэтому, не являющаяся юридически обязательным документом, а также указанные Пакты охватывают практически весь спектр основных прав и свобод человека. Международное правотворчество в этой области продолжалось и продолжается до сих пор.

Разработка и принятие Всеобщей декларации прав человека (ВДПЧ), длившиеся более трех лет (1945-1948 г.г.), происходили в весьма сложной международной и дипломатической обстановке, когда появились самые первые признаки «холодной войны». Западные державы апеллировали к Французской декларации прав человека и гражданина 1789 г. и Конституции США 1787 г., в которых закреплялись естественные права человека, причем преимущественно политические и гражданские. Вначале эти государства были против включения в ВДПЧ экономических, социальных и культурных прав, поскольку они ими не рассматривались как права, данные от рождения.

Советский Союз, в свою очередь, ссылаясь по идеологическим и политическим соображениям на Конституцию СССР 1936 года, настаивал на включении в декларацию широкого спектра социально-экономических прав, а также прав народов на самоопределение, равенства прав каждого народа и национальностей в пределах государств. Но то же время СССР был противником включения в ВДПЧ нормы, по которой гражданин мог свободно покидать свою страну и возвращаться в нее.

Как можно видеть, основными препятствиями были идеологические и политические принципы и установки как западных государств, так и Советского Союза. Так, СССР полностью отрицая естественно-правовую доктрину, стоял на платформе марксистско-ленинского позитивизма, отрицал абстрактную свободу и столь абстрактные равенство и справедливость.

Тем не менее, 10 декабря 1948 года 48 голосами при 8 (в т.ч. СССР и другие социалистические страны) воздержавшихся Всеобщая Декларация прав человека была принята и сегодня ее авторитет столь же незыблем, как и в первые годы ее действия.

ВДПЧ не содержит обязательных норм, это – рекомендательный документ, обращенный ко всем государствам, ко всем нациям мира. Однако некоторые государства включили многие положения ВДПЧ в тексты своих конституций (в т.ч. современная Россия). Более того, немало государств полагают, что положения ВДПЧ имеют характер прямого действия.

Структура Декларации.

Особое место занимает Преамбула ВДПЧ. В ней определена морально-правовая основа стремлений мирового сообщества к охране и защите прав человека, заявляется о соединении негативных и позитивных прав и свобод в единой системе прав человека. В этом смысле огромное политическое, идеологическое и методологическое значение Преамбулы более чем очевидно.

В Декларации содержится 30 статей с изложением основных прав человека. В сущности, это настоящий и первый наиболее полный (для того времени – 1948 г.) каталог прав человека. Но наиболее четко представлены все же негативные права, представляемые как универсальные и «неотъемлемые» права.

«Позитивизация» трактовки прав и свобод в Декларации выражается наиболее полно в политических правах, а также тогда, когда речь идет о правопорядке и обязанностях человека, как условиях осуществления прав, и запрете деятельности, уничтожающей права и свободы.

ВДПЧ – особая веха в развитии современной цивилизации. Она является свидетельством того, что человечество поднялось на такой уровень своего развития, когда стало ясно, что людям нужен особый прочный ориентир всеобщей безопасности. Таким ориентиром, а, в сущности, всеобщим стандартом человеческого общежития, и стала Всеобщая декларация прав человека, на основе и в развитие которой были приняты в 1966 году международные Пакты о правах человека и другие документы универсального и регионального характера.

Европейская защита прав человека включает в себя: правовые нормы конвенций и соглашений, принятых странами в рамках Совета Европы, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, других европейских организаций по защите прав человека и нашедших отражение в национальных законодательствах, судебная защита, осуществляемая Европейским Судом по правам человека в Страсбурге.

Важнейшим элементом такой региональной системы защиты прав человека выступают региональные (в данном случае – европейские) стандарты прав человека.

В западноевропейских странах такие стандарты действуют уже несколько десятилетий. В результате деятельности созданных Советом Европы основных контрольных механизмов (Европейская Комиссия по правам человека и Европейский Суд по правам человека) стало возможным говорить о возникновении понятий – «европейские стандарты по защите прав человека» и «Европейская система защиты прав человека».

Европейскую систему защиты прав человека составляют: действия и гарантии норм различных европейских конвенций по правам человека, которые стали практически нормами национальных законодательств практически всех европейских стран, непосредственная деятельность Совета Европы, его контрольных органов, особенно Европейского Суда по правам человека, по обеспечению выполнения европейских конвенционных норм по защите прав человека. При этом нормы европейских конвенций в области прав человека основываются на общепризнанной европейским сообществом концепции, утверждающей, что государственные институты должны выполнять свои функции в интересах отдельных людей, которые имеют право пользоваться личной независимостью во всех случаях, за исключением лишь тех, когда речь идет о высших интересах общества.

Термин «европейские стандарты по защите прав человека» представляет более широкое понятие и включает как составную часть понятие «стандарты Совета Европы по правам человека», содержащее правовые нормы принятых этой европейской организацией ряда важнейших документов: Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Европейской социальной хартии, Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания; Европейской хартии местного самоуправления; Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств и др. Особое значение в европейской системе защиты прав человека в последние годы приобретает принятая в 2001 году Хартия Европейского Союза об основных правах, основу которой составляет ЕКПЧ.

В понятие «стандарты Совета Европы по правам человека» входит понятие «стандарты Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод», которое, помимо правовых норм Конвенции и дополняющих ее протоколов, содержит прецедентное право единого Европейского Суда по правам человека и его предшественников - Комиссии по правам человека и Европейского Суда по правам человека. Благодаря деятельности этих органов Совета Европы была построена целостная процессуальная система и создано европейское правовое пространство, где к материальным и процессуальным нормам предъявляются единые европейские требования.

Несколько слов о месте и роли международных обычаев в системе международных стандартов прав человека.

Если МСПЧ – это все-таки прежде всего и главным образом международно-правовые нормы, разработка и принятие которых в виде конвенций, правил и т.п. требует официального согласования государств, заинтересованных в принятии таких норм, то международный обычай есть правило, сложившееся в результате длительного применения в отношениях между всеми или некоторыми государствами, но не закрепленный в международных договорах или иных документах. Такие правила (обычные нормы) признаются сторонами (государствами), как правило, «молчаливо» или как бы «автоматически».

Несколько иначе обстоит дело с международными обычаями в области прав человека. Сначала должна скложиться определенная внутригосударственная практика в области защиты прав и свобод человека, которую затем государства в своих взаимоотношениях признали бы для себя юридически обязательной. Для того чтобы, например, правило о презумпции невиновности стало бы обычной нормой международного права, необходимо, чтобы единообразную внутреннюю практику различных государств они признали бы для себя обязательной и перед другими государствами. Такое признание возможно в международном договоре либо в резолюции международной организации, однако трудно все же признавать подобную внутреннюю практику молчаливо (что характерно для складывания обычных норм) обязательной в качестве обычной нормы международного права.

Разумеется, это не означает, что в сфере защиты прав и свобод личности нет места обычным нормам международного права, однако последовательность образования таких норм по сравнению с договорными нормами все-таки иная, чем в области, допустим, дипломатического или воздушного права. Если в этих подотраслях международного права вначале возникают обычные нормы, которые затем через их конкретизацию, уточнение и развитие приобретают и договорный характер, то в сфере международного сотрудничества по правам человека сначала появляются именно договорные нормы или же правила, закрепленные в резолюциях международных организаций; наиболее важные из них со временем и становятся общепризнанными путем приобретения ими качества обычных норм международного права.

Тем не менее, международный обычай сегодня имеет большое значение в сфере прав человека. Даже в таких универсальных договорах по правам и свободам личности, как международные Пакты о правах человека 1966 года, участвуют далеко не все государства. Однако, это вовсе не означает, что государства, не являющиеся участниками этих договоров по правам человека, обладают полной свободой усмотрения в этой области и могут поступать со своими гражданами по своему усмотрению. И в этом огромная заслуга принадлежит тем нормам и положениям указанных документов, которые приобрели с течением времени силу общепризнанных обычных международных норм.

В последние годы проблема прав человека приобретает в нашей стране все возрастающее социальное, политическое и нравственное значение. Актуальная задача – обеспечение провозглашенных в Конституции РФ гражданских, политических и социально-экономических прав всеми государственными органами. Еще французская Декларация 1789 г. предупреждала, что игнорирование, забвение или неуважение прав человека являются единственными причинами публичных бедствий и разложения правительства. Реальность прав человека – показатель цивилизованности, поэтому их реализация предполагает довольно высокий уровень правовой культуры, которого наше современное общество, к сожалению, не достигло. Здесь требуется не только совершенствование соответствующего законодательства и механизмов его реализации, но и опыт и время, чтобы сами люди научились защищать свои права. В конечном счете, гарантиями реальности прав человека являются гражданское общество и правовое государство. В данном отношении привлекает внимание Англия. В то время, когда французы разрабатывали свою декларацию, англичане давно уже пользовались теми правами, которые перечисляются в этом акте. Аналогичные английские акты вообще не упоминают о правах человека и гражданина. Эти акты определяют объективные границы деятельности публичной власти. Ни один англичанин не может быть лишен прав или ограничен в пользовании ими иначе, как по суду. Как пишет Дайси в своем труде «государственное право Англии», англичанин может делать все, что двенадцать его соотечественников, присяжных заседателей, признают не противоречащим закону или обычаю. Такое положение сложилось в результате долгой исторической эволюции.

Как показывает опыт истории, судебная форма – самая эффективная и важнейшая гарантия реальности прав и свобод. Для этой цели широко используются во всем цивилизованном мире как общие суды, так и конституционные, в том числе и современной России. Существует и государственная охрана прав человека. К этой сфере относится Уполномоченный по правам человека – институт, предусмотренный Конституцией РФ, а в зарубежных странах – институт омбудсменов, действующий при парламентах и органах местного самоуправления и рассматривающий жалобы граждан на ущемление их прав государственными органами. Ряд международных органов призван к защите и обеспечению прав человека: Комиссия по правам человека ООН, Комитет по правам человека, Европейская комиссия по правам человека, Европейский суд по правам человека и др.

Организационно-правовые структуры публичной власти должны соответствовать требованиям права и быть приспособлены к их соблюдению. В этом суть третьего признака (разделение власти на три ветви) правового государства, который и обеспечивает реализацию двух других его компонентов. Здесь важно, чтобы прерогативы каждой из структур исключали возможность сосредоточения власти в одном лице (как это было, к примеру, в советском тоталитарном государстве и в странах так называемого социалистического лагеря), органе или социальном слое. Данной цели служит принцип разделения властей – одно из величайших достижений античной культуры – опробованный в Древней Греции и Древнем Риме. Анализ политических структур и форм правления Платоном, Аристотелем и другими античными мыслителями подготовил почву для обоснования этого принципа в эпоху Просвещения. Соответствующая мысль в Новое время впервые высказана Дж. Локком. Он расчленил прерогативы власти на законодательную и исполнительную, отнеся к последней судебную и военную. Идею Локка развил Монтескье, доведя ее почти до современного состояния. Локку принадлежит также развитие положения о системе сдержек различных властей, без которого их разделение не было бы действенным.

Регулирование правом деятельности государства выдвигает наиболее сложную и основную проблему законодательной и исполнительной властей.

Во-первых, разделением не должно разрушаться единство власти, не должно следовать разъединение властей. Это достижимо подчинением каждой из властей закону: законодателя – в процессе законотворчества, исполнительной власти – в процессе исполнения закона. Следовательно, законы, которыми конструируется разделение властей, должны отвечать этому объективному требованию. В пределах подчинения властей закону каждая из них действует самостоятельно. Прямая иерархия исключена, чем и достигается равновесие. Если исполнительная власть бездействует или нарушает законы, то должны вступать в действие механизмы верховного государственного контроля, позволяющие привлечь такую власть к ответственности. Если нарушает законы законодатель, должны вступать механизмы, пресекающие такие нарушения (Конституционный суд; досрочный роспуск).

Во-вторых, разделение властей должно воплощаться в высшей форме права – конституционном законе и в высших формах его принятия (референдум, Учредительное собрание).

В качестве законодательной власти в ее высшем эшелоне выступает Федеральное собрание (ст. 94 Конституции РФ). В структурах этой власти нет иерархии. Если в данном звене утвердить иерархию в прямом распорядительном смысле, то неизбежным следствием будет «война суверенитетов». Представительная власть первоначальна, не производна от других властей, ее источником может быть только власть избравшего ее населения данной территории.

Исполнительная власть, напротив, иерархична в своей структуре и деятельности сверху донизу. Вышестоящая исполнительная власть не выполнит своего назначения, если в ее акции управления не будут включаться нижестоящие звенья, что предусмотрено Конституцией РФ (ст. 77, п. 2).

Проблема разграничения компетенции сложна и внутренне противоречива. Сложность в высших эшелонах власти возникает при самом определении содержания и форм актов, которыми должна закрепляться политика. Например, проводимая в России экономическая реформа облекается в постановление о ходе ее проведения в программы, разработанные Правительством РФ и одобряемые (или неодобряемые) Парламентом. Но закона об экономической реформе нет. Здесь возникают противоречия и столкновения между законодательной и исполнительной властями, которые могут ввергнуть страну в кризис власти.

Законодатель должен осуществлять не распорядительный, а законодательный контроль над исполнительной властью, т.е. давать ей оценку с позиций соответствия закону и принимать соответствующие контрольные решения (или корректировку актов или законов и т.д.).

Судебная власть – это законом установленная постоянная оппозиция законодательной и исполнительной власти. Цели и задачи, которыми руководствуются в своей политике эти власти, не должны иметь для судебной власти никакого значения. Суд подчиняется только Конституции РФ и федеральному закону (ст. 120 Конституции РФ) и как особая власть отвергает при принятии своих решений иную мотивацию.

Следовательно, в условиях разделения властей суд в качестве власти для других властей должен быть выше правоохранительных органов. Его внутренняя организация предполагает упразднение следственного суда и воссоздание гражданского и уголовного судопроизводства на принципах состязательного процесса.

Разделение функционирования властей на основе закона предполагает и контроль за деятельностью этих властей также на «основе и от имени закона». Такой контроль исключает подотчетность одной власти другой.

Таким образом, в условиях разделения властей основным и исчерпывающим конституирующим фактором могут быть только сами законы. Однажды принятые законодателем, они приобретают самостоятельное по отношению к нему существование.

И все же разделения властей недостаточно для реального утверждения правового государства. Нужны механизмы, исключающие саму возможность принятия конкурирующих законов или законов, не адекватных общественным интересам, отступающих от принципа защиты интересов и прав личности. Исполнительная власть может принять акты, прямо не противоречащие законам, но предполагающие иные, чем законы, цели и задачи. В Декларации о государственном суверенитете РСФСР (п. 13) разделение властей – важнейший принцип функционирования Российского государства как правового. Важнейший, следовательно, не единственный. Другой важный принцип сформулирован в Конституции РФ (ст. 13, п. 3) – участие партий и массовых общественных движений в выработке политики государства. Он требует проработки в законе о политических партиях.

Важным является принцип самоограничения законодателя. Например, законом «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (ст. 7) органам власти запрещается принимать акты и совершать действия, если они имеют своим результатом ограничение конкуренции. Эта норма распространяется на все эшелоны власти.

Должны действовать и другие принципы. Суть проблемы состоит в том, что правовое государство предполагает более глубокое понимание права, его природы, ценности в жизни общества и выработку более совершенных правовых регуляторов, придающих законодательству качества гибкой органичной системы.

Таковы правовые проблемы разделения властей. Принцип разделения властей воспринят в настоящее время теорией и практикой всех демократических государств. Традиционная советская идеология не признавала этот принцип, исходя из того, что «власть в стране принадлежит Советам, избранным народом», что «марксистско-ленинская теория отвергает разделение властей как игнорирующее классовую природу государства». Между тем еще в начале 20-х годов известный юрист и ученый А.М. Рейснер одним из первых заметил, что «совдепия вытесняется исполкомией». Вскоре и последняя была вытеснена партийным аппаратом, узурпировавшим реальную власть, которому же, претило какое-либо ее разделение.