Правление Шуйского. Крестьянская война начала XVII века 4 страница
(1648 и 1650) правительство царя Алексея Михайловича созвало в связи с
городскими восстаниями в Москве и Пскове.
Земский собор 1653 г., принявший постановление о воссоединении
Украины с Россией, считается последним собором полного состава. Это
утверждение заслуживает внимания вследствие того, что появились труды,
авторы которых открыли множество земских соборов, ранее неизвестных науке.
Собор в переводе на современный язык означает совещание. Земскими соборами
принято считать совещания с непременным участием в нем трех составных
частей или курий: Освященного собора (духовных иерархов), Боярской думы и
представителей Земли. Отсутствие одной из курий, прежде всего
представителей Земли, лишает права причислять такие совещания к земским
соборам, их следует называть просто Соборами.
Угасание этого института в последующие десятилетия выразилось в том,
что правительство перешло к практике приглашения на совещания лишь
представителей сословий, в мнении которых оно было заинтересовано. К ним
относится совещание с торговыми людьми, вызванными в Москву в 1662 г. в
связи с финансовым кризисом: правительство пыталось выяснить причины
обесценивания денег и вызванного им Медного бунта.
На так называемом «соборном деянии», утвердившем в 1682 г. отмену
местничества, присутствовало две курии — Боярская дума, Освященный собор,
но отсутствовали выборные от «третьего сословия». В этом тоже нет ничего
удивительного, ибо совещание обсуждало акт, важный для служилых людей по
отечеству, но не касавшийся посадских и купечества. Указ о созыве
последнего Земского собора был опубликован 18 декабря 1683 г., в связи с
обсуждением условий Вечного мира с Речью Посполитой, но его открытие в
связи с продолжением военных действий так и не состоялось, и явившимся в
Москву выборным было в марте 1684 г. разрешено отправиться по домам.
Окрепшее самодержавие более не нуждалось в поддержке
сословно-представительного органа. Он был оттеснен правительственными
учреждениями — приказами, а также Боярской думой, в которой набирали силу
дворяне и приказные дельцы.
В Боярской думе во второй половине XVII в. прослеживаются двоякого
рода изменения: в Думе повышался удельный вес думных дворян и думных
дьяков, т. е. людей, проникавших в аристократическое учреждение благодаря
личным способностям. В 1653 г. на долю бояр и окольничих приходилось 89%
общего числа членов Боярской думы, в 1700 г. удельный вес их снизился до
71%. Дума, таким образом, становилась на путь превращения
феодально-аристократического учреждения в более «демократическое».
Второе изменение относится к увеличению численности Боярской думы.
Если в 1638 г. в Думу входили 35 членов, то в 1700 г., несмотря на то что
Петр I еще в 1694 г. прекратил пожалования в думные чины, Дума насчитывала
94 человека. Следовательно, Дума превратилась в громоздкое учреждение,
практически парализованное своей численностью. Именно поэтому Алексей
Михайлович создал при ней государеву комнату, а его сын в 1681 г. —
Расправную палату — учреждение, состоявшее из узкого круга лиц,
предварительно обсуждавших вопросы, выносимые на заседания Боярской думы.
Существенные изменения претерпела и приказная система. XVII в.
считается временем ее расцвета. Это была довольно сложная и громоздкая
система центральных учреждений, в которой отсутствовали как единые
принципы создания приказов, так и четкое распределение функций между ними.
Этим объясняется многослойность их классификации.
Существовали постоянные и временные приказы. Последние возникали для
решения сиюминутных задач и прекращали существование, как только отпадала
в них надобность. К ним относится, например, приказ боярина
Н. И. Одоевского, созданный для составления Уложения. Недолговечным был
Записной приказ, созданный в 1657 г. для написания истории царствования
Алексея Михайловича. Приказ действовал полтора года и прекратил
существование в связи со смертью его руководителя. К временным приказам
относились также Монастырский приказ, Бархатный приказ и др.
Постоянно действовавшие приказы по чисто формальному признаку, т. е.
по их подчиненности, можно разбить на три группы: государственные,
дворцовые и патриаршие. Самой многочисленной группой была группа
государственных приказов, подразделявшихся по территориальному признаку на
общегосударственные и областные (Сибирский, Казанского дворца,
Малороссийский, княжества Смоленского).
Число общегосударственных приказов на протяжении столетия оставалось
почти неизменным: 25 в 1626 г. и 26 в конце века. К ним относятся
Посольский приказ, ведавший сношениями с другими государствами, Разряд, в
обязанность которого входил учет служилых людей по отечеству, определение
их годности и назначение им жалованья. Наделением служилых людей землей, а
также регистрацией земельных сделок дворян ведал Поместный приказ.
Ряд приказов общегосударственного значения выполнял финансовые
функции. К ним относится приказ Большого прихода, ведавший сбором
таможенных пошлин и приказ Большой казны, управлявший казенной
промышленностью и торговлей, а также гостями и торговыми людьми гостиной и
суконной сотен. В подчинении этого приказа находились денежные дворы,
чеканившие монеты.
Группа военных приказов управляла отдельными родами войск и их
вооружением. В ведении Стрелецкого приказа находились стрелецкие полки, а
также натуральные и денежные сборы, предназначавшиеся на их содержание.
Рейтарский приказ управлял созданными в середине столетия полками нового
строя, а Иноземский — служилыми иноземцами. Два приказа ведали
изготовлением оружия: Оружейная палата — холодного и ручного
огнестрельного, а Пушечный — литьем пушек и ядер к ним.
Дворцовые приказы ведали обширным хозяйством царя. Среди них
первостепенное значение имел приказ Большого дворца, управлявшего царскими
вотчинами. Казенный приказ ведал хранением вещевой казны, в том числе
мягкой рухляди (мехов).
Ряд приказов обеспечивал удовлетворение личных надобностей царя и его
семьи. К ним относится Конюшенный приказ, распоряжавшийся выездом царя. В
штате приказа находилось множество конюхов и мастеровых: каретников,
седельников, сыромятников и др.
Царь Алексей Михайлович увлекался охотой, в его хозяйстве содержались
сотни кречетов и охотничьих собак. Ловлей кречетов, их обучением, а также
псарнями и организацией охоты ведали два приказа: Сокольничий и Ловчий.
Гардероб царя и царицы находились в управлении Царской мастерской
палаты и Царицыной мастерской палаты. В подчинении Царицыной мастерской
палаты находилась Кадашевская слобода, жители которой ткали полотно «про
царский обиход».
Менее разветвленную сеть имели приказы, находившиеся в подчинении
патриарха. Его двор, как и личные потребности, были значительно скромнее.
Среди патриарших приказов важнейшими считались Патриарший дворцовый
приказ, управлявший вотчинами, и Патриарший казенный приказ, ведавший
всем, что относилось к обслуживанию личных нужд патриарха.
На протяжении XVII в. функционировало в общей сложности свыше 80
приказов, из которых к концу столетия сохранилось более 40. Количество
приказов увеличивалось, ибо появлялась надобность в управлении новыми
отраслями государственного хозяйства: создание полков нового строя вызвало
появление Рейтарского приказа, а воссоединение Украины с Россией
сопровождалось созданием Малороссийского приказа, возвращение смоленских
земель — Смоленского приказа и т. д. Это был естественный процесс,
отражавший усложнение социально-экономической и политической структуры
общества и соответственно ей — усложнение структуры государственного
аппарата. Однако не появление новых приказов означало переход к
абсолютизму, а новшества в структуре каждого из них и рост влияния
беспородных людей. Если в 1640 г. приказных людей числилось всего 837
человек, то в 1690 г. их стало почти вчетверо больше — 2739. Более чем по
400 человек в конце века сидели в Поместном приказе и приказе Большой
казны. Штат приказа Большого дворца насчитывал более 200 человек. В
остальных приказах сидело от 30 до 100 подьячих. Современник отметил, что
подьячих в приказах стало так много, что и «сидеть негде, стоя пишут».
Рост числа приказных служителей — свидетельство повышения роли чиновников
в управлении государством.
Более важным новшеством в приказной системе было создание таких
учреждений, как приказ Тайных дел и Счетный приказ. Приказ Тайных дел
отправлял функции контроля за деятельностью остальных приказов,
рассматривал подаваемые на имя царя челобитные, ведал царским хозяйством.
Он находился в непосредственном ведении царя и не подчинялся Боярской
думе. По свидетельству Г. Котошихина, он был создан «для того, чтоб его
царская мысль и дела исполнялись все по его хотению, а бояре б и думные
люди о том ни о чем не ведали». Контролирующие функции в области финансов
выполнял учрежденный в 1650 г. Счетный приказ. Оба приказа прекратили
существование после смерти их основателя — Алексея Михайловича.
Организация контроля средствами чиновников — один из признаков
абсолютизма.
Изменения в местном управлении тоже отражали тенденцию к
централизации и падение выборного начала. Власть в уездах, а их в стране в
середине столетия насчитывалось свыше 250, сосредоточивалась в руках
воевод, заменивших всех должностных лиц земских выборных органов:
городовых приказчиков, судных и осадных голов, губных старост. Земское
управление сохранилось лишь в Поморье.
Воеводами назначались по традиции отставные военные, многократно
участвовавшие в походах, получившие ранения и неспособные нести ратную
службу. Служба их считалась «корыстной», т. е. неоплачиваемой
государством. Воеводу и его челядь содержало местное население, при
вступлении в должность он получал «въезжий корм», а к каждому празднику —
приношения; челобитчики тоже поощряли усердие воевод подношениями.
В воеводских канцеляриях (исполнительных органах воеводы) сидели
дьяки и подьячие. Общая численность аппарата местных учреждений страны к
концу столетия приближалась к двум тысячам человек. Контроль за
деятельностью воевод был крайне слабым. Это способствовало процветанию
произвола, мздоимства и разнообразных злоупотреблений, в особенности в
уездах, отдаленных от центра, например в Сибири.
В XVII в. получают дальнейшее развитие разряды:
военно-административные округа, возникавшие в пограничных районах. Первый
из них — Тульский был создан еще в XVI в. В XVII в. в связи с расширением
границ на юг, запад и восток возникли Белгородский, Смоленский, Тобольский
и другие разряды. Создавались они и в районах, находившихся в центре
страны (Московский, Владимирский и др.), но они оказались недолговечными.
Воеводами разрядов назначались бояре, им подчинялись воеводы уездов.
Разряды являлись отдаленными предшественниками губерний петровского
времени. Права и обязанности воевод разрядов не были определены. Их
главная задача состояла в мобилизации сил для отпора неприятелю.
§ 2. ДЕЛО ПАТРИАРХА НИКОНА
В XVII столетии история русской православной церкви ознаменовалась
двумя важными событиями: всплеском борьбы за примат духовной власти над
светской и возникновением раскола. Оба явления связаны с именем патриарха
Никона — человека незаурядного интеллекта и столь же сильного физически.
Родился он недалеко от Нижнего Новгорода в мае 1605 г. Начинал карьеру
сельским дьячком, а затем священником. В 31 год Минов Никита на Соловках
постригся в монахи под именем Никона. В одну из поездок в Москву он был
представлен царю Михаилу Федоровичу, а затем Алексею Михайловичу.
Благочестивый монах очаровал последнего своей начитанностью, а также
житейской мудростью (он был старше царя на 25 лет) и был возведен в сан
архиепископа, а в 1649 г. стал Новгородским митрополитом. В Новгороде он
прославился милосердием — устроил четыре богадельни, а также приобрел
славу блестящего проповедника. Возросло к нему расположение и
благосклонность царя в связи с умиротворением им новгородцев, восставших в
1650 г. С этого времени царь стал называть Никона «пастырем, наставником
душ и телес», а также «собинным (личным) другом». Уже в эти годы Никон
стремится воплотить в жизнь вынашиваемую им идею о превосходстве духовной
власти над светской. Будучи в Новгороде, он начал вводить новшества в
церковных обрядах: вместо «многогласия», когда одновременно читали и пели,
что затрудняло для молящихся понимание происходящего, ввел единогласную
службу.
Никону даже удалось внушить царю мысль перевезти мощи одного из
мучеников за христианскую правду митрополита Филиппа, задушенного по
повелению Ивана Грозного, из Соловков в Успенский собор в Москве. В
обращении царя к мощам звучали покаянные слова: «Преклоняю пред тобой сан
мой царский за согрешившего против тебя... преклоняю честь моего царства
пред твоими честными мощами, повергаю на умоление тебя всю мою власть».
В том же 1652 году, когда Никон отправился за мощами Филиппа на
Соловки, умер патриарх Иосиф. Алексей Михайлович прочил в патриархи
Никона, но последний, зная, что царь полностью подчинился его властному
характеру, выдвинул условия своего вступления на патриаршество: царь во
всем должен проявлять ему, Никону, послушание как главному архипастырю.
Реализацию идеи примата церкви над государством Никон начал с
наступления на Уложение 1649 г., ограничивавшего рост монастырского
землевладения. Вопреки запрету Никон расширял патриаршие владения за счет
царских пожертвований и приобретения новых земель. На небывалую высоту он
вознес церковное благолепие, его патриаршее облачение, украшенное
жемчугом, золотом и драгоценными камнями общим весом в полтора пуда,
стоило свыше полумиллиона золотых рублей (на деньги начала XX в.).
Властный, не терпевший возражений патриарх за малейшую провинность
сурово наказывал подчиненных церковнослужителей. Более того, беспредельно
честолюбивый Никон, пользуясь покровительством государя, бесцеремонно
вторгался в светские дела, чем вызывал недовольство бояр; они докладывали
ему, как и царю, стоя. В отсутствие царя, отбывшего в 1654 г. на театр
военных действий, он рассылал указы, используя следующий титул: «Указал
царь великий князь всея Руси Алексей Михайлович и мы, великий государь и
патриарх». До этого патриархи, за исключением Филарета, величали себя
«великим господином», а не «великим государем». Никон упорно стремился к
осуществлению своей мечты о полном подчинении царской власти патриарху.
Царь наконец осознал эту опасность. Восторженное отношение к «собинному
другу» сменилось охлаждением, особенно усилившимся после неудачной войны
со Швецией, затеянной по настойчивому совету патриарха. По внушению
враждебных к Никону бояр, а также бывших друзей патриарха из кружка
«ревнителей древнего благочестия», к которому до патриаршества принадлежал
сам, царь перестал являться на богослужения, отправляемые патриархом.
Никон, закусив удила, продолжал гнуть свою линию, надеясь сломить волю
слабохарактерного монарха: патриарх на продолжительное время уезжал в
Новый Иерусалим — храм, сооруженный по его повелению, являвшийся точной
копией подлинного храма в Иерусалиме, отличавшийся роскошным убранством.
Он совершал шаги, один рискованнее другого.
Однажды Никон после службы в Успенском соборе облачился в простую
монашескую одежду и присутствовавшей пастве огласил: «От сего времени не
буду вам патриархом» — и отправился в Воскресенский Новоиерусалимский
монастырь. Никон полагал, что царь станет униженно просить его не покидать
патриаршества. Этого, однако, не случилось. Царь ограничился тем, что
справился у Никона, для чего патриаршество оставляет, затем сдержанно
просил не покидать трон и, наконец, обратился с просьбой дать
благословение на замещение патриаршего места Крутицким митрополитом
Питиримом.
Никон понял, что поединок с царем он проигрывает, и решил проявить
смирение, согласившись, чтобы патриархом стал митрополит Крутицкий и
подписался в письме к царю в 1658 г. так: «Смиренный Никон, бывший
патриарх». В действительности Никон вовсе не собирался стать «бывшим
патриархом». Это был тактический шаг, рассчитанный на восстановление
прежних отношений с царем путем выражения покорности.
Царь, однако, решился на избрание нового патриарха. Когда Никон
уяснил для себя, что примирение с царем невозможно, он в 1660 г. заявил,
что не отказывался от патриаршества, а четыре года спустя, в декабре
1664 г., дал знать, что считает себя патриархом, — он неожиданно для всех
появился в Успенском соборе, откуда отправил послание царю, в котором, в
частности, писал: «Сошел он с престола никем гоним, а ныне пришел на свой
престол никем зовом». Примирения не состоялось и на этот раз: царь созвал
находившихся в Москве архиереев и, опираясь на их мнение, велел Никону
возвращаться в Новый Иерусалим.
После этого демарша Никон убедился в невозможности вернуть себе
патриаршество, согласился отречься от сана, но просил сохранить за ним три
монастыря со всеми владениями и привилегиями, а также право назначать в
эти монастыри всех духовных лиц.
Дело Никона приобрело затяжной характер вследствие того, что он был
поставлен на патриаршество Вселенским собором, к созыву которого немало
усилий приложил сам царь. Вселенский собор должен был и лишить его
патриаршества. Именно поэтому Алексей Михайлович до 1663 г. не отваживался
предъявить Никону решение Московского собора, принятого еще в 1660 г. и
лишавшего его и патриаршества, и священства. Никон не принял этого
постановления, и царю ничего не оставалось, как пригласить в Москву
вселенских патриархов.
Вызов и приезд вселенских патриархов в Москву потребовал
продолжительного времени, и суд на Никоном начался 6 декабря 1666 г.
Обвинительную речь против патриарха произнес сам царь. 12 декабря собор
объявил приговор: Никона обвинили в том, что он досаждал государю,
вторгался в дела, не подведомственные патриарху, отречением от
патриаршества бросил паству на произвол судьбы, препятствовал избранию
нового патриарха, глумился над архиереями, поносил греческих патриархов и
др.
Собор низвел Никона до простого монаха и определил место ссылки —
Ферапонтов монастырь. Непокорный Никон не проявил смирения. В декабре
1666 г. его заточили, как он выразился, в кельи «смрадные и закоптелые».
Нелегко жилось привыкшему к роскоши Никону, он постоянно «докучал» царю
жалобами: то требовал, чтобы доставляемая ему рыба привозилась живой, то
выражал недовольство, что прислали «одних грибов таких негодных и с
мухоморами, что и свиньи есть их не станут», то негодовал, что к нему
«прислан портной швечишка неумеющий». Не могут не вызвать сочувствия
слова, адресованные Никоном царю в 1672 г.: «Теперь я болен, наг и бос. Со
всякой нужды келейной и недостатков оцынжал, руки больны, левая не
подымается, на глазах бельма от чада и дыма, из зубов кровь идет
смердящая, и они не терпят ни горячего, ни холодного, ни кислого. Ноги
пухнут...» Царь Алексей Михайлович несколько облегчил условия жизни
опального патриарха и перед смертью даже просил у него прощения.
При царе Федоре Алексеевиче гонения на Никона усилились, он был
переведен в Кириллов монастырь и заточен в такую же дымную келью, как и в
Ферапонтовом монастыре. Впрочем, царь Федор, вопреки желаниям противников
Никона, велел перевезти опального патриарха в Воскресенский монастырь. В
дороге Никон скончался 17 августа 1681 г.
Внешне взаимоотношения царя и патриарха выглядят ссорой двух несхожих
по характеру лиц — властного и сурового Никона и слабовольного молодого
Алексея Михайловича, который, взрослея, стремился освободиться от
назойливой опеки духовного пастыря. Бывшие друзья постепенно превратились
в непримиримых врагов.
Эта тяжба, однако, имела глубокий смысл и по своей сути отражала
борьбу двух противоположных начал и должна была завершиться победой либо
светской, либо духовной власти, т. е. решить вопрос, станет ли Россия
светским или теократическим государством. Должно со всей определенностью
заявить, что реальная угроза для России превратиться в теократическое
государство отсутствовала. Посягательства Никона на светскую власть
основывались не на праве или обычае, а на личных отношениях царя с
патриархом. Поэтому претензии Никона были исчерпаны вместе с благоволением
к нему царя.
Глава X
СОЦИАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ
§ 1. ГОРОДСКИЕ ВОССТАНИЯ. УЛОЖЕНИЕ 1649 г.
XVII столетие современники не случайно назвали бунташным веком —
именно на это столетие падают два массовых движения, городские восстания
середины столетия, Медный бунт 1662 г. в Москве и два стрелецких бунта
последней четверти века.
Городские восстания середины XVII в. охватили многие города страны.
Среди них первенствующее значение имело восстание 1648 г. в Москве, прежде
всего потому, что оно развернулось в столице государства. Своеобразие
этого восстания состояло в том, что оно завершилось удовлетворением
требований, предъявленных участниками движения. Другой особенностью
выступления в Москве было участие в нем разнородных слоев населения
столицы: посадских людей, стрельцов и дворян.
Недовольство посада и стрельцов вызвала финансовая реформа
правительства боярина Б. И. Морозова. Этот «дядька» царя, породнившийся с
ним женившись на сестре его супруги, вздумал пополнить казну заменой
прямых налогов косвенными: в 1646 г. вместо взимания стрелецких и ямских
денег было решено обложить дополнительной пошлиной соль. Но реформа не
достигла цели, она вызвала резкое недовольство низших слоев населения и
сокращение потребления соли. Неудачу реформы признало и правительство, в
конце 1647 г. отменило соляной налог и вернулось к прежней налоговой
системе, причем стало нещадно взыскивать образовавшуюся недоимку по прямым
налогам.
Посадское население считало занятие торговлей и промыслами своим
исключительным правом. Между тем в Москве находилось немало ремесленников,
принадлежавших крупным светским и духовным феодалам. Они жили в так
называемых белых слободах, не несли посадских повинностей и составляли
серьезную конкуренцию ремесленникам черных слобод. Чернослободчики
требовали ликвидации белых слобод и уравнения их жителей в правах и
обязанностях со всем остальным посадским населением.
Свои претензии к правительству предъявляли и широкие круги
дворянства — они давно домогались неограниченного срока сыска беглых
крестьян. Первую челобитную с требованием отмены урочных лет для сыска
беглых и перенесения судебного разбирательства по исковым челобитным из
Москвы в провинцию дворяне подали еще в 1637 г. Челобитчики жаловались на
произвол «сильных людей», на невозможность найти на них управу, на то, что
они «волочат нас московскою волокитою». Эти требования были повторены в
дворянских челобитных 1641 и 1645 гг. Результаты домогательств были
скромными — дворянам удалось добиться лишь увеличения срока сыска беглых с
5 до 10 лет.
Поскольку реальная власть находилась в руках бояр, отнюдь не
заинтересованных не только в отмене урочных лет, но и в удлинении срока
сыска беглых потому, что, как правило, именно в их владения устремлялись
беглецы из поместий мелких и средних феодалов, то они не спешили
удовлетворить требования дворян.
На позицию правительства в вопросе о сыске беглых оказывали влияние и
интересы государства, обладавшего громадной независимостью и
преследовавшего в некоторых случаях цели, не совпадавшие с чаяниями
широких слоев дворянства. Один из потоков беглых устремлялся в южные уезды
страны. Вернуть оттуда беглых значило оголить южную границу и создать
условия для безнаказанных набегов крымских татар.
1 июня 1648 г. возвращавшемуся с богомолья царю москвичи хотели
подать челобитную, но стрельцы разогнали толпу. На следующий день горожане
ворвались в Кремль и, не поддаваясь уговорам бояр, патриарха и царя, вновь
пытались вручить челобитную, но бояре, разорвав в клочья, бросили ее в
толпу челобитчиков. Морозов велел стрельцам выгнать толпу из Кремля, но те
отказались повиноваться.
2 июня были разгромлены дворы боярина Морозова, окольничего
П. Т. Траханиотова, гостя Василия Шорина и думного дьяка Назария Чистого,
который при этом был убит. Восставшие потребовали выдачи начальника
Земского приказа Леонтия Плещеева и его покровителей Морозова и
Траханиотова.
В Кремле решили пожертвовать Плещеевым, который 4 июня был вьюеден
палачом на Красную площадь и растерзан толпой. На следующий день казнили и
Траханиотова. Царю удалось спасти лишь Морозова, срочно отправив его в
ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь.
В ходе восстания сложился временный союз посадских людей столицы,
служилых людей по отечеству и стрельцов. Его участники потребовали от
правительства созыва экстренного Земского собора. 16 июля на Земском
соборе было принято решение о необходимости составить новое уложение. Оно
было выработано комиссией, возглавляемой кн. Н. И. Одоевским и 1 сентября
1649 г. утверждено Земским собором.
Возникновение Уложения 1649 г. связано не только с городским
восстанием, но и процессами, протекавшими в обществе: почти за столетие,
отделявшее новый законодательный акт от Судебника 1550 г., было
обнародовано 445 новых указов: некоторые из них отменяли статьи Судебника
или им противоречили, иные возникли в связи с новыми потребностями
общества.
Уложение 1649 г. — универсальный кодекс феодального права, не имевший
аналогов в предшествующем законодательстве, он устанавливал нормы во всех
сферах жизни общества — социальной, экономической, административной,
семейной, духовной, военной и т. д. Одновременно Уложение определяло меры
наказания за нарушение этих норм. Универсальность обеспечила ему долгую
жизнь: хотя некоторые статьи его и были отменены, но оно действовало до
1826 г., когда его нормы использовали во время суда над декабристами.
Уложение состоит из 25 глав, в каждой из которых сгруппированы статьи
по какой-либо теме. Общее количество статей — 967.
Памятник открывается главой «О богохульниках и церковных мятежниках».
В ней светская власть берет под защиту соблюдение чистоты веры, подвергая
богохульников жесточайшей каре — сожжению на костре. Статьи главы грозят
наказанием молящимся за нарушение порядка и благочинности в храмах. В
церкви надлежало «стоять и молиться, а не земная мыслити», запрещались
разговоры, подача челобитных и действия, мешавшие отправлению службы. В то
же время Уложение ущемляло интересы церкви, ликвидируя ее прежние
привилегии и усиливая ее подчинение светской власти. Обе тенденции
отражены в двух специальных главах («О суде патриарших приказных и
дворовых всяких людей и крестьян» и «О монастырском приказе» — главы XII и
XIII), а также в некоторых статьях XI и XIX глав.
Церковь в конце XVI в. владела третью земельного фонда страны.
Экономическое могущество духовных феодалов подкреплялось их некоторыми
иммунитетными правами, например автономным управлением. Уложение сохранило
автономию в управлении лишь патриаршими владениями, а население всех
остальных вотчин передавало в юрисдикцию специально созданному
Монастырскому приказу, являвшемуся светским учреждением.
Наибольший протест церковных иерархов вызывали три статьи XVII главы,