Тема 4. О ПУТЯХ ПОЗНАНИЯ ПСИХИЧЕСКОГО

Предварим этот параграф словами великого русского матема­тика Н. И. Лобачевского: «Оставьте трудиться напрасно, стараясь извлечь из одного разума всю мудрость, спрашивайте природу, она хранит все истины и на все вопросы ваши будет отвечать вам непременно и удовлетворительно» [99, с. 16].

4.1. ДВА ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ ПУТИ ПОСТИЖЕНИЯ ИСТИНЫ

По-видимому, у человека есть только два принципиальных пути познания истины: путь поиска и путь веры. В первом слу­чае знания, способствующие истинному постижению предметов и явлений действительности, «добываются» самим субъектом познания через организацию своей исследовательской деятель­ности и критическое отношение к получаемым в процессе ее осуществления результатам. Во втором случае субъект «получает» знания в готовом виде от тех или иных обладателей (источников) соответствующих знаний без их конструктивной критики. В ка­честве таких источников могут выступать любые авторитетные для субъекта кладези знаний. Эту роль могут играть собствен­ный чувственный опыт, другие люди (родители, учителя, друзья и знакомые), книги и средства массовой информации, научные теории и религиозные догматы и т. д. и т. п.

В самом общедоступном для понимания виде истина — «то, что есть на самом деле», то, что не зависит от нашего пред­ставления об этом, от нашего мнения по этому поводу. В такой трактовке категория «истина» сближается с категорией «объектив-пая реальность». Однако познающий субъект получает сведения о любом познаваемом им объекте, существующем в объективной реальности, с помощью своих психических и физиологических возможностей, глядя на него, слушая его (или о нем), трогая его и т. д. Эта информация, поступающая либо от самого объекта, либо из других источников, связанных с этим объектом, пре­образуется у субъекта в знания об этом объекте (таким образом, знания — это усвоенная субъектом информация как концептуально связанные и согласованные между собой сведения). Соответствие знаний субъекта «тому, что есть на самом деле», также может трактоваться как истина (хотя в этом случае, видимо, точнее го­ворить не об истине, а об истинности). Этот аспект понимания истины отражен в следующем философском определении: «Ис­тина — адекватное отражение действительности субъектом» [213, с. 169]. Диалектическую (то есть динамически противоречивую) сторону истины подчеркивал Гегель, утверждая, что «истина — это процесс».

В теории познания (гносеологии) по признаку полноты раз­личают две разновидности истины: безусловную, или абсолют­ную, и условную, или относительную. Абсолютная истина — это предельно полное, исчерпывающее, не зависящее ни от чего и ни от кого, а следовательно, и неизменное во времени знание о действительности. Относительная истина — это неполное знание, которое может в дальнейшем процессе познания дополняться и изменяться вплоть до своего опровержения и замены на другое знание. Истинность этого знания обусловлена возможностями субъекта познания и обстоятельствами познавательного процесса. По поводу относительности истины на пути поиска Нильс Бор, сформулировавший один из важнейших научных принципов по­знания — принцип дополнительности (о нем речь впереди), любил говорить следующее: «Противоположность верного утверждения — ложное утверждение. Но противоположностью глубокой истины может оказаться другая глубокая истина» [60, с. 226].

На пути поиска возможно достижение только относитель­ных истин. Поэтому данный путь познания бесконечен в своем устремлении к абсолютной истине, весьма трудоемок и чреват разочарованиями для субъекта. Относительность знаний требует их доказательности, обеспечения их надежности для дальнейшего использования. Путь веры открывает возможности получения абсолютной истины (с точки зрения познающего субъекта). Зна­ния, присваиваемые субъектом на этом пути, в силу его доверия к источнику этих знаний, субъективно (для него) непререкаемы, а зачастую и самоочевидны. Эти знания не требуют проверки и доказательств, поскольку, по мнению познающего субъекта, ис­ходят из абсолютно надежного источника, чья компетентность вне сомнений (опять же с позиций этого субъекта). Наш опыт — один из подобных авторитетных источников, к которому обращаются наиболее часто.

Классическими образцами реализации указанных путей познания выступают наука как «искатель» истин относительных и религия как «поставщик» истин абсолютных. Совмещение обоих путей присуще нашей житейской практике и, пожалуй, искусству как специфической форме субъективного отражения реальности.

Здесь следует предостеречь читателя от наивного представле­ния, что наука и религия как два возможных пути познания спо­собны к компромиссу. Нет, это принципиально противоположные, даже разноплановые пути, не имеющие точек соприкосновения. Научному поиску присущ «критический рационализм» (термин австро-британского философа и социолога К. Р. Поппера), со­гласно которому «мы не знаем — мы можем только предполагать» |158, с. 606], «никто не обладает и не может обладать знанием окончательной Истины, каждый может ошибаться, но совмест­ными усилиями, прислушиваясь к критическим замечаниям и опираясь на накопленный опыт, мы постепенно к истине при­ближаемся» [159, т. 2, с. 60]. Тогда, пользуясь аналогом термина Поппера, можно говорить, что путь религиозной уверенности отличается «некритическим иррационализмом». Для иллюстра­ции сказанного приведем слова одного из основоположников квантовой физики и автора знаменитого общенаучного принципа познания — «соотношения неопределенностей» Вернера Гейзен-бергa: «Естествознание имеет дело с объективным материальным миром. Оно ставит перед нами задачу сформулировать правильные высказывания об этой объективной действительности и понять сушествующие в ней связи. Религия же имеет дело с миром ценностей. Она говорит о том, что должно быть, что мы долж­ны делать, а не о том, что есть. В естествознании речь идет об истинном и неистинном, в религии — о добре и зле, о ценном и не имеющем ценности. Естествознание есть основа техниче­ски целесообразного действия, религия есть основа этики. ... Ведь верить — значит для него (человека. — Н. В.) не «считать верным», а «довериться этим ценностям как руководству» [60, с. 208—209]. «Часто встречающиеся во вступлениях к современным вероучительным сочинениям утверждения, будто в них речь идет не о вере, а о научно обоснованном знании, внутренне противо­речиво и основано на самообмане» [61, с. 303].

Во избежание разночтений в используемой основопо­лагающей терминологии предлагается понятия «реальность» и «действительность» считать синонимами (несмотря на то, что в философии отмечаются оттенки в значении этих категорий), обозначающими мир в целом и все существующее в мире, то есть бытие всего сущего. При этом категория «реальность» включает в себя как соподчиненные понятия категории «объективная реальность» и «субъективная реальность». Первая обозначает все сущее, не зависящее от сознания человека, существующее в действительности и вне психического отражения и в этом смысле относящееся к материальному миру (упрощенно — к физиче­скому миру). Вторая категория обозначает все существующее в действительности в форме психического отражения и сам «инструмент» этого отражения, то есть психику. Субъективная реальность не является механической копией реальности объ­ективной, а есть ее определенная переработка, соответствую­щая потребностям и целям человека. При этом «субъективная реальность не искажает реальность объективную, но изменяет и обогащает ее» [142, с. 103]. И тогда «субъективная реальность» есть содержание идеального мира. Вместе с тем субъективная реальность может быть объектом познания человека, и тогда она предстает как реальность, существующая объективно (не путать с объективно-идеалистической концепцией в философии, согласно которой идеальное как противоположность матери­альному может существовать вне психики как самостоятельная сущность [94]).