Телеграмма неофициального Представителя СССР в США в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

20 сентября 193$ г.

В течение последней недели дважды встретился с Мор ген-тау-младшим. которому президент поручил вести все русские дела. Он чрезвычайно любезен, но все еще явно избегает касаться политических вопросов, напирая на экономические сделки с «Амторгом». Джонс** предлагал уже раньше «Дм-торгу» кредит в 75 млн. долл. с уплатой в течение 5 лет по '/s по истечении каждого года, что равносильно полному 3-летнему кредиту. Так как «Амторг» требует лучших условий, Мор-гентау-младшин поставит на днях этот вопрос перед Рузвельтом ***. Если состоится соглашение о нашей пшеничной квоте³²², это укрепит наше положение здесь.

Сквирский

Печат, по арх

* См. также док. До 296. 300, 301, 329.

** Глава Реконстр\'ктивной финансовой корпорации США. *** См. док. №304. "

âô5. Заявление Советского правительства правительству Японии*

21 сентября 1933 г.

По достоверным сведениям, полученным Советским Правительством, маньчжурские власти, по указанию Японского Правительства, предполагают в ближайшие дни провести односторонне ряд перемен в управлении Китайско-Восточной железной дороги, совершенно нарушающих установленный порядок, вчастности, предполагают грубо нарушить права, принадлежащие советскому управляющему дорогой, поставив его фактически в зависимость от маньчжурского помощника. В то же время маньчжурские власти, по указанию агентов Японского Правительства, намечают ряд полицейских мероприятий против советских сотрудников на КВЖД.

Советское Правительство уполномочило меня сделать предупреждение от его имени, что осуществление этих или подобных мероприятий в Харбине, нарушающих существующий статус дороги, установленный договорами, будет рассматриваться Советским Правительством, как факт, противоречащий тем обязательствам, которые приняты на себя Токийским и .Мукдене кнм правительствами и квалифицироваться как недопустимая попытка захвата дороги. Советское Правительство считает, что прямая ответственность за эти нарушения падает на Японское Правительство. Не МаньчжоуТо, которое бессильно инеспособно отвечать за события в Маньчжурии, а Японское Правительство, являющееся действительным хозяином в Маньчжурии, должно нести прямую ответственность за все нарушения договоров на КВЖД, как и за подготовляющийся захват дороги.

Печат по газ. г.Известия*

Л» 334(5166), 22 сентября Î953 г.

296. Запись беседы Временного Поверенного в Делах СССР в Германии с заведующим IV отделом Министерства Иностранных Дел Германнн Мейером**

21 сентября 1933 г.

Я принес Менеру прилагаемую при сем копию нашего протеста по поводу недопущения советских журналистов на Ленп-цигскнй процесс***. Мейер заявил, что он боится отрицатель-

Сделано заместителем наркома иностранных дел СССР послу Япония в СССР Ота. а 22 сентября 1933 г.—полпредом СССР в Японии К. К- Юреневым министру иностранных дел Японии Хкрота. ** Беседа состоялась 20 сентября 1933 г. *** См. док. К; 293.

ного ответа министерства по этому вопросу, так как решение о недопуске вынесено судом, который в Германии «чертовски независим;*. Кроме того, он считает, что наша пресса и в особенности наше радио ведут себя за последнее время в отношении процесса ужасно. Они не только полностью реферируют протоколы лондонских заседаний-²³, но и добавляют от себя неслыханные обвинения по адресу государственных людей Германии, з то время как все газеты мира уже относятся к лондонсому процессу скептически.

Я заметил Мейеру, что недопуск советских журналистов нельзя рассматривать как простую дискриминацию коммунистической прессы. Дело з том. что здесь дискриминируется пресса целого государства, с которым Германия, судя по заявлениям ее ответственных руководителей, хочет оставаться в дружественных отношениях. Удар, который немецкий суд хочет направить против определенных политических течений, в действительности попадает по Советскому государству б целом. Это чрезвычайно опасный и серьезный прецедент, последствия которого трудно даже предвидеть. Отношения между Германией и СССР, при всей принципиальной разнице политической и хозяйственной структур, все же строятся по линии каких-то практических компромиссов. Если теперь немецкие органы прямо заявляют в связи с этим частным вопросом о невозможности никаких практических компромиссов, то это, конечно, очень серьезный и очень опасный симптом. Я советовал бы Мейеру очень серьезно подумать, прежде чем решиться на такой шаг.

Я указал далее Мейеру, что меня несколько удивляет его аргументация о «независимости» немецкого суда. Дело в том, что мы вели переговоры по этому вопросу отнюдь не с немецким судом, а с министерством пропаганды. Именно министерство пропаганды прислало нам официальное предложение представить список представителей советской прессы на про-иесс. Кроме того, мы беседовали по этому вопросу с Заукеном. который заявил нам, что он примет все меры к допущению, по крайней мере, поедставителя ТАСС. В этом же духе высказался статс-секретарь Бюлов, который заявил, что он будет добиваться допущения представителей нашей прессы на процесс. Из всего этого следует, что суд здесь абсолютно ни при чем, что переговоэы велись исключительно с министерствами. Министерства дазали нам обещания, не смущаясь, по-видимому, тек, что суд в Германии ^-чертовски независим».

Что же касается независимости немецкого суда, то я хотел бы обратить его внимание на опубликованное сегодня заявление министра юстиции Франка, который не постеснялся предрешить некоторые выводы процесса до того, как он еще на-чался.

Что же касается его замечания по поводу нашей прессы и нашего радио, то позволительно прямо спросить, значит ли это, что отказ в допуске наших журналистов на суд есть до известной степени акт мести нашему радио и нашим газетам. Мейер в ужасе воскликнул: «Пзбави боже от такого предположения!»

«В таком случае,— заявил я,— я не понимаю, зачем Вы указываете на наше радио и нашу прессу, отказывая нашим журналистам в допуске на процесс».

Наконец, по вопросу о лондонском процессе я должен сказать, что, читая систематически иностранные газеты, приходится констатировать, что они занимаются лондонским процессом никак не в меньшей степени, чем наши советские газеты, и, главное, совершенно в том же духе. Однако это не ведет к тому, чтобы журналисты других стран огульно исключались из процесса.

Мейер заявил, что он немедленно свяжется с Бюлозым и доложит ему наш протест и мои соображения. По его словам, Бюлов уже собирался послать нам ответ на наш протест, и мы, бесспорно, этот ответ получим в течение сегодняшнего дня.

Однако ни в этот день, ни до 12 часов следующего дня мы ответа никакого не получили. Я звонил 21-го утром Мейеру. Мейер сделал зид, что он крайне удивлен неполучением нами ответа, обещал немедленно связаться с Бюловым и немедленно же мне позвонить, но пока все еще не звонит. Следует отметить, что согласно инструкции т. Уманехого, мы уже связались с американскими, французскими и польскими журналистами и постараемся получать информацию о процессе от них непосредственно в Лейпииге, куда выехал т. Беспалов*,

Бессонов