Меморандум Полномочного Представителя СССР во Франции В. С. Довгалевского Генеральному секретарю Министерства Иностранных Дел Франции Вертело

14 октября 1930 г.

4 октября с. г. г-н Эрбетт обратился к г. Гельфанду из Комиссариата по Иностранным Делам с просьбой предупредить г. Народного Комиссара о предстоящем опубликовании декрета Французского Правительства о введении режима специальных разрешений в отношении некоторых товаров, импортируемых из СССР. В тот же день данный декрет был опубликован в Париже в «Журналь офисьель».

Со своей стороны Вы, г. Генеральный секретарь, соблаговолили информировать меня об этом декрете, уже подписанном Президентом Республики, накануне его опубликования в «Журналь офнсьель».

Мне поручено выразить Французскому Правительству протест Правительства СССР в связи с этой дискриминационной

* Сн. док. № 340.

мерой, не оправдывающейся принципом взаимности, на который ссылался г. Эрбетт в своем демарше перед Комиссариатом Иностранных Дел и который был более подробно охарактеризован г. Министром торговли в его заявлении для печати, сделанном 4 октября. Такая установка является неприемлемой. Режим лицензий применяется в СССР без каких-либо различий ко всем товарам, импортируемым из-за границы, тогда как введенный декретом от 3 октября режим, касающийся исключительно импорта из СССР, является поистине режимом исключения.

Мое Правительство тем более удивлено аналогией, проведенной в этой связи г. Эрбеттом, между этой мерой и идеями, недавно высказанными г. Литвиновым, относительно необходимости разрядки во франко-советских отношениях *. Такая аналогия непонятна Советскому Правительству.

Советское Правительство считает декрет от 3 октября актом, который не только не способствует этой разрядке, но может вызвать общую напряженность в экономических и политических взаимоотношениях между обеими странами.

С другой стороны, представляется, что мера, принятая Французским Правительством, не мотивирована ни характером экономического обмена между Францией и СССР, ни условиями, в которых осуществляется этот обмен. Действительно, общеизвестен тот факт, что советский импорт во Франции, в том числе импорт, на который распространяется режим, введенный декретом от 3 октября, ни в чем не противоречит интересам французских производителей. Во многих случаях СССР вывозит во Францию товары, которых вообще нет в этой последней (минеральные масла, пушнина); во всех других без исключения случаях советский импорт составляет лишь часть, чаще всего весьма ограниченную, французского импорта по каждому данному товару. Так, в 1929 г., согласно статистическим данным французской таможни, СССР поставил лишь Vi6 часть лесоматериалов, ввезенных во Францию, '/₂5о часть французского импорта угля и антрацита, ¹/?о часть яиц и менее 'Ло части руды, сухих овощей, птицы, вторичного сырья и т. д. Лишь по льну, который Россия всегда поставляла Франции. Цифра более значительна; но и она не достигла соответствующих цифр довоенного периода. Очевидно, следовательно, что советские товары, поступающие во Францию, являются именно теми товарами, которые промышленность и торговля Франции обычно изыскивают за границей.

Остаются широко распространяемые за последнее время утверждения о том, что сбытовые цены на советские товары якобы составляют практику демпинга н дезорганизуют

* См. док. Кг 333-

французский рынок. Я с полным основанием категорически отметаю эти утверждения. В этом отношении лучше всего привести цифры, заимствованные из бюллетеней французских рынков. Приведу один лишь пример: в марсельском «Морском и торговом бюллетене», издаваемом агентством Гавас, приводится в отношении сбытовых цен на советский черноморский хлеб цифра, которая, несмотря на все. колебания рынка_: постоянно остается на уровне, превышающем цены, приводимые в отношении дунайского хлеба. На 10 октября, например, новороссийский и таганрогский хлеб котировался в Марселе в размере 119—115 англ. шилл. за тонну, в то время как румынский хлеб того же качества продавался по 111 шилл. за тонну". Этим объясняется, почему столь серьезный орган, как «Бюлле-тэн де алль де Пари», смог написать в номере от 13 октября с. г. следующее:

«Продолжая следить за русской позицией, приходится сказать, что не Советы создают демпинг, а Дунай. Это видно из того, что в то время как русские продают сорт НО—80 кг по 120 шилл., а сорт 112—78, 79 кг по 116 шилл., Дунай котирует свои грузы в 78 кг по 108—ПО шилл. и даже настоятельно предлагает из наличных 102 шилл. сиф Роттердам, иными словами, это — хлеб по 63,25 сиф».

Я намеренно остановился к а этом примере с зерном, поскольку г. Эрбетт. со своей стороны, приводил 4 октября в отношении того же товара иные цифры. Для получения более полных сведений о методах продажи некоторых советских товаров, ввозимых во Францию, я был бы Вам признателен, г. Генеральный секретарь, если бы Вы посмотрели документацию, которую позволяю себе направить Вам. В ней Вы найдете также упоминание французских импортеров, которым обычно производится продажа со стороны Торгового Представительства СССР в Париже; это хорошо известные на французском рынке фирмы, операции которых не могут, конечно, повлиять па цены в спекулятивных целях.

В заключение этой записки я позволю себе сослаться на сведения, которые в последнее время распространяются некоторыми органами французской печати и о которых г. Эрбетт счел нужным упомянуть в своем демарше 4 октября. Речь идет о некоторых товарах, таких, как желатин, клей и кости, которые якобы являлись предметом демпинга со стороны торговых организаций СССР. Из самых точных данных, которые я смог собрать на этот счет, явствует, что СССР не продавал и не продает в настоящее время желатин на французском рынке; он не продавал также клей во Франции на протяжении последнего года и за тот же период продал в сентябре лишь партию костей по цене, значительно превышающей средний курс цен на данный продукт во Франции.

Таким образом, ограничения, введенные декретом от 3 октября, не вытекают ни из объема, ни из методов советской торговли во Фракции. Следовательно, этот декрет не может быть воспринят иначе, как недружественный акт.

Недружественный характер этого акта представляется еще более очевидным, если его рассматривать с точки зрения его возможных последствии в международном плане. Всем известна энергичная деятельность представителен Франции в ходе последних экономических прений в Женеве, целью которой является введение некоторых общих мер против «демпинга*. Но эти меры были охарактеризованы, в частности, в интервью, не опровергнутом впоследствии, данном иностранкой печати компетентным представителем французского министерства торговли, как особо относящиеся к советскому экспорту; в этой связи была даже высказана мысль о создании международного союза, направленного против СССР (см. «Дакцигер нен-есте нахрихтен» за 24 сентября, интервью генерального директора министерства торговли г. Эльбеля). В этих условиях существует опасность, что декрет от 3 октября может быть истолкован как первый шаг на пути осуществления программы общеэкономических действий против СССР, выдвинутой представителями Франции в Женеве.

Ясно, что мое Правительство не может не прибегнуть к контрмерам, результаты которых, вместе с результатами декрета от 3 октября, неминуемо отразятся самым пагубным образом на франко-советской торговле в ее нынешнем положении, а также в том, что касается ее будущего.

Верное политике нормального и мирного развития своих внешних связен, мое Правительство подтверждает заявление, сделанное г. Народным Комиссаром Иностранных Дел г. Эр-бетту относительно стремления советской стороны добиться разрядки в отношениях с Фракцией. Мое Правительство считает, что единственная возможность достигнуть этой цели и обеспечить условия, благоприятные для развития экономических отношении между обеими странами, заключается в отмене декрета от 3 октября и заключении торгового соглашения, пусть даже временного, по примеру недавно закл юченного между СССР н Англией торгового соглашения*.

Печат. по арх.

На этот меморандум был получен ствет генерального секретаря МИД ФранцииВертело от 22 ноября 1930 г., з котором, в частности, гозорилесы

«В меморандуме от 14 октября г, Довгалевскнй обратил внимание Генеральногосекретаря Министерства Иностранных Дел нп меры гю

* См. док.X« 135.

контролю, принятые, в силу декрета от 3 октября с. г.. в отношении советского импорта во Францию.

В ответ на высказанные в этой связи критические замечания Министерство Иностранных Дел имеет честь изложить ниже соображения как правового, так и фактического характера, обосновывающие декрет от 3 октября, а также точку зрения Французского Правительства по вопросу о мерах, принятых со своей стороны Правительством СССР.

В первую очередь Французское Правительство вынуждено заявить протест против оценки советским меморандумом общей значимости принятых мер».

В меморандуме далее был затронут вопрос о таможенном законодательстве Франции. В нем говорилось, что «таможенное законодательство Франции находится в явном противоречии с советской точкой зрения по этому вопросу. Действительно, французская торговая политика основывается отнюдь не только на принципе равенства режимов, на что, по-видимому, ссылается Советское Правительство, но также, и главным образом, на принципе взаимности преимуществ, который является самой основой французского закона 1892 года. С тех пор Французское Правительство всегда подчиняло применение равенства режимов предоставлению на условиях взаимности режима, благоприятного для его торговли».

Затем в меморандуме давалась оценка декрета от 3 октября, принятого правительством Франции:

«Будучи закономерным в принципе, данное мероприятие явилось необходимостью в настоящих условиях. В связи с кризисом, затрагивающим ныне большинство стран, важнейшей обязанностью Французского Правительства является создание особенно бдительной защиты своего собственного хозяйства, на котором до сих пор не отражались наиболее серьезные последствия всемирного неблагополучия. Оно, в частности, должно защитить французское производство и французских рабочих от падения цен. Это падение может быть вызвано обычным действием закона предложения и спроса. В этом случае ответом на него нвляется установление таможенного сбора. Но оно может также явиться результатом действий правительства либо в случае субсидирования экспорта, либо в том случае, когда экспорт осуществляется непосредственно государственными учреждениями».

В заключение в меморандуме указывалось:

«Французское Правительство охотно принимает к сведению предложение, содержащееся в заключительной части меморандума Полномочного Представительства, н готово вступить в переговоры с Советским Правительством с целью изыскания практических способов достижения удовлетворительного равновесия в торговле между обеими странами*.

355. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Посланником Финляндии в СССР Артти

14 октября 1930 г.

Артти приходил по случаю исполнившегося 10-летия советско-финского мирного договора *. Ои не мог-де пропустить такой случай без того, чтобы не явиться ко мне и не заверить меня в неизменности стремлении его правительства к улучшению отношений, Финляндия вполне довольна мирным договором, принесшим ей большую пользу. Я выразил сожаление по

* См. т. III. док. № 137.

поводу невозможности для меня отметить какие-либо успехи в развитии наши* отношений за зти 10 лет. Нынешнее состояние советско-финских отношений ие отвечает нашим желаниям и тем надеждам, которые мы в свое время возлагали при подписании мирного договора. Нам казалось, что договор с такой полнотой удовлетворил все желания финского народа, что никаких недоразумений у нас с ним возникать не будет и что мы сможем жить с ним в большей дружбе, чем это имеет место в настоящее время. Я не вижу никаких объективных препятствии для улучшения отношений и готов допустить, что враждебное отношение известных финских кругов и прессы диктуется не интересами финнов, а скорее чувствами и эмоциями. Я выразил надежду, что финское правительство примет наконец меры для устранения постоянно возникающих конфликтов и недоразумений. Артти пытался сослаться на историю, на неизбежность изживания известных чувств с течением времени. Я выразил удивление, что Финляндия до сих пор не понимает, что то государство, против которого законны были бы нынешние чувства финнов, окончательно умерло и что наш Союз не может быть ни в коей мере ответственным за грехи умершего государства.

Я выразил сожаление по поводу ухода Артти и сообщил о нашей готовности принять в качестве посланника Ирье-Коски-неиа. Артти подтвердил, что он намечен посланником в Рим, откуда еще не получен агреман-Литейное