Активизация Германии на Ближнем Востоке в конце XIX -начале XX вв.

Активизация Германии на Ближнем Востоке беспокоило и Россию, и Англию. Еще в 1880-е гг. началось интенсивное вытеснение английского влияния в Турецкой Империи. В 1883 г. Бисмарк сумел убедить турецкий кабинет передать военные заказы от Армстронга Круппу и Маузеру. В 1893 г. была заключена концессия между «Дойче банком» и турецким правительством на строительство Багдадской железной дороги. В тот период Лондон достаточно просто отнесся к этому германскому активизму: англичане настаивали лишь, чтобы и британские компании участвовали в строительстве дороги от Конии до Персидского залива. В то время главным соперником Англии в Африке была Франция, а на Среднем Востоке — Россия.

Так, например, в 1870-х — 1880-х гг. именно Лондон и Париж оспаривали друг у друга контроль над Египтом. Англо-французский кондоминиум в Египте фактически закончился в 1882 г., когда англичане оккупировали Египет, воспользовавшись слабостью министерства Фрейсинэ. Париж, однако, не смирился с британской оккупацией, строя всяческие препоны англичанам посредством «Кассы египетского долга», где французы имели сильные позиции. В свою очередь, в 1881 г. Франция захватила Тунис и начала расширять свою североафриканскую колониальную империю, начало которой положила оккупация Алжира.

10 лет спустя, однако, когда состоялось подписание договора о строительстве дороги (5 марта 1903 г.) между турецким правительством и созданным «Дойче банком» «Обществом Багдадской железной дороги», обстановка в корне изменилась. Переговоры об участии британского капитала в строительстве дороги закончились полным провалом. В Лондоне наконец поняли, что Германия может быть гораздо более опасным противником, чем традиционный антагонист — Россия.

Последняя была не против соглашения с Германией о разделе сфер влияния в Турции. Однако соответствующие демарши Санкт-Петербурга были проигнорированы Берлином. Ни канцлер Бюлов, ни сам Вильгельм II не желали брать на себя каких-либо обязательств, ограничивающих немецкую активность в Малой Азии. А эта активность все больше приобретала не столько экономический, сколько военно-политический характер, особенно ввиду немецкого влияния на турецких военных. В турецкой армии и на флоте росло число немецких военных советников; да и перевооружались турецкие вооруженные силы германским оружием.

После русско-японской войны Россия уже не представляла собой серьезного конкурента для Германии в борьбе за влияние в Стамбуле; но одновременно сокращалось и английское влияние на турецкий кабинет. Результатом интенсивного германского проникновения на Ближний и Средний Восток стало англо-русское сближение. 31 августа 1907 г. было подписано англо-русское соглашение о разграничении сфер влияния в Азии. Персию разделили на 3 зоны: северную (русскую), южную (английскую) и среднюю — нейтральную. Каждая сторона получала преимущественное право на получение концессий в своей зоне. Соглашение фиксировало полуколониальный статус Персии, зависимость ее экономики от русского Учетно-ссудного банка и английского Шахиншахского банка. Афганистан признавался нейтральной страной. Тибет признавался частью Китая, однако сохранялась английская оккупация долины Чумби.

В.И. Ленин писал об англо-русском соглашении 1907 г.: «Делят Персию, Афганистан, Тибет - готовятся к войне с Германией. Именно так! Если бы не немецкая угроза — вряд ли Лондон и Петербург сочли возможным покончить с «Большой игрой», в которую они играли полвека! А теперь и России, и Британии приходилось считаться с возможностью строительства ответвления от Багдадской железной дороги на Персию — тогда персидский рынок был бы потерян и для русских, и для англичан. И хотя российское правительство было готово на определенных условиях снять свои возражения против строительства Багдадской железной дороги в октябре 1906 - феврале 1907 гг., тем не менее Берлин отказался взять обязательство не строить железных дорог к границам Персии или по территории Персии. В этих условиях, дабы сохранить свои особые интересы в Персии, царское правительство было вынуждено пойти на сближение с Лондоном. Таким образом, непомерные аппетиты Берлина толкали двух «закадычных врагов», Англию и Россию, навстречу друг другу».

Итак, в конце XIX — начале ХХ в. Германии удалось добиться немалых успехов на Ближнем Востоке, где немецкое влияние было традиционно ничтожным. Традиционные же колониальные державы — Англия, Россия, Франция — чувствовали себя униженными и зажатыми в угол во всем огромном регионе, простиравшемся от Персии до Магриба. Результатом всех этих немецких успехов было сплочение непримиримых врагов на антигерманской основе.

Берлину было мало быть лишь экономическим гегемоном, хотелось военно-политического доминирования. А вот с этим великие европейские державы не могли примириться. Вот почему каждое действие Берлина, направленное на изменение в свою пользу ситуации на Ближнем Востоке, вела к усилению Антанты. Фактически к 1912 г. сложился могущественный антинемецкий союз великих держав, которому Берлин мог противопоставить лишь альянс с разлагающимися Австрией и Турцией. Таков был результат «новой» внешней политики, которую канцлер Вильгельм II и его окружение пытались проводить после Бисмарка.