ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ В ФИЛОСОФИИ ХХ ВЕКА

Критическая онтология Н. Гартмана. В своих рассуждениях Н. Гартман одновременно и согласен, и не согласен с кантовской критикой традиционной онтологии. Решительно отвергая требование Канта исключить онтологию из системы философского знания, он в то же время стремится распространить на онтологию основные принципы кантовской критики и строго определить границы ее компетентности.

Николай Гартман жил и работал в Марбурге в одно время с М. Хайдеггером. Как на того, так и на другого глубокое влияние оказали идеи Гуссерля и "философии жизни". И тот и другой выступали против "логизированного гносеологизма", полагая, что основные философские проблемы имеют, в конечном счете онтологическую природу. Однако разработанные этими двумя мыслителями онтологические системы были весьма различны.

Основным недостатком старой онтологии Гартман считал отождествление трех существенно различных и относящихся к разным сферам структур: структуры мысли, структуры идеального бытия и структуры реального бытия. Такое отождествление, упрощало представление о структуре мира, и, в конечном итоге оно вело к сближению бытия и мышления вплоть до их полного отождествления.

Вот эта "ошибка смешения сфер" и была, по определению Гартмана, самой распространенной ошибкой всей прежней философии (от Платона до Гегеля). Но в результате такого отождествления бытия с мышлением с разумом (ratio), реальное бытие представляется как насквозь рационализированное: в нем просто не остается места для алогического, случайного, индивидуального. "При идентичности логической формы м формы бытия,- пишет Н. Гартман,- не может быть алогического в реальном. Логическая структура приравнивается к чистому мышлению, - разуму (ratio). Не осознается то, что существует независимая от мышления область идеальных структур и закономерностей" (Zur Grundlegung der Ontologie. Berlin-Leipzig, 11935, 213).

Проблема алогичного в реальном бытии (с "подачи" философии жизни и феноменологии) ставится одновременно и Гартманом, и Хайдеггером. Однако, если Хайдеггер видит ее решение в расширении сферы мыслимого вплоть до включении алогичного в ее содержание, то Гартман предлагает решительно отделить идеальное от мыслимого. Гартман решительно возражает против превращения Хайдеггером вопроса о бытии в вопрос о смысле бытия. Смысл, полагает он, может существовать лишь для кого-то; само по себе сущее - "сущее как сущее" – не нуждается ни в каком смысле (сам же по себе смысл - "смысл-в-себе" - бессмыслица).

Гартман исходит из того, что сфера реального бытия несомненна, непосредственно очевидна. Сомнения в реальности могут возникать только в чисто умозрительной, "кабинетной" философии, сводящейся к чистой "игре мысли". Чтобы удостовериться в реальности бытия, нужно не философствовать о жизни, а жить. Но чтобы жить, необходимо знать мир реальной жизни - мир сущего. Философия, которая стремится к "пониманию жизни", должна иметь дело именно с этим жизненным миром.

Однако, в отличие от Хайдеггера, признающего множество таких индивидуальных "жизненных миров", Гартман считает, что есть только один единственный объективно существующий мир. "Мир, - говорит он,- не может быть ни моим представлением, ни моим актом, потому что он вообще не "мой", а существует независимо от меня". Во всяком случае, он несравненно "старше" человека, который с онтологической точки зрения является поздним продуктом этого мира.

Другое дело, что этот единственный мир обладает достаточно сложной структурой и не исчерпывается исключительно материальным, вещественным бытием (как, скажем у Маркса). Материальные объекты составляют лишь один, притом низший, слой этого мира. Психические и духовные явления, хотя они нематериальны и непространственны, также принадлежат к объективному миру, причем как его высшие слои. [МАТЕРИЯ, ЖИЗНЬ, ПСИХИЧЕСКОЕ и ДУХОВНОЕ]

Но все это выявляется в процессе анализа, который Гартман начинает с самого общего - бытия как такового (чистого бытия). Можно ли найти среди бесконечного многообразия мира что-либо такое, что является безусловно общим? Да, таким единственно общим и при этом "нейтральный" признаком всего мира, как материального, так и духовного, является то, что мир вообще есть, существует (exist). Это и выражено в наиболее общем абстрактном понятии бытия.

Но бытие и сущее - это не одно и то же. Различие между ними такого же рода, как различие между истиной и истинным, действительностью и действием, реальностью и реальным. Бытие сущего - одно, как бы не было разнообразно само сущее.

Основная проблема онтологии - это вопрос не о многообразном сущем, а о его бытии, которое во всем сущем едино. Однако, вопрос об определении "бытия вообще" затрудняет следующим: поскольку оно (бытие) - есть безусловно общее и охватывает все без исключения, его не от чего отграничивать, кроме как от его же собственной определенности - его особенностей (частных форм его же собственного проявления, обнаружения). [т.е. сущего!]

Онтологический анализ Гартмана показывает, что сущее не является "индифферентным" по меньшей мере к двум группам противоположностей, в которых характер бытия, как такового, не один и тот же (т.е. в которых бытие явлено нам как отличное от самого себя).

Первую группу составляет известная в истории философии противоположность двух МОМЕНТОВ бытия - существования и сущности.

Вторую группу составляют две противоположности: противоположность МОДУСОВ бытия (возможность и действительность) и противоположность СПОСОБОВ бытия (реальное и идеальное).

(Отношения между модусами и способами бытия, т.е. между возможным и действительным, с одной стороны, и реальным и идеальным, с другой, становится центром всего дальнейшего исследования.

Первое различение - это различение МОМЕНТОВ – служащее базисом для всех дальнейших различений. Согласно Гартману, во всем сущем имеются два МОМЕНТА: 1) момент существования,"наличного бытия" (Dasein);

2) момент определенного бытия, "такбытия" (Sosein).

В старой онтологии обычным было различение сущности (essentia) и существования (existentia). При этом эти две пары понятий часто употреблялись как синонимы: паре essencia и existentia (сущность - существование) ставилась в соответствие пара Sosein - Dasien (определенное бытие - существование).

Гартман не просто заменяет "стертые" латинские термины более ясными немецкими, но и по-новому истолковывает эту привычную пару. Существование, "наличное бытие", existentia или Dasein - это все обозначения простого грубого факта наличия какого-то неопределенного "нечто", которое "вообще есть".

Определенное бытие, "такбытие" essentia или Sosein характеризует определенность бытия или - различие в существующем. Если первый момент бытия (Dasein) характеризует только общее (существование вообще), то второй момент (Sosein) характеризует индивидуализированное (определенное) существование.

Различение Dasein и Sosein является наиболее фундаментальным различением бытия. Нельзя образовать понятие бытия как такового иначе, чем через указание на его обособления, "частности". И первыми такими обособлениями являются два указанных МОМЕНТА бытия, благодаря которым бытие "схватывается" самым непосредственным образом.

Замена традиционного противопоставления essentia - existentia на новую пару: Sosein - Dasein позволяет более строго отделить МОМЕНТЫ от СПОСОБОВ бытия. А это, в свою очередь, позволяет избежать характерного для прежней онтологии употребления термина existentia (существование) как синонима реальности (вещественности) мира. Существование нельзя отождествлять с реальностью, так как они являются членами двух различных пар бытийных оппозиций (существование принадлежит к МОМЕНТАМ, тогда как реальность - к способам бытия).

Существование противоположно определенному бытию, тогда как реальное - идеальному.

Вообще, различение МОМЕНТОВ, МОДУСОВ и СПОСОБОВ бытия - основная идея гартмановской критической онтологии. Находясь в единстве друг с другом стороны указанных оппозиций, хотя и являются противоположными аспектами одного и того же - бытия, относительно независимы друг от друга. Это дает нам возможность, например, спрашивать об определенности чего-либо (что оно есть?), без предварительного знания о его существовании вообще. И наоборот, можно утверждать существование чего-либо, оставляя открытым вопрос о его определенности. Не знающая такого различия традиционная онтология совершала принципиальную ошибку, отождествляя границы познания с границами бытия.

Во всем, что охватывается понятием бытия Гартман различает четыре сферы: две первичные, независимые от сознания человека ("бытие в себе") и две вторичные, производные, составляющие область сознания ("бытие для нас"). [а есть ли у него "для себя бытие"?]

К первичным относятся реальное и идеальное, представляющие два основных СПОСОБА бытия. (Признание равноправности идеального и реального - одно из основных положений критической онтологии).

К вторичным относятся логическая сфера (производная от идеального бытия) и сфера познания (производная от реального бытия).

Два основных отношения между сферами определяют различие онтологии и гносеологии: онтология занимается отношением реального бытия к идеальному, а гносеология – отношением познания к сфере реальному бытию. Таким образом, сфера познания признается нетождественной сфере идеального.

Следуя в общем русле "Логических исследований" Гуссерля, Гартман требует четкого разделения двух видов "в себе бытия": реального и идеального. Главным отличием идеального от реального он считает его вневременность, неизменность. Идеальное бытие есть бытие "без реальности" именно потому, что оно есть бытие "вневремененое". (К основным типам идеального бытия Гартман относит математические сущности и ценности, соответственно науками об этом бытии являются математика, этика и эстетика. Идеальное представляет собой парадоксальный синтез: оно ирреально, и в то же время "само в себе сущее". Эта антиномичность идеального была причиной того, что традиционная философия постоянно склонялась к трактовке идеального либо как особого рода реальности (Платон и вся последующая традиция), либо как сугубо субъективного произведения человеческого сознания. Вследствие близости идеального бытия к сознанию, к мышлению его и в наше время часто склонны считать продуктом мышления. Независимые от сознания "в себе сущие" идеальные предметы слились с понятиями их выражающими и стали рассматриваться как имманентные мышлению.

Пространственные характеристики принадлежат лишь самому низшему, материально-предметному слою бытия. Для высших слоев такой определяющей характеристикой является время. Оно охватывает все четыре слоя бытия [МАТЕРИЯ, ЖИЗНЬ, ПСИХИЧЕСКОЕ и ДУХОВНОЕ]. Поэтому все то, что происходит в пространстве составляет лишь часть реально существующего. Поэтому время - более фундаментальная характеристика бытия, чем пространство.

Гартман считает, что все происходящее во времени реально, даже если оно нематериально и вообще не пространственно. Язык, право, наука, нравственность - все это относится не к идеальному, а к реальному бытию, поскольку подвержено изменениям во времени. К идеальному в собственном смысле слова относится только то, что неизменно во времени.

"В идеальном бытии как таковом, нет места ни для существования (Existenz), ни для индивидуации; в нем все общее оно есть лишь возможная структура многих различных случаев.

Реальность вообще нельзя отождествлять с вещественностью, поскольку вещи - это не только предметы восприятия, но и предметы действия, страдания и радости людей. Поэтому, "когда занимаются реальностью вещей, то тем самым занимаются и реальностью человеческих судеб, отношений, конфликтов, реальностью исторических событий, т.е. реальностью не только материально, но и духовного мира".

Единство бытия, таким образом обеспечивается единство и единственностью времени, по отношению к которому Гартман решительно отвергает всякий "плюрализм времен".

С единством времени он связывает вторую основную характеристику реального мира: его неповторимость, "одноразовость". Все существующее в мире однократно. Воспроизводиться может в лучшем случае лишь подобное, но не идентичное.

Значительное влияние на европейскую мысль оказало учение Гартмана о "слоях" бытия. Бытие развертывается как бы в двух измерениях. С одной стороны четыре сферы (сфера реального, сфера идеального, сфера логического и сфера познания), с другой - каждая из этих сфер расслаивается на несводимые друг к другу уровни. Такая слоистость является главной особенностью структуры бытия, в которой выражен "закономерный порядок целого".

Уже в обыденном сознании мир разделен на две области: тело и "душу", внешнее и внутреннее, природу (материю) и дух. В философии Декарта это разделение выражается в различении протяженной и мыслящей субстанций, в немецком идеализме в различении природы и духа и др. Гартман предлагает более сложное деление: вещи (неорганическое, неживое), растения (органическое, живое), психическое (животное), и человеческое (духовное).

Между этими четырьмя слоями имеются три "разрыва", три "зияющие пропасти" в структуре бытия. Основной разрыв отделяет два низших уровня от двух высших (именно он зафиксирован и обыденным сознанием, и традиционной философией как пропасть между природой и духом). Ниже этого основного разрыва проходит разрыв в самой природе между мирами неживого и живого; выше - разрыв отделяющий духовное от психического.

Три разреза в строении реального мира, разделяющие его четыре слоя определяют структуру бытия, и самое загадочное в этом бытии - человек, поскольку все указанные разрезы проходят через него, не нарушая в то же время его единства.

Но и весь мир также един, хотя и разделен тремя разрезами на четыре слоя. Разрезы эти принципиально непреодолимы, поскольку невозможно полностью редуцировать живое к неживому или духовное к психическому. Поэтому единство мира (и человека) есть единство не подобного, а многообразного. Это единство и составляет предмет критической онтологии Н.Гартмана.

ОТНОШЕНИЕ, СУБСТРАТ, ДЕТЕРМИНАЦИЯ

Гартман критикует старое учение о реальности, согласно которому способ бытия (и с ним модусы) изменяются соответственно ступеням бытия соответственно высоте структуры бытия: вместе с увеличением богатства определенности (предикации) увеличивается и "степень" реальности. сущность, которой 1свойственна "тотальность" возможных предикатов, считалась ens realissimum. С точки зрения Гартмана реальность не зависит от вида и полноты структуры, она не увеличивается и не уменьшается в зависимости от структуры.

Субстрат и отношение - противоположные категории. Нет ничего, что не было бы определено внешними и внутренними отношениями. Связи всегда первичны, а изолирование вещей - вторично (Гартман). Без отношения нет ни единства, ни многообразия: от них (отношений) зависят форма, вид, качество системы. Отношение не является чем-то внешним для вещи: само внутреннее строение вещей "реляционально".

Отсюда вытекает связь категории отношения и категории структуры. Отношения определяют внутреннюю структуру предмета. всякая структура, рассмотренная изнутри, находится в существенном отношении.

Гартман обращает внимание на то, что в истории философии анализ категории отношение занимает весьма скромное место. В аристотелевской таблице категорий отношение не имело противочлена и понималось как чисто внешнее отношение, которое не затрагивает природы вещи (предмета). Долгое время считалось, что отношение одних вещей к другим ничего не меняет во внутреннем строении самих вещей.

Лишь с развитием нового естествознания после краха учения о "субстанциональных формах" положение категории отношения изменилось; стали признавать, что отношения могут быть "конституитивными" факторами для вещей. Обнаружилось, что внутреннее строение вещей само является реляционным: отношения определяют внутреннюю структуру вещи.

Категорией парной к отношению является субстрат (относящееся), поскольку бессмысленно рассматривать отношения вне того, что относится или, как говорит Гартман "отношения предполагают relatum, которое не есть отношение. В этом смысле relata являются субстратами отношений. [субстрат, противоположностью которого является отношение, имеет некоторое сходство с элементом, противоположностью которого является структура]

Детерминация является формой отношения, но одновременно она нечто большее, чем отношение.

В конце средних веков установилось следующее различие между атрибутами и модусами субстанции: первые - постоянные и необходимые свойства субстанции, вторые - случайные и изменчивые состояния субстанции. В Новое время такое понимание термина "модус" сохранилось в тех философских системах, которые субстанцию считали основой. В ХУ111 в. было выработано 1более узкое, чисто логическое значение слова "модус". Модальные суждения выражают действительность, возможность или необходимость бытия. такое же значение термина "модус" широко распространено и в новейшее время.

ВОЗМОЖНОСТЬ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Противоречивость и многозначность категорий действительности, возможности и необходимости в истории философии согласно Гартману, было связано со смешением сфер бытия, с непониманием различий модальных категорий (и отношений между ними) в реальном и идеальном мире, а также в бытии и познании.

Старая (аристотелевская) онтология, полагает Гартман, учила о таком отношении потенции и акта, в котором все действительное является осуществлением предсуществующего плана и все сущее имеет "определение" становиться тем, что оно есть по этому плану... как будто процессы в космосе связаны с деятельностью человеческого ума.

В критической онтологии (и в реальном мире) абсолютные модусы (действительность и недействительность) имеют явный перевес, примат над относительными (возмрожность и необходимость). И именно действительность (а не возможность) является основным модусом реального бытия.

При этом Гартман предлагает строго различать понятия "действительность" и "реальность", ибо их отождествление означает недопустимое смешение СФЕРЫ (реальность) с МОДУСОМ (действительность). В критической онтологии действительность присуща не только сфере реального бытия; существует также и "идеальная действительность", и "действительность познания", и "логическая действительность". Понятие действительности, таким образом, меняется в зависимости от того, о действительности какой из СФЕР бытия идет речь. Общей для всех видов действительности является лишь "определенность бытия" - Sosein.

В обыденном сознании возможность (в отличие от действительности и необходимости) считается неопределенной: некое "неопределенное будущее". Такое понимание инспирировано аристотелевской трактовкой возможного как некого потенциального бытия, промежуточного между бытием и небытием. Аристотелевское возможное есть одновременное выражение и бытия и небытия и имеет дизъюнктивный характер. При переходе к действительности дизъюнктивность снимается, так как реализуется лишь одна из ее сторон.

Гартман в анализе закона силы развивает взгляд на человека как на неполноценное в биологическом отношении существо, отличающееся от других животных бедностью инстинктов, незащищенностью, ранимостью. Человек - "недостаточное существо", но свои биологические недостатки он вынужден компенсировать (язык, мышление, предвидение и др.).

Говоря о "смысле бытия", полагает Гартман, следует различать формальное рассуждение от содержательного. Формальное рассуждение предполагает, что речь идет просто о значении слова "бытие". Если же имеют в виду содержательный смысл понятия "бытие", то тем самым требуют "сущностного" определения смысла. Но это невозможно при понятиях такой высокой степени общности как бытие [поэтому и возникает речь не об определении, а о демонстрации, "показе" бытия?].

В обоих случаях (и номинального и содержательного определений) фактически определяется не смысл самого бытия, а смысл слова или понятия. Однако, по мнению Гартмана, это слишком скромно и совершенно недостаточно для учения, претендующего на звание онтологии: ведь она занимается не словами и понятиями, а сущим как таковым.

По мнению Гартмана, понятие бытия в экзистенциализме настолько сужено, что его становится трудно отличить от познания (бытие смешивается с данностью бытия); по существу - весь экзистенциальный анализ есть анализ "данного".

[1] Уорф Б.Л. Наука и языковедение // Новое в лингвисти-

ке, М., 1960, с. 175-177

[2] Медитация, как отстранение от обращенности и уход вовнутрь Я, которое тут же исчезает, благодаря этому акту.

[3]

[4] Уорф Б.Л. Наука и языковедение // Новое в лингвистике, М., 1960, с. 175-177.

[5] См., например: «Такое изящнейшее сочетание солнца, планет и комет не могло произойти не иначе, как по намерению и власти премудрого существа… Сей управляет всем не как душа мира, а как властитель Вселенной и по господству своему должен именоваться Господь Бог вседержитель»