ПОУЧЕНИЕ» ВЛАДИМИРА МОНОМАХА

Владимир Мономах — выдающаяся личность древней Руси, виднейший государственный деятель, крепко стоявший на страже интересов Русской земли, человек большого ума и литературного таланта. Он снискал преданную любовь к себе и большое уваже­ние у своих современников и в потомстве. Ипатьевская летопись в таких выразительных словах передаёт скорбную весть о его смер­ти: «Преставися благоверный князь, христолюбивый и великый князь всея Руси, Володимерь Мономах, иже просвети Рускую землю, акы солнце луча пущая; его же слух произиде по всим странам, наипаче же бе страшен поганым, братолюбець, и нище-любець, и добрый страдалець за Рускую землю... Святителе же жалящеси плакахуся по святом и добром князи, весь народ и вси людие по немь плакухуся, якоже дети по отцю или по ма­тери...»

Под 1096 г. в «Повести временных лет» по Лаврептьевскому списку помещено «Поучение» Владимира Мономаха, соединённое с его письмом к князю Олегу черниговскому, написанным, по всем признакам, раньше «Поучения». Вслед за письмом помещён ряд молитвословий, написанных Мономахом. «Поучение» обращено Мономахом к его детям и продолжено его автобиографией. Око датируется промежутком между концом XI в. и 1125 г.— датой смерти Мономаха (скорее всего — ближе к этой дате) — и являет­ся лишним показателем высокого культурного уровня, достигнутого Киевской Русью в лице наиболее крупных её светских представи­телей. Мономах обнаруживает хорошее знакомство с произведе­ниями обращавшейся тогда на Руси оригинальной и переводной четьей и богослужебной литературы, в особенности с Псалтирью; он знаком с популярным в византийской средневековой литературе жанром поучений отца к детям, начиная от поучения Ксенофонта и Марии, вошедшего в «Святославов изборник» 1076 г. '. В своём «Поучении» Владимир Мономах выступает как умудрённый боль­шим жизненным опытом, благородный, гуманно настроенный чело­век, всегда помышляющий о благе своего государства, призываю­щий к защите слабых от сильных и власть имущих. В то же время это князь энергичный, предприимчивый, наделённый военными доблестями, всю жизнь проводящий в неустанных трудах и в опас­ных воинских походах. Когда к нему приходят послы от его братьев с предложением соединёнными силами выгнать Ростиславичей из их удела и отнять их волость, он отказывается это сделать, потому что не хочет нарушать крестную клятву. Давать клятву он сове­тует только в том случае, если клянущийся может её сдержать, но, _пОклявшись, нужно соблюдать обещание, чтобы не погубить своей души. Он не рекомендует детям спасать свою душу ни в отшельни­честве, ни в монастыре, ни в посте, а лишь покаянием, слезами и милостыней. Особенно настойчиво Мономах советует защищать всех обездоленных и призывает к снисхождению даже по отноше­нию к преступникам: «Всего же паче убогых не забывайте,— гово­рит он,— но елико могуще по силе кормите, и придавайте (помо­гайте) сироте, и вдовицю оправдите сами, а не вдавайте силным погубити человека. Ни права, ни крива не убивайте, ни повеле­вайте убити его, аще будеть повинен смерти; а душа не погубляйте никакояже хрестьяны». О себе он пишет: «тоже и худаго смерда и убогые вдовице не дал есмь силным обидети». Старых нужно почитать, как отца, а молодых — как братьев. При посещении своих земель не следует позволять слугам обижать ни своих, ни чужих. Просящего должно накормить и напоить, заезжих купцов, одина­ково и знатных и простых, а также послов нужно почитать и ода­ривать, потому что те и другие, проходя по разным землям, осла­вят тебя или добрым, или злым. «Болнаго присетите,— советует далее Мономах,— над мертвеця идете, яко вси мертвени есмы; и человека не минете, не привечавше, добро слово ему дадите. Жену свою любите, но не дайте им над собою власти».

Мономах зовёт своих детей к деятельной жизни, к постоянному труду и убеждает их не пребывать никогда в лености и не преда­ваться разврату. Нельзя полагаться ни на слуг, ни на воевод, и самому нужно во всё входить и за всем надзирать, чтобы не случилось какой-либо беды. Следует уклоняться от пьянства и блуда, потому что от этого погибает и душа и тело. Что знаешь, того не нужно забывать, а чего не знаешь, тому следует учиться, как учил­ся отец Мономаха (Всеволод), усвоивший, сидя дома, пять язы­ков, за что воздают честь в чужих землях (Всеволод знал, вероят­но, следующие языки: греческий, латинский, немецкий, венгерский и половецкий). Перечисляя многие свои «пути» и «ловы» (походы и охоты), Мономах имеет в виду личным примером научить своих детей и всех тех, кто прочтёт его «грамотицю», которая была напи­сана, разумеется, не только для детей князя. Всего Мономах совер­шил восемьдесят три больших похода, а числа малых он и не за­помнил. На охотах он не раз подвергался смертельным опасностям, о чём сам говорит: «Тура мя два метала на розех и с конем, олень мя один бол, а два лоси один ногами топтал, а другой рогома бол; вепрь ми на бедре меч оттял, медведь ми у колена подклада (чеп­рака) укусил, лютый зверь скочил ко мне на бедры и конь со мною поверже, и бог неврежена мя соблюде. И с коня много падах, голову си (себе) розбих дважды, а руце и нозе свои вередих, в уности своей вередих, не блюдя живота своего, не щадя головы своея».

В «Поучении» Мономах выражает поэтический восторг перед красотами природы. Вслед за Псалтирью и Шестодневом Иоан­на Экзарха он с умилением говорит о том, как дивно «господним промыслом» устроен мир, «како небо устроено, како ли солнце, како ли луна, како ли звезды, и тма и свет, и земля на водах по­ложена». Его изумляет, «како птица небесныя из ирья (тёплых стран) идуть, и первее в наши руце, и не ставятся на одиной земли, но и сильныя и худыя идуть по всем землям божиим повеленьемь, да наполнятся леей и поля». И всё это «дал бог на угодье челове­ком, на снедь, на веселье».

Насколько Владимиру Мономаху, суровому и закалённому в боях воину, свойственны были лирические чувства и какое поэ­тическое выражение находили они у него, видно из его письма к Олегу черниговскому, фигурирующему в «Слове о полку Иго-реве» под именем Олега Гориславича. Юный сын Мономаха Изяслав захватил Муром, принадлежавший Олегу, и был убит. Отец был сильно опечален смертью сына, но в конце концов ре­шил для блага Русской земли примириться с Олегом, о чём и пишет ему, прося прислать к нему вдову Изяслава, чтобы вместе с нею оплакать убитого сына: «А сноху мою послати ко мне, зане несть в ней ни зла, ни добра, да бых обуим (обняв) оплакал мужа ея и оны сватбы ею, в песний место: не видех бо ею первее радости, ни венчанья ею, за грехы своя; а бога деля пусти ю ко мне вборзе (вскорости) с первым сломь (посланным), да с нею кончав слезы, посажю на месте, и сядеть аки горлица на сусе древе желеючи, а яз утешаюся о бозе».

В этой фразе имеется явный отзвук народной свадебной об­рядности. Трогательный образ тоскующей по своём супруге гор­линки мы находим и в книжной литературе и в устной поэзии. В народной песне поётся:

Коковать буду, горюша, под околенкой, Как несчастная кокоша в сыром бору. На подсушной сижу да деревиночке, Я на горькой сижу да на осиночке.

В своей основе язык «Поучения» и письма к Олегу чернигов­скому — коренной русский язык, лишь в небольшой степени осложнённый церковнославянизмами, чаще всего присутствую­щими в собственно назидательной части «Поучения» и реже — в автобиографической его части и в письме к черниговскому князю Олегу '.