Женская тема в творчестве Петрушевской.

Людмила Петрушевская на сегодняшний день – одна из самых известных и популярных представительниц «женской прозы». Современная литературная критика связывает Петрушевскую с «другой» прозой, осваивающей «табуированные» для советской литературы жизненные реалии.

Произведения Петрушевской поражают гиперболизированной концентрацией отрицательного, а изображение жизни как абсурда наводит на мысли об аналогиях с экзистенциализмом. Так, предмет ее рассказа «Али-Баба» – существование алкоголиков, опустившихся людей, в реквиемах «Бацилла» и «Богема» показана жизнь столичных наркоманов и представителей богемы. Порой писательница изображает мир творческих людей либо научных работников («Жизнь – это театр», «Смотровая площадка»), но и в этом случае неизменным остается выбранный художественный ракурс – изображение несложившейся либо разрушенной женской судьбы. Из мира литературы, где женщина была лишь малой и невыразительной частью жизни мужчины, мы вместе с Петрушевской попадаем в зазеркалье, в мир, увиденный с обратной стороны.

Основная тема многих произведений Петрушевской – изображение женской любви – к мужчине, детям, внукам, родителям. Скромная библиотекарь Пульхерия, героиня рассказа «По дороге бога Эроса», увидела в своем возлюбленном не седого и немолодого человека, сумасшедшего гения, а мальчика, «ушедшее в высокие миры существо, прикрывшееся для виду седой гривой и красной кожей» [6, 49]. Пульхерия отдала этому чувству всю себя без остатка. В рассказе «По дороге бога Эроса» показан и феномен мужской любви. Возлюбленный Пульхерии изображен как бы на втором плане, словно призрак. Автор не называет его имени, в произведении не встречается ни одной его реплики, всю информацию о нем мы получаем от других людей. Если героиня поглощена любовью к нему, то он выступает в произведении лишь как объект любви, он пассивен. В жизни Пульхерии он появляется словно Каменный гость. Портрет героя довершает лаконичная авторская ремарка: «Гость ценил недоговоренность, внезапность, свободу и нападал только из-за угла».

В изображении мужчины Л.Петрушевская не допускает иллюзий. Иллюстрация этого – портретная характеристика героя в рассказе «Темная судьба»; «неприятный внешний вид, и все тут. Расстегнутая куртка, расстегнутый воротник, бледная, безволосая грудь. Перхоть на плечах, плешь, очки с толстыми стеклами. Вот такое сокровище привела к себе в комнату эта женщина, решившая раз и навсегда покончить с одиночеством» .

Как считает исследователь Татьяна Касаткина, «мужчина в произведениях Петрушевской предстает как существо недовершенное. Можно даже представить себе, что это просто искаженная женщина, женщина-недоделка» [4, 6]. Свои наблюдения критик иллюстрирует «забавно» при помощи популярной генетики. Как известно, мужчины – носители ХУ хромосом, а женщины – ХХ хромосом, этим и определяется пол. Графически У это не более чем Х с отломанной ножкой. Можно вообразить, что такие качества, как преданность, способность к самопожертвованию и настоящей человеческой любви, которая обычно не разделяется у женщины с половой любовью и так часто не имеет к ней никакого отношения у мужчины, – все это и было заложено в ту самую отломанную ножку Х, из которой образуется У мужской хромосомы. Впечатление это довольно слабо соответствует действительности, и возникает от факта, общего и для женской, и для мужской прозы: представитель противоположного пола неизбежно будет схематичен». Схематическое изображение мужчины у Петрушевской несет на себе определенную нагрузку: получается не просто видение другого, но своего рода видение насквозь, видение мужчины вне тех одежд, в которые он себя облек. Это срывание с мужчины всех качеств, которые были «вписаны» в него всей предыдущей литературой и культурой. Дело не в том, что Петрушевская всегда на стороне женщины; она – со стороны женщины. Мужчина у Петрушевской так всегда и будет «толстеньким ребенком», ничего не понимающим и безответственным, – причиной, поводом для любви, для самоотдачи. Женщина у Петрушевской всегда поставлена в самые унизительные обстоятельства, но при этом она совсем не предстает маленькой, забитой и униженной. Она – целый мир, к которому мужчина относится как часть к целому.

Женщина Петрушевской никогда не бывает одинока. Она умрет или вывернется из одиночества. И Татьяна Касаткина отмечает: «В ситуации, когда мужчине будет естественно уйти в одиночество и отчужденность, женщина предпочтет ненависть отчуждению. Она предпочтет раскаленное железо скандалов и истерик холоду молчания, как это делают героини в рассказах «Отец и мать», «Медея»[5,24]. Для мужчины отстаивание своего одиночества – победа. Одиночество женщины воспринимается как позор. О героине рассказа «Темная судьба» Л.Петрушевская пишет: «Ее недавно бросил муж, и она пережидала свой позор в одиночку» [5, 24].

Пожалуй, наиболее четко концепция взаимоотношений мужчины и женщины у Петрушевской воплощена в рассказе «Случай Богородицы». В этом произведении автор соединяет в одном герое и мужа, и сына, и бросившего женщину возлюбленного. Рассказ разделен на две части: в первой описываются нынешние отношения матери и сына с ее тоской о нем, а во второй – как бы до начала времен – повествуется о том, как она его от себя гнала и отталкивала, сломав его привязанность. Но он ничего не помнит об этом, и она не посмеет ему напомнить. Испытывая вину, она пытается окружить его собой, а она из последних сил отстаивает свою свободу. Именно так в рассказе прослеживается мысль о том, что причина ухода мужчины от женщины кроется в вине женщины перед ним – в том, что она в свое время его каким-то образом отторгла. Именно поэтому мужчина и стремится превратить тягу к женщине в простую физиологическую потребность. «Потому, – пишет Касаткина, – проститутка оказывается самым любимым и уважаемым человеком» [5, 28].

Произведения Л.Петрушевской достаточно жестки и безиллюзорны. Она говорит о боли и болезни общества, симптомом которой является разрушение Дома, распад мира семьи: ее спасающий круг, круг любви и обороны, утрачен. Проникающая радиация социального и нравственного неблагополучия порождает часто «семьи-мутанты». Так, в рассказе «Отец и мать» многодетная семья держится не на любви, а на взаимной ненависти родителей, и многочисленные дети рождены не в любви, а в ненависти, для матери они – живой укор «труженицы и страдалицы трутню-отцу».

Но еще чаще семьи-«мутанты», изображенные в прозе Л.Петрушевской, не только неполноценны, но и внешне уродливы, увечны. В повести «Свой круг» слова, обозначающие родство, в новом контексте звучат кощунственно и почти непристойно: «Мои родственники теперь также и Марина, и сам Серж, хоть это смешной результат нашей жизни и простое кровосмешение, как выразилась Таня, когда присутствовала на бракосочетании моего мужа Коли с женой Сержа Маришей» [6, 332]. Не менее жуткое впечатление производит рассказ «Дочь Ксении». Главная героиня, пожилая проститутка Ксения, ждет выхода из зала суда своей дочери, тоже проститутки, ждет в толпе любопытных мужчин, их общих «мужей», среди которых есть и 12-летний мальчик, который похаживал к ним в «вертеп».

Дом терпит катастрофу тогда, когда женщина-домостроительница сама превращается в разрушительницу – эта мысль Л.Петрушевской объединяет многие ее произведения. Разрушительная сила в женщине существует не как врожденный инстинкт, а как ответ на невыносимое давление жизни. Энергия распада направлена не только вовне, но и внутрь женской души, которая, причиняя боль, сама корчится от боли. Вспомним хотя бы рассказ «Свой круг», где героиня совершает надругательство над собой, над душой своего ребенка во имя его спасения.

Еще более страшной представляется судьба героини рассказа «Выбор Зины», которая в военное лихолетье уморила младшего сына, дабы дать возможность выжить двум старшим дочерям («Это произошло потому, что детей было трое, мужик помер, начинался голод, надо было становиться на работу, а куда грудного трехмесячного, с ним не поработаешь, а без работы всем погибать») [6, 154]. В произведении звучит мысль о заразительности ненависти, передающейся из поколения в поколение – ненависти «к младшему сыну, лишнему ребенку». Как пишет Касаткина, «Петрушевская отчасти сама играет роль такой же матери-разрушительницы для своих читателей – и особенно читательниц: тех, кто знаком с ее миром, мало что испугает в жизни» [5, 29].

Центральное место в прозе Петрушевской прочно занято женщиной, живущей в страшном мире. Боль и грязь того, что зовется жизнью, проходит сквозь женщину, она как бы является носительницей этой боли и грязи, как в рассказе «Вот вам и хлопоты». Аборт, рождение мертвого ребенка – это то, что мужчина, столкнувшись, может вынести, стиснув зубы, или – не вынеся – сбежать. Но у женщины нет никакого выбора, она не может от этого убежать, заключая все это внутри себя. Мужчина может попытаться, перебрав жизнь, выбрать из нее только те стороны, которые представляются счастливыми и необременительными. Однако рассказ «Вот вам и хлопоты» заканчивается характерным напоминанием: но ведь ему все равно не уйти, «он-то все равно будет умирать, и жена его умрет, вот вам и хлопоты»[5,30]. Он напоминает о том, что те боль и грязь, которые происходят в женщине из-за того, что люди называют жизнью, неизбежно втянут в себя и мужчину. И если он всю свою жизнь пытался остаться в сфере легких касаний к «плодоносной грязи жизни», то смерть придет к нему как незнакомое и грозное, пугающее и чужое.

Л.Петрушевская разрушает красоту женского облика – уже в силу того, что живой человек не может быть всегда так же прекрасен, как нарисованная с него гениальным мастером картина или вылепленная гениальным скульптором статуя.

Итак, появление полноправной «женской» прозы изменило лик мира, создаваемого литературой. Поставленные лицом к лицу, «мужская» и «женская» проза отвечают на вопросы друг друга, каждое начало обретает свое завершение в другой половине целого.

Безысходное одиночество человека и беспощадная алчность жизни как закон бытия – вот та трагическая истина, к которой вместе со своими героинями приходит Петрушевская. Именно поэтому она так активно отстаивает право женщины: жить лучше, и главное – в любви.