Коллективизированное село

В 1930 г. «колхоз» был пустым словом, формой, которая еще должна была наполниться содержанием. Советская власть призы­вала к коллективизации, не указывая точно, что это должно озна­чать на деле. Основной тип коллективного хозяйства, существо­вавший в 20-е гг., — небольшая коммуна на земле, не принадле­жащей селу, — явно не мог служить образцом. Пока не закончи­лась первоначальная массовая кампания коллективизации, не су­ществовало никаких руководящих установок относительно струк­туры коллективного хозяйства: Примерный устав сельскохозяйст­венной артели, узаконенный 1 марта 1930 г., был опубликован в том же номере «Правды», что и статья Сталина «Головокружение от успехов». Таким образом, этот устав не мог служить руковод­ством для коллективизаторов, а являлся, скорее, обобщением не­давнего опыта, полученного советской властью.

Ответы на вопрос «Что такое колхоз?» появлялись постепен­но, со временем. Некоторые из ответов давались в официальных декларациях или правительственных постановлениях. Например, вопрос о праве колхозника держать корову был разрешен статьей «Головокружение от успехов», а о праве вести торговлю — май­ским указом 1932 г. Другие ответы порождались практикой реаль­ной жизни, но никогда не объявлялись официально и не форму­лировались как определенная политика (например, доминирую­щая роль колхозного председателя или статус двора как основной хозяйственной единицы в колхозе). Некоторые решения, вроде пересмотра вопроса о приусадебных участках в 1935 г., появля­лись в ходе открытых переговоров властей с представителями крестьянства.

В основе всех этих столь различных процессов лежал своего рода диалог между правительством и крестьянами. В процессе взаимодействия крестьян и государства неизменно существовали определенные постоянные моменты. Государство хотело получать больше зерна; крестьяне хотели отдавать как можно меньше. Го­сударство обычно хотело довести обобществление собственности (особенно земли, тягловой силы) до максимума; крестьяне жела­ли свести его к минимуму. Государство стремилось расширить сферу своего контроля, к примеру, давая подробные посевные планы и инструкции по основным сельскохозяйственным процес­сам, тогда как крестьяне старались как можно больше ограничить вмешательство государства.

Конечно, «государство» в действительности представляло собой не монолит, а сплетение взаимосвязанных, но различных интересов. Интересы центрального руководства партии и прави-

тельства (предположим, ради удобства изложения, что оно было монолитно) не были тождественны интересам районной админи­страции. Интересы районной администрации не совпадали с инте­ресами уполномоченных по заготовкам, присылавшихся из цент­ра, или государственных промышленных предприятий, желавших нанять на работу колхозников, не говоря уже о политотделах МТС. А еще необходимо принять в расчет конфликты по поводу полномочий и субординации, вспыхивавшие между 25-тысячника-ми и работниками районных и сельских советов в начале 30-х гг. или между районом и политотделами МТС в 1933 — 1934 гг.

Крестьянство тоже нельзя было рассматривать как сплоченную массу. Существовали сильные региональные различия: на юге, на­пример, вопросы торговли (и, следовательно, размеров приусадеб­ных участков, политики в отношении фруктовых садов и т.д.) приобретали первостепенную важность, так же как и в колхозах, поставляющих свою продукцию в соседние крупные города; в менее плодородных областях Центрального промышленного райо­на, как правило, больше внимания уделялось правилам, регулиру­ющим отходничество и занятия несельскохозяйственным трудом. Были различия, связанные с возрастом и полом. Постепенно по­являлись и такие, которые зависели от положения в колхозе: у председателя были одни интересы (отчасти интересы колхоза в противостоянии району, отчасти свои личные), у трактористов другие, у полевых работников — третьи. Интересы «колхоза» (здесь имеется в виду не только колхоз как организация, но и сельская община) и отдельных колхозников зачастую расходи­лись, как, например, в вопросе об отходничестве и людских ре­сурсах колхоза.

В этой главе рассматриваются три важных аспекта процесса колхозного строительства первой половины 30-х гг. Первый из них касается территории и размеров колхоза и тесно связан с ключевым вопросом об отношении нового колхоза к старому селу и общине. Второй аспект — членство в колхозе, в частности, права и обязанности колхозников и пределы дисциплинарной власти колхоза. Последняя рассматриваемая тема — это обсужде­ние принципов организации колхоза на Втором съезде колхозни­ков-ударников в 1935 г. и новый вариант Устава сельскохозяйст­венной артели, принятый съездом.