Вода вместо нефти 61 страница

Зала Достижений, конечно же, еще не было: они вышли в небольшом помещении, больше похожем на свежевырытую пещеру. Всюду валялись обломки камней, сломанные кирки, раздавленные драгоценные камни. Дверей не было, поэтому они просто протиснулись через небольшой проход в коридор.

— Сюда,— Ворчун подтолкнул ее направо, и Эйидль даже воодушевилась: он вел ее не на улицу, а вглубь школы, к Залу Святовита. И Зал был почти таким же, каким его знала она в своем настоящем, разве что камни светились ярче и камины пылали жарко и очень огненно.

— А где все? Где ученики?

— Сейчас ночь,— буркнул конвоир, снова указав путь направо, туда, где через тысячу лет будут находиться классы для практических занятий и библиотека для учащихся. Двери в библиотеку были плотно закрыты, и возле них стояли мороки.

— Куда мы идем?— решилась спросить девочка, когда гном постучал в молоток, звук которого разнесся по коридору и замолк.

— Тише. Это жилое крыло, ты всех разбудишь,— шикнул на нее Ворчун. Она хотела прокомментировать, что быстрее ее голоса спящих разбудит дверной молоток, но промолчала, решив, что не стоит еще сильнее раздражать бодрствующего в ночи гнома.

— Что случилось, Ворчун?

Эйидль оглянулась: возле одной из дверей стояла Святка, потирая руками заспанные глаза. Исландка тут же отшатнулась в тень, но дочь Святовита совершенно не проявляла интереса к незнакомке.

— Идем спать, дитятко, ну, что ты вскочила,— из комнаты показался еще один гном, который ласково взял Святку за плечи и потянул обратно в спальню. Он гневно посмотрел на Ворчуна и закрыл двери, что-то бормоча под нос.

— Ей восемь, а не три, а носятся с ней, словно с младенцем,— проворчал гном едва слышно.— Испортят девку, ох, испортят.

Как же ты прав, подумала Эйидль, но ничего не сказала, к тому же в этот момент двери неслышно отворились, и оттуда высунулась голова еще одного гнома. Он критически осмотрел Ворчуна, потом исландку и кивнул. Эйидль бесцеремонно дернули за руку, втягивая в мрачное помещение и захлопывая за ней двери. Если когда-то это и будет библиотекой, то сейчас это больше напоминало небольшую, но богато обставленную спальню. Только тут никто не спал, хотя на столе горели свечи, одеяло было откинуто, а подушки примяты.

— Молчи и не говори, пока тебя не спросят. Четко и точно отвечай на вопросы, не говори то, что у тебя не спрашивают, не кричи и не топай,— четко донес до нее очередной гном, критически оглядывавший девочку.— Сморкаться и писаться тоже запрещено.

— Что?— Эйидль показалось, что она ослышалась.

— В присутствии директора Дурмстранга запрещено сморкаться и писаться!— повторил гном, который теперь смотрел на нее, как на умственно отсталую.— Так же, как и портить воздух и рыгать.

— Простите, а если меня начнет тошнить?— решила все-таки уточнить Эйидль, с трудом сдерживая смех. Наверное, данные правила были актуальны в веке десятом, но для нее подобное звучало достаточно смешно.

— А тебя тошнит?— насторожился гном.

— Это был теоретический вопрос,— пояснила исландка, понимая, что чувство юмора существует только у тех, кого на пару дней сажают в темницу за неудачные портреты.

— Если вопросов больше нет, то пошли,— гном двинулся к стене, и Эйидль едва сдержалась, чтобы не спросить, куда они идут, ведь никаких дверей в комнате не было.

Гном подошел к гобелену, что изображал дракона, преследующего в снегах оленя, отдернул его в сторону и несколько раз стукнул по стене. Тут же часть ее отделилась, какой-то механизм тихо пророкотал под ногами, и все стихло.

— Идем,— и гном отошел в сторону, пропуская Эйидль вперед. У ее ног лежала ярко освещенная лестница. На площадке у первой ступени подняли головы два морока и проводили девочку внимательными взглядами.

Стены вдоль длинной широкой лестницы, уходящей по дуге вправо и вниз, были украшены уже знакомыми исландке картинками: драконами, сфинксами, мороками, русалками, кентаврами… Было очень красиво и как-то даже торжественно, и только через некоторое время Эйидль начала догадываться, куда они спускаются.

Она насчитала двести шестьдесят девять ступеней прежде, чем они закончились на небольшой площадке с дверью, возле которой тоже лежал морок. На деревянной поверхности двери был изображен дракон, державший в лапах книгу. Гном осторожно стукнул в дверной молоток – дракон посмотрел на них, а потом снова вернулся к чтению — и отошел в сторону, когда та отворилась. Конвоир подтолкнул Эйидль внутрь, а сам остался. Девочка сделала несмелый шаг и остановилась, оглядывая помещение, в котором не раз бывала, но в ее время оно не производило такого величественного впечатления.

И дело было даже не в том, что в покоях Святовита стояла огромная кровать, посреди комнаты – стол и стулья, в нишах лежали книги и вещи, на полу – ковры, на стенах – гобелены. Дело было в том, что на скамейке у ярко горевшего камина сидел сам Святовит, а рядом, держа за спиной руки, возвышался Симарл. У ног директора Дурмстранга растянулись три морока, еще несколько лежали в разных концах помещения. Фреска, изображавшая Святовита и Елень, мерцала голубоватыми отсветами и наполняла комнату теплом и уютом.

— Подойди,— заговорил Симарл, обращаясь к Эйидль.— Не бойся.

Она расправила плечи, пытаясь показать, что вовсе не боится, и сделала десять шагов, что отделяли ее от основателей Дурмстранга.

— Как тебя зовут?— Симарл внимательно следил за девочкой, как и несколько пар волчьих глаз.

— Эйидль Хейдар.

— Где ты родилась?

— На острове Исландия.

— Ты учишься магии?

— Да.

— Где?

— В Дурмстранге,— осторожно ответила Эйидль, не осмеливаясь посмотреть на Святовита.

— Что ж, волшебница Эйидль с острова Исландия, тогда попытайся объяснить нам, — директор Дурмстранга поднялся и сделал шаг к гостье из будущего,— откуда у тебя вот эта волшебная палочка?— и он протянул вперед руку, в которой была зажата палочка, взятая девочкой с могилы стоящего перед ней мага.— И объясни так, чтобы я не узнал ничего, что могло бы изменить ход истории, девочка из будущего моей школы. Так что думай дважды прежде, чем что-то сказать,— и волшебник из далекого прошлого Дурмстранга замер перед ней.

— И как вы себе это представляете?— не сдержалась Эйидль, наконец, осмелившись посмотреть ему в лицо.— Объяснять то, что произошло в вашем будущем так, чтобы вы не узнали об этом будущем? Звучит нереально.

— Тебе придется это сделать, иначе ты ни с чем вернешься домой.

— Вы отпустите меня обратно?

— Сразу же как поймем, зачем ты здесь,— ответил за дядю Симарл.

— А если я нечаянно сюда попала?

— Это невозможно,— покачал головой юноша.— Ты шагнула в Кольцо Времени, которое даже сейчас скрыто так, что непосвященный не найдет его.

— Это из-за того, что случилось с вашей мамой?— осторожно спросила Эйидль, уже проверившая тактику вопросов на трех братьях в темнице.— Вы решили спрятать Кольцо после того, как в чужие руки попал Песок Времени?

— Значит, в истории не потерялась история Елень,— с грустью отметил Святовит.

— Нет, ничто не потерялось, мы все знаем: про вас, про вашего племянника,— Эйидль посмотрела на Симарла,— про Елень и мороков, про Святку.

— Про Святку?— изумился директор Дурмстранга.

— Да, но я не могу вам рассказать, вы сами просили.

— Да, конечно, это правильно,— Святовит оглянулся на племянника.

— Тайна была открыта?— начал свои вопросы Симарл.

— Нет, до того момента, как я попала сюда, она оставалась Тайной. Но это ненадолго,— Эйидль действительно старалась подбирать слова.

— Ты случайно попала в Зал Тайны?

— Нет.

— Значит, ты нашла Путь?

— Да. Я его прошла до конца.

Симарл и Святовит переглянулись.

— Что?— не поняла девочка.

— Ты прошла Путь, который еще не создан. Пока мы только думаем над тем, какой он будет.

— Разработку идеи вы хотите поручить трем братьям, я права? Я не рассказываю вам о том, что это был за Путь, но уверена, что именно они его придумали.

— Верно, я уверен, что никто лучше них не справится, их фантазия и странный взгляд на мир могут помочь нам спрятать Тайну. И, как я понимаю, мы не ошиблись,— Святовит кивнул кому-то за спиной Эйидль, и она оглянулась: оказывается, там все это время стоял Хранитель.— Так откуда у тебя палочка?

— Я нашла вашу гробницу, палочка была там,— пожала она плечами, отводя взгляд.

— Ты ею пользовалась?

— Нет.

— И не пытайся. Она обратит любое твое заклинание против тебя, потому что настроена на меня,— предостерег Святовит.— Ею могу управлять только я или члены моей семьи. Но ты должна унести с собой эту палочку,— и он потянул девочке двойника из будущего.

Она сжала палочку, потом вздохнула и легко взмахнула ей прежде, чем ее успели остановить: на кончике появился неяркий свет и почти тут же погас.

— Кто ты?— Святовит привстал, еще более внимательно глядя на гостью.

— Я потомок Симарла, возможно, самый последний,— Эйидль серьезно посмотрела на своего далекого предка, потом на Святовита. Она не могла сказать им о том, что еще жива Святка, которая, вполне возможно, после того, как станет смертной, сможет продолжить род основателей Дурмстранга.— Моя мама и мой отец тоже были вашими потомками, я «дракон на груди волчицы».

Симарл коснулся рукой кулонов на своей шее:

— И ты нашла Тайну,— прошептали его губы.

Она кивнула, отводя взгляд, в котором почему-то появились слезы. Только теперь она начала осознавать, что там, в своем настоящем, осталась совершенно одна, ведь мама умерла, а отец… Отца больше не существовало для нее. И сейчас она стояла перед двумя членами своей семьи, разделенными с ней десятком веков.

Глаза наткнулись на знакомый рисунок гнома, от руки которого вниз шли несколько имен на клинописи. И Печать, которую она тоже знала, была на своем месте. Эйидль посмотрела на хозяев Дурмстранга, словно спросила разрешение, потом пересекла комнату и приблизилась к Печати: на ней уже стоял знак, по которому она пришла к Циклопу, а он подсказал ей, как открыть гробницу Святовита.

— Ты знаешь, что это?— Святовит стоял рядом, его теплая рука легла на ее плечо.

— Да, это Печать, которая открывает двери в гробницу Елень,— она подняла взгляд на директора Дурмстранга.— И это символ Знания, символ Циклопа.

— Ты знаешь циклопа?

— Да, они живут в зверинце Дурмстранга,— кивнула девочка,— бывшей тюрьме мороков. Мороки тоже там живут.

— Что такое «зверинец»?

— Ну, это такое место, где живут самые разные звери и существа, со всего мира приезжают их смотреть и изучать,— попыталась объяснить Эйидль.

— Очень интересно,— усмехнулся Святовит.— Сим, представляешь? Тюрьма стала местом для визита.

— Дурмстранг очень изменился за тысячу лет.

— Тысячу лет?— Симарл удивленно вскинул брови.

— Да. И в вашей школе выросли сотни поколений детей,— кивнула девочка, мягко улыбнувшись Святовиту.— И мы очень любим нашу школу. Мы готовы защищать ее даже ценой своих жизней.

— Даже так?— нахмурился директор Дурмстранга.

— В ночь, когда я впервые узнала о Тайне, меня вытащили на поверхность, в снег и метель, и привели к памятнику, на котором изображены…

— Дракон и гномы-основатели,— закончил за нее Симарл.— Мы начали его изготовление, чтобы…

— Это было начало, и тогда я ненавидела весь мир, школу, ребят, которые меня втянули в это. Но сейчас я знаю, что если бы нужно было, то я бы умерла ради того, чтобы ваша…

— Наша,— поправил ее Симарл, вставая рядом.

— … чтобы наша школа и дальше была защищена, и никто никогда не добрался до Тайны, чтобы о ней никто не узнал,— закончила Эйидль.

— О ней уже знают, крошка,— грустно ответил Святовит.

— Да,— она кивнула и достала из кармана Маховик Времени. Часики закачались в воздухе на цепочке.— Это Маховик, его и еще десяток-другой сделали волшебники Англии из того Песка, что вы отдали им в обмен на жизнь Елень. С помощью Маховиков волшебники могли перемещаться на небольшие промежутки времени в прошлое, и поверьте мне: чаще всего это давало возможность исправить сделанное или спасти кого-то. Они спасли моего брата и меня с моим другом, когда, казалось, нет уже надежды,— девочка осторожно взяла большую ладонь Святовита и положила в нее Маховик Времени.— Мне жаль, что из-за этого песка погибла ваша сестра, но без него я и мой брат были бы мертвы. Надеюсь, что хотя бы это знание поможет вам успокоиться и простить себя,— она сжала пальцы директора Дурмстранга вокруг Маховика.— Это последний, все остальные были уничтожены за несколько десятков лет до того, как я попала сюда.

— Круг замкнулся,— грустно улыбнулся волшебник, и только теперь Эйидль заметила, что Святовит уже немолод, груз лет и ответственности давил на него.— Садись,— он подвел девочку к столу,— у нас же еще есть время поговорить?— он улыбнулся очень по-доброму.— Симарл, надо накормить нашу наследницу.

— Конечно, дядя,— кивнул парень и направился в ту сторону, где, как знала девочка, скрыта комната Хранителя.

Исландка села, чувствуя, что действительно устала и проголодалась.

— Расскажите мне о нашей семье,— попросила она, когда появился Симарл. Он поставил на стол дощечку с ароматным хлебом, миску с маслом и головку сыра. За ним по воздуху плыл кувшин с молоком.

— Прости, не готовили пира,— Симарл присел рядом с Эйидль, пододвинув к ней кружку и хлеб.

— Я очень давно не ела,— призналась девочка и следующие несколько минут только жевала, внимательно слушая.

— Мы с Елень родились в тайге, возле широкой реки, замерзавшей на зиму. Наша деревня была маленькой, а семья – большой. У нас были родители, братья и сестры, но все они погибли после набега соседнего племени. Но я до сих пор помню морщинки на мамином лице, обмороженные руки отца, запах тайги на его одежде. Мы с Елень спаслись: я выхватил ее из люльки и убежал в лес, где нас подобрали эльфы.

— Эльфы?— Эйидль резко проглотила хлеб, чтобы спросить, и тут же кинулась запивать молоком.

— Да, светлые эльфы уже много веков живут в тех местах. Они нас подобрали и отдали морокам, которые в то время населяли леса. Это было счастливое время: Духи многое знали, в их памяти хранится память поколений. Они рассказывали нам о песках, о пустыне, о сфинксах, о великой кочевой тюрьме, а особенно о магии природы, о волшебстве, которое нас окружало. Они нас учили слушать природу, быть с ней одним целым, не противоречить ее законам. Они многому нас научили, и когда я понял, что готов учить других, я ушел искать свое место в мире. Елень осталась с мороками и пришедшими тогда в тайгу остатками семьи сфинксов. Уже тогда моя сестра хотела основать школу, и я благословил ее. Я уходил с легким сердцем, потому что был уверен, что оставил Елень под надежной защитой. Я не мог взять ее с собой в никуда. Потом, думал я, если она захочет жить со мной, когда я обоснуюсь на новом месте, она придет ко мне. Я в сопровождении нескольких мороков перешел Великие Средние горы и тогда в одной из копей встретил гномов. Они страдали от издевательств хозяина, и я выступил в их защиту, призвав на помощь силы природы. Так я стал хозяином удивительного племени кристальщиков. Они были готовы идти за мной куда угодно. Они помнили сказание о том, что далеко на севере, в море, стоит остров, на котором живут драконы и где камни пронизаны драгоценными жилами. В то время я думал над тем, как построить школу и где, и предложение моих друзей показалось мне заманчивым. Так через две зимы мы попали сюда, на Остров Драконов. С нами были мороки, которые помогли нам в первое время справляться с драконами, пока мы не ушли под землю.

— Дальше историю я знаю,— кивнула Эйидль, отодвигая еду.— Потом сюда пришли мороки со своими заключенными, и это назвали Великим Исходом. А потом ваши гномы нашли Кольцо Времени.

— Да… Я до сих пор жалею о том, что мы пошли рыть в том направлении. Но нам так хотелось полностью воплотить замысел трех братьев, и создать книгу в руках нашего дракона. Изнутри порода была очень твердой, работа не двигалась, и я предложил бросить, но гномы такие упрямцы,— ласково проговорил Святовит.— Они зашли с другой стороны, с поверхности. И однажды они пришли ко мне со страхом и восхищением на лицах. Они пробились в естественную пещеру, полную голубого сияния, где с потолка вниз и из пола вверх били столбы песка. Мы сначала не поняли, что это, пока оттуда не вывалился один из гномов. Причем его двойник стоял тут же, рядом со мной. Он испугался такого явления, оступился – и рухнул в Кольцо, исчезнув. И тогда мы поняли, что нашли. Это было страшно: иметь в своих руках такой секрет. И он принадлежал гномам, как и все, что они находили в недрах гор. И тогда они принесли мне мешочек этого песка вместе со Свитком Свободы… Ты слышала о нем?

— Конечно, но мы так его и не нашли, он исчез,— пожала плечами Эйидль.

— Я подписал Свиток, и они стали свободны.

— Это было словно научиться летать,— раздался рокочущий голос от двери, и девочка вздрогнула, обернувшись: там тихо и покорно стояли три брата и Хранитель.— Словно расправить плечи, скинув с себя тяжесть гор. Мы вздохнули полной грудью и почувствовали себя хозяевами своих тел.

— Да, Хранитель, это был счастливый момент для вас,— согласился Святовит, и было заметно по его лицу, что он тоже радовался вместе с друзьями.— И я рад, что вы остались с нами, несмотря на свободу.

— Ты всегда был нам другом, и Дурмстранг – наш дом,— Хранитель говорил тихо, но при этом голос его звучал мощно и раскатисто.

— После освобождения гномов стало ясно, что никто не сможет их заставить показать, где находится Тайна, отдать хотя бы часть этого страшного и опасного секрета. И мы стали спокойно жить, заперев Створки, ведущие к Тайне, и завалив проход.

— Но потом случилась беда с Елень,— тихо кивнула Эйидль.

— Да,— и в этом коротком слове были заключены боль, вина и тоска великого темного мага по своей сестре.— Когда сюда привезли Симарла, у меня снова появился смысл жизни. А потом еще и Святка у меня родилась.

— А почему вы только сейчас решились построить Путь?— осторожно спросила девочка, привалившись к спинке стула и чувствуя сытую усталость. Ей было немного стыдно перед друзьями, которые страдали, находясь в плену у ее отца и сумасшедшего морока, но успокаивало ее то, что все эти события произойдут лет так через тысячу.

— До нас дошли слухи о Тайне,— ответил Симарл,— об этом шепчутся ученики, приезжающие в школу. Нужно скрыть Тайну как можно глубже и как можно дальше.

— Но почему ее не уничтожить? Почему?

— Как уничтожить Время?— ответил вопросом на вопрос Святовит.— И какие нас ждут последствия, если мы только попытаемся разрушить Кольцо? Нельзя трогать природу, нельзя волшебством рушить магию мироздания. Этому нас учили Духи.

— Значит, Тайну нельзя уничтожить,— разочаровано пробормотала девочка, вспоминая, как Мария умоляла ее это сделать.— Но зачем тогда вы вообще решили делать Путь? Почему не придать забвению Тайну и все дороги к ней?

— Мы создадим Путь, чтобы никто непосвященный не нашел Тайну, но чтобы в любой момент гномы, которым принадлежит Зал Тайны, смогли найти его.

— Мы уверены, что в будущем нашему народу еще пригодится Кольцо,— проговорил Хранитель.— Потому что мы слишком ценные рабы, а Свиток Свободы слишком легкая добыча. У нас должно быть то, чем мы снова сможем откупиться от волшебников.

Эйидль открыла рот, чтобы сказать, что Тайна гномам никогда не пригодится, потому что они либо все погибнут, либо уйдут глубоко под землю навсегда, но поймала взгляд Святовита и вспомнила о том, что он ей сказал в начале встречи: она не должна открывать им никаких событий, способных повлиять на ход истории.

— Но по Пути прошла я.

— Наследники Святовита имеют право на Тайну, как и мы,— тут же откликнулся гном, словно на все у него был заранее готов ответ.— И мы будем вечно хранить Путь, до скончания времен.

Они замолчали, и в тишине очень сладко прозвучал зевок девочки.

— Думаю, тебе надо отдохнуть,— улыбнулся Святовит.

— Разве мне не нужно возвращаться?— осторожно спросила Эйидль, чувствуя усталость, накатывавшую волнами.

— Пара часов отдыха ничего не изменит,— директор Дурмстранга поднялся.— Ты можешь пока занять мою постель, а у меня еще будут дела.

— Но разве у вас уже не ночь?— изумилась исландка. Она не стала больше отказываться, потому что не знала, сколько еще ей предстоит пережить в ее настоящем, когда она туда вернется.

— Я успею поспать,— Святовит кивнул Хранителю и трем братьям.— Поднимемся в верхнюю спальню, пусть наша гостья отдохнет.

Эйидль забралась на высокую кровать, скинув туфли. Запахи были чужими, другими, ощущение перины под телом тоже странным, и девочка была уверена, что не заснет. Слишком много было событий, да и спать в далеком прошлом казалось тоже… нереальным. Она многое узнала, но так и не нашла, как спасти всех от отца и его сумасшедшего предка в теле морока.

Разбудил ее звук гармошки: тихий и нежный. Она потянулась всем телом, ощущая расслабленность. Потом приоткрыла глаза и увидела, что на краю кровати Святовита, где она спала, сидит Мешочек и наигрывает мелодию. Больше в покоях никого не было, не считая нескольких мороков.

— Привет,— прошептала она, потягиваясь.

— Выспалась?— Мешочек-Свиточек обернулся и отложил гармошку.

— Долго я спала?

— Прошлой ночью заснула, а сейчас вечер, все на ужине. Не переживай, у тебя еще полно времени,— пожал гном плечами.— Или ты торопишься?

— Мои друзья в беде, я должна им помочь,— Эйидль лежала, положив под голову локоть и наблюдая за Мешочком. Несмотря на то, что она сказала, двигаться ей совершенно не хотелось. Давно девочка не ощущала такого покоя, такой надежности и защищенности. Словно она была дома.

Эйидль посмотрела на часы – стрелки замерли, остановились, видимо, не воспринимая течения времени в прошлом.

— Какая интересная штука,— заинтересовался Мешочек, проследив за взглядом девочки.

— Это часы, по ним мы определяем время,— она отстегнула ремешок и протянула новому другу.— Возьми.

— Спасибо,— гном тут же спрятал подарок в карман, а потом потупился.— Я еще хотел попросить… те волшебные глаза… я бы хотел себе такие же…

— Я бы тебе их отдала, но они мне нужны,— Эйидль с сожалением посмотрела на гнома.

— А… можно я сделаю такие же для себя?

— Ну, да, конечно,— задумавшись, ответила девочка, запуская руку в мантию и ища очки, но не находя.

— Я… прости, пока ты спала, я их у тебя уже взял,— поспешно проговорил Мешочек, доставая из курточки искомый предмет,— просто ты спала, а я боялся, что ты на них ляжешь и раздавишь, и я уже не смогу сделать себе такие же, ну, и я сделал почти такие же, а потом спросил разрешение. Ты же не сердишься?— и Мешочек показал девочке деревянную копию.— Конечно, они не такие красивые, и в них нет еще волшебных стекол, и палочки не складываются…

— Давай сделаем так: ты дашь мне твои, а я отдам тебе свои, настоящие, ведь в моем мире их очень много,— Эйидль взяла деревянную оправу и осторожно положила в карман.

— Ты уверена?— кажется, Мешочек не верил в то, что девочка может так просто расстаться с такой замечательной вещью.— Правда?

— Конечно. Пусть они останутся тебе на память,— улыбнулась девочка, садясь и надевая туфли. Еще одна нить Времени сплелась, соединилась в непрерывный поток песчинок.

— Есть хочешь? Симарл принес тебе еду.

— Да, конечно, но сначала…— Эйидль чуть смутилась.— Мне бы еще…

— Горшок ей нужен, ну, разве непонятно?— хмыкнул Мот, вваливаясь в комнату из коморки Хранителя.

— Понятно, но я не ору об этом на всю школу!— фыркнул Мешочек, тоже соскакивая с кровати.

— А что такого?

— Она девочка!— напомнил Мешочек.

— И что? Разве девочкам не нужен горшок?

— Хватит,— вслед за Томом в спальне появился Хранитель, выглядел он все таким же суровым и серьезным.— Наследница, пойдем,— и гном отошел в сторону, пропуская девочку в свою комнатку. Она была именно такой, как помнила ее Эйидль, только не было на стене ее портрета, да в нише и на койке лежали аккуратной стопкой вещи и книги. На столе уютно горела свеча, бросая тени на странные предметы и отражаясь во множестве цветных камней, что были насыпаны в плетеной корзинке, в углу – кувшин с водой и то, что, наверное, и звалось горшком.

— Позови, когда закончишь,— бросил ей Хранитель, закрывая за ней дверь.

Эйидль в этот момент порадовалась тому, что она все же тут временно: она предпочитала современные ей удобства гигиены. Хотя, конечно, и тут ее ждал сюрприз: древний горшок очищался сам по себе, не нужно было даже никакую кнопку нажимать или за шнурок дергать.

Девочка умылась прохладной водой и только тут окончательно проснулась, мысли заработали быстро и четко. Ей нужно было возвращаться. В прошлом она не нашла тех ответов, которые искала, отправляясь к Створкам.

Тайну уничтожить нельзя. Значит, нет никакого способа ее уберечь от Герла. Если только самой погибнуть и сгинуть у Створок. Но ведь еще есть друзья, которых сперва нужно вытащить из подземелий живыми и невредимыми. Но как?

— Мне пора возвращаться,— сказала она, появляясь снова в покоях Святовита, где уже не было трех братьев: видимо, Хранитель куда-то их отослал.

— Сядь и поешь, скоро вернется директор,— кинул ей угрюмо гном и скрылся в каморке.

Эйидль пожала плечами, взяла со стола деревянную миску с кашей (кажется, это была та самая каша, которую до сих пор подают на «Касатке»), хлеб и отправилась в комнатку Хранителя, осторожно садясь за его стол и наблюдая, как гном обрабатывает изумруд, напряженно хмурясь.

— Что вы делаете?— тихо спросила Эйидль между двумя ложками каши.— Драгоценности?

— Что вы за создания такие, люди?— фыркнул Хранитель, не поднимая зеркального взгляда.— Зачем мне драгоценности?

— Может, это не вам, а кому-то в подарок?— пожала плечами девочка, не зная, что ответить на первый его вопрос.

— А вам они зачем? Перед кем красоваться? Истинная ценность не в камнях, истинная ценность человека – это его сердце,— проворчал Хранитель.— Если оно черное, то ни один алмаз или изумруд не скроет этого.

— И вы знаете много людей с черным сердцем?

— Редко это встречается – черное сердце, чаще сердца с червоточинками, чистых людских сердец мало, даже у детей,— Хранитель отложил камень и посмотрел на Эйидль.— Ты ешь.

— Я ем,— исландка чуть улыбнулась: гном только делал вид, что он такой сердитый. Ей казалось, что просто он очень старый и очень усталый.— Вам нравится здесь?

— Странные вы люди, странные. Ты спрашиваешь совсем не то, что тебя волнует.

Эйидль вздохнула: говорить с Хранителем было непросто.

— Я не знаю, что могу спросить, вдруг вы мне язык вырвете?

— Что такого я могу от тебя узнать? Что Зло рвется к Кольцу Времени, никого не щадя? Так это и сейчас не новость, так что говори,— он снова взялся за инструмент.— Ты же пришла сюда не для того, чтобы нашу кашу есть да в постели директора спать…

— Я пытаюсь понять, как спасти Тайну и моих друзей. Мой брат может быть при смерти, и я не знаю, как вытащить их из беды,— девочка отодвинула миску.— Что мне делать?

— Смерть – это тяжело и необратимо, так всегда считал мой народ, пока не встретил Святовита.

— Святовита?— удивилась Эйидль.

— С ним были Бессмертные Души, те, кто видел мир мертвых и кто остается в мире живых.

— Мороки?

— Крокоты, Бессмертные,— кивнул Хранитель, ловко крутя в пальцах камешек.— Как-то мы с их вожаком помолчали вместе, и он сказал мне одну вещь: смерти нет. Она лишь страх, который в какой-то момент заставляет наше сердце остановиться. Она мертвая вода, которая начинает струиться по нашим жилам, отравляя все живое. И от смерти спасет только одно.

— Что?

— Надежда,— девочке показалось, что гном улыбнулся.— Надежда как живая вода, она заставляет наши сердца биться, помогает жить дальше, помогает отогнать страх. Ведь если бы у тебя не было надежды на то, что все получится, что ты спасешь брата, разве говорили бы мы сейчас с тобой?

— Надежда как живая вода…— повторила девочка. Какое-то воспоминание никак не получалось поймать, и она была уверена, что это очень важное воспоминание.

— И пока она есть, жизнь не будет изгнана страхом.

— Живая вода!— вдруг вспомнила девочка.— Она… она существует?

— Ну, конечно,— фыркнул Хранитель.— Бессмертие, забыла? Бессмертие – это главная надежда людей…

— Духи!— догадалась Эйидль.— Они знают, где взять живую воду?!

Гном посмотрел на нее внимательно, но промолчал.

— Скажите! Пожалуйста…

— Дух, пройдя через воду, наполняет ее силой, которую мой народ зовет Надеждой… И вода становится живой, способной изгнать страх из тела живого существа…

— А смерть наполняет воду страхом, и она может убивать,— поняла исландка.— Живой источник!

— Надеюсь, что ты знаешь о нем только из легенд.

— К сожалению, нет, но это в прошлом,— отмахнулась Эйидль.— Хранитель, значит, если мой брат выпьет живой воды, то он исцелится?

— Если он болен – то нет, если мертв – то да,— спокойно ответил гном, потом сложил все, кроме одного, камни в корзинку, а корзинку поставил в нишу. Оставленный камень – красивый удивительно яркий рубин – он покрутил между пальцами и убрал куда-то под столешницу, там же скрылись инструменты.— Идем, директор вернулся, тебе пора. Но помни: я рассказал тебе о Духах только для того, чтобы оставить тебе надежду.