ДЕТОЧКА

Я нашёл этого паренька в руинах. Он лежал на спине и смотрел в бездонное небо, не моргая. Сначала я принял его за мёртвого, но он шевелил губами, словно что-то читая там, далеко, среди птиц и облаков. А может, и ещё дальше. Может, он с солнцем разговаривал?..

Бой уже затих, лишь где-то ещё отплёвывался какой-то упрямый пулемёт. Вскоре несколько хлопков погасили его хаотический лепет. Раздалось ещё несколько выстрелов, и везде стало тихо. Очень тихо. Так, что я даже потряс головой и несколько раз крупно сглотнул, проверяя, не заложило ли уши.

Он лежал на горячей земле, а я сидел рядом и курил. Вот и вся наша диспозиция. Мне было хорошо и спокойно находиться рядом с этим мальчишкой.

- Сколько ж тебе лет? – думал я сквозь сладкие спазмы от дешёвых кубинских сигарет без фильтра, – Наверное, лет шесть, не больше.

Он точно не выглядел взрослым. Мальчонка. Ему бы в садик ходить... Чтоб мама с папой его провожали и встречали. Чтоб бабушка...

Я потрепал его по голове и поднял на ноги. Он был весь в пыли. Пришлось отряхивать. Жаль, я не знаю местного диалекта, можно было бы поболтать. Я люблю детей.

Ну и пыль поднялась! Я закашлялся и стал разгонять рукой сухую взвесь, смешанную с дымом выплюнутой сигареты.

- А пошло оно! Вместе с гигиеной, мать ети!.. – пробормотал я и протянул ему руку. – Пошли ка пожрём чего-нибудь, - и показал рукой возле рта. Пацанёнок охотно вложил в мою руку свою атласную ладошку. На миг мне показалось, что в воздухе пахнуло карамелью и молоком, и чистой детской одеждой.

Мы шли по разнесённому городу. Мать честная! Вот мы тут наворочали! Как-то в пылу боя это не было так заметно. Я смотрел на руины, и мне казалось, что никогда вот это всё не убрать. Совсем никак не укладывалось, что когда-нибудь этот город отстроят, снова будут ездить по нему машины, будут мыть асфальт, деревья будут. И трава. И люди. Спешить будут по делам. Старики будут сидеть в тенёчке...

Парнишка шёл рядом, крепко держась за руку. Улыбался и шевелил губами. А я говорил ему «сынок» и «деточка». Я разговаривал сам с собой, а к нему обращался просто так, для подтверждения душевного тепла. «Деточка»...

Потом мы сидели у нас в расположении, хлебали супчик с хлебом. И каши на нашу долю досталось вдоволь. Готовили же из расчёта на всех...

Вечерело. Глаза у парнишки стали соловеть и плыть. Ребята раздобыли где-то матрас. И подушку с одеялом. Всё чистое. Я оглядел это небывалое богатство и решил, что класть сюда этого грязнулю – просто грех. Деточка (его с моей лёгкой руки уже все так звали) и не сопротивлялся. Наоборот, он с видимым удовольствием разделся и стал плескаться под струёй тепловатой воды. Пока я его мыл, соскребая руками многодневную грязь, ребята сбегали к медичкам. Те обещали к утру перестирать все его шмотки. Пока же выдали большой кусок марли – вместо полотенца.

После купания я растёр Деточку марлей, и положил спать в роскошное ложе. Детям положено на ночь сказки рассказывать. Это я помнил. Только вот со сказками загвоздка. Ни одной не пришло на ум. И тогда я стал рассказывать всё подряд. В моей сказке старик Хоттабыч был, и Баба-Яга (а как же!), Кощей, собака, всё не давал продыху... Ребята хмыкали. В том смысле, что ну я и даю...

Пацанёнок сначала смотрел на меня во все глазёнки, а я показывал ему ладошки лодочкой возле щеки:

- Спи давай. Закрывай глаза. Спи...

И вскоре он уже сопел. И улыбался. И губами шевелил.

- Всё с Богом разговаривает... – подумал я, - Может, и за нас замолвит...

 

Я не видел его пробуждения. Мне неизвестна его дальнейшая судьба. Кто он? Чей он? Почему всё время молчал и улыбался? О чём он всё время шевелил пухлыми молочными губами? Я запомнил его. И этого было достаточно.

Утро застало нас уже далеко. Коробочки грохотали и чадили, и ходко, враскачку, шли по чужбине. Я спал. Что мне снилось? Ничего. Да и что может присниться человеку, на несколько часов заглянувшему в рай? Зайцем. Без билета. Просто так ему жизнь поднесла.

 

Потом этот эпизод как-то отошёл на задний план. Стал просто хорошим воспоминанием. Безо всякого щемящего сердце беспокойства.

А сейчас у меня растёт сын. Ему шесть. Я рассказываю ему сказки на ночь. И называю его «деточкой».