Тематический план 31 страница

Кортесы собирались по особым приглашениям короля. Однако Длительные перерывы были невозможны из-за необходимости ут­верждения налогов погодно. В Каталонии, например (согласно Генеральной привилегии короля Педро II 1283 г.), кортесы обязательно собирались ежегодно; в Арагоне — раз в 2 года. Сословия созыва­лись и заседали отдельно, по куриям. В арагонских кортесах их было 4: первая — высшее духовенство по праву личного присутствия и по королевским приглашениям, вторая — высшее дворянство по праву личного присутствия и по приглашениям, третья — выборные от дворянства, четвертая — представители 10 городов, 3 общин 18 селений. Решения принимались также по куриям. Причем могли быть законы, принятые с согласия только одного сословия (ка­питулы) — в этом случае они считались обязательными только для этого сословия (в отличие от общих постановлений кортесов - конституций). Формально голосование определялось большинством голосов. Но в первых куриях голоса важнейших лиц (на­пример, архиепископа) «весили» больше всех других. Для проверки полномочий депутатов и представителей перед созывом кортесов со­здавались особые комиссии на паритетных началах: от короны и от депутатов. Решения кортесов оформляли и обнародовали короли.

Наиболее своеобразным институтом сословной монархии в Испа­нии были эрмандады — особые политические братства — корпора­ции общин, городов, рыцарства. Создавались они, как правило, тер­риториально и конституировались на сессиях кортесов с целью ох­раны сословных привилегий и прав — фуэрос, причем не только против знати, но и против короны. «Мы всегда должны хранить на­ши фуэросы, обычаи, привилегии, хартии и вольности, — закрепле­но было в статусе Кастильской эрмандады, — мы должны единодушно указать королю на обиду... если удовлетворения не последу­ет, мы должны все вместе защищаться и сопротивляться против на­рушения вольностей». Право сопротивления посягательствам на со­словные права было настолько абсолютизировано, что в случае предъявления грамот, противоречащих фуэрос, каждый член эрман­дады призывался лично убить нарушителя.

Эрмандады формировали свою военную организацию, свою авто­номную юрисдикцию. Членство в них горожан определенной сослов­ной принадлежности было обязательно. Братства располагали своим бюджетом, своим постоянным руководством — хунтой. Уэрмандад сложилась и своя администрация во главе с президентом, капитан-генералом (военачальником), казначеем. Своя организация была и у судов эрмандад. С возрастанием роли королевской власти эрмандады постепенно превращались в орудие правительственной политики против социальных низов и против знати. Однако проч­ность их самоорганизации делала эрмандады прежде всего институ­том охраны сословных привилегий и учреждений.

Охране сословных прав была посвящена деятельность еще одного института эпохи — верховного суда (хустисии). Существование та­кого органа юстиции, по сути конституционной, было отличитель­ной особенностью испанской сословной монархии, признаком ее осо­бой прочности. Вместо ранее признанного права дворянства на воо­руженное сопротивление королевской администрации (что препят­ствовало крепости централизованного государства) сформировалась судебная охрана сословных прав через выборные учреждения. На сессии кортесов создавался трибунал верховного судьи, назначавшегося королем пожизненно и несменяемого. Трибунал располагал мощными рычагами защиты подданных: правом фирмы (изъятия де­ла из любого суда для собственного рассмотрения) и правом мани­фестации (задержания под своей охраной подданного, преследуемо­го королевской юстицией). В 1390 г. кортесы создали и специальный институт инквизиции — сословных надзирателей за работой высшей хустисии. Суд был мощным орудием сословного покрови­тельства, противодействия короне — особенно после того как почти на 150 лет судейское звание закрепилось за членами семьи Лануса.

 

Утверждение абсолютизма

Решающие успехи централизации в Испании пришлись на конец XV — на­чало XVI в. В 1469 г. королева Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский заключили династический брак. Это привело в 1479 г. к политической унии Кастилии и Арагона, а в конечном счете — к со­зданию единого Испанского королевства. Опираясь на поддержку городов, среднего рыцарства и новых торговых слоев, связавших свою жизнь с набиравшей силу колониальной экспансией, короне удалось нейтрализовать мятежную знать, подавить сословное проти­водействие. Идея укрепления централизации вызвала поддержку и со стороны кортесов: на сессии 1480 г. были ликвидированы поли­тические привилегии знати, введены запреты на ведение частных войн, изъяты из их ведения многие частные доходы. Сословные учреждения выступили в итоге одним из орудий централизации на но­вой основе и создания мощной испанской монархии. (Поначалу Ка­стилия и Арагон сохранили свои учреждения, Фердинанд был уполномоченным правителем Изабеллы; суд в стране осуществлялся от имени обоих.)

Сословные учреждения, однако, еще долго сохраняли свое значе­ние: в Кастилии кортесы собирались 44 раза до 1665 г., в Наварре — 43 раза (до середины XVII в.), в других областях — до 13 — 17 раз. Полномочия их постепенно сокращались. С конца XV в. кортесы не вмешивались более в дела престолонаследия, с XVI в. лише­ны были права петиций, влияния на законодательство. За ними со­хранилось лишь утверждение налогов — впрочем, также сокращавшееся в своем значении после введения постоянных королевских податей с торговых операций.

В первой половине XVI в. были существенно ограничены церков­ная и сеньориальная юрисдикция, сформировалось постоянное вой­ско, упало значение ополчений городов и эрмандад. С началом ши­рокой колониальной экспансии в Африку и в Америку практически независимой стала королевская власть в делах внешней политики. Способствовали укреплению единого государства и власти монарха особые отношения монархии с церковью. Королям удалось добиться независимости испанской церкви от Рима, официальной наследственной власти над духовными орденами и над церковной иерархией. В завещании королевы Изабеллы едва ли не впервые официально высказывалась идея о преимуществе королевской воли даже перед законами государства.

Завершающим этапом в государственной централизации и утверждении абсолютизма в Испании стало правление Филиппа II (1556 — 1598), представителя новой в стране династии Габсбургов (с 1519 г.), ветви германских императоров. В эти годы под властью у испанской короны был объединен весь полуостров (Португалия при­соединена в 1580 г.), шли обширные завоевания в Новом Свете, в Африке. Испанская империя стала поистине всемирной державой, хотя и испытывала временами чувствительные поражения на море от новых соперников — Англии или Нидерландов.

При Филиппе II корона нанесла решающее политическое поражение кортесам и хранителю сословных привилегий — верховному трибуналу. Воспользовавшись восстанием в Сарагосе, которое под­держали сословные учреждения и даже объявили сбор армии для отпора королю, Филипп II, разгромив восставших, сместил верховного судью Лануса, отдал его под суд, а следом сократил полномочия трибунала, реорганизовал общегосударственные кортесы. Юстиция в стране отныне была только королевской.

В условиях противоборства короны с провинциальным сепаратизмом и сословными учреждениями единственным реальным путем становления абсолютизма была сфера управления. Создание центральной королевской администрации осложнялось расколом страны. Но постепенно новые учреждения обрели свои очертания. До середины XVI в. корона располагала сетью специальных советов для общеадминистративных дел — в основном они организовывались территориально (по Италии, Фландрии, Арагону, Индии и т. п.), но были уже и ведомственные (Военный, Финансовый). Важную роль в разрастании роли королевской администрации сыграл созданный в 1495 г. Совет рыцарских орденов, поставивший под контроль обширную церковно-имущественную сферу. При Филиппе II все советы были переведены в столицу — Мадрид. Они стали поначалу номинально, затем все более подчиняться управлению Королевского совета. Этот орган также был реформирован, утратив характер сословного представительства. По реформе 1586 г. в состав Совета входили президент и 16 правоведов-советников, подотчетных только королю. Роль Совета была сокращена только до совещательной — «для рассмотрения подлежащих обсуждению дел». В 1628 г. Совет был реорганизован в 4 специализированные палаты с опреде­ленными функциями (судебную, управления, провинциальную и т. д.). Наряду с ним с 1588 г. сложился узкий совет — из приближенных короля, его фаворитов, влиятельных духовных лиц. Дела специализированных советов во многом стали зависеть от назначенных; королем должностных лиц — секретарей, которые в XVII в. практически приобрели положение министров.

В делах управления резко возросла роль советников и чиновников — особенно с юридическим образованием - летрадо. Они потеснили титулованную знать в провинциальном управлении, в го­родских делах. Юридическая профессия в Испании приобрела ста­тус «благородной», престиж ее был высок. Чиновники-юристы сфор­мировали даже особое сословие, получавшее привилегированные пенсии, права на майорат имуществ, оставшихся без наследников, государственное жалованье. Хотя социальное смыкание чиновниче­ства со старой знатью и составляло немалую трудность в проведении централизаторской политики. Невыгодные королевские приказы под предлогом их неправового характера вызывали оппозицию рождав­шейся бюрократии, для которой даже сложилось особое правило по­ведения: «повиноваться, но не выполнять».

С XVII в. в королевстве сформировалась постоянная армия на ос­нове всеобщей рекрутской повинности. Однако политическая вовлеченность испанских Габсбургов в династические споры в Средней Европе, в противоборство в Италии и в Германии, сделав армию по­стоянной участницей военных авантюр, не способствовала становле­нию прочной военной организации. Испанская монархия в большей степени зависела от чиновничества, церкви и поддержки высшего дворянства с XVI в. получивших особые титулы — грандов), чем от институтов, типичных для абсолютизма. Вследствие этого уже вскоре после своего государственно-политического укрепления испанский абсолютизм вступил в полосу затяжного кризиса, совпав­шего с началом Нового времени. Попытки отдельных министров в XVII в. вывести страну из депрессии путем реформ оказались невы­полнимыми. Испания утрачивала позиции политического гегемона в Европе, а затем и в Новом Свете.

 

§ 32. Формирование феодальных государств у славянских народов

 

Славяне в I тысячелетии

Славянские народы составляли вместе с германцами и балтами единую нео­литическую культуру. К началу I тыс. они осели на территории Центральной и Юго-Восточной Европы. Продвижение германских племен, Великое переселение народов в III — IV вв. вызвали даль­нейшую колонизацию славян, раздробили их на западную и восточ­ную, а затем и южную ветви, окончательно обособив в своем исто­рическом развитии от западноевропейских народов.

К середине I тыс. западные и южные славянские племена находились на той же стадии социального развития, что и германские народы, — завершения формирования политико-правовой общности. Отсутствие прямого взаимодействия с Римской империей, ее порядками и институтами, предопределило исто­рическое запоздание в становлении ранних государственных образований. К концу I тыс. славянские племена каждой ветви еще не составляли единых народов и сохраняли в основном родовые порядки с весьма слабой надобщинной администрацией. В отличие от германцев, однако, у славян большее общественное значение имели крепости-городища, которые были не только военными опорными пунктами, но и торговыми, а также культовыми центрами племен или возникавших более крупных союзов племен. «Всеми этими племенами, — замечал средневековый хронист, — не управляет один отдельный властитель. Рассуждая на сходке о своих нуждах, они единогласно соглашаются относительно того, что следует сделать. А если кто из них противоречит принятому решению, то того бьют палками, а если он и вне собрания открыто противится поста­новлению, то либо имущество его предается огню и разграблению, либо он уплачивает в собрании определенную сумму денег, сообраз­ную с его состоянием»[43].

Важнейшее культурное и политическое значение для славянских народов имело принятие ими в IX—X вв. христианства. Христиан­ство пришло к славянам разными путями: западные (поляки, чехи) приняли его по римско-католическому образцу, южные (болгары, сербы) — по византийско-греческому. Это усугубило культурные и политические различия, связало славянские народы с разными тра­дициями государственности. Вместе с христианской церковью к сла­вянам пришла и надплеменная политическая организация. Это ус­корило оформление собственной государственности. Общий фон историко-политического развития Европы, объективная вовлеченность славянских народов в международные отношения конца I тыс., в конфликты и военные столкновения существенно повлияли на то, что переход от протогосударственных образований к ранним госу­дарственным формам на основе феодального уклада был историче­ски коротким и занял не более двух-трех веков.

 

Становление Польского государства

На протяжении IX в. в землях, заселенных польской ветвью западных славян, сформировались два более или менее прочных центра надобщинной администрации в объединениях племен, называвшихся княжествами: Вислицкое с г. Краковом и северное — Княжество полян (которые позднее и дали самоназвание Польши). Социальная дифференциация в княжествах была незначительной: военные походы сформировали устойчивый класс рабов в польском обществе, общинная знать только обозначалась. Княжеское правление было только военным руководством и не имело государственного характера.

Постоянная военная опасность со стороны германских соседей стимулировала военный и политический союз польских племен вокруг наиболее прочного княжества — Польши. Во второй половине X в. княжество развилось до уровня протогосударства, на рубеже X — XI вв. получившего имя Полонии. Становление военного един­ства и протогосударственной администрации было связано с правле­нием польского государя Мешко I (960 — 992).

Раннее польское протогосударство обладало типическими для варваре ко го королевства чертами внутренней организа­ции власти. Правитель — князь, с 1025 г. король — обладал только военной и общеадминистративной властью. В решении важных воп­росов короли опирались на совет знати. В этом собрании правящей элиты, куда входили люди из окружения короля, земельные прави­тели и королевские министериалы (получившие от монарха земли или города в «уряд» — управление), а также духовенство, обсуждались вопросы войны и мира, наиболее значимые судебные дела. В городах сохранялись вечевые собрания, где предлагаемые знатью решения получали поддержку населения.

Общегосударственной администрации не существовало, управление основывалось на дворцово-вотчинном начале. Важнейшим из королевских назначенцев («урядников») был на­дворный комес, который управлял дворцовым хозяйством, судил суд от имени короля, а затем стал и командующим войском (воеводой). С начала XII в. появилась должность канцлера, который был хранителем печати, вел официальную коррес­понденцию. Некоторые должности не были постоянными или огра­ничивались чисто дворцовыми делами (чашник, стольник и т. п.). Королевство подразделялось на округа во главе с наместником — каштеляном, власть которого вполне соответствовала графам западных королевств.

В середине XIII в. единое Польское королевство перестало суще­ствовать, раздробившись на несколько самостоятельных княжений и областей. В отношениях между правителями поначалу присутство­вал принцип сеньората, согласно которому старшему по роду из князей, помимо наследственного удела, вручалось в управление центральное княжество и признавалось его верховенство над другими. Попытки отдельных правителей укрепить сеньорат, сделав власть полностью наследственной, встречали оппозицию знати. В середине XIII в. все уделы были признаны равнозначными, а князья — равными друг другу.

Все уделы подлежали разделу после смерти правителя. Это вызвало потерю королями безусловного наследственного преимущест­ва, а затем и установление принципа выборности монарха. С избранием на трон, которое осуществлялось феодальными ве­чевыми собраниями, было сопряжено рождение первых земских и сословных привилегий (с конца XIII в.). В XIII в. нормальным явле­нием стали феодальные съезды (епископов и вельмож), где решались дела, общие для разных территорий. К началу XIV в. из этих съездов стало формироваться общенациональное представительство служилых людей и знати — сейм.

К середине XIV в. сложились социальные и внешнеполитические предпосылки централизации Польского государства. Объединение государства, решительные успехи которого связаны с правлением Казимира Великого (1333 — 1370), сопровождалось признанием нового внешнеполитического статуса Польши: отпала протекция римских пап над страной, а также претензии на верховенство со стороны германских императоров. Восстановленное Королевство Польское сложилось в форме сословной монархии. Королевская власть в ней была в особенности зависима от сословных институтов и предоставленных ранее привилегий.

Доминирование сословных интересов выразилось в становлении принципа нераздельности Польской Короны[44]. Верховенство связы­валось не с конкретным монархом, а с идеей вечного и постоянного существования Короны. В случае смерти монарха без наследников суверенитет и верховенство переходили к «народу», т. е. к дворянст­ву: в истории Польши были значительные периоды «бескоролевья». Важнейшими соучастниками государственной деятельности станови­лись тем самым сословные представительства: общенациональный вальный сейм (с начала XV в.), выросший из местных феодальных съездов, а также земские и провинциальные сеймики. Здесь реша­лись дела о налогах, важные судебные споры, крупные поли­тические вопросы. Сословные представительства оказывали влияние и на формирование королевской рады (совета) — правительствен­ного органа, куда вместе с королевскими сановниками входили мес­тные правители, высшее духовенство, титулованные магнаты.

Особые отношения короны и сословий были закреплены в «Генриховых артикулах» (1573), ставших своего рода конституцией польской сословной монархии. (Приняты они были в период резкого ослабления власти короля и короткого правления французского принца Генриха.) Артикулы утвердили неизменность выборов оче­редного короля шляхтой и существенные ограничения его власти. Без согласия сейма не могли решаться военные вопросы. Сейм изби­рал правительство — 16 сенаторов, без участия которых король не мог вести внешних дипломатических отношений, заключать брак, решать текущие дела. Нарушение статей конституции освобождало подданных от повиновения королю. Другой важнейшей гарантией прав сословий было отсутствие в Польше постоянной армии: войско организовывалось по принципу сословного ополчения, во главе сто­ял лишь номинально подчиненный королю великий гетман. Высшие военные чины наследственно закреплялись за немногими родами знати.

В XVI в. Польша оформила государственную унию с соседним, Великим княжеством Литовским (литовско-русским государством), образовав вместе с ним Речь Посполитую (1569). Это было своеобразное объединение: феодальная федерация, в которой был единый монарх, избираемый одновременно общим националь­ным сеймом. Но каждое из государств сохраняло свою администра­тивную организацию, суд и армию. Единство обеспечивалось общи­ми правами сословий и единым законодательством.

Государственные порядки сословной монархии, установившиеся в XVI в., в основном сохранились в Польше до конца XVIII в. Они и были одной из важнейших причин падения польской государствен­ности.

 

Развитие чешской государственности

По сходному с польским историческому пути развивалась государственность у чешской ветви западнославянских народов: от раннефеодальной монархии к сословной. Развитие это было осложнено тем, что с X в. Чехия попала в орбиту влияния Священной Римской империи и политического верховенства герман­ских императоров. Такая связь быстро привела к утрате Чешским государством своей политической самостоятельности.

Внешнеполитический фактор осложнял формирование государст­венности у чешских славян с самого периода ее становления. Посто­янные набеги кочевников с территорий соседних земель, прежде всего Паннонии, стимулировали образование раннего протогосударственного объединения — державы Само (вторая четверть VII в.) — еще тогда, когда внутренние предпосылки для перераста­ния надобщинной администрации в ранние государственные формы не сложились. Держава Само (названная по имени франкского куп­ца, возглавившего отпор славян окрестным кочевникам) представ­ляла чисто военное объединение племен, а не хозяйственную и тем более не политическую организацию. Просуществовав немногим бо­лее четверти века, она распалась, не оставив по себе никаких сле­дов. Более четким обликом протогосударства обладало Великоморавдкое государство (IX — X вв.), объединившее под властью устойчивой княжеской династии отдельные чешские, моравские и сло­вацкие племенные союзы. Великоморавское государство было ти­пичным варварским королевством, в котором по­лучили развитие некоторые элементы феодального общества: наде­ление правителем своих подвластных землями вместе с администра­тивными полномочиями, феодальная служилая иерархия. Ко време­ни первых моравских князей относится принятие чехами христиан­ства, а вместе с этим и утверждение церковной организации. Внешняя угроза сыграла решающую роль в судьбе ранней государственности чешских славян: натиск германцев, а затем венгров-кочевников положил конец раннефеодальному королевству.

Падение Великой Моравии дало толчок внутренней консолида­ции чешских племен по отдельным областям. В результате сформи­ровалось собственно Чешское раннефеодальное государство, или де­ржава Пржемысловичей (по имени княжеской династии). В 950 г. держава вошла составной частью в Священную Римскую империю, несколько позднее сформировалась церковная администрация Пражской епископии. В XI в. за чешскими князьями был признан пожалованный римским папой королевский титул; в XII в. титул был признан германским императором. Это дало чешским королям право быть включенными в число князей-избирателей и гарантов строя Священной Римской империи. Чешские короли присоединили к собственно Чехии земли Моравии, некоторые области Силезии, немецкие области.

Укрепление ранней государственности стимулировало углубле­ние феодализации чешского общества в XI — XIII вв. В это время быстро росло сеньориальное землевладение, особенно церковное, сформировался довольно многочисленный слой феодалов — панов и владык. Однако здесь не появилось мощного слоя зе­мельных магнатов. Поэтому в дальнейшем, даже при ослаблении единой королевской власти, в Чехии не произошло законченного дробления государства на уделы. Не сложилась в полной мере и сеньориальная монархия. Укрепление городского строя, а также не прекращавшаяся внешняя опасность стимулировали быстрый воз­врат к более централизованному государству уже к XIV в.

В период укрепления централизованного государства сложились основные институты и учреждения сословной монархии в Чехии. Власть короля в особенности стала зависящей от политического во­леизъявления сословий: духовенства, дворянства, городов. Короли вступали на престол по избранию. Случалось, что их свергали по усмотрению сословных учреждений. Нередки были и вполне свобод­ные выборы короля, когда сословия не считали нужным даже при­держиваться династической преемственности. Король делил с сосло­виями военную власть, судопроизводство, законодательство, управ­ление, распоряжение финансами. Большинство судов в Чехии пере­шло в руки дворянства. Основным государственным органом стал земский снем, или съезд трех сословий: панов, рыцарей и городско­го патрициата. Первые два съезжались на личном праве, города присылали представителей. Снемы рассматривали королевские предложения, но и сами обладали инициативой в государственных делах. Постановления подписывались королем, но и записывались в особые земские доски, которые считались как бы хранили­щем права нации. Аналогичные снемы собирались и в отдельных чешских землях. Наиболее крупные дела решались на генеральном снеме королевства, где присутствовали представители-делегаты всех сословий и областей.

В 1526 г., после прекращения собственной королевской династии, в Чехии на престол был избран представитель австрийского дома Габсбургов. Это стало началом подчинения другому государству. Уже в середине XVI в. сословия стали испытывать давление на свои j права со стороны королевской власти. Обострению противоречий пособствовала Реформация. Чехия раскололась на протестантский и католический лагери. Законодательное урегулирование дел рели­гии (в т. н. Майестате Рудольфа, 1609 г., которым проте­стантам гарантировалась религиозная свобода и возможность ее за­щищать особыми учреждениями) только ускорило кризис. Пытаясь отстоять сословные вольности, чешский снем принял новую консти­туцию (1619), фактически ликвидировавшую реальную монархию. Восстание в ее поддержку было разгромлено. И с 1620 г. Чехия по­теряла политическую самостоятельность, став наследственными владениями Габсбургов. Права сословий были сведены только к уча­стию в обсуждении налогов. Были отменены законы, гарантировавшие сохранение чешского языка, официальной религией стал като­лицизм. В XVIII в. австрийский абсолютизм ликвидировал остатки и собственной чешской администрации.

Болгарское царство

С начала VI в. славянские племена южной ветви проникли на земли Бал­канского полуострова, которые находились под властью Византии. Местное население было вскоре ассимилировано, а часть вытеснена на запад Балкан. Славяне, вторгшиеся в Византию, находились на стадии формирования у них надобщинной администрации. Необхо­димость военной борьбы с империей стимулировала ее становление. К VII в. сложился Союз Семи племен, который не был еще государ­ственным образованием, а только военным союзом. Но в его рамках ускорилось образование властных институтов. Во второй половине VII в. в земли Семи племен вторглась кочевая орда протоболгар — народа тюркского происхождения. Главе кочевников хану Аспаруху удалось возглавить военные действия Семи племен против Византии и затем встать во главе нового межплеменного союза. Ослабленная в то время Византия признала самостоятельное положе­ние объединения племен. Так образовалось Первое Болгарское цар­ство (680 — 1018).

Первое Болгарское царство постепенно охватило значительную часть Балканского полуострова. Оно не было вполне государством по внутренней организации, в нем отсутствовали важнейшие инсти­туты единой государственности. Царство было протогосударством со всеми особенностями, которые обуславливались господ­ством военной знати кочевых племен. В IX в. в Болгарском царстве приобрел отчетливые формы социальный процесс феодализации: по­явилась землевладельческая знать — боляре, связанные вас­сальными отношениями с ханами. Однако это никак не отразилось на становлении государственной организации. Более существенным событием стало принятие в 865 г. христианства по византийскому православному образцу. Это положило начало утверждению в Бол­гарии монастырей, а затем и церковного управления. К IX — X вв. отчетливые формы обрел процесс этнического становления болгар как народа с преимущественно славянским элементом в языке, в культуре, в общем социальном укладе жизни. Появились города, иг­равшие роль военно-политических центров для племен.

В начале X в. Болгария добилась почти полной независимости от Византии. Было провозглашено отделение болгарской церкви. Одна­ко усиление царской власти в Болгарии, определенное военными удачами IX в., вызвало в кругах военной и земледельческой знати напряжение — тем большее, что занятое военными походами центральное правление никак не приобретало черт государственной ад­министрации с хозяйственными функциями (что необходимо для эволюции протогосударства). В середине X в. Болгария распалась на два царства: Западное и Восточное. Претерпев разрушительные по­ходы сначала русских славян под предводительством князя Святос­лава, а затем и Византии, в 1018 г. Болгарское царство перестало существовать. Его основные территории стали провинцией Визан­тийской империи.

Период византийского господства стал для болгар временем рас­пространения у них феодального уклада и администрации визан­тийского образца. В слоях привилегированных землевладельцев прижились новые формы условных феодальных держаний, сокращалось число свободных крестьян-общинников. Ко второй половине XIII в. среди болгар сложилась феодальная иерархия: царь — великие боляре — малые боляре — и сеньориальные иммунитеты. Однако феодальные права и богатство привилегированных сословий в Болгарии были невелики. А под византийским влиянием сформиро­валась разветвленная придворная и финансовая администрация. Поэтому для институтов сеньориальной монархии здесь не было места. И, освободившись от византийского владычества (после крупного восстания 1185 — 1187 гг. и нового кризиса в самой Ви­зантии), Болгария пошла по пути своеобразной раннефеодальной монархии.

Второе Болгарское царство (1187 — 1396) было особым вариантом варварского королевства, время которых в Европе уже прошло. Его государственные институты сложились во взаимо­связи с феодальной иерархией, но государственная администрация была создана византийским влиянием и была значительно прочнее, чем это было типично для варварских государств. В начале XIII в. Болгарское царство достигло своего расцвета: держава простиралась почти на все Балканы, началась чеканка своей монеты, восстанови­лась болгарская патриархия, сложилось правильное управление про­винциями царства.