Тематический план 21 страница

Эпоха Средних веков не сформировала собственного, только ей присущего типа государственности. Государственная орга­низация принимала вид раннефеодальной или фео­дально-ленной монархии на раннем этапе. Она принимала вид сословной монархии в период расцве­та сословной независимости либо даже особых самоуп­равляющихся республик, однако весьма далеких от ограниченной даже античной демократии. Наконец, в эту эпо­ху началось формирование государственности абсолют­ной монархии, которая станет едва ли не классиче­ской — по политическим и правовым принципам — формой го­сударства на переходе от Средневековья к Новому времени.

В эпоху Средневековья произошло формирование нацио­нальных государств новых наций, исторически существую­щих доныне. В этом смысле тогда были заложены основы политических и правовых традиций большинства современ­ных государств и правовых систем. В эту эпоху произошло становление современной государственной организации: по роли власти в жизни общества и ее публичному содержанию, по взаимоотношению институтов власти, по характеру применения права. Составляющий важнейшее начало государ­ственной организации последующих эпох представи­тельный принцип реализации власти сложился имен­но в государстве Средневековья; именно с ним, а не с антич­ным государством взаимосвязаны напрямую многие важней­шие принципы государственного и правового уклада Нового времени.

Эпоха Средневековья была эпохой значительного, иногда доминирующего участия в государственной организации церк­ви — христианской в Европе, мусульманской или буддистской, синтоистской в странах Азии. Церковь была не только coyчастницей многоразличной — от законодательной до судеб­ной — государственной деятельности. Она привносила в политические идеалы государств и в право религиозные идеа­лы и принципы, которые по-новому включались в общую правовую культуру. Внутрицерковные и межцерковные события оказывали порой решающее влияние на историю государств, на развитие их политического уклада. Глобальный поворот в истории Средиземноморья, приведший к прямому соприкосно­вению Запада и Востока (в лице Оттоманской империи ту­рок), связан с начавшимися по инициативе церкви крестовыми походами. Политический и правовой раскол на два полуми­ра в Европе, обособивший государства славян и Россию, свя­зан в корне с расколом христианской церкви на западную, католическую, и восточную. Решающим поворотом в европей­ской, а отчасти и мировой истории стала церковная Рефор­мация. С нее начались искания и идеалы, перенесшие европей­ские государства и право в Америку.

Эпоха Средних веков стала первой в мировой истории эпо­хой действительно общемирового политического и правового процесса. В известном культурному человечеству мире прак­тически не было значимых народов на внегосударственной стадии жизни. Государства пришли в тесное соприкоснове­ние, влияли друг на друга не только в военном, но и в культурном, правовом отношении. Появились новые, неведомые предыдущим эпохам межгосударственные установления и поч­ти единая правовая культура.

§ 22. Раннефеодальные государства в Западной Европе

 

Предгосударственный строй германских племен

В первой половине I тыс. на территории Западной Европы исторически заявили о себе германские племена. Они постепенно распространились из своей прародины (междуречья Рейна и Одера) по территории северных провинций Рим­ской империи. Германские племена стали той внешней силой, которая ускорила распад западно-римской государственности. На основе новой политико-правовой общности выросла новая, феодальная государственность в Европе.

Германские племена вошли в активное соприкосновение с Рим­ской империей и народами Галлии в I в. Тогда они находились на стадии родового быта и формирования надобщинной администрации. Соприкосновение с более развитой империей, необходимость вести с нею постоянные войны, а затем сотрудничать на военной основе ус­корили становление у германских народов (не составлявших едино­го народа, а распадавшихся на союзы племен) протогосударственной организации. Эта организация сложилась без всякой опоры на горо­да, что стало важнейшей исторической особенностью германского пути к государственности.

Основой социальных отношений у германцев была родовая об­щина с коллективным владением основными средствами аграрного производства. Индивидуальная собственность была неизвестна, хотя использование родовых владений и имуществ было уже посемей­ным. В семейных хозяйствах применялся труд рабов (захваченных в плен иноплеменников или разорившихся соплеменников — не от­давших долг чести). Особую прослойку составляли вольноотпущен­ники, которых ни в коем случае не приравнивали к членам общины. Выделялась родовая знать, общественный вес которой основывался уже не только на военных заслугах, но и на традиционных преиму­ществах в землепользовании, в накоплении богатств.

Своеобразие исторической ситуации сказалось на двойственно­сти протогосударственной структуры у германцев: правление родо­вой знати переплеталось с военно-дружинным правлением, а не­редко даже отступало перед ним. Во главе большинства племен и объединений стояли цари и, рядом с ними, военные вожди: «Царей они выбирают из наиболее знатных, вождей — из наиболее добле­стных». Царская (королевская) власть была властью старейшины племени. Вожди же командовали ополчением племени или объеди­нения и избирались по принципу наилучшей пригодности и лич­ных заслуг на войне. Основное влияние в текущем управлении об­щественными делами оставалось за общинными институтами: «О делах, менее важных, совещаются их старейшины, о более значи­тельных — все; впрочем, старейшины заранее обсуждают и такие дела, решение которых принадлежит только народу»[37]. Народное собрание решало вопросы о войне и мире, избрании вождей и ста­рейшин; на нем предъявлялись тяжкие обвинения и выносились смертные приговоры. Судебная власть в значительной степени при­надлежала жрецам, которые от имени богов могли карать смертью, бичеванием, заключением в оковы. Жрецы руководили народными собраниями.

Общественные собрания были у германцев своеобразными: «Лю­бые дела — и частные, и общественные — они рассматривают не иначе как вооруженные». На них могли присутствовать только войны племени (союза племен). Надобщинная власть обладала тем са­мым особым свойством военной демократии. Это явление в целом нехарактерно для формирования протогосударства, но у германцев оформилось благодаря соприкосновению с Римом и осо­бой роли войны на этой исторической стадии.

Строй военной демократии вызвал к жизни еще одно явление: большое значение дружин, группировавшихся вокруг военных вождей. Эти дружины складывались по принципу личной преданности и были важнейшим элементом превращения власти родовых вож­дей в военных королей, закреплявших влияние на дружины разда­чами добычи, особыми пиршествами и пожалованиями. Из военно-дружинных отношений развился у германцев принцип личной службы королю — важный для последующей государственно­сти.

Усиление военно-дружинного начала в протогосударстве, обо­собление ранней королевской власти (вплоть до превращения ее в наследственную) произошли к II — III вв., когда под влия­нием глобальных этнических перемещений в Европе германцы усилили натиск на провинции Римской империи. В IV в. в большинстве германских племен распространилось христианство, хотя и в особой форме арианства. Это способствовало этническому сплочению и перерастанию военного единства племен в политическое.

В IV — V вв. крупные перемещения варварских племен в Европе (стимулированные начавшимся из Азии т. н. Великим переселением народов)[38] стали внешней причиной разгрома и затем распада Рим­ской империи. На территории бывшей империи образовались новые варварские королевства. Их организация и отношения власти в них строились на переплетении традиций военно-родового строя германцев и институтов римской государственности.

 

 

22.1. Варварские королевства

 

Вестготское королевство

Собственное государство у одной из наиболее мощных восточных ветвей германцев — вестготов — образовалось еще до окончательного кра­ха Западной Римской империи. Вытесненные в конце IV в. из придунайских земель гуннами в ходе Великого переселения народов, вестготы внедрились сначала в Восточно-Римскую империю, а в на­чале V в. — в Италию. Отношения с Римской империей у вестготов первоначально основывались на военно-федеративном союзе. Но уже к середине века он стал номинальным. На протяжении V в. вестготы закрепились в Южной Галлии и Северной Испании.

В это время вестготское общество переживало ускоренный про­цесс формирования протогосударства. До середины V в. основную роль в управлении играли народные собрания. Во второй половине V в. усилилась королевская власть: короли присвоили право тво­рить суд, издавать законы. Сложились особые отношения королей с военной знатью, которая постепенно перехватывала у народных со­браний права избрания королей. Основой для закрепления власти знати стали земельные пожалования, производившиеся от имени короля. При короле Эйрихе у вестготов были изжиты важнейшие остатки военной демократии, издан свод законов (с использованием римского опыта), появились особые судьи и администраторы — комиты.

В начале VI в. вестготы были вытеснены из Южной Галлии франками (северной ветвью германцев) и образовали Толедское ко­ролевство (VI — VIII вв.) в Испании.

Типично для варварского государства, Толедское королевство было внутренне слабо организованным, значение центральной вла­сти было невелико. Территориально королевство подразделялось на общины (civitas), унаследованные от римских провинций, и на тысячи; все они сохраняли значительные права самоуправле­ния. Государственность была представлена королевским дворцом, значение которого возросло к VI в., и собраниями знати, где реша­лись основные государственно-политические дела.

Власть короля была выборной и неустойчивой. Только в конце VI в. одному из вестготских правителей удалось придать ей некото­рую стабильность; на протяжении VI в. королей регулярно смеща­ли, убивая. Королевский дворец (или двор) воплощал в себе един­ственное централизованное управительное начало, дворцовые служ­бы с конца V в. стали приобретать значение общегосударственных. Низовую администрацию составляли разного рода чиновники, назначавшиеся и смещавшиеся королем; за свою службу они получали денежное жалованье. Особый статус был у тиуфада — воена­чальника вестготской «тысячи», который также судил готов (галло-римское население подчинялось своей юстиции).

Важнейшую роль в вестготском государстве играли собрания знати — гардинги. На них избирали королей, принимали законы, решали некоторые судебные дела. Гардинги собирались без определен­ной системы, но их согласие было необходимо для крупных поли­тических решений. В VII в. наряду с ними важными в жизни коро­левства стали церковные Толедские соборы, где решались не только церковные, но и общегосударственные дела. Большая роль собраний военной, церковной и управленческой знати вестготов в государстве подразумевала возрастание ее позиций в социальном строе: уже с VI в. здесь формировалась иерархия земельной собственности, создавшая разные уровни социальной подчиненности и привилегированности.

Некоторые институты римской государственности на захваченных землях вестготы оставили в неприкосновенности: таможенные пошлины, монету, налоговую систему (поземельный налог и торго­вый сбор).

Элементы предгосударственного строя германцев дольше других были сохранены в военной организации. Войско основывалось на территориальных ополчениях, которые собирались специальными управителями; оно имело право на часть военной добычи. Зародышем новой постоянной армии были гарнизоны, размещавшиеся в важных крепостях. С конца VII в. в войске появились черты, характерные для феодально-служилого строя: знать и крупные землевла­дельцы обязываются участвовать в походах со своими людьми.

Эволюция вестготского государства в направлении новой государственности была прервана вторжением в Испанию арабов и заво­еванием ими в VIII в. Толедского королевства.

 

Остготское королевство

Другая часть восточногерманской ветви племен — остготы — после недол­гого федеративного союза с Восточно-Римской империей образовала собственное государство в Италии. Территория Остготского коро­левства (493 — 555 гг.) охватила также приальпийскую Галлию (современные Швейцария, Австрия, Венгрия) и побережье Адриати­ческого моря. Остготы отторгли в свою пользу до трети земель прежних римских землевладельцев, ранее захваченных предыдущи­ми завоевателями.

В отличие от других германских народов, остготы практически сохранили в своем королевстве прежний государственный аппарат Римской империи; римское и галло-римское население продол­жало подчиняться своему праву, своей администрации. Продол­жали существовать Сенат, префект претория, муниципальные власти — и все они оставались в руках римлян. Готское насе­ление подчинялось сложившемуся на основе германской военно-родовой традиции управлению, которое одновременно было об­щегосударственным.

Власть короля у остготов была весьма значительной с самого времени овладения Италией. За ним признавались права законода­тельства, чеканка монеты, назначения должностных лиц, ведение дипломатических сношений, финансовые полномочия. Власть эта считалась стоящей выше закона и вне законов. Особым проявлением королевской власти, которая стала усиленно формировать новые со­циально-правовые связи в государстве, было право покрови­тельства (tuitio). Покровительство могло быть оказано в праве, в подсудности, в обложении налогами или штрафами — отдельным лицам, которые тем самым приобретали особый статус обязанных королю или его вольных слуг. Строгого порядка наследия власти не было; во время войны короли избирались войском, но ча­ще на это влияли советы знати или советы старейшин, которые, впрочем, уже не были постоянными институтами. Остатки военной демократии у остготов были слабее: в конце V в. практически отсут­ствовали подобия народных собраний.

Значительно большую роль {чем это было даже в Римской импе­рии) играл Королевский совет. Это был и военный совет, и высший судебный орган. Его составляли советники короля, его оруженосец, дворцовое окружение — комитат. Комитат ведал назначением служителей церкви, определением налогов.

Дворцовое управление (формирующуюся центральную админи­страцию) составляли королевский магистр канцелярии (по позднеримскому образцу), компетенция которого ограничива­лась только делами дворца, личный секретарь монарха — кве­стор, комиты священных щедрот и патримония (уп­равляющие общегосударственными финансами и королевскими имениями соответственно). В главном государственное управление осуществлялось через территориальных правителей и особых по­сланцев.

На местах, в особых округах, вся полнота власти принадлежала готским комитам, или графам, назначаемым королем. Они имели военную, судебную, административную и финансовые пол­номочия в отношении как готского, так и римского населения, они контролировали деятельность прочих чиновников на своей террито­рии. В их задачи входили также «сохранение спокойствия» на сво­их землях, полицейская деятельность. В пограничных областях роль правителей исполняли герцоги (duces), которым, помимо ад­министративной, военной и судебной власти, принадлежали и не­которые законодательные права на своей территории. Условное единство в работу такой полугосударственной администрации дол­жны были вносить королевские посланцы — сайоны, которым по­ручались самые разные дела, в основном по контролю за другими управителями и чиновниками (без присвоения их функций), устра­нению правонарушений или особо важным происшествиям. Их полномочия также в равной мере касались и римского, и готского населения. Герцоги и графы также командовали готским войском, которое в Италии было уже постоянным и находилось на государ­ственном обеспечении.

Традиции римской управленческой системы не только повлияли на полномочия многих ветвей власти королевства. Внешне полно­стью римским осталось городское управление, полностью были со­хранены римская налоговая система и организация скупки продо­вольствия. Преемственность в государственной организации была настолько велика, что в королевстве сохранялись, по сути, две государственности — одна для римлян, другая — готская, каждая с собственной армией, судами (гражданскими, в уголовных делах был единый суд графов), практически с собственной верхов­ной властью. Это разграничение опиралось и на социальные запре­ты (так, не разрешались готско-римские браки).

Остготское королевство оказалось недолговечным (в середине VI в. Италия была завоевана Византией). Но сложившийся в нем государственный строй был важным историческим примером значи­тельного влияния традиций Римской империи на становление новой государственности.

 

Франкское государство Меровингов

В конце V в. в Северной Галлии (современная Бельгия и Северная Франция) сложилось раннее государство франков — наиболее мощного союза северных германских племен. Франки вошли в соприкосновение с Римской империей в III в., рас­селяясь из северных прирейнских областей. Во второй половине IV в. они поселились в Галлии на правах федератов Рима, постепен­но распространяя свои владения и выходя из-под власти Рима. По­сле падения Западной Римской империи франки (называвшие себя также салическими) захватили остатки римских владений в Галлии, разгромив образовавшиеся там самостоятельные полукоролевства. На завоеванных землях франки селились в основном целы­ми общинами-родами, забирая частью пустующие земли, частью земли бывшей римской казны, частью — местного населения. Одна­ко в главном отношения франков с галло-римским населением были миролюбивыми. Это обеспечило в дальнейшем формирование совер­шенно новой социально-этнической общности кельтско-германского синтеза.

В ходе завоевания Галлии у франков возвысился вождь одного из племен — Хлодвиг. К 510 г. ему удалось уничтожить других вож­дей и объявить себя как бы представителем римского императора (номинальное сохранение политической связи с империей было од­ним из способов провозглашения своих особых прав). На протяже­нии VI в. сохранялись остатки военной демократии, народ еще уча­ствовал в законодательстве. Однако значение королевской власти постепенно росло. В немалой степени этому способствовало увели­чение доходов королей, которые установили регулярный сбор нало­гов в виде полюдья. В 496 (498 — ?) г. Хлодвиг со своей дружиной и частью соплеменников приняли христианство, что обеспечило рож­дающейся государственности поддержку галло-римской церкви.

Ранее государство франков было слабоцентрализованным, восп­роизводя в территориальной структуре родо-общшшое деление. Страна подразделялась на графства, графства — на округа (паги), прежние римские общины; низшей единицей, но весьма важной, была сотня. Округа и сотни сохранили самоуправление: окруж­ные и сотенные народные собрания разрешали судебные дела, веда­ли раскладкой налогов. Граф не был общим правителем, он уп­равлял только владениями короля в графстве (в других областях та­ких правителей звали сацебаронами); в силу домениальных прав ему принадлежали судебные полномочия и административные в отношении подвластного населения.

Основу государственного единства первоначально составляла преимущественно военная организация. Ежегодное собрание опол­чения — «мартовские поля» — играли весомую роль в решении го­сударственно-политических вопросов, в частности войны и мира, принятия христианства и др. К исходу VI в. они вышли из обыкно­вения. Но в VII в. восстановлены снова, хотя и обрели другое содер­жание. К VII в. на военную службу стали привлекать не только франков, но и галло-римское население, причем не только свобод­ных, но и зависимых держателей земель — литов. Военная служба стала превращаться в общегосударственную обязанность, и «мартовские поля» стали по большей части смотрами военно-служилого населения.

К VIII в. произошло значительное усиление королевской власти. Она практически утеряла связь с институтом вождя военной демок­ратии, но правильного наследия власти еще не установилось: дина­стия Меровингов, ведущаяся от Хлодвига из рода М е р о в е я , больше удерживала за собой королевскую власть. Правовые памятники эпохи начали упоминать о законодательных правах ко­ролей, о священном характере королевской власти, исключительно­сти ее прав. Появилась даже идея о государственной измене (а значит, и подразумевалась обязательность подчинения государст­венным институтам королевской власти).

Центром государственного управления в VI в. стал королевский двор. При короле Дагобере (VII в.) утвердились как постоянные должности референдария (он же — хранитель печати коро­ля), королевского графа (высшего судьи), главы финансов, храните­ля сокровищ, аббата дворца. Двор и ближайшее окружение, в основ­ном церковное, образовывали королевский совет, который влиял на заключение договоров, назначения чиновников, земельные пожало­вания. Чиновники для особых дел, финансовые, торговые и тамо­женные агенты назначались от короля и смещались по его усмотре­нию. Несколько особое положение было у герцогов — правите­лей нескольких объединенных округов.

До двух раз в год происходили собрания знати (епископов, графов, герцогов и др.), где решались общеполитические дела, главным образом церковные, и о пожалованиях. Наиболее многочисленными и важными были весенние, осенние были узкими по со­ставу и более дворцовыми.

Одним из важнейших полномочий королевской власти была вы­дача пожалований — земельных владений. В первую очередь такие пожалования коснулись королевских дружинников, которые из слу­жилых воинов стали превращаться в вассалов — в VII в. вошел в обиход и сам термин применительно к этому слою королевского окружения. Контроль за земельными владениями и службой усили­вал общегосударственные полномочия королевского дворца.

К концу VI — началу VII в. перемены коснулись положения графской власти. Графы стали основной фигурой местной админист­рации, к ним перешли полномочия прежних комитов империи по командованию гарнизонами, судебной власти, контролю за чинов­никами. Эта традиционность в становлении государственности была тем более реальной, что более половины известных за VI в. франк­ских областных правителей-графов были галло-римлянами по про­исхождению. Такая связь с местными общинами закономерно уси­ливала децентрализаторские тенденции.

Но и по своей природе раннее Франкское государство не было прочным. С рубежа VI —VII вв. началось заметное обособление трех областей королевства: Нейстрии (северо-запад с центром в Па­риже), Австразии (северо-восток), Бургундии. К концу VII в. на юге выделилась Аквитания. Области заметно различались и соста­вом населения, и степенью феодализации, и административно-соци­альным строем.

Текучий развал государства прежде всего вызвал ослабление ко­ролевской власти (тем более что еще в 511 г., деля власть между на­следниками Хлодвига, церковный собор декларировал своеобразное устройство в виде «долевого королевства»). В конце VII в. реальные полномочия оказались в руках королевских майордомов — прави­телей дворцов в отдельных областях. Майордомы взяли в руки дело земельных пожалований, а с этим и контроль за местной аристокра­тией и вассалами. Последние короли из Меровингов самоустрани­лись от власти (за что получили в истории прозвание «ленивых ко­ролей»).

 

 

22.2. Франкская империя Каролингов

 

Формирование нового государства

С конца VII в. формирование государства у франков началось практически заново, и пошло оно другим политическим путем. Хотя сложившийся аппарат королевского двора и королевского управления создавал несомненную историческую основу для этого процесса.

После длительной борьбы между разными ветвями франкской знати реальное управление страной перешло к майордомам Австра-зии. В 687 г. майордом Пипин Геристальский был провозглашен майордомом всего условно объединенного королевства. Власть, по сути, королевского назначенца приобрела самостоятельный харак­тер по отношению к королёвской. Должность майордома королевст­ва стала наследственной, и это не оспаривалось ни королями, ни знатью. С рубежа VII — VIII вв. наследование отдельных управлен­ческих должностей стало вообще государственной традицией.

К началу VIII в. в землях Франкского королевства отчетливо проявился процесс формирования новых социальных сил. С одной стороны, это — крупные землевладельцы галло-римского происхож­дения и, меньше, германского (владения которых в большинстве бы­ли сформированы за счет королевских пожалований и охранялись иммунитетами). С другой стороны — немалочисленная категория зависимых крестьян, вольноотпущенников, вступивших в кабалу или под покровительство крупных землевладельцев и приобретших статус наподобие римских колонов. Крупнейшие земельные владе­ния сконцентрировались у католической церкви, которая стала играть почти государственно-политическую роль в королевстве. Объ­ективной задачей нового государства было увязать новую социаль­ную структуру с политическими институтами — без такой связи любая государственность не вышла бы за пределы королевских дворцов.

Решение такой исторической задачи было осуществлено в ходе реформы Карла Мартелла (первая половина VIII в.), преемника Пипина. Сущность ее заключалась в том, что земельные пожалова­ния королей (по сути, майордомов) военно-служилым слоям стано­вились не полной и независимой, а условной собственностью. Пер­вые такие пожалования — бенефиции известны вообще с 730-х гг. в церковных владениях. Это соответствующим образом перестраивало и военную организацию, в чем также настояла особая нужда, по­скольку Франкская монархия вела активные войны с арабами в Ис­пании, с непокорными германскими племенами и полугосударствами на Востоке и с собственными мятежными магнатами. От имени короля значительный по размерам (но недостаточный для того, что­бы стать самовластным) участок земли жаловался в «благодеяние» (beneficium). Жаловался он в пожизненное пользование на условиях выполнения бенефициарием определенных служб — ранее всего во­енной, но и некоторых административных функций на местах. В случае смерти бенефициария владение могло быть закреплено за его наследником на тех же условиях; при неисполнении служилых обя­занностей земля могла быть отнята королем, передана другому ли­цу. Земли для многочисленных пожалований были конфискованы у мятежных магнатов, а позднее была проведена частичная секу­ляризация церковных земель.

Ближайшие последствия реформы были значительными. Благодаря ей удалось создать многочисленное конное войско, которое тогда вышло на передний план в ведении войны —рыцарство. Но что более важно, между монархией и основной массой привилегированного и свободного населения установилась реальная служило-политическая связь, основанная на иерархии земельной собственности, — феодальная в узком смысле.

При сыне и преемнике Карла Пипине Коротком совершился другой существенный для государства политический переворот. Опираясь на поддержку церкви (отношения с которой удалось урегулировать, после того как майордомы признали за ней номинальные собственнические права на ранее секуляризированные земли), Пипин Короткий низложил последнего из Меровингов и провозгла­сил себя официальным королем франков. Идейно-правовую основу для такого переворота заложил официальный ответ римского папы: «Заслуживает звать королем того, кто обладает властью, нежели того, кто ее не имеет, с тем чтобы порядок не был расшатан». «Ассамблеявсех франков», а по сути, собрание знати (возрожденная майордомами с 730 г. взамен «мартовских полей»), подтвердила избрание. С тем чтобы придать новой монархии особый священный характер, Пипин короновался через особую процедуру миропомазания (в 672 г. символическое помазание на власть особо освященным маслом — миром позаимствовали у древних евреев вестготы, а от них — франки). Новый статус королевской власти, новая военная организация и социально-поземельная система, особые отношения правового и идейно-политического плана с церковью стали основами новой франкской монархии Каролингов (751 — 987 гг.), получившей название по самому знаменитому ее представите­лю Карлу Великому.

В правление Карла Великого (768 — 814 гг.) территория коро­левства значительно увеличилась за счет успешных завоеваний. Владения Каролингов охватили большую часть Европы: от Цент­ральной Испании до Балтийского моря и от Северной Франции до Центральной Италии и Адриатического побережья; столицей был избран г. Ахен (современная Германия). Такое разрастание государ­ства, без всякой опоры на этническое и социальное единство, безусловно повело к ослаблению единой государственной структуры. Опорой новой монархии становились только расширявшиеся вассально-служилые отношения и выросший из королевского двора но­вый государственный аппарат. В 800 г., вследствие особого поли­тического давления Римской церкви (пытавшейся сделать из коро­левства орудие своих притязаний на гегемонию в Европе) государст­во было провозглашено империей. С этим значительно долж­ны были сократиться статус и независимость отдельных земель в го­сударстве.

 

Государственная организация империи

Общеполитический процесс укрепления новой монархии закономерно отразился на формировании качественно новой государственной организации. Путями этого формирования стали, во-первых, многократное усиление политического и административного влияния королевского двора, во-вторых, постепенное огосударствление местного самоуправления, которое было одним из важных образующих элементов для варварского раннего государст­ва. Велико было также воздействие церкви и церковных установле­ний, а также римской традиции политических институтов.