Подготавливали ли христианские миссионеры и путешественники почву для колонизаторов?

 

Миссии играли важную роль в деле укрепления позиций капи­талистических держав в Африке в XIX в. После временного за­тишья в XVIII в. они выступили как истые предшественники ко­лониальных держав, стремившихся к территориальным захватам. Хотя сами миссии неизменно отрицали какую-либо связь с коло­ниальной политикой, с середины XIX в. они всей своей система­тической деятельностью объективно и субъективно подготавлива­ли колониальное завоевание и организованное угнетение африкан­цев монополистическим капиталом. Миссии не только поддержи­вали проникновение португальцев в государство Конго, не только оправдывали варварскую работорговлю, но и сами в ней участ­вовали. В XIX в. они прокладывали капиталистическим промыш­ленным странам путь к полному покорению всей Африки. Борьба за души, приобщавшиеся к христианской вере, сопровождалась первыми шагами колонизаторов к укоренению в экономике и по­литике африканских стран.

Это бесспорный факт, хотя отдельные миссионеры субъектив­но действовали честно и им принадлежат большие заслуги, осо­бенно в обучении и образовании местных жителей, в исследовании общественных отношений и языков африканских народов. Можно также привести несчетное множество примеров, когда миссионе­ры бесстрашно критиковали и порицали жестокий гнет, который нес с собой наступавший колониализм. Миссионеры, в частности, выступали против крайностей рабовладения в Южной Африке на занятой бурами территории, против кровопролитного подавле­ния восстаний коса и зулу. Однако подобная критика исходила лишь от отдельных лиц и касалась только некоторых методов ко­лониальной экспансии, а отнюдь не самого существа колониаль­ного завоевания и порабощения африканских народов. Домо­нополистический капитализм XIX в. еще позволял миссиям, особенно протестантским, проявлять некоторый либерализм, про­возглашая «равенство» всех рас и народов, и стремился скрыть истинные намерения колонизаторов под маской «веры для всех». Однако впоследствии, даже до окончания этого периода, все эко­номические, политические, а главное, духовно-культурные начина­ния миссий были подчинены целям колониальных держав и стали неотъемлемой частью их системы.

Это в равной мере относится к представителям как католиче­ской, так и евангелической церкви.

С середины XIX в. активизировали свою деятельность в неко­торых регионах Тропической Африки католические миссии. В 1848 г. Общество Святого духа, основавшее до того времени свои опорные пункты на Антильских островах, на острове Реюнь­он и в Сенегале, объединилось с другими отделениями католиче­ской миссии. Новая организация направляла «отцов Святого духа» в район Сенегала, в Габон и в Нижнее Конго. Страны Гвинейского залива были полем деятельности многочисленных миссио­неров из Лионской африканской миссии, учрежденной в 1854 г., а с 1868 г. с необычайной энергией основывали миссионерские стан­ции, например в Восточной Африке, «белые отцы» кардинала Лавижери * (* Ш. Лавижери (1825—1892) — кардинал, основатель католического мис­сионерского ордена Белых отцов, специально предназначавшегося для пропаган­ды католицизма в Африке (1868).).

С конца XVIII в. широко распространились созданные в Вели­кобритании миссионерские общества протестантов. В 1792 г. было создано Лондонское миссионерское общество, которое уже в 1803 г. направило своих представителей в Южную Африку, чтобы просвещать койсаноязычное население. Излюбленной ареной дей­ствий общества стали также Мадагаскар и Западная Африка. В XIX в. в организации миссионерских станций, школ и хозяйст­венных предприятий участвовали Базельская миссия, Северогер­манское миссионерское общество в Бремене, Рейнское миссионер­ское общество в Бармене и многие другие.

Миссионерские общества XIX в. первоначально представляли собой крупные капиталистические предприятия, и только в конце столетия монополистические концессионные компании устранила эту невыгодную для колонизаторов конкуренцию и возложили на миссии иные задачи.

При финансовой поддержке торгового и промышленного капи­тала были основаны торговые миссионерские общества, распола­гавшие собственными судами. Евангелические миссии с особым рвением занимались этой выгодной деятельностью и не меньше других купцов обогащались за счет неэквивалентного обмена то­варами с африканцами. Миссии создавали ремесленные предприя­тия, разводили культурные растения и основывали огромные план­тации. Здесь они часто выращивали новые для Африки культуры (в Гане, например, какао-бобы, в Уганде — хлопчатник) и осваи­вали производство их в капиталистических формах. Работали на плантациях выкупленные бывшие рабы и посаженные на землю воспитанники миссий. Некоторым миссиям принадлежали огром­ные земельные угодья, в частности в Южной и Юго-Западной Аф­рике. Их пионерская деятельность в сельском хозяйстве, несомнен­но, имела большое положительное значение.

Другой отраслью деятельности миссий было школьное обуче­ние. В рассматриваемый период евангелические миссии, особенно методисты и пресвитерианцы, создали в торговых центрах Сьерра-Леоне, Либерии, Золотого Берега и Нигерии довольно широкую сеть школ. В других странах Африки школы насчитывались еди­ницами, исключение составляли начальные и ремесленные учили­ща в Южной Африке, предназначенные в основном готовить рабо­чих для миссионерских предприятий. Только к концу столетия школьное дело стало играть первостепенную роль в деятельности миссий на территории всей Африки. Этим был сделан еще один шаг к использованию миссий в империалистических интересах ко­лониальных держав.

XIX век вошел в историю как век географических и этногра­фических открытий и исследований Африканского континента. Уже с конца XVIII в. в порядке подготовки к колониальным захватам производилось систематическое изучение внутренних рай­онов Африки. Но, повторяю, вольно или невольно экспедиции под­готавливали путь к установлению колониального господства. Мно­гие исследователи в своих путешествиях и изысканиях испытыва­ли невероятные лишения и страдания, часто подвергаясь смер­тельной опасности, проявляли самоотверженность и героизм. К тому же до 1870 г. их экспедиций только частично финансирова­лись кругами, заинтересованными в колониальной политике.

Они считали себя первооткрывателями еще мало известного в Европе континента. Некоторые из их отчетов и сообщений, да­леко не равноценных по своим достоинствам, содержали важные научные сведения. Сюда относятся материалы по географии, гео­логии, климатологии и экономике, чрезвычайно интересные опи­сания историко-этнографических условий, характеризующие обще­ственное развитие отдельных народов Африки. Часть этих иссле­дователей тогда не была заражена расистскими и геополитиче­скими теориями, оправдывающими колониальные завоевания. В этнографии пользовались большой популярностью эволюцион­ные идеи, признававшие достижения и способность к прогрессу неевропейских народов, в том числе и африканцев. Эпоха братьев Гумбольдт * (* Братья Вильгельм (1767—1835) и Александр (1769—1859) фон Гумбольд­ты — видные немецкие ученые. Александр фон Гумбольдт — один из крупней­ших естествоиспытателей прошлого века, автор многих исследований по геогра­фии, биологии, ботанике, климатологии, геологии и другим отраслям науки. Участник экспедиции в Южную Америку в 1799—1804 гг.; обследовал огромные пространства в бассейнах рек Ориноко и Амазонки.) еще не миновала окончательно.

И тем не менее их открытия и исследования, даже если они предпринимались не по прямому заказу колониальных держав и заинтересованных в колониях кругов, служили подготовке начи­навшейся в ту пору колониальной экспансии и империалистиче­ского порабощения народов Африки. Первоначально организато­ром многих экспедиций было функционировавшее с 1788 г. бри­танское Африканское общество по изучению внутренних районов Африки. Позднее в аналогичной роли выступали французское Географическое общество, основанное в 1821 г., и с 1878 г. немецкое Африканское общество.

Прежде всего необходимо было получить надежные и досто­верные данные о глубинных территориях континента. Чтобы рас­ширить торговые связи, наладить добычу сырья, найти новые рын­ки сбыта, надо было точно знать, куда текут реки, каков уровень общественного развития африканского населения, возможно ли подвергнуть его капиталистической эксплуатации. Нельзя было те­рять время. Часто различные общества и разные государства одновременно организовывали экспедиции с аналогичными задачами. Стоявшая за ними торговая и промышленная буржуазия связы­вала с этими путешествиями определенные надежды.

В первую очередь попытались разгадать тайну Нигера, про­следить его течение. Судовой врач шотландец Мунго Парк с 1795 г. дважды предпринимал по заданию британского Африкан­ского общества путешествия в район Нигера. Он дошел до водопадов около Бусы, но в 1806 г. жизнь его оборвалась, прежде чем он достиг нижнего течения и устья Нигера. Только через 25 лет братья Лендеры смогли точно описать течение Нигера. До этого Аудни, Денем и Клатгпертон, не говоря о других, менее значитель­ных путешественниках, проникли в цветущие центры мусульман­ских государств Борну и Сокото. Рене Кайе в одиночку совершил труднейший переход и в 1828 г. переодетым проник в таинствен­ный город Томбукту. Французское Географическое общество ока­зало ему по возвращении на родину торжественный прием и высо­ко оценило его труды.

В 1849 г. британское правительство, в свою очередь, предоста­вило большие средства для нового путешествия в северные районы Нигерии и среднего течения Нигера. В этой экспедиции участво­вал приват-доцент Берлинского университета Генрих Барт. Он привез исключительно ценные материалы о своих путешествиях по Судану, точнее, по областям, лежащим между Борну и Том­букту. С 1850 по 1856 г. Барт нанес на карту реки Бенуэ, Шари и Логоне. Наряду с ценной естественнонаучной информацией Барт собирал рукописи — в Томбукту, например, он открыл хро­нику «Тарих ас-Судан», относящуюся к XVII в., — и записал устные предания об истории некоторых народов Центрального и Западного Судана. Таким образом Барт пополнил представления европейцев о культуре и истории африканцев новыми открытия­ми, но в капиталистических государствах они очень скоро были преданы забвению.

Этот выдающийся исследователь, в равной степени интересо­вавшийся археологией, географией, историей и естественными на­уками, в то же время был агентом британского правительства ч крупных торговых компаний. Его отчеты изобиловали указания­ми, где на Нигере удобно устроить торговые базы, он настойчиво рекомендовал насильственно вводить монокультуры. Барт не ску­пился на рекомендации колонизаторам. Англии, например, он сове­товал привлечь правящую аристократию раннефеодальных госу­дарств и племенных союзов африканцев к сотрудничеству — впоследствии оно и в самом деле принесло свои плоды. Барт ни­коим образом не был бескорыстным, далеким от политики ученым и гуманистом, каким его изображает буржуазная литература, особенно авторы из ФРГ, тщащиеся доказать «антиколониальные традиции» Германии (Р. Италиандер, Г. Шифферс). Хотя полити­ческие и идеологические воззрения Барта были противоречивыми и незрелыми, он явно оправдывал политику колониального влия­ния и захватов. Так, Барт заявлял, что его обязательная задача «доказать этим грубым детям природы превосходство духовного воспитания»²². В другом месте он называет некоторых африкан­цев «дикими народностями».

Генрих Барт ясно показывает нам предел, дальше которого не может развиваться прогрессивная буржуазная наука, ибо «бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзя­той, угодливой апологетикой»²³. Карл Маркс в это время слышал звуки похоронного колокола, звонившего по научной буржуазной политической экономии. Но это был погребальный звон и по всем остальным буржуазным общественным дисциплинам и теориям.

Замбези — вторая река, которая рано вызвала особый интерес исследователей и заставила их пробиваться в глубь Африки. Шотландский врач и миссионер Лондонского общества Дэвид Ливингстон в 1846 г. вышел в путь с миссионерской станции в Бечуаналенде. Десять лет потратил он на исследование бассейна верховьев и восточной части Замбези. Здесь он открыл самые большие водопады Африки, которым дал имя английской короле­вы Виктории. Тогда же Ливингстон впервые пересек Центральную Африку от портового города Луанда в Анголе до Келимане на бе­регу Индийского океана* (* Первыми пересекли Африканский континент с запада на восток и в об­ратном направлении ангольские купцы-мулаты («помбейруш» — мн. ч. от «помбейру») Перу Жуан Батиста и Анастасиу Жозе в 1802—1814 гг. Вообще же следует иметь в виду, что все европейские путешественники XVIII и XIX вв. шли, как правило, по дорогам, задолго до того проложенным самими африканцами и хорошо африканцам известным. Да и само путешествие помбейруш, строго говоря, лишь первое, о котором достоверно известно.). Во время второго путешествия (1858— 1864) он исследовал озеро Ньяса. Третья экспедиция привела Ливингстона к озерам Мверу и Бангвеулу и к верховьям Конго, где он еще не бывал. В 1869 г. он переправился через озеро Тан­ганьика и достиг арабского поселения Уджиджи. Здесь он встре­тился с Генри Мортоном Стэнли, который по поручению газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» разыскивал его. Умер Ливингстон 1 мая 1873 г., когда занимался поисками истоков Нила.

Английская корона, Королевское географическое общество и многие другие учреждения оказывали Ливингстону великие поче­сти. Казалось, нет предела восхищению «добрым доктором», кото­рый в своих книгах изображал арабских работорговцев злодеями** (** Насмешливый тон по отношению к Дэвиду Ливингстону вряд ли уместен. В советской литературе давно признано, что путешественник был подлинным бескорыстным гуманистом, горячо и мужественно защищавшим достоинство и равноправие африканцев. Поэтому он активно боролся с арабской работоргов­лей (так же как и с португальской). И менее всего Ливингстон повинен в зах­ватнических аппетитах британских колонизаторов, использовавших научные ре­зультаты его путешествий в своих целях.). Его усилиями движение либеральной английской буржуазии за запрещение рабства одержало еще одну победу. В действи­тельности же под прикрытием борьбы с рабством промышленный капитал подготавливал империалистический раздел Африки. Труды Ливингстона служили буржуазии необходимым «иллюстра­тивным материалом».

В середине XIX в. европейские путешественники еще не зна­ли истоков Нила. Не были идентифицированы и Лунные горы, известные по карте Птолемея * (* «Лунные горы» на карте Клавдия Птоломея, по-видимому, отражали ка­кие-то неясные сведения о горных массивах африканского Межозерья.). Экспедицией Бёртона и Спика, отправившейся из Занзибара в 1857 г., начался новый период ис­следования Восточной Африки в поисках истоков Нила. Следуя из Уджиджи, они достигли озера Виктория. Только в 1862 г., уже во время второго путешествия Спика, предпринятого вместе с Грантом, путешественники установили, что Белый Нил вытекает из озера. Здесь они встретились с шедшим из Хартума С. Бейкером. Оказалось, что Нил мощным водопадом низвергается из озе­ра Виктория. В конце 70-х годов были обследованы течения Ниге­ра, Замбези, Нила и Конго.

На этом закончилась эра открытий, подготавливавших коло­ниальное завоевание континента. Началась борьба за раздел Африки. Многочисленные экспедиции во внутренние районы по­лучали теперь далеко идущие полномочия на основание опорных пунктов и станций, на заключение надувательских «договоров» с отдельными правителями и вождями. Де Бразза, Стэнли, Рольфс, Нахтигаль** (** Де Бразза, точнее, П. Саворньян де Бразза (1852—1905) — французский морской офицер, исследователь Экваториальной Африки и колониальный адми­нистратор. Г. Стэнли (1841—1904) — англо-американский путешественник, ис­следователь бассейна реки Конго, содействовал захвату бельгийскими колони­заторами территории современного Заира («Свободное государство Конго»). Г. Рольфс (1831—1896) — немецкий исследователь Северной Африки и Саха­ры, в 1885 г. — генеральный консул Германской империи на Занзибаре. Г. Нахтигаль (1834—1885) — немецкий исследователь Центрального Судана и Восточной Сахары, впоследствии колониальный администратор в Камеруне и Того.) и многие другие известны, вернее, печально известны не только как путешественники и исследователи, но и как агенты и чиновники, откровенно действовавшие по заданию и при военной поддержке колониальных держав. Капиталистические хищники, приступив к захватам, использовали труды тех, кто расчистил им почву. Союз исследователя, миссионера и колони­ального чиновника получил окончательное завершение.