Симфония грядущего.

Рассеченный огненным ливнем космос горит со всех сторон, поглощая серебристые искорки йяканских звездолетов, не прекращающих попытки прорваться к огромному органическому жгуту, со стороны которого сотни оборонительных орудий соткали в пространстве непреодолимую смертоносную сеть. На месте взорванных орудийных башен биомасса смещается, почти сразу же создавая новое орудие, заменяющее старое. В полутемной рубке Скайра, освещенной только сполохами лазерного огня, царит тишина. Илкани сидит откинувшись на спинку кресла, хмуро глядя на голографический проектор. Очевидно, что для атаки не хватает сил. Их просто слишком мало, чтобы прорваться к зоне срастания супер-структур. Не умением, не превосходством в технологиях, а именно числом берут армии Забвения.

— Скайр, у нас чрезвычайно мощный сигнал… - как не вовремя… у него уже холодок по спине пробегает от каждого нового сообщения от центра слежения.

— Что там?

— Не знаю, наши сканеры это зафиксировать не способны. Возможен визуальный контакт. Выводим тебе на проектор.

Рябь пробегает по голографической сетке, переводя обзор в тыл атакующему флоту. Скайр смотрит, но не видит ничего необычного. Космос. Черный, пустой, где-то пересеченный щупальцами биомассы и озаряемый вспышками взрывов. Ничего особенного. Хотя нет… что-то все-таки не так. Звезды. Их просто нету, зато вместо них по пространству пробегают непонятные, светящиеся волны, складывающиеся в причудливое соцветие, окруженное черной, без единого проблеска органической коркой. Несимметричные, растянутые на отростках органического скелета лучи голубоватого и фиолетового света мерцают, меняя свой рисунок как в калейдоскопе. Под ними, в мерцающих сферах парят целые города, космодромы, с которых взлетают небольшие корабли. Черные, пористые трубки свиваются в огромную конструкцию в самом центре фрактальной туманности, где Скайр, присмотревшись, видит проступающий из светящейся дымки силуэт запутавшегося в щупальцах иссиня-черного существа - громадного, больше планет трехмерного мира, вживленного в самое сердце фрактальной туманности Забытых Древних.

По изогнутым рогам пробегает фиолетовое сияние и подобный взорвавшейся сверхновой импульс, как ластиком, стирает сразу все правое крыло флота трагонидов, вместе с кораблями Внешних Реальностей, случайно попавшихся под удар.

Оно же вот так, даже не подлетая, просто снесет весь флот тремя - четырьмя залпами… В то время как у них нет сил даже на штурм связующего узла.

— Герен, какое расчетное время до того, как фрактальная туманность выйдет на расстояние прямого удара?

Первый помощник Скайра, занявший место основного пилота, уже подал запрос в Информцентр и теперь дожидается вывода на экран всех расчетов.

— Пять минут или около того. Его мощности хватит на то, что бы уничтожить тут все на расстоянии в несколько световых лет одним залпом. - Герен замолкает, а потом произносит куда тише. - Скайр, нам деваться некуда… Нас не выпустят из кольца, а этой твари все равно кого взрывать. Она уничтожит нас, даже если вокруг будет их собственный флот.

— Знаю. Надо действовать исходя из этого… Герен, передай по кораблям приказ занять позицию между узлом биоформы и фрактальной туманностью. Пусть прижмутся к оборонительным орудиям как можно ближе. Если оно выстрелит по нам, то само уничтожит сочленение.

— Но…

— Герен, это наша основная задача. Мы сами в масштабе Вселенной не так уж и значимы…

— Передаю, Скайр.

Скайр знает, что распоряжение будет исполнено, даже если в глубине души, управляющие кораблями трагониды будут боятся. Страх сейчас это естественное чувство, если не сосредотачиваться на нем. Если не думать, что тот прекрасный мир с зеленоватыми теплыми океанами, ласковыми солнечными рассветами и шелестом листвы в лесах уже не для тебя… Что твое имя рано или поздно забудется, придут другие - те, кого ты спасаешь сейчас, в этом забытом всеми уголке Космоса в чужой для тебя Вселенной.

Фронт изгибается, вместе с тем, как йяканские корабли сами загоняют себя в ловушку. Те, кто оказывается ближе всего к орудиям, гибнут почти сразу - просто не выдерживают защитные купола. Остальные, образуют какое-то подобие строя отстреливая всех, кто пытается подобраться ближе. Окруженные со всех сторон они ждут только залпа с фрактальной туманности, а до этого момента надо уверить незримых полководцев Забвения в том, что обычными средствами их не уничтожить. На обзорном экране Скайра звезды гаснут, закрытые сонмом всевозможных летающих чудовищ и боевых звездолетов, в надвигающемся облаке оставляют бреши лишь редкие залпы энергофор.

Лучи света в фрактальной туманности приходят в движение, то сливаясь, то распадаясь на огненные многоугольники и искаженные созвездия многогранников. Подползшее совсем близко титаническое сооружение из Внешней Тьмы накапливает энергию и Скайр безо всяких визоров видит, как по телу вросшего в корабль существа пробегают ветвистые молнии.

Какие же они все-таки глупые… - проскакивает в голове успокаивающая мысль. Может из-за этого мы и победим… Никакого понятия о стратегии и тактике - просто идут на запах жизни и все…

Ослепительная, ярче тысяч солнц, вспышка, заполняет собой обзорный экран, проглатывая флот Йякана. Скайр откинувшись на спинку кресла закрывает глаза, и сам рвется навстречу этому свету, одновременно и теплому и холодному…

Энергоразряд фрактальной туманности врезается в неровный строй йяканских кораблей, обращая в пар серебристые звездолеты и мечущихся между ними созданий Внешней Тьмы. Но, подобно выстрелу энергофоры, он не пропадает, а летит дальше, проделывая в сочленении биоформы и кристаллической супер-структуры дыру размером с небольшую планету. Новый, куда более мощный взрыв захлестывает пространство волной плазмы и разогнанных до скорости света частиц, сметая суда К’Лаана, разламывая и отрывая элементы каркаса фрактальной туманности. С беззвучным, ультразвуковым воплем бьется в черной клетке сросшееся с кораблем существо, но и его накрывает волна раскаленного вещества, сжигая и разрывая на части. Лучи света на фрактальной туманности гаснут, а сама конструкция, съежившись и свернувшись в клубок, как дохлый паук, начинает свое вечное падение в космос - уже никем не управляемая и безвредная…

Каркас, лишенный точки опоры, разваливается, раздирая наслоения биомассы и выбрасывая в космос солдат Внешней Сферы. Органическая плоть стекает с него как вода, растворяясь темными облаками и развеиваясь в вакууме. Цепная реакция ползет от уничтоженного, оторванного от основного щупальца, сочленения к Гесперону, пока биомасса, оплетающая звездную систему по внешним границам не начинает проседать, проваливаясь сквозь оголившуюся решетку супер-струкутры. Яркий свет возрожденного солнца проникает сквозь облака кровавого тумана на планету, освещая руины городов и замершие в оцепенении армии К’Лаана. Впрочем, в этот момент происходит не только это… В тот самый миг, объединенная армия Срединных Миров и трагонидов начинает атаку на Центральный разлом, а в сердце Забвения, на планете-трупе К’Сайн, Шейри Ксунартус и Зор подходят к глубокому, затянутому туманом кратеру, в недрах которого находится тот, ради кого они и прошли этот путь…

 

В глубинах Небытия, сотрясается от самого основания до вершины Кристалл Забвения Аэстер. Рассыпаясь, теряя свою силу, он высвобождает потоки энергий, распространяющихся по мирам К’Лаана в сотни раз быстрее скорости света. На равнинах Нарат-Дага мечутся гломмы, сталкиваясь друг с другом, срываясь в бездонные пропасти, с разбегу врезаясь в скалы. С утробным рыком из недр подземного мира ползут невиданные доселе твари, но содрогающиеся Скалы Трана, обрушивают вниз разломанные камни и сбивают их обратно, в непроглядную черноту планетарного ядра. В Лесу Хаугн вриины смотрят, как солнце, смещаясь по небосводу, начинает менять свой цвет, а в деревнях и городах люди нападают на замерших и растерянных бхаару-гла. Над забытым городом Вел Лид вздымается черный вихрь, и башни загораются призрачными огоньками. Опустевший даже в Забвении доисторический комплекс храмов и капищ оживает и что за твари поселились там ныне, не знает никто, ибо они быстро запечатывают себя внутри туманного купола. В гаванях Острова Наслаждений на пирсах и мостовых лежат пустые доспехи газообразный стражей, чья сила ушла вместе с мощью Аэстера. Судорога прокатывается по телу Внешних Реальностей, меняя очертания миров, сводя с ума чудовищ и попавших в Забвение существ из иных мирозданий. В кавернах под Нижним Миром рушатся перекрытия, обваливаются пещерные своды, погребая под обломками пленников и их бессловесных стражей.

В командном центре «Ильсирхиона» Собрались все три Ангела Триумвирата. Анганадон, Шейл и Шедо. Рядом, перемигиваясь звездными огоньками под капюшоном, стоит Космограф. Хрустальные двери открываются, и в рубку влетает парящий над полом мерцающий диск, на котором лежит почти полностью закованный в кристаллический корсет Селкер. На плечевых и грудных щитках крепятся емкости с регенерирующей жидкостью, тонкие трубки тянутся через все тело в вены, артерии и через горло в легкие и желудок. Диск разворачивается, принимая вертикальное положение, и подносит Селкера к собравшимся Ангелам.

— Все в сборе. - коротко говорит Космограф. - Все разговоры и радости встречи - потом. Сейчас надо ударить по Аэстеру всей нашей силой. Я тоже помогу вам. Селкер, ты очень слаб, но все-таки и ты должен помочь хоть чем-то.

Космограф поднимает взгляд глаз-звездочек на Селкера, но встретившись со взглядом траг’гона вдруг резко отворачивается. Странно. Раньше, Космограф спокойно мог смотреть ему в глаза, но сейчас во взгляде Селкера появилось что-то, чего не может вынести даже эта сущность. Шакал шипя от боли поворачивает голову к обзорному экран, что бы увидеть всю панораму столкновения двух Вселенных. Над разрушенным телом Аэстера, среди бесформенных строений и черных облаков Нааргаля сошлись два флота, каждый из которых сражался сейчас за будущее своего мира. Насколько хватало глаз, раскинулось пронизанное многоцветными лучами и вспышками взрывов пространство, где в хаосе сражения смешались звездолеты Высших, Йякана и Внешних Сфер. Отсветы энергетических пучков и лучей плясали на стенах командного центра, в непрерывном, диком танце, иногда отступая лишь еще более яркому свету ближайших огненных шаров, расползавшихся на месте гибели звездолетов.

— Начинаем… - говорит Анганадон и от Жезла Мертвых исходит холодный свет.

Селкер чувствует, как сквозь Разлом, со стороны Мира Смертных врывается необузданный, неподконтрольный никому поток энергии, который Ангелы Триумвирата пытаются связать, сковать и придать ему форму невидимого и неосязаемого тарана. Шакал старается помочь, внести хоть частичку своей силы, но у него ничего не выходит - концентрацию сбивает резкая, пронзающая каждую клеточку тела боль и Селкер застонав прекращает свои попытки. Его место сразу занимает Космограф, который все-таки понимает, что свою часть задачи Селкер выполнил - ослабил Ур’Ксулта настолько, что удар по Аэстеру вообще стал возможен. Наконец, волна энергии кое-как сконцентрирована и едва это происходит, как единой волей, Ангелы Триумвирата превращают ее в видимый радужный луч, собравший в себя цвета всего спектра. И этот луч, сжигая на своем пути все - и корабли высших и звездолеты трагонидов и конструкции Внешних Сфер врезается в разрушенный Аэстер. Слепящий вал света закрывает весь обзорный экран, Селкер даже сквозь спешно закрытые веки чувствует нестерпимое жжение и яркое сияние. На границе чувств и слуха рождается усиливающийся низкий рев, хор отчаянных воплей, визг и вой, оттуда, где в средоточии бездны мечется среди обугливающихся волокон фиолетово-черной плоти, обмотанный разорванными пуповинами, связывавшими его с Аэстером Ур’Ксулт.

— Шедо, Шейл… - сквозь усиливающийся рев и визг прорываются слова илкани из информационного центра. - Разлом сжимается… Если мы не повернем назад, то нас запрет здесь…

— Тогда отступаем. Всю энергию на двигатели и прыжок к Разлому… - приказывает Шедо

— Рано… - пытается встрять Космограф, но Шедо обрывает его:

— Я не собираюсь оставлять тут весь флот! Они не нужны для того, что бы выжечь Аэстер до самых корней. Пусть уходят.

Словно покинув собственное тело, Селкер взлетает над «Ильсирхионом», наблюдая как подобно отливу, штурмовой флот Срединных Миров откатывается обратно к сжимающемуся Разлому. Края разорвавшей тело Реальности раны срастаются, срезая поддерживавшие ее щупальца биомассы. Флагман флота начинает двигаться в сторону Врат но намного медленнее - пока Ангелы не до конца довершили удар по Аэстеру, он не может перейти в режим прыжка сквозь пространство. Мимо Селкера проплывают оплавленные и почерневшие кристаллические борта звездолета, кое-где, вместо вспомогательных рубок зияют закрытые блокировочными шлюзами проломы. Над ядром Нааргаля крутится огненный вихрь как на месте образующейся планетарной системы - с исполинским слепящим столпом в центре и расходящимися от него волнами раскаленного газа. Траг’гон делает еще одну попытку помочь Триумвирату и на этот раз уже не взирая на боль - в конце-концов, он уже настолько привык к ней, что она стала для него неотъемлемой частью существования. Облако сжатых газов на месте Аэстера нагревается еще больше, жар пробивается вглубь Нааргаля, до самого К’Cайна, накрывая кутающегося в сингулярности и пространственные аномалии Ур’Ксулта. Далекий рев становится визгом, придушенным хрипом, а потом затихает окончательно.

— Разворачиваемся, все двигатели - полное ускорение, - командует Шедо. - Штурмовому флоту, курс на систему Гесперона.

— Надеешься успеть? - хмурится Шейл.

— А у меня есть выбор?

Для Селкера эти слова уже лишены смысла. Он проваливается в обнимающую его черноту, смыкающую над ним прохладные волны беспамятства. Все, что произошло недавно, оказалось слишком чрезмерным испытанием даже для траг’гона…

 

Тишина… и более ничего. Тихое гудение аккумуляторов лучевых винтовок, темнота, и приглушенные каменным завалом рев и визг на поверхности. Шеки не находя себе места ходит взад-вперед по длинному коридору подземной станции, избегая встречаться взглядом с теми немногими трагонидами, что уцелели. Лишь вопрос времени, когда их обнаружат и достанут из этого мешка, куда они сами себя загнали.

— Как думаешь? Мы еще в нашем мире? - спрашивает Ванри и ее голос тише чем звон падающих капель воды в непроглядной тьме.

— Надеюсь что да. Надеюсь, что Разлом закрыт. Я могу надеяться на что-то еще? Или, давай скажем так - я могу только надеяться, но не верить.

Наглухо заваренные железные двери сотрясает гулкий удар. Затем второй - чуть сильнее, но все-таки недостаточный для того, что бы разбить двери. Мимо Шеки провозят портативный лучемет, ирфы закрепляют его на небольшой треноге с подключенными батареями и наводят на дверь.

— Сколько им надо времени, что бы войти сюда? - Ванри прижимается к Шеки и он чувствует как она дрожит всем телом.

— Не знаю… Я помню о том, что ты просила. И если придется, сделаю это.

— Спасибо. - она трется носом о его щеку и целует под ухо.

В толстую стальную дверь бьют уже непрерывно, удары перемешиваются со скрежетом и шипением. По краям сварного шва пробегают искры - снаружи ломают баррикаду такими же средствами, какими ее и создавали. Двое ирфов занимают позицию за лучеметом, несколько прячутся в темноте за колоннами по обеим сторонам двери, на втором этаже главного зала, возле ведущих вниз эскалаторов, устанавливается второй лучемет. Внизу, на самой станции тоже слышен лязг и тихое гудение включаемых батарей.

Главное, что бы они не проникли через каменные завалы на путях - не дает покоя Шеки единственная мысль. Если по ним ударят с трех сторон, тогда все пропало. По крайней мере, узкий коридор удерживать можно намного дольше.

От страшного удара стальные створки прогибаются и внутрь врывается смердящий воздух, несущий запах тлена и гниения. За дверью гогочут, рычат и повизгивают какие-то гибридные наполовину живые твари, в пролом просовывается мясистая, толстая ручища и ухватившись за край стального листа тянет его на себя, сминая как картонку.

— Все, Ванри. Уходи вниз и не поднимайся сюда. - просит Шеки. - если дойдет до ближнего боя…

— Нет. Теперь точно не уйду. Какая разница, погибнуть здесь и сейчас или получасом позже?

— Ванри!

— Я сделаю так, как решила… Шеки… я помню ту ночь на берегу моря. И буду помнить всегда, пока моя память существует… И ты это знаешь. Ты всегда останешься для меня тем единственным, кто признался, что любит… - листы стали отрываются и прикрывшись пластинчатыми гребнями внутрь вваливается толстое, раздувшееся туловище без головы и рук, с торчащими из плечевых суставов огнеметами.

Его рвет на части выстрел из лучемета, сжигающий толпящихся за ним штурмовиков, влезших в коридор солдат Забвения встречает беспорядочный огонь с двух сторон. Лучемет стреляет еще раз, в дальнем конце гремит взрыв и ударная волна усеивает кафельные полы оторванными конечностями. Укрывшись за столбом с покосившейся, заляпанной кровью вывеской, на которой что-то написано на незнакомом языке и улыбающаяся женщина держит на руках радостного малыша, Шеки разряжает в светлое пятно в конце коридора заряд за зарядом, уже не заботясь об их экономии. Главное что там, среди красного тумана и едкого дыма один за другим падают на пол протискивающиеся в пролом враги, заваливая своими телами весь коридор. Струя огня врывается в тоннель, охватывая ближайшие к лестнице на поверхность ответвления и комнатушки. В коридор из ниши в стене с пронзительным воем выкатывается живой факел, какое-то время извивающийся на полу, но потом вой стихает и тело замирает. Над ухом ухает лучемет, снося второму огнеметчику раздувшиеся волдыри с горючей жидкостью, набухшие у него на спине. С утробным ревом, распихивая и топча своих же, горящее чудовище бросается наверх. Пропуская его, в тоннель спускаются полумеханические существа с кальмарьими головами и многоствольными импульсными разрядниками вместо рук.

— Всем к стене! - успевает крикнуть Шеки, и коридор захлестывает ливень из бледно-фиолетовых светящихся стрел.

Стоящий напротив входа лучемет заваливается набок, одному ирфу срезает ноги, второй сползает по стене, с изрешеченной грудью и головой. Выстраиваясь цепью, штурмовики Внешней Сферы идут вперед, не давая никому поднять головы. Однако едва они проходят небольшие углубления в стенах, как находящиеся там трагониды нападают сзади, включив световые мечи на запястниках скафандра. Пока штурмовую группу пришельцев рубят в капусту, Шеки поднимает поваленный лучемет и сам садится за панель управления.

— Расходитесь, - командует он. - всем на исходные позиции!

Приказ выполняется мгновенно, место Шеки занимает Ванри, из боковых тоннелей опять начинается беспорядочная стрельба и наследник Ангела Жизни включает лучемет, разрезая зеленоватым лучом ввалившихся в казалось бы уже пустой коридор солдат Забвения. В голове мелькает мысль, что надо было сразу держать оборону здесь - позиция оказалась очень выгодной…

Новая атака начинается почти сразу же, едва закончилась предыдущая. Солдаты Ур’Ксулта лезут на выстрелы, продвигаясь вперед только из-за своего количества. Они гибнут десятками, но их поток с поверхности не иссякает, а следом за ними, по стенам ползет змеящаяся сеть розовато-красных сосудов. Прикрываясь мертвыми как щитом, штурмовики К’Лаана проходят первую линию обороны, отрезая путь к отступлению трагонидам, занявшим позиции в боковых комнатах, где раньше судя по всему размещалась охрана. Шеки, сквозь яркий свет выстрелов лучемета видит, как там, за разбитыми окнами вспыхивают отблески плазменных наручных клинков, но так же быстро затухают.

Потолок над ним вздрагивает, по стенам ползет паутина трещин, от второго удара крошится кафель и откалываются бетонные блоки - кажется, что сверху толщу земли пытаются целенаправленно пробить. На третий удар, сквозь разверзшуюся дыру внутрь просовывается черный, влажный коготь. Обломки камня, кирпичей и бетона водопадом обрушиваются вниз, сбивая лучемет. В плечо Шеки врезается расколовшаяся балка, в глазах темнеет от боли, по руке десятками ручейков стекает кровь, заливая хрустальные пластины бронекостюма. В проломе появляется огромный, трехзрачковый глаз без ресниц и век, но тут же исчезает - Ванри стреляет вверх, плазменный импульс пробивает гигантскую глазницу и воздух сотрясается от яростного крика.

— Шеки! - она бросается к нему. - С тобой все в порядке?…

Со стороны коридора бьет очередь из гвоздометов, вскрикнув, Ванри падает рядом с простреленными ногами. Стрельба утихает сменяясь на гудение энергетических клинков. В узком пространстве подземного тоннеля все смешалось и бой превратился в рукопашную…

Шеки с трудом встает на ноги, правой руки он не чувствует, грудь сдавило словно тисками и каждый вдох превращается в мучение. Рядом с ним, из густого дыма, вырастает черное, чешуйчатое существо, со множеством заканчивающихся костяными серпами конечностей, и падает разрубленное пополам. Мечом на здоровой левой руке Шеки отбивает энергоразряд, с разворота, тем же движением, снося голову подвернувшемуся штурмовику. Сквозь дым и красный туман, над головами воинов К’Лаана протягивается дымный шлейф от ракеты, врезающейся в стену чуть дельше Шеки. Взрывом его швыряет вбок, ударяя об стену и вниз, по остановленному эскалатору. Мимо пролетают ступени, плиты бетонного пола, и за страшным ударом головой наступает черная, беспросветная ночь…

 

Как мальки от щуки, серебристые звездолеты Йякана разлетаются прочь от захлопывающегося Разлома. С шипением и визгом, слышимым не органами слуха, но разумом, Врата сжимаются, сплющивая удерживавшие их, а теперь безжизненно обвисшие отростки гигантского тела Ур’ксулта. Эфемерный вихрь всасывает в свою воронку барахтающихся в его потоках пришельцев из Небытия, едва выползшая из черных облаков фрактальная туманность попадает между краями Врат, сдавленная и перетертая на субатомные частицы… А потом заглотившая сотни секторов космоса Ночь просто исчезает. Страшная прореха в ткани Реальности сменяется на звездное небо, с искорками галактик и облаками растворяющейся в вакууме биомассы, теряющей псевдоплоть и превращающейся в ничто, из которого она и состояла изначально.

— Дайте данные по флоту. - устало просит Шейл, занимая командное кресло «Ильсирхиона» вместо уже улетевшего с большим флотом к Гесперону Шеки.

— Невосполнимые потери около двадцати процентов. Так или иначе, повреждены все корабли. Потери в личном составе пока не известны точно. - приходит доклад с инфоцентра.

Шейл устало отодвигает приборную панель из полупрозрачных кристаллов и откинувшись на спинку кресла смотрит в хрустальный потолок. Нет радости. Гордости от победы тоже нет. Как же он устал… Напряжение последних недель наваливается на него, неодолимым грузом. Потом будут салюты, фейерверки и праздник, какого еще не видел Йякан… а сейчас только опустошенность и желание вздремнуть денька два…

Ангел Хаоса почти сразу распорядился поместить Ксунартуса, которого немного начал припоминать по Войне за Возвышение и Зора в гостевых каютах, а Селкера сразу же отправил в медицинский модуль. Как получилось, что Высший этого мира и потерявший силу крэлл смогли спасти его создателя? Странно, но какая теперь разница? Они сделали это и если бы не они, сейчас атака закончилась бы совсем иначе. Перед глазами снова встали равнины ныне испепеленного Нижнего Мира и Селкер, стоящий среди волн кровавого тумана. А ведь он стал другим. Совсем другим. Не только мыслями но и характером. Кто знает, может теперь закончится и эта бессмысленная война с Высшими? Они должны будут принять бывшего Ангела Смерти таким, каким он стал. Нет… это потом, все потом. Ну а пока - пусть тоже отдыхает - вот уж кому сейчас нужен покой, так это ему. Впереди все равно целая вечность. Без крови, без боли и без войн. Они ведь смогут построить такую…

— Фарран, есть ли следы повторного открытия Разлома? - интересуется Шейл у сидящего за аппаратами инфоцентра илкани.

— Нет. Все чисто.

— Отлично… Тогда передай всем кораблям, что мы берем курс на Иркастан. И дай отбой общей готовности.

— Как скажешь…

Шейл улыбается, чувствуя едва сдерживаемую радость в голосе своего помощника.

В конце-концов, как бы то ни было, а главное, что они могли сделать для Вселенной Смертных, сделано. Разлом закрыт. Забвение отброшено, Селкер вернется в Дом Мертвых, заключит мир с Высшими и жизнь начнется снова…

Целыми эскадрами серебристые корабли запрыгивают в гиперпространство, ложась на обратный курс. По своим планетам разлетаются флоты Высших Рас и впервые с того момента как начался кризис, в эфире Инфосети раздается спокойный, уверенный голос Мерканоса, говорящий совсем не о новых потерях:

— Состояние межгалактической тревоги снято. Повторяю, на связи Лорд Мерканос, глава Президиума Йосса. Состояние межгалактической тревоги снято. Опасности больше нет… Разлом закрыт. Всем пострадавшим мы постараемся оказать необходимую помощь…

 

Непрерывный ливень низвергается вниз с серого неба, смывая кровь с улиц Гесперона. Шедо заложив руки за спину и укутавшись во все равно до нитки промокший плащ проходит мимо обожженных, разрушенных до основания домов. На антигравитационных дисках с улиц и из завалов рухнувших зданий вывозят мертвых трагонидов - простых жителей слишком много, что бы собирать еще и их трупы. Шеки провожает взглядом покрытые засохшей кровью изуродованные тела, одновременно желая узнать среди них того, за кем он сюда прилетел, и одновременно не желая этого. Но Шеки нет. Есть тысячи ирфов и илкани, но его нет. Завтра, послезавтра надо будет составлять списки, хотя бы отправить домой похоронки… Шедо не верил… даже в кошмарах не мог представить, что это слово придет и к ним… Мимо проезжает очередной кортеж вывозящий из города изувеченные трупы и Ангел Жизни со стоном опирается на стену, обхватив голову руками… Капли дождя сбегают вниз по его длинным, черным волосам, намокшая пятнистая шерсть песочного цвета, торчит в разные стороны свалявшимися мягкими иголочками… бесконечная вереница антигравов, закрытых серебристой пленкой. С одного вниз свешивается покрытая черной шерстью обожженная рука, с другого из-под серебряной оболочки виднеется рассеченная лучом голова, на следующем антиграве, пленка закрывает вообще все - настолько странно бугрящееся, что понятно - о целом теле и речи быть не может.

— Шедо! Мы нашли живых! - сквозь шум ливня слышит он чей-то голос. - Там, в подземелье…

Ангел Жизни переходит развороченную разрывами улицу и подходит к группе илкани, растаскивающей завалы возле вырванных стальных створок, сваренных вместе. Чуть поодаль, над развалинами зданий видны останки громадного, выше домов чудовища, уткнувшегося мордой в провал в земле. В темном тоннеле, заполненном густым дымом с запахом горелой плоти почти ничего не видно, только узкие лучи фонарей. Шедо проводит рукой в воздухе и дым исчезает.

— Здесь видимо был последний рубеж обороны. - говорит илкани. - Там внутри вроде еще есть живые, но с уверенностью сказать нельзя…

Тем не менее, сначала из пролома выносят только трупы. Ангел Жизни оглядывается по сторонам, ловя себя на мысли, что все существа в такой ситуации одинаковы. Вот и трагониды как простые Смертные разгребают, пусть и антигравами, завалы города, в поисках своих погибших. Как и Смертные спускаются в подземные коммуникации, и на себе вытаскивают оттуда мертвецов… Война действительно уравнивает всех в правах.

— Подожди, дай мне взглянуть… - просит Шедо сопровождающего один из антигравов илкани и подойдя ближе откидывает пленку.

Ему ли не знать ее. Шеки однажды привел Вани к ним в дом, сообщив, что это и есть та, с кем он собирается связать жизнь. Заявление это было неожиданным но вполне предсказуемым. С тех пор они не расставались. Веселая, игривая илкани с черной шерсткой полностью и бесповоротно овладела сердцем его сына и Шедо не собирался ничего с этим делать…

А сейчас вот она - на заляпанном каплями крови металле, с раздробленными ногами и прожженной насквозь грудью. Шедо прикусывает губу и набрасывает пленку обратно. А раз она тут, значит и Шеки здесь - вряд ли он бросит ее, а она его..

Проходит пара минут и из подземелья вылетает следующий антиграв. Лежащий на нем ирф с простреленной грудью и животом с трудом поворачивает голову, бросая короткий взгляд на Шедо и закрывает глаза. Чуть поодаль его окружают биомодули, впрыскивая в кровь обезболивающие и транквилизаторы.

Надо просто ждать…

На следующих антигравах снова лишь трупы.

— Шедо, зайди внутрь, - из пролома ему машет рукой илкани с серебристой шерсткой.

Ангел Жизни спускается вниз и останавливается возле самого последнего антиграва. Даже в темноте, не поднимая пленки, он знает, кто там.

— Его нашли в самом низу, под завалом, - говорит илкани. - Не волнуйся, он живой. Хотя и очень сильно ранен.

Страшная тяжесть срывается вниз, освобождая закованное в цепи страха сердце Шедо. Он провожает антиграв до входа и там, когда серый свет вырывает из тьмы лежащего на платформе Шеки, останавливается, глядя на него - в разорванном когтями скафандре, с почти оторванной правой рукой и пробитой головой… но живого. Грудь илкани еле заметно поднимается и опадает в такт дыханию, левая рука до сих пор сжимает судорожной хваткой полностью разряженный тахионный излучатель. Из уголка рта сбегает тонкая струйка густой крови, почти незаметной на залапанной грязью шерсти.

— Помогите тем, кто выжил. - просит Шедо, хотя понимает, что это бессмысленно - все что должно быть сделано, все равно сделано будет. Просто других слов у него сейчас нету.

 

…Розовато-золотистая заря поднимается над Инриссидаром, и солнечный свет пробегая по заснеженным равнинам, потихоньку, неторопливо, начинает растапливать застывшую в фонтанах воду. По склонившимся к земле веткам деревьев пробегает первая капель, и набросанные ветром сугробы, вокруг пустующего дома Шеки начинают оседать под солнечными лучами. Не сразу, но спустя несколько дней, вокруг пруда, где когда-то, наверное, целую вечность назад, сидели Шеки и Ванри, из под холодного снега пробьется новая зеленая трава. Оживут камыши, набухнут в саду позади дома бутончики желтых цветов, и снова запоют птицы в лесу из светоносных деревьев. Капель превратится в ручейки, которые радостно звеня устремятся к прудам и речушкам Инриссидара, наполняя их свежей водой.

Йякан оживает вновь. Не спеша, чинно, расцветая, как подобает пробудившейся ото сна сказочной красавице, природа отгоняет прочь холод и серые тучи, которые принесли метели и холода. Зима ушла, забрав с собой ночь. И вместе с зарей вернулось несущее жизнь тепло.

Он чувствует это, лежа под стеклянным куполом наглухо закрытой барокамеры. Как можно описать что ощущаешь, когда после жестокой и страшной бесконечности, возвращается время? Как простыми словами можно рассказать, что испытывает тело, когда вечная боль отступает и приходит странное, незнакомое, расслабляющее и ласковое тепло? Селкер чуть косит взгляд, смотря как по тонким трубкам в его кровь поступает регенерирующая ткани зеленоватая жидкость. В изгибающемся, неровном отражении, заметном на выгнутом стекле, Селкер видит себя со стороны - в фиксирующем раздробленные кости корсете, наспех вымытого от зловонной грязи Нижнего Мира… с навеки потухшими глазами. Теперь в них нет того фиолетового сияния - они стали янтарно-желтыми, как у простого живого существа. Ну и пусть.

Где-то вдалеке он слышит смех и радостные голоса. Распахиваются похожие на раковины створки хрустальных дверей, и внутрь камеры входит Ксунартус в черно-красном одеянии - том самом, в каком он когда-то, уже в совсем другой Реальности, прилетел к Мор-Теготу. Растрепанные волосы причесаны и даже торчащая клинышком бородка смотрится ухоженной.

— Я узнал, что ты пришел в себя, - словно оправдываясь разводит руками Ксунартус. - Не смог не прийти. Нет, нет… ничего не говори. Просто послушай. Не знаю, наивно донельзя это все звучит… но спасибо. От всех нас. Много между нами было, если честно, не совсем хорошего… но что тут говорить. Я думаю, что в прошлом все это. Нет! Молчи, не стоит сейчас лишний раз нагружать себя… Не беспокойся - прилетим мы в Иркастан, ты там восстановишь тело Сиры и мы еще погуляем у тебя на празднике…

— Нет… - слабо говорит Селкер, хотя ему и мешается введенная в горло трубка. - Ксунартус… там, в Забвении… Я не убил его… ОН все еще жив…

— Селки, брось… он мертв. Что не сделал ты, довершил взрыв Аэстера. Я понимаю, что теперь это останется с тобой на всю жизнь - такое не забыть, но прошу, выбрось это из головы. У тебя сейчас две заботы - выздороветь и отбиться в Йякане от розовопузых котофеек, которые бросятся тебя встречать.

С огромным трудом Селкеру удается растянуть губы в еле заметной улыбке.

— Вот, видишь… ты уже улыбаешься. Сегодня на Йоссе Возрожденном пьют за твое здоровье шакальчик. Никто не сделал бы то, что сделал ты… С самого начала времен. НЕ создай ты Йякан, некому было бы штурмовать Разлом, а не будь тебя, кто смог бы встать на пути Азарга Куна? До тебя никто не попадал в руки Ур’Ксулта и не оставлял его с носом, вернувшись живым… Так что ну-ка, убери морщинки со лба. Сегодня на многих мирах празднуют нашу… ТВОЮ победу.

Селкер глядит в хрустальный потолок, считая искорки света, отражающиеся от кристаллов. Перед глазами проносится взрыв Аэстера, корчащийся в черной воронке Ур’Ксулт, недвижное тело Азарга Куна, студенистые объятия Забытых Древних и входящие в него шершавые подобно древесным сучьям щупальца… жжение и боль снова растекаются по его внутренностям. Ну как такое забыть? Как стереть из памяти? Высшие празднуют, будет праздник и в Иркастане, а что останется ему? Бессонные ночи, когда страшно закрыть глаза и когда просыпаешься в холодном поту от малейшего движения воздуха. Раны, которые не зарастут несмотря на все усилия трагонидов. И страх… страх перед темнотой, в которую он теперь до дрожи боится шагнуть…

— Ну ладно, отдыхай… - улыбаясь говорит Ксунартус. - А я пойду. Надо лететь на Йосс. Меня там тоже ждут - хотят, что бы я стал новым главой Ассамблеи…

Селкер провожает Ксунартуса взглядом и снова начинает считать блики от кристаллов. Раньше, в его пути все было предопределено, и только сейчас он ступал на новую тропку. На ту, где его будущее стало зависеть от него самого…