Испанское барокко.

I

Испанский театр XVI-XVII веков не укладывается в рамки Ренессанса и барокко, что исследователи выделяют в развитии искусства в Италии и пытаются распространить на другие страны. И на отдельных художников и поэтов. В отношении Лопе де Вега (1562-1635) кажется всем ясным: это один из титанов эпохи Возрождения в Испании, когда говорить о барокко как-то и неловко, куда проще вести речь о ренессансном реализме, хотя поэт скорее из романтиков по своему миросозерцанию и эстетике.

Это неудивительно, ибо Ренессанс - это классико-романтическая эпоха, с обозрением всей мировой цивилизации и культуры, с обращением к первоистокам - к классической древности и библейской мифологии, а также к национальной истории.
Начало Золотого века испанского театра и литературы связано с Лопе де Вега, но - в исторической перспективе это ясно - в большей степени с Сервантесом (1547-1616), с его романом «Дон Кихот» (1608), в эстетике которого, сквозь поэтику рыцарского романа, проступает барокко, знаменующее в Италии конец Ренессанса.

Золотой век и барокко? А был ли Ренессанс в Испании? Или в условиях абсолютизма королевской власти и церкви Возрождение в Испании не вызрело, хотя она все время пребывала в орбите ренессансных явлений в Италии?

Классическая древность и христианство - два источника эстетики Ренессанса в Италии - предстают в Испании в ином виде, опосредованно, через Восток, через Мусульманский Ренессанс. Два источника эстетики Ренессанса в Италии обнаруживают две ее стороны или ипостаси - классицизм и барокко. С преодолением византийского стиля и готики в Италии формируется эстетика Ренессанса как таковая, в высшем развитии ренессансная классика Рафаэля.

Но и барокко дает себя знать уже у Сандро Боттичелли с его обращением и в позднем творчестве Микеланджело, не говоря о второстепенных художниках. Это импульсы феодально-католической реакции скрадывают светское, светлое миросозерцание ренессансных художников, с поворотом к мистицизму барокко.

В Испании феодально-католическая реакция проявилась сразу с начала Ренессанса в Италии, особо усилилась с началом Реформации в европейских странах, и в этих условиях ренессансные явления в миросозерцании и творчестве испанских писателей и поэтов приобретают изначально мотивы барокко, чему способствовала арабская вязь поэтического мышления, что была столь сродни и испанцам.

Словом, именно барокко становится эстетикой Ренессанса в Испании, что проступает ослепительно ярко в романе Сервантеса «Дон Кихот», в котором действие разворачивается столько же в действительности, сколько и в воображении, в представлении столь же сумасбродного, сколь и благородного героя. В действительности он постоянно терпит крах, но в его представлении, что читатель принимает за свое, он побеждает, вопреки всем превратностям судьбы. Это трагический миф, воссозданный в комическом ключе, создание всеобъемлющее, как «Илиада» Гомера или «Божественная комедия» Данте.

Барокко в Испании - это миросозерцание, в котором достоинство человека постоянно проверяется по его и чужой воле верой в Бога, верой в добро, это и стиль жизни, это и эстетика поэтов, эстетика театра. Театральность пронизывает жизнь королевского двора, церковные службы, вплоть до представлений духовных пьес, аутос, на библейские темы и сюжеты во время праздников.

Аутос в Испании сыграли, против ожидания церкви, освободительное воздействие. Речь не шла об отказе от веры, но о фарисействе церкви, о чистоте веры, о достоинстве человека и самоценности земной жизни.

С учетом опыта создания ученой комедии в Италии и успеха аутос, театра для всех, Лопе де Вега обращается к национальной истории, к героической борьбе народа по отвоеванию страны у мавров, семисотлетней реконкисте, основываясь на исторических хрониках, преданиях и романсах, лиро-эпических, героических и любовных песнях. Он создает серию народно-героических пьес, разумеется, в стихах и серию комедий, основная тема которых всепобеждающая любовь.

Все это отдает скорее романтизмом, чем ренессансным реализмом, по сути, это, конечно, барокко, как у Сервантеса, как у Тирсо де Молина (1583?-1648). В отношении Педро Кальдерона (1600-1681) исследователи уж прямо говорят о барокко, выводя его за рамки Ренессанса. Но содержание пьес не всегда это позволяет, и тогда исследователи говорят о драматурге как о предтече просветителей XVIII века.

Испанское барокко, пора понять, - эстетика Ренессанса в Испании в то время, как барокко в Италии знаменует конец Ренессанса и начало искусства Нового времени, после взлета ренессансной классики на рубеже XV-XVI веков. У каждой страны свои исторические сроки и специфические особенности развития искусства. Это касается и отдельных видов искусства. В Испании живопись имеет свою линию развития, отличную от театра.

Лопе де Вега родился в Мадриде в семье золотошвея. В одиннадцать лет, очевидно, проявив склонность к ученью, был отдан в иезуитскую школу, где обучали риторике, латинскому и греческому языкам. С 1576 по 1578 годы Лопе учился в университете Алкала де Энарес, то есть в 14-16 лет. По всему юноша обладал выдающимися дарованиями и, вероятно, уже успел написать немало духовных и светских пьес, не говоря о поэмах, сонетах и романсах, что дает ему возможность устроиться секретарем у вельможи, поскольку пьесы в то время авторам приносили гроши, и нужда будет сопровождать прославленного еще при жизни драматурга до его смерти.
Лопе де Вега, по сути, совершил революцию в театре, к чему более благополучные итальянские поэты и гуманисты лишь подступались. Он написал великое множество пьес - до 1500, говорят даже больше, а сохранились 474 пьесы. Его именовали «Колумбом поэтических Индий», «Чудом природы», «Океаном поэзии».

В конце жизни Лопе писал: «Творческая плодовитость, которую некоторые склонны недооценивать, меня привлекает, как и обильные нивы; несомненно, что возделанный по всем правилам искусства сад гораздо менее привлекателен, нежели необъятное поле...»
Эта уникальная плодовитость (хотя в меньшей степени ею отличается и Кальдерон) связана и с жанром, - пьесы, особенно в стихах, набрасываются скоро, как пишутся вообще стихи, если пишутся, - и в громадной степени с барокко, которое по своей природе предполагает быстрый ум, чем отличался в России Михайло Ломоносов, да и Державин.

Примером народно-героической драмы Лопе де Вега можно назвать пьесу «Фуэнте Овехуна» (или «Овечий источник», как переводится название деревни, где происходят основные события), а комедии - «Собака на сене», самые знаменитые пьесы испанского драматурга, они на слуху у всех, как и многие пьесы Шекспира.

Кстати, Лопе де Вега и Уильям Шекспир - современники, как, впрочем, и Сервантес, и Тирсо де Молина. Испания и Англия равно находились под влиянием ренессансных явлений в Италии, страны классического Ренессанса, но в особых условиях, что и обнаруживается в вызревании эпохи Возрождения в этих странах в эстетике барокко, которое поэтому не могло не отличаться от барокко в Италии, знаменующем конец Ренессанса.

Английское и испанское барокко свободно от мистицизма, как ренессансная классика в Италии, даже при обращении к библейской тематике в аутос. Теперь ясно почему. Барокко в Испании и в Англии, как в XVIII веке в России, - это эстетика и стиль жизни восходящего Ренессанса.

При этом испанский и английский театры эпохи Возрождения развились совершенно самостоятельно и самобытно. Для тех, кто привык к английской драме, в высшем развитии драме Шекспира, сразу вчитаться в пьесы испанских поэтов не удастся. Это как от прозы не всякий легко переходит не просто к стихам, а к поэзии. Драмы испанских поэтов, в отличие от английских, пусть тоже в стихах, но как бы приземленных при всей поэтической изощренности барокко, исполнены изначально и до конца поэзии, как романсы, развернутые в театральное действо.

Сюжет «Фуэнте Овехуны» весьма драматичен, несмотря на обилие комических эпизодов, не говоря о том, что действующие лица говорят не просто стихами, а владеют все сугубо поэтической речью на уровне гениального автора. При этом все или почти все, а ведь это крестьяне и крестьянки, да и Лауренсия, дочь одного из двух алькальдов деревни Эстевана, вся в заботах крестьянок, ведают о Платоне, что обнаруживают в спорах о любви. Они слышали о греческом философе, который «насчет любви всех просветил», от священника, а Лауренсия по себе знает, что любовь - «влеченье к красоте».

Похоже, ученая комедия итальянских поэтов и гуманистов проступает в эстетике Лопе де Вега, но вся погруженная в жизнь и поэзию испанского народа. В сфере чувств и поэзии так оно и выходит. И вот в этот поэтический и нравственный мир вмешивается командор ордена Калатравы дон Фернандо Гомес де Гусман со своей склонностью к женщинам, полагая, что все крестьянки должны угождать ему, ибо он их господин. Он преследует и Лауренсию со своими домогательствами, а в нее влюблен Фрондосо, крестьянский сын, он и заступается за девушку, даже выхватывает арбалет командора, а это уже бунт, и ему грозит смерть.

Встретив сопротивление у другой крестьянки, командор отдает ее солдатам; между тем Фрондосо, прячась от гнева командора, все больше влюблен в Лауренсию, и та наконец откликается на его чувство, готова выйти за него замуж при одобрении их родителей, - все это изливается, разумеется, песней. И вот устраивается нечто вроде помолвки-свадьбы, и в это деревенское празднество вмешивается командор, велит схватить Фрондосо, и ему грозит казнь, а Лауренсию уводят слуги в дом командора.

Бесчинства командора переполняют чашу терпения крестьян. Однако все в растерянности. Приходит домой Лауренсия со следами насилия; она не плачет, она разгневана на мужчин и на отца, и ее речь поднимает жителей Фуэнте Овехуны на восстание. Бунт есть бант, будь он русский или испанский. Жестокая расправа за сценой обговаривается в подробностях, и все собираются на площади, торжествуя победу, с головой командора на пике.

В Фуэнте Овехуне герб ордена Калатравы меняют на королевский. К счастью, восстание крестьян против своеволия феодальных властей вписывается в интересы короля дон Фернандо и королевы доньи Изабеллы, с объединением различных областей Испании в единое государство, и они-то являются в конце, не для усмирения, а установления мира.
Поскольку расследование обстоятельств убийства командора не дало результатов, все жители вместе и в отдельности даже под пыткой отвечали на вопрос, кто убил командора: «Фуэнте Овехуна!», король простил всех.
«Фуэнте Овехуна» к концу пьесы начинает звучать как клич к свободе от тирании, что действует на зрителей как катарсис.

Комедия «Собака на сене» тоже имеет все признаки ученой комедии итальянских поэтов и гуманистов, погруженной в стихию поэзии и театрального действия. Кроме речей, сугубо поэтических, персонажи то и дело произносят сонеты, при этом это отнюдь не романтическая сказка, а почти что действительная история, как молодая вдова Диана, графиня де Бельфлор, окруженная поклонниками из знати, влюбилась в ее секретаря безродного Теодоро, который тайно влюблен в нее, а явно - в одну из ее служанок, что вызывает у госпожи ревность, со всякого рода переменами в ее намерениях, вплоть до решения выйти замуж за маркиза, по совету Теодоро, но и это лишь для испытания чувств последнего.

Все три служанки, слуги, не говоря о секретаре Теодоро и самой графине, владеют чисто поэтической речью самой высокой пробы, изощряясь при этом в остроумии, что свидетельствует о чистейшей гениальности поэта. Это испанское барокко, уникальное явление даже рядом с английским барокко, когда у Шекспира барокко поднимается до ренессансной классики, с широчайшей перспективой воссоздания действительности от мифологических времен до настоящего времени.

Графиня де Бельфлор любит Теодоро, но честь не позволяет ей выйти за него замуж, и она в сердцах даже бьет его по лицу, а затем просит у него платок, испачканный его кровью, - все это для ее секретаря знаки ее любви к нему. Она велит, чтобы ему выдали тысячу эскудо. Зачем? На платки.

Графиня ради своей чести решается удалить Теодоро; он собирается уехать в Испанию, - действие в пьесе происходит в Неаполе, - перед разлукой она уже прямо говорит ему, что любит его. Слуга Теодоро, прознав о том, что у графа Лудовико был похищен сын, выдает Теодоро за его сына, что обрадовало графа больше, чем если бы Диана согласилась выйти за него.
Разумеется, Диана сразу объявляет себя женой Теодоро, хотя последний из «внутреннего благородства», признавшись в обмане его слуги, решил было все-таки уехать. Стало быть, честь знатной дамы и внутреннее благородство его секретаря уравнивают их, побеждает любовь, вопреки сословным различиям, что соответствует философии гуманизма.

Любовь у Лопе была столь же чисто жизненной, сколь и творческой энергией, постоянно влекущей его как в жизни, так и в поэзии к все новым образам. Еще смолоду он был отправлен в ссылку за скандальную связь с актрисой, а позже, сетуя на сплетни врагов и завистников, он признавался в одном из писем: «...по воле судьбы у меня не было иной порочной страсти, кроме природного влечения к любви».

Что говорить, это доминанта как миросозерцания, так и жизнеотношения у поэтов и художников эпохи Возрождения, что впервые воплотил в образе Дон Хуана в драме «Севильский озорник, или Каменный гость» Тирсо де Молина.

II

Тирсо де Молина родился в Мадриде, учился в университете Алкала де Энарес, а затем принял монашеский постриг. Он побывал даже в заокеанских владениях Испании, на острове Сан-Доминго провел два года. Умер Тирсо, не зная нужды, настоятелем монастыря в городе Сория. Но этот монах входил и после двусот лет забвения после смерти входит в первую тройку знаменитых драматургов Золотого века.

Менее плодовитый и поэтичный, чем Лопе де Вега, Тирсо написал около 400 комедий, из которых сохранились 86, это не считая духовных пьес. Из сферы поэзии, где пребывал Лопе, Тирсо словно спустился на землю и действительность воспринимал весьма критически.

Один из его персонажей говорит: «Настоящее полно плутовства, если нам не поможет небо. Сейчас в ходу медные деньги, царят Венера и Вакх, лесть строит дома, правда удит рыбу, невинность приносит вред, а честолюбие поступило в монашенки. Знание стало тщеславием, талант - невежеством, ложь - проницательностью; быть разбойником - значит проявлять величие. Хорошо живется тому, кто на все соглашается... ну вот и все, что можно сказать о настоящем времени» (комедия «Бог в помощь, сын мой»).

В драме «Севильский озорник, или Каменный гость» (20-е годы XVII века) Тирсо де Молина создал мировой тип, как и Сервантес в Дон Кихоте, получивший имя Дон Жуана в различной интерпретации у драматургов и поэтов впоследствии. Но и у Тирсо был первоисточник - романс, правда, поэзией песни он не воспользовался, вероятно, слишком критически настроенный к своему персонажу, которого делает фаворитом короля (отец его - «любимец короля и судья»), поэтому крайне своевольным - до прямого обмана и подлости. Не любовь влечет дон Хуана к женщине и не красота, а минутная жажда обладания.

Действие начинается с того, как дон Хуан, явившись во дворце неаполитанского короля к герцогине Изабелле под видом герцога Октавьо, влюбленных друг в друга, в темноте, овладел ею, а затем не скрыл от нее, что он не тот, герцогиня на свою голову закричала, вызвав переполох во дворце.
Дон Хуана спасает его дядя, испанский посол, велит отправиться в Милан, но своевольный племянник возвращается в Испанию; спасшись после кораблекрушения, он приходит в себя на коленях рыбачки Тисбеи, которой в ночь овладевает, дав клятву жениться на ней.

Между тем во дворце короля Кастильского Альфонса XI становятся известны происшествия в Неаполе, однако о дон Хуане король проявляет отеческую заботу, решает женить его на донье Анне, но пока его отправляют в имение его отца. Перед отъездом в ссылку дон Хуан, предав друга, вместо него приходит к донье Анне, пытается овладеть ею, и тут является ее отец дон Гонсало, командор; дон Хуан закалывает старика шпагой и убегает. В пути он попадает на свадьбу и делает все, чтобы овладеть невестой, которая требует от него клятвы:

«Нет, клянись творцом! Он взыщет
С нарушителя обета».
Дон Хуан отвечает:
«Пусть пошлет мне вседержитель,
Коль я слова не сдержу,
Смерть до срока от десницы
Мертвеца...
(В сторону.)
Затем что с мертвым
Легче сладить, чем с живыми».

И снова надо бежать, и дон Хуан, боясь мести жениха, тайно возвращается в Севилью. Он укрывается в церкви, а там в часовне гробница командора, украшенная статуей усопшего, с надписью:
«Кавальеро здесь зарыт,
Ждет он, что десница божья
Душегубу отомстит».

Дон Хуан задет жаждой мести командора, хватается за его каменную бороду и, собравшись поужинать, приглашает его к ужину, смеясь, что запоздал он со своей местью в жизни, а до смерти ему «еще далеко».

Ужин в тайном жилище дона Хуана, куда является статуя командора, и ужин в гробнице, куда решился придти дон Хуан, - все это без особых причин и примет воспринимается как нечто потустороннее. Статуя стиснула руку дон Хуана, он в муках умирает, а по ремарке, раздается грохот, гробница вместе с доном Хуаном и доном Гонсало проваливается, а слуга Каталинон падает на пол.

У короля Альфонса собираются почти все жертвы дон Хуана, а Каталинон рассказывает о мести статуи, а также о признании перед смертью дон Хуана о том, что он не сумел обесчестить донью Анну. Все находят свое счастье.

Именно вмешательство потусторонней силы любовные приключения дон Хуана и его характер, весьма примитивные, делает чем-то исключительными, что привлекает драматургов и поэтов ко все новой обработке сюжета - от Мольера до Пушкина. Дон Жуан предстает соблазнителем женщин, поклонником красоты, поэтом.

Не удержался и я, только мой Дон Жуан - это человек эпохи Возрождения, каковым он и был. Ведь влеченье к красоте и к женской красоте в особенности - было общей метой эпохи, наравне с жаждой познания природы и искусства, вплоть до познания тайн гроба.

 

III

Дон Педро Кальдерон де ла Барка родился в 1600 году в Мадриде, происходил из дворян, вынужденных по бедности служить в правительственных учреждениях. Учился он в университетах Алькала и Саламанки, в 20 лет весь отдался поэзии. Дважды, в 30-е годы и в конце 40-х поэт служил в армии. Это были скорее вынужденные шаги для обеспечения материального и общественного положения, поскольку пьесы, несмотря на успех, не приносили достатка и статуса. Служба в армии дала возможность побывать в Италии и Фландрии, в странах, преображенных Ренессансом более явно, чем Испания. Это был путь Сервантеса, не говоря о художниках - Эль-Греко, Рибера, Веласкес.

Кальдерон и его братья по их темпераменту, с повышенной щепетильностью к вопросам чести, или обстоятельствам, неблагоприятным для них, постоянно вовлекались в дуэли и кровавые стычки, что вполне соответствует фабульным перипетиям пьес.
Дуэли и стычки, возможно, были так или иначе связаны с критическими нападками на пьесы и с гонениями на театры контрреформацинных сил. Усиливается кампания по закрытию театров вообще. После смерти Лопе де Вега в 1635 году эта кампания была направлена прямо против Кальдерона. Театры были закрыты в 1644 году, хотя король Филипп IV ценил пьесы Кальдерона. Театры вновь открылись в 1649 году, со всевозможными ограничениями.

Драматург принимает сан священника и даже числится в почетной должности духовника короля. Он пишет пьесы для придворных постановок и аутос. Вместе с тем его пьесы не печатают - в течение 25 лет, что сопровождается новыми кампаниями в 1665 и в 1672 годах за полное запрещение театров.
Кальдерон умер в 1681 году, пережив исторически Ренессанс во всех странах Европы. В 1682 году вышло посмертное издание «Пятой подлинной части комедий Кальдерона», что вызвало ряд антитеатральных проповедей и памфлетов.

Автор статьи «На пути к Кальдерону» Н.И.Балашов в издании пьес Кальдеровна в переводе Константина Бальмонта в двух книгах (М., «Наука», 1989) пишет: «Как поношение веры и добрых нравов рассматривался и духовный театр, даже заказные, в той или иной мере навязанные Кальдерону произведения, но главный удар направляся против комедий, в которых реакционеры чувствовали неумирающий ренессансный дух».

И тут же исследователь, по историческим срокам, выводит Кальдерона, отрывая от Лопе де Вега, за пределы Ренессанса, поскольку он воплощает барокко, в котором контрреформационные силы «чувствовали неумирающий ренессансный дух».
Здесь противоречие, которое, вероятно, не возникло бы в умах исследователей, если бы драматург умер раньше, если бы он во второй половине века, с переменой миросозерцания, изменил своей эстетике. Но последнего не произошло, вопреки гонениям на театры. Кальдерон был и остался до конца дней поэтом эпохи Возрождения, а его барокко было и осталось эстетикой Ренессанса, как у Сервантеса и Лопе де Вега.

Это становится ясно, как только вчитываешься в пьесы или знакомишься с содержанием аутос.
Ауто «К Богу из государственных соображений» предстает, по словам исследователя, «язычески-вольной комедией-фантасмагорией», при этом всеобъемлющей по содержанию, от распятия Христа до открытия Америки, до настоящего времени для Кальдерона и его зрителей, - та же перспектива, как в живописи итальянского Возрождения, - с участием в качестве действующих лиц континентов, представляющих различные религии, Духа, апостола Павла, Мысли в роли шута.

Знамения и христианские чудеса, споры континентов не убеждают Азию и Африку, обращаются Павел, Дух, Язычество-Европа и Индеец-Америка, при этом подчеркивается, что они это делают не ради веры, а по деловым соображениям, как исторически и было, и таинство причастия оборачивается откровением разума, что провозглашается в конце всеми участниками спектакля: «И с тобой (с шутом в роли Мысли) все мы будем веселиться, повторяя, что человеческий разум должен полюбить (веру) и поверить из политических соображений, коль для веры нет основы».

Что говорить, это и есть высшее выражение ренессансного свободомыслия, когда вера теряет свою самодостаточность и находит опору в разуме, что отдает просветительством XVIII века.
В другом ауто («Mistica y real Babilonia») Кальдерон прямо говорит о свободе Рода Человеческого, это помимо утверждения свободы воли человека. В самом деле, ведь Род Человеческий не уверовал в одну веру, а само существование различных религий говорит о свободе Рода Человеческого в целом от внешних притеснений и тех или иных пророков.

Свобода выбора у человека, а не у бога, будь то Будда, Христос или Аллах, что отнюдь не свидетельствует об их всемогуществе, которое зависит опять-таки от веры человека или его разума.

Таким образом, аутос - духовные пьесы на библейские сюжеты - выходят за пределы религиозного сознания и обретают светский характер, в полном соответствии с миросозерцанием эпохи Возрождения. Этот светский характер мировосприятия и образа жизни еще с большей свободой утверждала комедия, столь ненавистная для контрреформационных сил, хотя в ней не было ничего, кроме жизнелюбия и веселья вольно текущей жизни, помимо всех средневековых установлений.

«Дама Привидение» (1629) - так переводит название пьесы Константин Бальмонт, что ближе к оригиналу, но в переводе Щепкиной-Куперник - «Дама-невидимка» - поэтически более точно звучит. В комедии нет ни тени мистики, хотя тема привидения обыгрывается на уровне слуги.
Донья Анхела, молодая вдова, живет в доме своих братьев, соблюдая траур, что для нее весьма тягостно, и она выходит на прогулку, вся закутанная, тем привлекает всеобщее внимание на площади у королевского дворца; заметив одного из братьев, она бежит, тот преследует ее, желая узнать, кто она. Донья Анхела обращается за помощью к незнакомому кабальеро, чтобы тот задержал ее преследователя, что ведет к схватке между доном Луисом и доном Мануэлем; к брату приходит на помощь дон Хуан, который узнает в его противнике своего друга и приводит его домой, поскольку тот ранен.

Донья Анхела узнает, что ее спаситель в соседней комнате, он ранен, она взволнована; со служанкой она находит способ проникнуть в соседнюю комнату, отодвинув шкаф, когда там нет гостя и его слуги, роются в чемоданах, разбрасывая вещи, чтобы понять, что за это человек.
Ко всему донья Анхела пишет письмо и оставляет его под подушкой. С этого момента, загадывая все новые загадки для дона Мануэля и его слуги, донья Анхела и ее служанка постоянно проникают в комнату гостя и исчезают... Донья Анхела - спонтанная выдумщица, и комическим эпизодам нет числа. Пьеса современна на все времена; это свойство классики. Испанское барокко оказывается ренессансной классикой.

«Стойкий принц» (ок. 1629), «Жизнь есть сон» (1632 - 1635 гг.?), «Волшебный маг» (1637) - знаменитые философские драмы Кальдерона, который не ограничивается историей, преданиями Испании, а выходит далеко за ее пределы в пространстве и во времени.
Главный герой драмы «Стойкий принц» - дон Фернандо, брат португальского короля, попавший в заложники к царю Фесскому. Помимо судьбы принца, в основе содержания пьесы история любви Мулея, начальника армии мавров, и инфанты Феникс, которую царь Феса собирается выдать за царя Марокко, и поэзия любви, поэзия Средиземноморья, какая могла расцвести лишь в эпоху Возрождения.

За принца царь Феса потребовал сдать город Сеуту, на что португальцы не пошли, и дон Фернандо умер в неволе, прославившись как мученик. Это исторически. В пьесе дон Фернандо получает право самому решить - сдать Сеуту и обрести свободу, или сохранить город за Португалией ценою своей неволи; он остается в плену и несет все мучения пленников, он умирает в то время, когда португальский флот подходит к Танхеру, и подвигает португальцев к битве, явившись, очевидно, как призрак, что никак не обговаривается, но ясно - как символ мужества и победы, что исторически, спустя много лет, и произошло.
И все же тема мученика за веру всего лишь повод, драматурга увлекает поэзия арабского Востока как проявления земной жизни в ее красоте и страданиях любви, что и есть сугубо ренессансное явление.

То же самое мы находим и в драме «Волшебный маг», с действием в III веке в Антиохии (условно) в Сирии. Фабула связана с легендой о Киприане (тоже условно) и напоминает легенду о Фаусте.
Название пьесы исследователи, имея в виду главного героя Киприана, считают более правильным переводить как «Необычайный маг». Между тем, исходя из содержания драмы, можно предположить, что автор имел в виду Дьявола, каковой и выступает как волшебный маг.

Что касается Киприана, он обучается магии, но никаких чудес не демонстрирует, к концу объявляет себя христианином и погибает вместе с Юстиной, которая оказывается тоже христианкой. Здесь, видимо, отголоски легенды о мученике Киприане в различных вариациях, но у Кальдерона все содержание пьесы иное, скорее современное, чем легендарное.

Киприан - студент, чем-то выдающийся, в слугах у него Кларин и Москон, студенты-приживальщики, которые вместе обхаживают Ливию, служанку в доме Лисандра, отца Юстины. Ливия не чуждается студентов, она озабочена лишь тем, чтобы каждый знал свой день, и перипетии этой любовной истории заполняют пьесу с начала и до конца.

Между тем Киприан счел себя влюбленным в Юстину и решается продать душу Дьяволу, чтобы заполучить девушку. Дьявол творит чудеса, вплоть до бури и кораблекрушения, но доставить девушку Киприану не может, очевидно, потому что она христианка. В конце концов язычник Киприан сам постигает таинства христианской веры, без внушения Бога, будучи в сговоре с Дьяволом, и гибнет. Пьеса завершается признанием Дьявола в его кознях и заявлением:

... Мне вопреки, взошли те двое
До высших сфер, в пределы Бога,
Чтоб в лучшем царствии там жить...
(Быстро падает и проваливается.)

Все принимают это за чудо, а последние реплики студентов-приживальщиков все о том же, любовь Ливии разделена ли между ними верно. Тема христианского мученика и Фауста у Кальдерона завершается комической нотой.

«Жизнь есть сон» в полной мере воплощает мотив, столь характерный для Кальдерона и барокко вообще. Действие происходит в Полонии (Польше), король которой носит русское имя, что звучит по-испански Басилио; среди действующих лиц герцог Московии и Росаура, дама из Московии, что не должно нас удивлять, ибо в Испании интерес к России в XVII веке был вызван событиями Смутного времени.

Король Басилио, ученый муж и астролог, прознав по предсказаниям, что его сын станет жестоким правителем, заключает его в башню, где он провел годы в цепях, как зверь, однако сознает свое положение и воспринимает природу вокруг, как поэт.
Король решает произвести эксперимент: принца-узника усыпляют и переносят во дворец, где он просыпается в роскоши и ведет себя, разумеется, не совсем адекватно, что вроде бы подтверждает предсказания, и Сехисмундо возвращают в его тюрьму, где он, проснувшись, осознает с полным основанием, что жизнь есть сон, только Росауру, пробудившую в его душе любовь, он не может признать за сон.

Лишь женщину одну любил...
И думаю то было правдой:
Вот все прошло, я все забыл,
И только это не проходит...

Красота, любовь к красоте преобразили душу узника - в чем и суть ренессансного миросозерцания. Тщете всего земного, что утверждает религия и что находит свое крайнее выражение в мистицизме барокко, вплоть до представления: жизнь есть сон, - противопоставлена действительность красоты и любви. Сехисмундо сознает: жизнь есть сон или нет, важно и во сне оставаться добрым, чтобы, пробудившись, найти себя среди друзей.

Между тем народ, узнав о судьбе принца, поднимает восстание, не желая, чтобы королем стал, женившись на инфанте, герцог Московии, освобождает Сехисмундо, который разбивает в сражении королевское войско, но щадит отца, выказывая себя отнюдь не чудовищем.
Судьба человека - в его воле, вопреки предначертанию неба. Излюбленная идея барокко: жизнь есть сон - оборачивается утверждением жизни, красоты и достоинства личности, то есть философией и эстетикой Ренессанса. Вот что такое испанское барокко, как и английское, как и русское барокко XVIII века.

Что касается другой подосновы эстетики Ренессанса, классицизма, то он проступит во французском классицизме XVII века, в театре Мольера, что и есть театр эпохи Возрождения во Франции.