Песнь о Сиде.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИЗГНАНИЕ СИДА

 

Созвал он родню и вассалов и объявил, что король повелел ему покинуть Кастилию, что на это дано всего девять дней и он хочет знать, кто пойдет с ним, а кто нет. *

"Да воздаст господь идущим со мною,

А на тех, кто останется, я не злоблюсь".

Тут родич его Альвар Фаньес молвил:

"За вами пойдем мы куда угодно,

Покуда живы, в беде вас не бросим,

Для вас коней до смерти загоним,

Последним поделимся с вами охотно,

Не изменим вовек своему сеньору".

Дона Алъвара все одобрили хором,

Всем отвечает мой Сид поклоном.

Держит на Бургос он путь-дорогу.

Бивар, его замок, пуст остается.

Заплакал мой Сид и громко и горько,

Назад обернулся, на замок смотрит:

Распахнуты двери, настежь ворота;

На нашестах ни шуб, ни одежды добротной,

Ни линялых соколов нету больше.

Тяжко мой Сид вздыхает от скорби,

Молвит мой Сид разумное слово:

"Царь наш небесный с ангельским сонмом,

Вот что терпеть от врагов я должен!"

 

Всадники шпорят, поводья ослабив.

Ворона в Биваре взлетела справа,

А прибыли в Бургос - слева взлетает.

Мой Сид распрямился, повел плечами:

"Вот, Альвар Фаньес, мы и в изгнанье,

Но с честью в Кастилью вернемся обратно".

 

Вступает в Бургос мой Сид Руй Диас,

С ним шестьдесят человек дружины.

Встречать и мужчины и женщины вышли.

Весь людный город у окон теснится.

Бургосцы плачут в большом унынье.

Каждый твердит, взирая на Сида:

"Честной он вассал, да сеньором обижен".

 

Дать ему кров им в охоту, но страшно:

Король дон Альфонс на него серчает.

В Бургос указ накануне прислал он,

Строгий-престрогий, за крепкой печатью.

Сиду он кров давать запрещает,

А буде кто даст, пусть знает заране -

Утратит именье и оба глаза,

Лишится души и жизни на плахе.

В большой печали все христиане,

От Сида прячутся - что ему скажешь?

Выбрал мой Сид пристанище на ночь,

Поравнялся с домом, а вход-то заперт.

Решили соседи, боясь государя:

Не впустят Сида - пусть двери ломает.

На улице подняли шум биварцы,

А в доме тихо - молчит хозяин.

Лошадь мой Сид к воротам направил,

Выпростал ногу, в створку ударил,

Но та устояла - засов не поддался.

Вышла тут девочка, год ей десятый.

"О Сид, в час добрый надевший шпагу!

Король запретил нам своим указом,

Строгим-престрогим, за крепкой печатью,

Давать вам приют под кровлею нашей,

Не то мы дома и добро утратим,

А к ним в придачу и оба глаза.

От нашей беды вам легче не станет.

Да будут вам бог и святые охраной!"

Так девочка молвит и прочь убегает.

Видит мой Сид: король беспощаден.

Поехал он через Бургос обратно,

До церкви святой Марии добрался,

Колени склонил, помолился жарко,

Кончил молитву и снова на конь.

За Арлансоном, город оставив,

У самых ворот стал станом на камнях,

Шатер раскинул и спрыгнул наземь.

Мой Сид - в час добрый надел он шпагу!-

Стал станом на камнях, раз крова лишают.

Вокруг он видит верных вассалов,

Но словно в горах разбит его лагерь:

Путь ему в Бургос на рынок заказан,

Не купит он там ни на грош припасов -

Не смеют с ним торговать горожане.

 

Мартин Антолинес, бургосец смелый,

Прислал тут биварцам вина и хлеба.

Не покупною - своею снедью

Он с преизбытком всех обеспечил.

Рад Кампеадор такому известью,

И все его люди рады душевно.

Мартин Антолинес им так ответил:

"Мой Сид, в час добрый вы шпагу надели!

Проспим здесь ночь и уйдем на рассвете.

За службу вам поплачусь я, конечно,-

Пойду в опалу, под гнев королевский.

Но если мы будем живы и целы,

В свой час дон Альфонс гнев на милость сменит,

А нет - так к чему мне мое именье?"

 

 

Рек Сид, рожденный на свет в час добрый:

"Мартин Антолинес, копейщик ловкий,

Коль не погибну, вам плату удвою.

Но я серебро и золото роздал.

Видите: мы без поклажи уходим.

А я кормить дружинников должен.

Ловчить не хотел бы, да, видно, придется.

Коль вы согласны, лари мы сколотим,

Для весу песком их оба наполним,

Обтянем кожей, запрем надежно.

 

Запоры злачены, кожа с тисненьем.

К Рахилю с Иудой скачите скорее:

Я, мол, в опале, нет в Бургос мне въезда,

А лари не свезти - тяжелы непомерно.

Пусть ночью в залог их возьмут евреи,

Чтоб не могли христиане проведать.

Видят творец и сонмы блаженных:

Лишь по нужде к обману прибег я".

 

Мартин Антолинес не мешкал нимало,

Помчался в Бургос, приехал в замок,

К Рахилю с Иудой в дверь постучался.

 

 

Сидели в лавке Иуда с Рахилем,

Считали вдвоем барыши да прибыль.

Мартин Антолинес молвит им тихо:

"Рахиль с Иудой, друзья дорогие,

По тайному делу сюда я прибыл".

В лавке все трое тотчас закрылись.

"Рахиль с Иудой, клянитесь десницей,

Нас ни христианам, ни маврам не выдать,

И станете вы богаты отныне.

Поехал за данью мой Сид Руй Диас,

Взял много добра, богатства большие,

Ни с кем не стал добычей делиться.

За это враги его очернили.

Набил два ларя он золотом чистым,

Но у дона Альфонса попал в немилость.

Вотчину, замок, дома он покинул,

Лари ж не берет - огласки боится,

Их на сохран отдать вам решился

В залог под ссуду с лихвой обычной.

Примите лари, у себя храните,

Но верой и правдой оба клянитесь,

Что год не заглянете в них под крышку".

Сказали торговцы, умом раскинув:

"Искать барыша все равно должны мы,

А нам известно, как Сид разжился:

Взял он у мавров немало добычи.

В пути при деньгах спокойно не спится.

Два эти ларя на сохран мы примем,

Припрячем их так, чтоб огласки не вышло.

Но сколько Сид призанять замыслил,

Какой мы за год получим прибыток?"

Разумно ответил Мартин Антолинес:

"Мой Сид у вас не запросит лишку,

Только б залог надежно хранился.

Люд неимущий валит к нам в дружину.

Шесть сотен марок нам необходимы".

Рахиль с Иудой сказали: "Дадим их".

"Но Сиду некогда - вечер близко.

Марки сейчас отсчитать потрудитесь".

Торговцы молвили: "Так не годится.

Нет ссуды, покамест залог не принят".

Сказал дон Мартин: "Ну, вот и отлично.

Со мною к Сиду поедем быстро.

Мы вам, как пристало, поможем посильно

Лари к себе увезти в жилище

От христиан и от мавров скрытно".

Торговцы в ответ: "Тогда сговорились.

Отдайте лари и деньги берите".

Мартин Антолинес в дорогу пустился.

Рахиль с Иудой вслед поспешили.

Не по мосту - вброд они едут рысью,

Чтоб в Бургосе их никто не увидел.

Сидит в шатре мой Сид досточтимый.

Входят торговцы, к руке склонились.

Кампеадор им молвит с улыбкой:

"Рахиль с Иудой, меня вы забыли!

Хоть я королем на чужбину изгнан,

А все же вам дам на себе нажиться.

Не будете знать нужды до кончины".

Торговцы руки целуют Сиду.

Мартин Антолинес договор пишет:

Лари, что они в залог получили,

Год сохранять им в запертом виде,

В чем верой и правдой они поклялися;

А вскроют - ославит их Сид за лживость,

Полушки - и той в кошель им не кинет.

"Грузите заклад,- дон Мартин воскликнул.-

Рахиль с Иудой, клятву блюдите.

Я с вами еду: мне марки отсыпьте,

Чтоб до петухов мог Сид удалиться".

Грузят торговцы лари с благостыней,

Хотя поднимают их через силу.

Думают оба в веселье великом:

"Богаты мы до скончанья жизни".

 

Сиду к руке Рахиль припадает.

"Мой Сид, в час добрый надели вы шпагу!

Уходите вы из Кастильи в изгнанье.

Большой вам добычи, большой удачи!

Кафтан привезти сарацинский, алый,-

Целую вам руки!- прошу мне в подарок".

Рек Кампеадор: "Привезти обещаю,

Иль цену его я к долгу прибавлю".

Держат торговцы путь восвояси.

Мартин Антолинес за ними скачет

Прямо к их дому в бургосском замке.

Кладут они одеяло на пол,

Белую простынь поверх бросают.

Отсыпали триста серебряных марок.

Дон Мартин не вешает - только считает.

Другие триста золотом взял он,

Пять нагрузил щитоносцев деньгами;

Сделав все это, сказал на прощанье:

"Рахиль с Иудой, лари вы забрали,

Так хоть на чулки посреднику дайте".

 

Рахиль с Иудой друг другу шепчут:

"Он нам помог, наградим его щедро.-

Мартин Антолинес, бургосец смелый,

Вот вам в подарок за ваше усердье

На чулки, и шубу, и плащ отменный

Три десятка марок полного веса.

Не в долг их даем - заслужил посредник.

Лишь будьте порукой в прочности сделки".

Взял дон Мартин с благодарностью деньги,

Простился с купцами, отбыл немедля,

Вброд Арлансон пересек и едет

К тому, кем шпага в час добрый надета.

Объятья раскрыв, мой Сид его встретил:

"Вы здесь, дон Мартин, вассал мой примерный?

Бог да поможет мне с вами расчесться".

"Я, Кампеадор, все, что нужно, сделал.

Вам дали шестьсот, мне - тридцать евреи.

Снимайте шатер, и в путь без задержки,

Чтоб быть с петухами в Сан-Педро в Карденье.

Вы свидитесь там с супругой своею,

Побудете с ней, и уйдем за рубеж мы".

 

Свернули шатер, чуть он речь закончил.

Пустился мой Сид с дружиной в дорогу.

На церковь святой Марии он смотрит,

Лоб себе крестит правой рукою.

"Славься здесь, на земле, и на небе, боже!

Приснодева Мария, будь мне опорой!

Из Кастильи изгнан я доном Альфонсом.

Не знаю, вернусь ли живым и здоровым.

Преславная, будь мне в изгнанье оплотом,

Спасеньем в несчастьях и днем и ночью!

Коль ты мне даруешь удачу в походе,

Пожертвую я на алтарь твой премного,

Велю отслужить тебе месс десять сотен".

 

Скачет воитель, душой он тверд.

Отпустил узду, не жалеет шпор.

Сказал дон Мартин: "Я съезжу домой,

Увижусь с женою, наставлю ее,

Как жить ей отныне с детьми одной.

Пусть всего лишусь, лить не стану слез.

До восхода вас нагоню я вновь".

 

Вернулся он в Бургос, а Сид де Бивар

К Сан-Педро в Карденье гонит коня.

На радость ему, с ним вассалы мчат.

Запел петух, заалела заря,

Когда в монастырь мой Сид прискакал.

Аббат дон Санчо, служитель Христа,

К заутрене затемно братью созвал.

С доньей Хименой пять знатных дам

Молят творца и святого Петра:

"Сида сгубить, вседержитель, не дай!"

 

Сид кличет братью, стучится в ворота.

Как рад дон Санчо, аббат достойный!

Огонь и свечи во двор выносят,

Кампеадора встречают с почетом.

Молвит дон Санчо: "Мой Сид, слава богу!

Уж раз вы здесь, останьтесь со мною".

Ответил мой Сид, в час добрый рожденный:

"Я вам, дон аббат, благодарен очень,

Но лишь запасусь для дружины едою.

Идем мы в изгнанье. Вот марок полсотни.

Коль буду жив, эту плату удвою.

Обитель я не введу в расходы.

За донью Химену примите сотню.

Дать кров ей с дамами на год извольте

И двум моим малолетним дочкам:

Я вам их, дон Санчо, вверяю тоже.

Обо всех них, аббат, пекитесь как должно.

Коль будет нехватка в деньгах иль прочем,

Им все предоставьте и верьте слову:

За марку - четыре верну я вскоре".

Аббат согласился с большой охотой.

Тут с дочками донья Химена подходит.

Ведут их дамы к Кампеадору.

Супругу она обнимает ноги,

Целует руки, рыдает горько:

"Мой Сид, надевший шпагу в час добрый,

Изгнали вас из-за подлых доносов".

 

"Пожалейте нас, Сид, бородою славный!

С двумя дочерьми я здесь перед вами.

Они еще дети - годов им мало.

Рядом со мной мои верные дамы.

Я вижу: уходите вы в изгнанье.

Разлука с вами меня ожидает.

Наставьте же нас, Приснодевы ради!"

Бородою славный горько заплакал,

Обеих дочек принял в объятья,

К сердцу прижал - любил он их страстно.

Вздыхая, молвит он со слезами:

"Донья Химена, жена дорогая,

Как душу свою, вас люблю я, знайте,

Но нынче разлука нас ожидает:

Мне уходить, вам здесь оставаться.

Дай мне господь и дева святая

Дочерей обвенчать своими руками.

Коль жив я буду и ждет нас удача,

Еще послужу вам, супруга честная!"

 

Всласть потчуют Сида в монастыре.

Звон колокольный летит окрест.

По всей Кастилье разносится весть:

"В изгнанье уходит Сид за рубеж".

Бросают рыцари дом и надел:

К Арлансонскому мосту всего за день

Их сто пятнадцать явилось уже.

"Где Кампеадор?"- вопрошают все.

Мартин Антолинес ведет их скорей

К тому, кто в час добрый рожден на свет.

 

Когда мой Сид де Бивар узнал,

Что идет все на лад и растет его рать,

Навстречу прибывшим погнал он копя,

Улыбкой приветил их издалека.

К его рукам все спешат припасть.

Сердечно он молвит такие слова:

"Царя небес я молю, чтоб для вас,

Кто дом покинул ради меня,

До смерти я сделал хоть каплю добра,

За ваши потери вдвойне вам воздал".

Рад он, что рать у него возросла,

Каждый вассал его этому рад.

Шесть дней он провел в монастырских стенах,

Еще осталось ему три дня:

Король приказал не спускать с него глаз

И, коль не минует он в срок рубежа,

Любой ценою его задержать.

Вот день померк и спустилась мгла.

Всех своих рыцарей Сид созвал.

"Вассалы, скажу не в обиду вам:

Вас не обделю я, хоть беден сейчас.

Вы ж, как пристало, ведите себя:

С зарей, чуть заслышите крик петуха,

Коней принимайтесь немедля седлать.

Вот грянут к заутрене колокола,

В честь троицы мессу отслужит аббат,

Ее отстоим - ив дорогу пора:

Срок близок, а ехать далеко нам".

Исполнила точно дружина приказ -

Чуть начал редеть на востоке мрак,

До петухов седлать принялась.

В Сан-Педро к заутрене громко звонят,

В храм донья Химена с мужем пришла.

К алтарным ступеням припала она,

Всем сердцем молит благого творца,

Чтоб Сида в опасностях он охранял:

"Славен повсюду будь, отче наш,

Создавший и сушу, и твердь, и моря!

Зажжены тобой солнце, звезды, луна.

Приснодева Мария тебя родила

В Вифлееме, когда пожелал ты сам.

Тебе пастухами хвала воздана.

Принесли тебе из арабских стран

Мельхиор, Валтасар и Гаспар, три волхва,

Ладан, и смирну, и золото в дар.

Ионе ты не дал погибнуть в волнах,

Извлек Даниила из львиного рва.

Спасен тобой в Риме святой Себастьян.

С Сусанны навет пред судом ты снял.

Тридцать два года ты пробыл меж нас.

Памятны всем твои чудеса:

Как камень стал хлебом, вином - вода;

Как Лазарь воспрял от смертного сна.

На горе Кальварийской принял ты казнь,

На Голгофе евреями был распят,

Меж двух разбойников там умирал:

Одного ждал ад, а другого - рай.

Ты чудеса творил и с креста:

Лонгин душой в слепоте пребывал,

Тебя прободал острием копья,

С древка на руки кровь полилась;

Поднял он их, коснулся чела,

Осмотрелся вокруг, обрел глаза,'

В тебя уверовал, спас себя.

Восстал ты из гроба, спустился в ад,-

Воля твоя была такова!-

Праведных вывел, ворота взломав.

Владыка владык и отец ты наш,

С мольбою к тебе обращаюсь я,

Пусть и апостол молит тебя -

Кампеадору погибнуть не дай,

Чтоб свидеться нам довелось опять".

Помолилась - и мессе конец настал.

Опустела церковь - всем в путь пора.

Мой Сид супругу к сердцу прижал,

Стала она ему руки лобзать,

Не знает, что делать, от слез чуть жива.

А Сид мой с дочек не сводит глаз.

"Да хранит вас бог, бережет ваша мать.

Кто знает, свидимся ль мы еще раз".

Стонет Химена: его отпускать

Ей горше, чем сдернуть ноготь с перста.

Сиду с дружиной пора выступать,

А он на родных устремляет взгляд.

Альвар Фаньес Минайя его унял:

"Мой Сид - в добрый час вас мать родила!-

Сберитесь с силами, мешкать нельзя.

В свой срок весельем станет тоска -

Наставит нас тот, кто нам душу дал".

Все дону Санчо снова твердят,

Чтоб донью Химену он опекал,

И дочек ее, и верных ей дам.

Получит за это он щедрый дар.

Минайя молвит: "Отец аббат,

Коль кто-нибудь явится к нам сюда,

Скажите, чтоб шел по нашим следам

Искать нас в селах иль в диких горах".

Пускают коней дружинники вскачь -

Пора им покинуть родимый край.

В Эспинас-де-Кан стал Сид на привал.

Рать его за ночь еще возросла.

Пустился в дорогу он снова с утра,

Путь держит в изгнанье, в чужие края.

Слева остался град Сант-Эстеван.

Отряд в Альковьехе достиг рубежа,

Миновал дорогу Кинейскую вскачь

И Дуэро у Навас-де-Палос вплавь,

А в Фигеруэле заночевал.

Отовсюду народ подходит туда.

 

Отужинал Сид, прилег отдохнуть,

И чуть первым сном он сладко уснул,

Гавриил-архангел предстал ему:

"О Кампеадор, отправляйтесь в путь.

Доли славней не дано никому -

Пока вы живы, удачи вас ждут".

Сид перекрестился - проснулся он вдруг.

 

Сид перекрестился, бога восславил:

Доволен он сном, что видел недавно.

Утром, чуть свет, отправился дальше -

До срока ему только день остался.

В Сьерре-де-Мьедос разбил он лагерь.

Слева - Атьенса и башни мавров.

 

Солнце еще светило с небес,

А Сид дружину созвал уже.

Не считая пехоты, а также вождей,

Триста копий в ней и значки на всех.

 

"Покормите коней, да хранит вас бог!

Кто голоден - ешь, а кто нет - в седло!

Мы к утру уйдем из пустынных гор,

Покинем землю, где правит Альфонс.

Кто будет искать нас, найдет легко".

С рассветом мой Сид за хребет ушел.

По склону дружина берет в галоп.

Мой Сид де Бивар меж крутых высот

Велел отдохнуть и коням дать корм:

В седле нам, молвил, сидеть всю ночь.

Всяк добрый вассал рад речи такой:

Сеньора слушаться - долг его.

Поднял дружину мой Сид с темнотой -

Пусть по пути их не видит никто.

С седла не слезал он всю ночь напролет.

Стоит на Энаресе град Кастехон.

С дружиной в засаду мой Сид там залег.

 

Мой Сид в засаде до света пробыл.

Тут Альвар Фаньес совет ему подал:

"Мой Сид, что шпагу надели в час добрый,

С собой прихватите всадников сотню:

Когда овладеете вы Кастехоном,

Оттуда, сеньор, нас с тылу прикройте.

А две другие пошлите со мною.

Даст бог, изрядно мы разживемся".

Сказал мой Сид: "Вот разумное слово.

Возьмите, Минайя, две сотни копий.

Два Альвара - Альварес и Сальвадорес

И Галинд Гарсиас, копейщик ловкий,

Отправятся с вами, Минайя, все трое.

Нападайте дерзко, грабьте проворно,

За Итой и Гвадалахарой всю область

Вплоть до Алкалы разорите с ходу.

Не брезгуйте там ни добром, ни казною,

Ничего не бросайте - мавров не бойтесь,

А с тылу вас моя сотня прикроет.

Я здесь удержусь, не сдам Кастехона.

Коль дело для вас обернется плохо,

Меня известите - приду на помощь.

Услышит о нас вся Испания вскоре".

Отобрали тех, кто пойдет походом,

И тех, кто с Сидом в тылу остается.

Тут мрак поредел, засияло солнце.

Какой, о господи, день погожий!

Встают в Кастехоне люди с зарею,

Открыли ворота, за стены выходят,

В сады и поля спешат на работу.

С ворот распахнутых сняты запоры.

Осталось на улицах мало народу.

Люд кастехонский разбрелся поодаль.

Мой Сид из засады дружину выводит,

С ней к Кастехону скачет галопом,

Всех мавританок и мавров ловит,

Ловит их скот, что вокруг пасется.

Мой Сид дон Родриго подъехал к воротам.

Стража завидела Кампеадора

И в страхе бежала, их не захлопнув.

Мой Сид Руй Диас вступает в город.

Шпагу высоко вздымает рукою,

Пятнадцати маврам голову сносит,

Берет серебра и золота много.

Сто его конных добычу привозят,

Все отдают своему сеньору.

А двести три в набег отряженных

С Минайей округу грабят жестоко,

Вплоть до Алкалы его знамя проносят,

Скачут обратно с поживой несчетной,

Гвадалахару обходят сторонкой,

Вверх по Энаресу с криками гонят

Коров и баранов стадо большое,

Везут одежду и утварь с собою.

Знамя Минайи вьется высоко.

Не смеет никто им ударить вдогонку.

Спешит дружина с добычей огромной

В град Кастехон, где Сида находит.

Из замка, который им занят прочно,

Навстречу Минайе коня он шпорит,

В объятья его принимает тотчас:

"Ко мне, Альвар Фаньес, копейщик ловкий!

Везде и во всем вы моя опора.

Пусть вашу добычу с нашею сложат.

Вы пятую часть из нее возьмете".

 

"Я вам премного, мой Сид, благодарен,

Но пятую часть, ту, что вы мне дали,

Альфонс Кастильский пусть получает.

Ее не возьму я: в расчете мы с вами.

Да слышит мою вседержитель клятву:

Пока я могу конем своим править

И в чистом поле с маврами драться,

Пока я владею копьем и шпагой

И вниз по локтям моим кровь стекает,

При вас обещаю, Руй Днас славный,

Не брать ни полушки из пятой части.

Мне можете что-нибудь дать в подарок,

А что останется - будет ваше".

 

Сложили тут всю добычу вместе.

Мой Сид, в час добрый шпагу надевший,

Смекнул, что король созовет ополченье,

Пойдет на изгнанников он непременно.

Добычу делить отдал Сид повеленье.

Ведут на пергаменте счет казначеи,

Каждому платят честно и щедро

В серебряных марках полного веса:

Всадникам - сотню, полсотни - пешим.

Сид пятую часть получил по разделу.

Ее не продашь, не раздаришь немедля,

А пленники войску в походе помеха.

Сид в Кастехоне, и в Ите соседней,

И в Гвадалахаре дал знать повсеместно:

Кто купит добычу - не будет в ущербе.

В три тысячи марок поставили пленных.

Доволен мой Сид был такой оценкой.

На третий же день он выручил деньги.

Но тут увидел мой Сид с сожаленьем -

Нельзя оставаться им в замке этом:

Хоть он и крепок, воды в нем нету.

"Король нас осадит с дружиной своею -

Он грамоту дал мирным маврам здешним.

Расстаться нам с Кастехоном время".

 

"Не в обиду, вассалы, скажу я вам:

В Кастехоне нам оставаться нельзя -

Королевская рать здесь настигнет нас.

Но не след и замок пустым оставлять.

Поселим сто мавров с женами там -

Пускай добром поминают меня.

Я с каждым из вас расчелся сполна.

Мы снова в поход выступаем с утра.

Король - мой сеньор: с ним грех враждовать".

Одобряют вассалы его слова,

Увозят из замка немало добра,

Мавританки и мавры их благодарят.

Вверх по Энаресу движется рать,

Чрез Алькаррйю летит по холмам,

Пещеры Анкиты минует вскачь.

У Тарансского поля течет река.

Дружина вброд ее перешла,

За Арисой ставит у Сётины стан.

Сид много добра по дороге взял.

Что он замыслил - не вызнает враг.

Утром он выступил в путь опять,

Из Аламы в теснину сошел на рысях,

Повел чрез Бовьерку за Теку отряд,

Выше Алькосера лагерем стал

На крутом холме, что высок, как гора.

Жажда здесь не грозит - Халон в двух шагах.

Взять хочет Алькосер мой Сид де Бивар.

 

Занял он холм, укрепился быстро,

К воде и в горы заставы выслал.

Мой Сид - в час добрый на свет он родился!-

Вокруг холма и у брода вырыть

Глубокий ров приказал дружине,

Чтобы врасплох ее не застигли,

Чтоб знали все, кто здесь стан раскинул.

 

По всей округе известно стало,

Что Кампеадор на холме окопался,

Христиан покинул, осел среди мавров.

За город выйти боится каждый.

Ликует мой Сид и его вассалы:

Спешат к нему алькосерпы с данью.

 

Алькосерпы дань приносят поспешно,

И жители Теки, и мавры Террера.

Лишь калатаюдцам не по сердцу это.

Пятнадцать недель там мой Сид промешкал -

Алькосер ему не сдается, как прежде.

Мой Сид схитрил: снял лагерь немедля,

Лишь ставку не трогать дал повеленье,

Стяг поднял и вниз по Халону поехал.

Люди его - при шпагах, в доспехах:

Хитростью замок взять Сид намерен,

Радует мавров его отступленье:

"Мало у Сида припасов и хлеба.

Лагерь он снял - лишь ставка на месте.

Как зверь от облавы, пустился он в бегство.

Ударим вдогонку, обоз отрежем,

Иначе его перехватят террерцы,

Из добычи нам ничего не отделят.

За дань в сраженье получим вдвойне мы".

Мой Сид обернулся, погоню заметил,

Как зверь от облавы, бежит все быстрее,

Мчит вдоль Халона вниз по теченью.

Вопят алькосерцы: "Мы одолели!"

И стар и млад выходят за стены.

Одна у них мысль - как пограбить успешней.

Настежь ворота, охраны там нету.

Сид глянул назад и смекнул мгновенно:

Отъехали мавры от замка далече.

Стяг повернул он, пошел в нападенье.

"Рыцари, в бой! Без пощады бейте!

Пошлет нам добычу отец наш небесный".

Сшиблись враги средь равнины окрестной.

Боже, какое кипит сраженье!

С Минайей мой Сид нападает первым.

Правят конями они умело,

Путь отрезают к замку неверным.

Сидовы люди рубят их метко:

Триста убили за краткое время.

Скачут и те, что в засаде сидели,

С криком несутся к воротам тесным,

Со шпагами в них становятся цепью.

Тут все остальные туда подоспели.

Взял Сид Алькосер таким манером.

 

Педро Бермудес внес знамя в город,

Поднял на башне самой высокой.

Молвит мой Сид, рожденный в час добрый:

"Слава создателю с ангельским сонмом!

Коням и людям здесь будет удобней".

 

"Внемлите, Минайя, внемлите, вассалы.

Немало добра в этом замке мы взяли.

Остались в живых лишь немногие мавры.

Не можем мы здесь никому продать их.

А коль обезглавим - не станем богаче.

Поселим их в замке, раз нам он достался.

Пускай они будут челядью нашей".

 

В Алькосере Сид остался с добычей.

Шатер свой с холма привезти велит он.

Террер на него и Тека сердиты,

И Калатаюд в немалой обиде.

Мавры снеслись с королем Валенсийским:

Мол, некий Руй Диас, прозванный Сидом, .

Дона Альфонса прогневав, был изгнан.

Он под Алькосер пришел с дружиной

И захватил его, хитрость измыслив.

"Терреру и Теке на помощь придите,

Иль Калатаюда с ними лишитесь.

Страну, что Халоном с Халокой омыта,

И все королевство у вас отнимут".

Король Тамин, вняв гонцам, взъярился:

"Служат мне три короля сарацинских.

Двух я пошлю против Сида нынче ж.

Три тысячи мавров отправлю с ними.

Помогут им те, что живут по границе.

Пусть Сида пленят и везут в столицу:

Кто в край мой вторгся, тот платит жизнью".

Три тысячи мавров движутся рысью,

В Сегорбе ночь провели до денницы,

С зарею опять в дорогу пустились,

Вечером лагерь в Сельфе разбили.

Гонцов они к маврам шлют пограничным,

Чтоб те на подмогу к ним поспешили.

Войско, с рассветом Сельфу покинув,

Шло целый день - ни одной передышки,

В Калатаюде остановилось.

Разослан приказ по округе обширной,

Чтоб отовсюду люди сходились

К тем двум королям - к Гальве с Фарисом

Осадою брать в Алькосере Сида.

 

Шатры вкруг Алькосера всюду белеют.

К маврам валом валят подкрепленья.

На подступах к городу их разъезды

И ночью и днем объезжают местность.

Зорка их стража, силы безмерны.

Уж Сиду доступ к воде отрезан.

Дать его люди готовы сраженье,

Да настрого он запретил им это.

Держат в осаде их три недели.

 

Третья неделя к концу идет.

Созвал мой Сид на совет бойцов:

"Нет хлеба, воды - доступ к ней прегражден.

Ночью нам уйти не дадут ни за что,

А биться опасно - противник силен.

Скажите, как дать нам ему отпор".

Тут молвил Минайя, вассал удалой:

"Кто из Кастильи сюда пришел,

Тот силой у мавров пусть хлеб берет.

Нас в замке шестьсот, каждый в бой готов.

Врагов убояться не дай нам бог!

Ударим на них мы завтра с зарей".

Рек Сид: "Минайя, совет ваш хорош.

Немало дела вас утром ждет".

Всех мавров из замка повыгнали вон,

Чтоб замыслов Сида не вызнал никто.

Снаряжался он весь день и всю ночь.

Вот настал рассвет, заалел восток.

Мой Сид с дружиной в доспехах давно.

Такую речь он к вассалам ведет:

"Как выйдем из замка, все дружно за мной.

Лишь двум часовым стоять у ворот.

С честью умрем, коль не сломим врагов;

Будем богаты, коль верх возьмем.

Пусть Педро Бермудес мой стяг несет,

Хранит его, как вассал честной,

Но без приказа с ним в бой нейдет".

Целует Бермудес руку его.

На вылазку Сид дружину повел.

Вражьи дозоры идут наутек.

Мавры вопят, снаряжаются в бой.

Землю потряс барабанов гром.

Сколько у мавров в лагере войск!

Стяги двух королей видны далеко,

А прочих знамен никто не сочтет.

Вот двинулись мавры, полк за полком,

Чтоб Сида с вассалами взять в полон.

"Смирно стоять! Не рушить рядов!

Вплоть до приказа - ни шагу вперед!"

Сдержать Бермудес свой нрав не мог,

Стяг поднял, пускает коня в галоп.

"Мой Сид де Бивар, да хранит вас господь!

Со стягом я врежусь во вражий строй.

Пусть наши потрудятся мне помочь".

"Стойте!"- мой Сид закричал вдогон. ^

"Поздно!"- ответил Бермудес лихой,

Сквозь вражьи ряды пошел напролом.

Мавры берут знаменосца в кольцо,

Тщатся доспех прорубить на нем.

"На помощь!"- взывает Кампеадор.

 

Прикрылись вассалы щитами стальными,

Длинные копья вниз опустили,

К седельной луке головой склонились,

Без дрожи и страха вступают в битву.

Рожденный в час добрый громко воскликнул:

"Бог да хранит вас! Смелее рубите!

Рыцари, с вами ваш Сид Руй Диас".

Мавров вкруг Педро смяли кастильцы.

Копий у них со значками триста.

Много врагов сразила дружина,

Назад повернула - столько ж убила.

 

Видели б вы, как там копьями колют,

Как щиты на куски разбивают с ходу,

Как с маху рубят прочные брони,

Как значки на копьях алеют от крови,

Как мчатся без всадников резвые кони!

Кличу "Аллах!" клич "Сант-Яго!" вторит.

Бой тем жесточе, чем длится дольше.

Уж пало мавров тринадцать сотен.

 

Лихо бился, в седле золоченом сидя,

Мой Сид Руй Диас, славный воитель,

Альвар Фаньес Минайя, сеньор Сориты,

Бургосец смелый Мартин Антолинес,

Воспитанник Сида Муньо Густиос,

Мартин Муньос, Монтемайора властитель,

Два Альвара, два бойца знаменитых -

Сальвадорес и Альварес неустрашимый,

Храбрец арагонский Галинд Гарсиас

И Фелес Муньос, племянник Сида.

Под Сидовым стягом шли они в битву.

 

Убили коня под Минайей арабы,

Спешат на помощь ему христиане.

Копье он сломал, обнажает шпагу,

Хоть пешим остался, разит отважно.

Видит мой Сид, что пеш Альвар Фаньес

И альгвасил на коне с ним рядом.

Правой рукой он шпагу вздымает,

Врага пополам рассекает с маху,

Его скакуна подгоняет к Минайе:

"Минайя, рука моя правая, на конь!"

Сегодня, Минайя, вам дела хватит:

Еще не устали мавры сражаться".

Со шпагой в руке Альвар Фаньес скачет,

Лихо разит лиходеев-мавров -

Кого ни настигнет, всех убивает.

Мой Сид - в час добрый надел он шпагу! -

Короля Фариса ударил три раза:

Два раза - мимо, третий - удачно.

Окрасился в кровь королевский панцирь.

Коня повернул король восвояси -

Сломлен неверный могучим ударом.

 

Антолинес Гальве удар нанес,

Карбункулы выбил из шлема его,

До темени сталь прорубил насквозь.

Король продолжать не осмелился бой.

Фарису и Гальве разгром учинен.

Послал христианам победу господь.

В ужасе мавры бегут со всех ног,

А Сидовы люди скачут вдогон.

Укрылся в Террере Фарис - король,

А Гальве там не открыли ворот.

В Калатаюд удирает он,

За ним по пятам мчит Кампеадор,

Гонит его до стены городской.

 

Коня ретивого шпорит Минайя.

Тридцать четыре убито им мавра.

Острую шпагу в руке он вздымает,

Кровь с его локтя стекает наземь,

Молвит он: "Нынче день был удачен.

Скоро теперь вся Кастилья узнает,

Что в битве мой Сид взял верх над врагами

Мавров в живых почти не осталось.

Вдогон христиане спешат без опаски.

Но вот они возвратились обратно.

На добром коне Сид навстречу скачет -

Борода густая, заломлена шапка,

Стальное наплечье, в деснице шпага.

К вассалам своим он громко взывает:

"Царю небесному, господу слава!

В нелегкой битве мы верх одержали".

Вражеский лагерь грабят испанцы.

Захватили щитов, оружья немало,

Изловили и взяли на поле ратном

Пятьсот и десять коней арабских.

В большом веселии все христиане,

Хоть в битве своих потеряли пятнадцать.

Золота и серебра им досталось

Столько, что все они ныне богаты.

Доволен каждый такой удачей.

Изгнанных мавров вернули в замок.

Велел мой Сид, чтоб денег им дали.

У Сида с дружиной идет ликованье.

Добычу свою он делит на части,

В пятину себе сто коней оставил.

Боже, как щедр он к своим вассалам!

Ни пеших, ни конных не обделяет.

В час добрый рожденному все благодарны:

Каждый сполна получает плату.

"Рука моя правая, Альвар Фаньес,

Из этих богатств, что послал нам создатель,

Все лучшее вы отберите сами.

В Кастилью вас я хочу отправить

С вестью о битве, где верх мы взяли.

Я королю, хоть на мне и опала,

Тридцать коней посылаю в подарок.

Отменная сбруя, седло на каждом,

К луке приторочена шпага стальная".

Минайя в ответ: "Все исполню, как надо".

 

"Вот вам сапог, деньгами набитый.

Тысячу месс на них закажите

В Бургосе, в церкви девы Марии.

Остаток вручите жене моей милой,

Чтоб с дочерьми за меня молилась.

Ждет их богатство, коль буду жив я".

 

Рад Альвар Фаньес такому приказу.

Людей для охраны ему отобрали.

Коней накормили, и стало смеркаться.

Мой Сид Руй Диас совет созывает.

 

"В Кастилыо, Минайя, путь ваш лежит.

Друзей наших там прошу известить,

Что по воле творца победили мы.

Найдете нас тут на обратном пути,

А нет - расспросите, куда мы ушли

От вражьих мечей и копий стальных.

Здесь нам отовсюду опасность грозит,

Спокойно здесь не дадут нам житъч>.

 

С зарей, как решили, Минайя отбыл.

В Алькосере Сид остается с войском.

Но здесь пребывать им опасно очень:

Следят отовсюду за ними в оба

Пограничные мавры и днем и ночью.

С Фарисом, чуть он оправился снова,

Террер и Тека вступили в сговор

И Калатаюд, главный тамошний город,-

Мол, купим Алькосер у Кампеадора.

Его за три тысячи марок он продал.

 

Продал мой Сид Алькосер арабам,

Не скуп он был дружине на плату:

И конным и пешим роздал немало.

В войске его бедняков не осталось.

Где щедр сеньор, там вассалы богаты.

 

Замок Алькосер покинул мой Сид.

Рыдают мавры и жены их:

"Пусть наша молитва вослед вам летит.

Премного вами довольны мы".

Алькосер оставил мой Сид позади.

Мавры и жены их плачут навзрыд.

Спускается Сид по Халону вниз,

Свой стяг развернул, перешел на рысь,

Знак добрый увидел в полете птиц,

Рад Калатаюд, и Террер счастлив,

Один Алькосер о Сиде скорбит.

Скачет мой Сид, не медлит в пути.

Над Монте-Реалем он лагерь разбил

На крутом холме, что высок и велик.

Враг не страшен там ни с какой стороны.

Данью Дароку он обложил,

Молину, что дальше на запад лежит,

И с ней Теруэль, что насупротив;

Прибрал и Сельфу к рукам своим.

 

Милостив к Сиду будь, вседержитель!

Вот Альвар Фаньес в Кастилью прибыл.

Коней королю доставил он тридцать.

Дон Альфонс встречает его с улыбкой:

"Чей это дар, да хранит вас всевышний?"

"Изгнан мой Сид, что в час добрый родился,

Но взял он Алъкосер, придумав хитрость.

Сведал о том король Валенсийский,

Сида осадою взять замыслил.

Мой Сид на вылазку войско вывел,

Двух королей разбил сарацинских,

В бою завладел несметной добычей.

Шлет он вам дар, наш сеньор и владыка,

Руки и ноги целует умильно,

Просит, чтоб гнев вы сменили на милость".

Сказал дон Альфонс: "Тороплив он слишком.

Не может вассал, короля прогневивший,

За три недели прощенья добиться.

Но дар я приму, раз у мавров добыт он.

Я даже рад, что Сид так разжился.

Вам же, Минайя, прощаю все вины,

Сполна возвращаю все земли ныне,

Даю беспрепятственный въезд и выезд,

Лишь речь со мной не ведите о Сиде.

 

И вот что вам сверх того скажу я:

Коль в землях моих смельчаки найдутся,

Что примкнуть пожелают к Сидовым людям,

Я им препятствовать в этом не буду".

Руки ему Минайя целует:

"Спасибо, сеньор, за милость такую,

Залог и предвестье щедрот грядущих.

Даст бог, за нее мы честно отслужим".

Король ответил: ".Мешкать не нужно.

Проезд по Кастилье открыт вам всюду.

Не бойтесь, Минайя, к Сиду вернуться".

 

Мой Сид, в час добрый надевший шпагу,

Стал на холме над Монте-Реалем.

Пока живут христиане и мавры,

"Сидовым" будет тот холм называться.

Мой Сид с него всю окрестность грабит,

По реке Мартину ходит за данью.

В самой Сарагосе о нем узнали.

Обуяли мавров гнев и досада.

Недель он пробыл там ровно пятнадцать,

Когда же устал дожидаться Минайи,

В последнюю ночь не дал спать вассалам,

Снялся с холма и свернул свой лагерь,

За Теруэль направился дальше,

В сосновом бору у Товара стал станом,

Всю местность окрест разорил без пощады,

От Сарагосы потребовал дани.

Три полных недели опять миновали,

Из Кастильи Минайя прибыл обратно,

Ведет две сотни конных при шпагах,

А пешим и счету даже не знает.

Мой Сид навстречу Минайе скачет,

Сердечно его принимает в объятья,

Уста и очи ему лобзает.

Тот Сиду поведал все без утайки.

Кампеадор улыбнулся от счастья:

"Минайя, творцу и угодникам слава!

Покуда вы живы, удача с нами".

 

Как рада, о боже, рать Кампеадора,

Что Альвар Фаньес вернулся снова!

От родичей всем привез он поклоны

И от тех бойцов, что остались дома.

 

Как радостен Сид, бородою славный!

За тысячу месс заплатил посланец,

От жены и дочек привет доставил.

Боже, как Сид доволен и счастлив!

"Многая лета вам, Альвар Фаньес!

Вовек я не видел посла исправней".

 

Рожденный в час добрый нимало не мешкал,

Выбрал две сотни всадников смелых,

Две ночи подряд был с ними в набеге,

Ходил на Альканьис, разграбил местность.

Одел он в траур весь край окрестный,

Назад возвратился на сутки третьи.

 

О Сиде повсюду известно стало.

В Уэске дрожат и Монсоне мавры,

А вот сарагосцы дань ему платят,

Его нападенья отнюдь не страшатся.

 

Вернулась в лагерь рать Кампеадора.

Ликует дружина - добыча огромна.

Доволен мой Сид, а Минайя - вдвое.

С улыбкой молвил рожденный в час добрый:

"Скажу вам, вассалы, правдивое слово:

Кто дома сидит, тот много не скопит.

Вскочим в седло мы завтра с зарею,

Покинем лагерь, пойдем походом".

К Алукатской лощине повел он войско,

Прошел Монт-Альбан и Уэску с боем,

Пробыл в пути десять суток ровно.

Молва по окрестностям весть разносит -

Кастильский изгнанник всех грабит жестоко.

Повсюду о Сиде стало известно.

Граф Барселонский тоже проведал,

Что Кампеадор разорил всю местность.

Счел граф для себя обидою это.

 

Граф молвил, а был он бахвал пустой:

"Обиды мой Сид чинит мне давно.

Оскорбил он меня,- свидетель весь двор!-

Племянника ранил, а пеню не внес.

Грабит он край, охраняемый мной,

Хоть жили с ним в мире мы до сих пор.

Пусть держит ответ за вторженье свое".

Собрал дон Раймунд поспешно бойцов -

Христиан и мавров большое число,

По следам биварца войско повел,

Три дня и две ночи скакал вдогон,

В бору под Товаром настиг его,

Расхрабрился, решил взять Сида живьем.

Мой Сид дон Родриго с добычей большой

По горному склону спускается в дол,

О доне Раймунде там узнает.

К графу гонцов посылает он:

"Пусть граф не считает нас за врагов,

Его я не трону, коль даст нам проход".

Ответил граф: "Не дам ни за что.

Пусть этот бродяга заплатит за все,

Меня обижать заречется вперед".

К Сиду гонец поспешил, как мог.

Увидел тот, кто в час добрый рожден,

Что не уйдет он без боя оттоль.

 

"Геи, мои рыцари, прячьте добычу,

Доспехи наденьте, оружье возьмите.

Граф дон Раймунд на нас ополчился.

Христиане и мавры в его дружине.

Без боя они не дадут пройти нам;

Нагонят нас, коль не вступим в битву.

Оружье готовьте, коней осмотрите.

В туфлях за нами враги припустились,

Легки у них седла, подпруги жидки;

А мы - в сапогах, на седле галисипском.

Одна наша сотня управится с ними.

Возьмем на копье их при спуске в долину,

Каждым ударом троих опрокинем.

Раймунд Беренгарий хочет поживы,

Но сам под Товаром всего лишится".

 

Умолк мой Сид, все надели брони,

В седло вскочили, подняли копья,

Видят: французы мчатся по склону.

На самом скате, у края дола,

Дал к бою знак рожденный в час добрый.

Приказ исполняет дружина с охотой,

Копьем и мечом орудует ловко,

Недругов колет, сшибает с седел.

Победа досталась Кампеадору.

Пленил он Раймунда, Коладу добыл -

Тысячу марок меч этот стоил.

 

Взял верх мой Сид, бородою славный.

Пленил и в шатер свой привел он графа,

Оставил там под надежной охраной,

Вышел оттуда в поле обратно.

Вассалы к нему отовсюду скачут.

Добыча огромна, Сиду на радость.

Отменный ужин ему состряпан,

Но дону Раймунду не по сердцу яства.

Едва поставили их перед графом,

во Оттолкнул он пищу, браниться начал:

"Хоть дай мне за это весь край испанский,

Не буду есть, лучше трупом стану,

Раз верх надо мной оборванцы взяли".

 

Узнайте, что графу мой Сид ответил:

"Откушайте хлеба, вина испейте.

Смиритесь, и я отпущу вас из плена,

Иль нет вам пути в христианскую землю".

 

"Нет, дон Родриго, ешь сам и ликуй,

А я уж от голода лучше помру".

' Два дня не желал он смотреть на еду.

Пока делили, что взято в бою,

Корки сухой не скормили ему.

 

Мой Сид промолвил: "Поешьте хоть малость,

Не то не видать вам земли христианской.

А коль поедите вы, нам на радость,

Я вам и с вами двум вашим идальго

Свободу верну и домой вас отправлю".

Обрадовал он этой речью графа.

"Коль сдержите, Сид, свое обещанье,

До смерти я вас восхвалять не устану".

"Так ешьте же, граф, голод свой утоляйте,

И я отпущу вас с двумя бойцами.

А вот из того, что в битве мы взяли,

Я ни полушки отдать вам не вправе:

Тех, кто изгнан со мной, содержать мне надо.

Что взято в бою, то идет им на плату.

Покуда господь не решит иначе,

Так жить и придется нам, людям опальным".

Граф дон Раймунд был рад несказанно,

Велел, чтоб воды для рук ему дали.

С двумя идальго, что Сид отпускает,

Взялся за еду, да еще как жадно!

Рожденный в час добрый сидит с ним рядом:

"Коль есть вы не будете, мне на радость,

Вовеки нам не придется расстаться".

Граф молвил: "Охотно вам подчиняюсь".

Насытился он и его вассалы.

Мой Сид на них смотрит довольным взглядом-

Проворно орудует граф руками!

"Теперь мне, мой Сид, и ехать не страшно.

Коней нам дайте, и мы поскачем.

С тех пор как стал графом, не ел я слаще.

Запомню навек угощенье ваше".

Им дали коней под седлом богатым,

Дорогую одежду - шубы с плащами.

Мчит граф, с ним вассалы - слева и справа.

Мой Сид проводил их до входа в лагерь:

"Вот вы, дон Раймунд, и свободны, как раньше.

Спасибо за то, что вы здесь потеряли.

А коль захотите со мной расквитаться,

Опять к нам сюда с дружиной нагряньте,

Возьмите мое, иль возьму я ваше".

"Мой Сид, я вас больше трогать не стану.

От вас откупился я нынче на год

И с вами впредь не желаю тягаться".

 

Коня дон Раймунд пускает в галоп,

Но бросает назад украдкою взор -

Вдруг Сид погоню за ним пошлет.

Но Сид не поступит так ни за что:

Никогда не грешил вероломством он.

В свой лагерь вернулся Кампеадор.

Довольны и он, и вассалы его.

Большую удачу послал им господь:

Добыче они потеряли счет.

 

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СВАДЬБА ДОЧЕРЕЙ СИДА

 

О деяниях Сида рассказ начинаем.

В Алукатской лощине разбил он лагерь,

Сарагосу оставил, окрестности также,

Ушел из Уэски и Монт-Альбана,

До самого моря довел вассалов,

Свернул к востоку, чуть солнце встало,

Взял Онду с Герикой и Альменаром,

Занял всю область вокруг Буррианы.

 

Победу послал ему царь небес:

Город Мурвьедро он взял затем;

Уповая на бога, пошел в набег;

Валенсию в страх и трепет поверг.

 

Валенсийцев взяло на Сида зло.

Решили они осадить его,

Гнали коней всю ночь, а с зарей

Окружили Мурвьедро со всех сторон.

Воскликнул мой Сид, сосчитав их число;

"Хвала тебе, боже, во веки веков!

Маврам чиним мы немалый урон:

Хлеба их топчем, пьем их вино.

На нас они вправе идти войной.

Нам не поладить с ними добром,

Но им без подмоги не дашь отпор.

Мы из Герики с Ондой своих созовем,

В Алукат с Альменаром пошлем гонцов,

Из Буррианы к нам помощь придет.

В открытом поле дадим мы бой.

Молю, чтоб послал нам победу господь".

На третьи сутки все войско сошлось.

Промолвил тот, кто в час добрый рожден:

"Вассалы мои, да хранит вас бог!

Христианский край нам покинуть пришлось,

Хоть отнюдь не мы виноваты в том.

С тех пор дела шли у нас хорошо,

Но вот валенсийцы нас взяли в кольцо.

Чтоб из этой земли нас не выгнали вон,

Мы дать им должны примерный урок".

 

"Минула ночь, наступило утро.

Седлайте коней, готовьте оружье.

Пойдем-ка глянем на мавров вчуже -

Ведь мы-то здесь иноземцы покуда,

А после будет всем по заслугам".

 

Промолвил тут Альвар Фаньес Минайя:

"Исполним мы, Сид, приказанье ваше.

Мне дайте сто рыцарей - больше не надо.

Вы с прочими в лоб на врага нападайте,

Рубите жестоко, бейте бесстрашно,

А я сам сотый с тыла ударю.

Даст бог, останется поле за нами".

По сердцу Сиду пришлась речь такая.

Стали кастильцы готовиться к схватке -

Что делать надо, знал из них каждый.

Чуть солнце взошло, на врага напали.

"Да хранят вас бог и апостол Иаков!

Мавров смелее крушите, вассалы.

Помните: с вами ваш Сид из Бивара".

Растяжки палаток рвутся на части,

Колышки их из земли вылетают,

Но мавров много - не сломишь их сразу.

Тут с тылу ударил на них Альвар Фаньес.

Пришлось поневоле им бегством спасаться.

Многих из них потоптали конями,

Два короля их зарублены насмерть.

До самой Валенсии нехристей гнали.

Богатство огромное Сиду досталось:

Разграбил он мавританский лагерь,

С добычей вернулся в Мурвьедро обратно.

Пошло там веселье, царит там радость.

Себолью с округой биварец занял.

От страха дрожат в Валенсии мавры.

Повсюду о Сиде известно стало.

 

До моря известно стало о Сиде.

С вассалами он в веселье великом:

Победу ему ниспослал всевышний.

Ночами с ним ходит в набеги дружина,

В Гухеру с Хативой с боем вступила,

В Денью ворвалась, к югу спустившись.

До моря разграбил он край сарацинский^

Пенья-Кадьелья ему покорилась.

 

Покорилась Сиду Пенья-Кадьелья.

Хатива стонет, скорбит Гухера,

Валенсия тоже в горе безмерном.

 

Так, грабя врагов, разоряя всю область,

Днем отсыпаясь, в набегах - ночью,

Беря города, он прожил три года.

 

Валенсийцам урок преподал мой Сид:

Не выйти им из ворот городских.

Сады он их вырубил, вред им чинит,

Мешает в город хлеб подвозить.

Валенсийцы в горе: что делать им?

Не подвозят хлеб ни с какой стороны.

Ни сына отец, ни родителя сын,

Ни друга друг не научат, как быть.

Плохо дело, сеньоры, коль нет еды,

Коль мрут от голода жены с детьми.

Валенсийцы не знают, как им спастись.

Королю Марокко шлют весть они,

Но им пособить у него нет сил -

Войну за Атласом он должен вести.

Рад Кампеадор этой вести был,

Ушел из Мурвьедро под кровом тьмы,

Монте-Реаля с зарею достиг.

В Арагон и Наварру он сообщил,

Велел, чтоб в Кастилье кликнули клич;

Тот, кто быть хочет богат, а не нищ,

Пусть к Кампеадору примкнуть поспешит -

Валенсией он овладеть решил.

 

"Кто хочет идти на Валенсию с нами

По доброй воле,- других мне не надо,-

Тех в Сельфском ущелье три дня ожидаю".

 

Промолвил это Кампеадор,

Вернулся в Мурвьедро, что им покорен.

Везде его клич разнесен молвой.

Прослышав, как щедр и удачлив он,

Валят к нему христиане валом.

Повсюду молва шумит про него.

Кто примкнул к нему, тот уже не уйдет.

Мой Сид де Бивар все богаче казной.

Рад он, что рать у него растет,

Не медлит, в поле выводит ее.

Валенсию взял биварец в кольцо,

Подступы занял со всех сторон,

Маврам отрезал и выход и вход.

Давали ему валенсийцы отпор

Девять месяцев ровно - немалый срок.

Настал десятый - их войско сдалось.

Большое веселье царило кругом,

Когда в Валенсию Сид вошел.

Стал конным тот, кто был пеш до сих пор.

Разжились все золотом и серебром.

Сделался там богачом любой.

Взял пятую часть мой Сид от всего -

Тридцать тысяч марок ему пришлось,

А прочей добыче кто знает счет?

Ликует мой Сид, что в час добрый рожден:

Взвилось над алькасаром знамя его.

 

Пока отдыхала дружина биварца,

Королю Севильи известно стало,

Что пала Валенсия - в ней христиане.

Повел он в поход тридцать тысяч арабов,

В валенсийской Уэрте дал бой испанцам.

Разбил его Сид, бородою славный.

Преследовал он до Хативы мавров,

Настиг на Хукаре, где переправа,-

Пошло там ко дну неверных немало.

Король их бежал, получив три раны.

Вернулся мой Сид с добычей громадной.

В Валенсии много взял он богатства,

Но в этой битве - больше в три раза:

Пришлось на пешего по сто марок.

Смотрите, какая у Сида удача!

 

Удачу принес христианскому войску

Мой Сид Руй Диас, рожденный в час добрый.

Борода у него все длинней и больше.

Недаром сказал он такое слово:

"Хоть изгнал нас король, я, чтя венценосца,

В цирюльню навек забуду дорогу.

Пусть наши и мавры об этом помнят".

Мой Сид в Валенсии встал на отдых.

Минайя и здесь со своим сеньором.

Богаты изгнанники, всем довольны,

Все щедро взысканы Кампеадором,

Даны дома и земли любому.

Платит мой Сид, не скупясь нисколько,

Даже тем, кто пришел в Валенсию позже.

Но видит мой Сид: всем уйти охота

И добычу свою увезти с собою.

По совету Минайи приказ он отдал:

Коль, руки не целуя, домой без спросу

Уйдет кто-нибудь и окажется пойман,

Пусть отберут все добро у такого,

На кол посадят нещадно и тотчас.

Мой Сид все дела устроил как должно,

Призвал Минайю, так ему молвил:

"Коль вы согласны, узнать мне угодно,

Скольким богатство дано было мною.

Пусть всех людей перепишут по счету,

И если кто убежать захочет,

Пусть отберут у него нажитое

И тем отдадут, кто не бросил город".

"Вот мудрый приказ!" - Минайя одобрил.

 

Мой Сид созвал дружину на сбор,

Велел сосчитать пришедших бойцов.

Тридцать шесть сотен их было всего.

Улыбнулся мой Сид - и рад он и горд.

"Славен господь наш во веки веков!

Не столько нас из Бивара ушло.

Мы богаты, а станем богаче еще.

Я вас, Минайя, коль вы не прочь,

Пошлю в Кастилью: там у нас дом,

Там наш сеньор, король дон Альфонс.

Из того, что добыть нам здесь удалось,

В дар ему сто коней возьмите с собой.

За меня поцелуйте руки его,

Просите, чтобы дозволил мне он

Супругу с детьми увезти оттоль.

Скажите, что я пришлю за семьей,

Что доний Химену, Эльвиру и Соль

С почетом великим и честью большой

Доставят в край, что мной покорён".

Ответил Минайя: "Исполню всё",-

И стал собираться без лишних слов.

С собой сто воинов взял посол,

Чтоб не знать в пути ни забот, ни тревог,

Тысячу марок в Сан-Педро повез,

На долю аббата из них пятьсот.

 

Покуда мой Сид веселился с дружиной,

Пришел к ним с востока достойный клирик,

Епископ Жером, господний служитель,

Разумный и сведущий в мудрости книжной,

Отважный и в пешей и в конной стычке.

Наслышался он про подвиги Сида

И с маврами жаждал померяться силой:

Позволь ему только схватиться с ними -

Вовек бы слез христиане не лили.

Был рад ему очень мой Сид Руй Диас.

"Мне, бога ради, Минайя, внемлите.

В благодарность творцу за великую милость

Епархию здесь, на земле валенсийской,

Для дона Жерома решил учредить я,

А вы эту весть доставьте в Кастилью".

 

Речь Сида пришлась Минайе по нраву.

Епископский стол Жеромом был занят.

Получил он землю, зажил в достатке.

О боже, как все христиане рады,

Что епископ в Валенсию к ним назначен!

Довольный, простился и отбыл Минайя.

 

В земле валенсийской покой и мир.

Альвар Фаньес Минайя в Кастилью спешит.

Умолчим о привалах - рассказ не о них.

Спросил он, где короля найти;

Узнал, что тот Саагун посетил

И наверно должен в Каррьоне быть.

Внял Альвар Фаньес вестям таким,

Повез в Каррьон подарки свои.

 

Как только мессу король отслушал,

Минайя - он выбрал удобный случай!-

Пред ним на глазах у толпы многолюдной

Колени склонил со смиреньем мудрым,

Пал ниц и рек, ему руки целуя:

 

"Сеньор наш, смилуйтесь, ради Христа!

Мой Сид-воитель, ваш верный слуга,

Руки и ноги целует вам,

Чтоб вы простили его и всех нас.

Изгнан он вамп в чужие края,

Но и там но теряет времени зря:

Герику с Опдой приступом взял;

В Мурвьедро вошел, вступил в Альменар,

Кастсхон и Себолья - в его руках,

Пенья-Кадьелья им занята.

Сеньором мои Сид над Валепсией стал,

Епископ им назначен туда.

Пять раз побеждал он, по воле творца,

Добычу огромную взял у врага,

И вот подтвержденье, что я не солгал,-

Сто добрых копей, друг другу под стать;

На каждом сбруя, седло, стремена.

Мой Сид вас молит принять их в дар,

Признает вас сеньором, вассалом - себя".

Чело осенил крестом государь:

"Великой добыче, что Сидом взята,-

Святым Исидором клянусь! - я рад.

Желанна мне весть о его делах.

Охотно коней принимаю я".

Гарсия Ордоньес один в сердцах:

"Мавры людьми оскудели, знать,

Коль творит биварец, что хочет, там".

Воскликнул король: "Помолчите, граф.

Мечом мне служит мой Сид лучше вас".

Тут молвил Минайя, как добрый вассал:

"Молит мой Сид, чтоб дозволили нам

Супругу его и двух дочек забрать.

В Сан-Педро они жили эти года.

В Валенсии ждет их мой Сид де Бивар".

Ответил король: "Дозволение дам,

И стража проводит их до рубежа,

Чтоб уберечь от бесчестья и зла.

А там, где начнется чужая земля,

Пусть Кампеадор охраняет их сам.

Дружина и двор, вот вам мой наказ

Не хочу я отныне Сиду вреда.

Всем, кто сеньором его признал,

Что я у них отнял, верну сполна.

Пока при Сиде они состоят,

Не трону их, не лишу добра -

Пусть служат ему, ничего не боясь".

Припал Минайя к рукам короля,

А тот с улыбкой промолвил так:

"Кто хочет к Сиду пойти под начал,

Тех с богом к нему отпущу хоть сейчас -

Это нам выгодней смут и свар".

Тут брату шепнул каррьонский ипфант:

"Стал Кампеадор безмерно богат.

Не худо б вступить с его дочками в брак,

Да стыдно нам вслух об этом сказать -

Каррьонским инфантам мой Сид не ровня".

Пошептались они и опять молчат.

Отпустил наконец дон Альфонс посла;

"С богом, Минайя! Вам ехать пора.

В дорогу проводит вас пристав наш.

Он охранять вам поможет дам.

До Медины он будет их опекать,

А уж дальше - вы и мой Сид де Бивар".

Простился Минайя и в путь поскакал.