Окончание пьесы. Развязка.

В описании обстановки 5-го действия значится: «Декорация первого действия. Сумерки». Казалось бы, со смертью Катерины ничего не изменилось. Но слово «сумерки» символизирует появившуюся печаль. Кроме того, в сумерках любой пейзаж смотрится совсем не так, как днём…

Прежде чем закончить пьесу, автор в 1-м явлении 5-го действия расширяет, уточняет наши представления о некоторых героях.

Во-первых, о Тихоне. Хоть он и пьёт с тоски, но вполне осознанно говорит Кулигину о маменьке: «Она-то всему и причина». Это сказано пока «за глаза», но уже многого стоит. Мы убеждаемся в том, что Тихон любит Катерину и весьма чувствителен и великодушен, не ненавидит, а жалеет жену и даже Бориса, что противоречит намерениям Кабанихи.

Во-вторых, узнаём о Борисе: его Дикой высылает на три года «в Тяхту, к китайцам». Но ещё важнее увидеть в Борисе страдание и хотя бы жалкую попытку защитить возлюбленную. Тихон говорит о Борисе: «Мечется тоже, плачет. Накинулись мы давеча на него с дядей, уж ругали, ругали – молчит. Точно дикий какой сделался. Со мной, говорит, что хотите делайте, только её не мучьте! И он к ней тоже жалость имеет».

В-третьих, узнаём о Варваре: её «маменька точила, точила, а та не стерпела, да и была такова, - взяла да и ушла», сбежала из Калинова с Кудряшом.

Во всём этом – подспудное влияние Катерины. Это она просветлила и согрела души Кулигина, Тихона и Бориса; Это она изменила Варвару, которая до этого никогда не обращала внимания на «пиления» маменьки, а теперь, не стерпев, вырвалась на волю доступным ей способом. Жаль, что для Катерины такой способ бегства от неволи не подойдёт: она не умеет обманывать, а Борис, в отличие от Кудряша, зависим и слаб, с ним не убежишь; кроме того, долг и жалость к Тихону не позволят. А жить дальше в доме Кабанихи для неё уже невозможно, «нехорошо», как сама она говорит в прощальном монологе. В этот момент она преодолевает последние сомнения и последние религиозные предрассудки. И грехом она назовёт теперь не самоубийство, а продолжение жизни. В самом конце монолога, в словах «а поймают меня…», вновь косвенно возникает образ свободной птицы. Символично, что героиня обретает свободу именно таким способом – бросившись в раздольную русскую реку, словно навсегда уходя в свободную природную стихию.