Биография

Я родился 21 августа 1976 года в Москве.
Мои родители — лингвисты. Отец — Михаил Загот, один из лучших переводчиков России с английского (и на английский), признанный авторитет в мире перевода. Мама — Светлана Александрова, кандидат филологических наук, доцент, 30 лет проработала в Институте Иностранных Языков имени Мориса Тореза.
Музыкальность мне передалась по отцовской линии. Бабушка с отличием окончила московскую Консерваторию по классу фортепьяно. Училась у великого пианиста и педагога Нейгауза, а ее однокурсниками были не менее великие Рихтер и Гилельс. Всю творческую жизнь она проработала концертмейстером в училище при Консерватории, в дуэте со многими скрипачами и вокалистами участвовала в конкурсах имени Чайковского. Мой дядя — Анатолий Загот — известный «бард», он написал множество отличных песен. Некоторые их них заняли достойное место в культурном наследии этого жанра.
В молодости и ранней зрелости музыкальность моего папы проявлялась в том, что он всегда что-нибудь напевал. Поэтому производил впечатление веселого и открытого человека. Впрочем, такой он и есть на самом деле. Чуть позже, когда лет в 12 я начал активно сочинять песни, точнее музыку, сопровождая ее пением «как бы на английском», отец проявил себя совершенно замечательным поэтом-песенником. Мы написали с ним никак не меньше 70 песен, хороших и не очень, на английском и русском языках. Папа здорово чувствует музыку, поэтому ему очень легко дается «подтекстовка», то есть сочинение текста на заданную мелодию. А пару лет назад он выполнил самый лихой пируэт в своей судьбе — запел сам! Кроме того, он продолжает сотрудничать с различными композиторами и исполнителями, как автор текстов. В общем, все касательно разнообразной деятельности моего отца вы можете найти на его официальном сайте. Зайдите, не пожалеете!
Когда мне было три или четыре года, бабушка обнаружила у меня абсолютный слух, и в 1981 году меня решили отдать в музыкальную школу. Это была обычная музыкальная школа, что называется «по месту жительства». Там меня били по рукам за неправильную аппликатуру и не давали импровизировать. А я любил именно подбирать по слуху. Короче, отучившись четыре года, я бросил «музыкалку», но через год вернулся, поняв, что без музыки не могу, и вообще, бросать начатое — это как-то не по-мужски. Собственно, я чуть было не повторил судьбу отца и дяди — их тоже хватило только на 2-3 года «музыкалки». А вот я в музыкальную реку вернулся и поплыл по ней дальше.
Понять, что не можешь без музыки — одно, решить стать профессионалом, зарабатывать себе музыкой на хлеб — совсем другое. На выбор у меня было три профессии — переводчик (тут все понятно, без комментариев), журналист-международник (мне всегда удавались сочинения по литературе) и музыкант. После окончания музыкальной школы я начал активно сочинять песни в соавторстве с отцом. Среди этих опусов попадались неплохие, но я не принимал наши творческие дерзания так уж всерьез, мы просто сочиняли и пели в свое удовольствие. В 1991-м я уехал учиться в США по школьному обмену. Думаю, именно там я окончательно утвердился в мысли, что стану музыкантом. Наверное, соприкосновение с чужой культурой, очень разнообразной и экономически мощной музыкальной индустрией сделало свое дело. В Штатах я написал около 30 мелодий. Скажу честно — большинство из них были откровенными эпигонами разных англо-американских песен, которые я беспрерывно слушал по радио, но все же я почувствовал: рано или поздно смогу сказать свое слово в музыке.
В 1993 году я поступил на эстрадное отделение Гнесинского училища, а в 1996 году с отличием закончил ГМУЭДИ (Государственное Музыкальное Училище Эстрадно- Джазового Искусства). Никакой ошибки тут нет. Я закончил то же самое заведение, в которое поступил, просто за время моей учебы оно сменило название. (В те годы менялись не только названия, сами вещи и явления преображались до неузнаваемости). Тем, что меня вообще приняли в Гнесинку, да еще на бесплатное отделение, я обязан Владимиру Христофоровичу Хачатурову. Людей, кардинально повлиявших на меня, как на музыканта и личность, можно перечислить по пальцам одной руки, и Владимир Христофорович, безусловно, один из них. Это был потрясающий педагог, певец и человек, обладавший целым морем обаяния. К себе в класс он брал не просто вокалистов, а вокалистов-творцов. Практически обязательным условием было сочинение музыки и/или текстов. Собственно, как у «чистого» вокалиста, шансов поступить у меня и не было. Я прошел только потому, что сочинял и исполнял свои песни, аккомпанируя себе на фортепьяно на манер Элтона Джона. Здесь надо еще упомянуть Юрия Сергеевича Саульского — именно у него на прослушивании я получил «путевку в жизнь», как композитор-песенник. Он позвонил Хачатурову — и двери в незнакомый и такой манящий мир эстрады приоткрылись. Потом мы не раз встречались с Юрием Сергеевичем. Например, именно он вручал мне Гран-при конкурса молодых композиторов «Рябиновые Грезы» в 1996 году. А позже мне довелось даже поработать с ним — в 1999 -2001 годах я был его ассистентом на «новоиспеченной» кафедре эстрадной композиции в той же Гнесинке (или ГМУЭДИ). Кстати, возникновение этого факультета — целиком и полностью заслуга Владимира Христофоровича Хачатурова. Короче, училище я закончил экстерном, на год раньше положенного, потому что уже торопился поступать на композиторский факультет Московской консерватории.
Мои музыкальные устремления всегда раздваивались — с одной стороны, мне нравилась музыка яркая, эффектная, с другой — серьезная и концептуальная. Как совместить подобное в «одном флаконе», было не ясно. Так или иначе, в эстрадном училище я открыл для себя академическую музыку, а на композиторском факультете Московской консерватории сколотил рок-группу!
В Консерваторию я поступил «со скрипом». Оказалось, что у меня нет «базы». На композиторский шли люди из Мерзляковки, из Ипполитовки, из ЦМШ. Насколько я знаю, мой случай — единственный прецедент, когда на композицию в Консу взяли выпускника эстрадного училища, да еще вокального факультета. Но я серьезно занимался. Мои первые педагоги по композиции Александр Николаевич Атаров и Леонид Борисович Бобылев здорово подготовили меня. Мы штудировали гармонию, форму, полифонию, слушали много музыки. Но самое главное, они поверили в меня. Спасибо им!
Итак, в Консерваторию я поступил в 1996-м. Следующие пять лет были, безусловно, самыми счастливыми в моей жизни. Море амбиций и душевных сил, чтобы эти амбиции реализовать, ощущение безграничности времени, которого хватит на все, множество практических и теоретических знаний, которые я впитывал в себя, как губка!.. Все это было. А еще у нас еще была потрясающая студенческая «туса»! Мы до сих пор собираемся вместе, по праздникам, не так часто, как раньше, но все равно… О двух своих однокурсниках я должен сказать особо. Саша Ермолов и Антон Буканов — мои ближайшие друзья, первые критики и верные собутыльники! Оба очень талантливы, каждый в своей области делает большие успехи. Не буду долго распространяться — зайдите на их сайты! Страна должна знать своих героев. Ура!
Учился я в классе народного артиста России, профессора Алексея Александровича Николаева. Его влияние на меня, как на музыканта, трудно переоценить. Этот человек был настоящим музыкальным «универсалом». У него учились композиторы самых разных направлений, от «авангарда» до «light-classic». Отлично помню, как в конце каждого нашего занятия, после разбора очередного фрагмента сонаты, квинтета или чего-то еще, он с удовольствием откидывался в кресле, потирал руки и говорил: «Ну-с, а что у нас новенького из песен?» И я пел ему свежий материал. Он делал поразительно точные замечания — казалось, что с творчеством Стинга он знаком не хуже, чем с опусами Шуберта.
Погружение в рок-музыку напрямую связано с другим моим ближайшим другом — певцом Станиславом Витартом. Сейчас он артист легендарного оперного театра Ла Скала в Милане. А тогда, в 1998-м, мы собрали команду под названием VIZA. Название — нехитрая аббревиатура из первых двух букв наших фамилий. Мы играли во многих «живых» клубах Москвы, активно репетировали, записывались. С 2000-го мыкались по «независимым» продюсерам и продюсерским центрам. Это было время радужных надежд и горьких разочарований, но главное — осталась музыка. На страничке МУЗЫКА МР3 или в разделе ПРОЕКТЫ можно познакомиться с примерами нашего тогдашнего творчества. Например, с песней «Небо», которая в 2003-м году набрала 96% голосов в конкурсе «Оно вам надо» на Нашем радио. Сейчас группы не существует — у Стасика свои дела, у меня — свои. Существует дружба. Я до сих пор обращаюсь к Стасу за музыкальным советом — у него потрясающая музыкальная интуиция. Да и вкусы музыкальные у нас совпадают. Мы даже «фактурно» с ним похожи — короче, братья по крови!
Году в 1996-м я начал зарабатывать на жизнь музыкой. Это само по себе уже было успехом. Вначале — игра на фортепьяно и пение «вечнозеленой» музыки в различных отелях Москвы: в «Софителе», «Новотеле», «Гранд-Отеле», «Национале» и т.д. В 1997-м я стал музыкальным руководителем и клавишником у известной певицы Ирины Шведовой. Она записала две наши с отцом песни: «Ночь» и «Берег Детства» в дуэте со мной. Позже песня «Берег Детства» стала официальным гимном выпускников московских школ. В 2001-м году, после окончания Консерватории, был короткий период работы в театре Владимира Назарова, автора замечательной песни «Карнавал», позже — работа клавишником в коллективе композитора и певца Игоря Демарина, и, наконец, довольно длительный (около 2-х лет) период сотрудничества с заслуженным артистом России Юлианом.
К Юлиану я попал достаточно неожиданно. Мы познакомились на студии ВОРОН-Рекордс, где я продюсировал собственную песню для Геры, солистки группы «Стрелки». Как раз в это время от Юлика ушел музыкальный руководитель и клавишник, и он срочно искал замену. И нашел меня. Правда, ситуация осложнялась тем, что буквально через неделю нужно было играть два «сольника» в концертном зале «Россия», и мне предстояло выучить примерно 30 песен в кратчайшие сроки. Слава Богу, все сложилось удачно, и я не ударил в грязь лицом. В течение следующих 2-х лет мы объездили полстраны, от Калининграда до Комсомольска-на-Амуре. Юлик записал несколько моих песен, две из них — «Я тебя читаю» и «Разрешите влюбиться» вышли на альбоме «Пробуждение».
В 2004 году я прошел трехступенчатый кастинг и был принят клавишником в музыкальную группу мюзикла «We Will Rock You». Мы репетировали три или четыре месяца без перерыва, и к премьере материал у нас «отскакивал от зубов». Это была фантастика — играть великую музыку группы «Queen» под руководством великолепного Стаса Курбацкого, изучать их партитуры и аранжировки, смотреть, как устроен весь технический set-up, наблюдать за процессом постановки мюзикла! Кстати, мой друг Станислав Витарт исполнял в этом мюзикле одну из главных партий — мы шли параллельными курсами. Но самое главное — это личное общение с кумирами юности — Bryan May и Roger Taylor. Мы встречались несколько раз, и больше всего меня в них поразило полное отсутствие пафоса, какой-либо дистанции. Казалось бы, кто такие мы и кто они, но общение происходило абсолютно на равных. Такое никогда не забывается, ради таких мгновений и живешь, один эпизод мне особенно дорог. Это было на совместном с самими «Queen» концерте-afterparty в Кремле. Мне тогда выпала честь (иначе и не скажешь) исполнять бессмертный клавишный рифф в не менее бессмертной «The Show Must Go On». Я вступил первым. Потом ко мне присоединились Роджер и Брайан, и я почувствовал, что ИГРАЮ ВМЕСТЕ С НИМИ!!! Где-то в середине песни я заплакал. Думал, умру от счастья, честное слово.
А в 2006 году я узнал на практике, что означает «оказаться в нужном месте в нужное время». Мне позвонил Артур Байдо (муз-рук «We Will Rock You») и предложил прийти на кастинг мюзикла «Mamma-Mia!», основанный на песнях группы «ABBA». Честно говоря, в тот момент мне было не до этого. Я был очень занят в «Хоре Турецкого», к тому же готовился к концерту в Доме Композиторов, где должно было исполняться мое симфоническое произведение. Короче говоря, о кастинге я вспомнил часа за три до его начала. То есть, был абсолютно не готов. Возможно, именно поэтому я совсем не волновался, все у меня получилось хорошо, и прослушивание удалось. Неделю спустя на переговоры с продюсером я догадался захватить свое резюме. Из этого резюме было ясно, что я не просто клавишник. Потом оказалось, что у мюзикла нет музыкального руководителя и главного дирижера — в последний момент Артур, а позже и Стас Курбацкий отказались от сотрудничества с компанией Stage Entertainment по причинам личного характера. При этом на вопрос, «кого вы можете порекомендовать», оба в один голос назвали меня. Тут очень пригодилось мое резюме. Дальше события развивались с головокружительной быстротой. Уже через неделю я был в Нью-Йорке и проходил собеседование у музыкального супервайзера постановки Дэйвида Хольценберга. Все сложилось удачно, и, прилетев в Москву, я приступил к интереснейшей работе, которой занимаюсь и по сей день. В марте 2007 года за работу в мюзикле «Mamma-Mia!» я стал лауреатом национальной премии «Музыкальное Сердце Театра» в номинации «Лучший Дирижер». Это было уже совсем неожиданно. Если не считать нескольких уроков дирижирования в Консерватории, к этой профессии я не имел никакого отношения. Ко всем остальным «секторам» музыки я так или иначе прикасался — пению, игре на инструментах, композиции, аранжировке, музыкальному продюсированию и даже звукорежиссуре. Но не к дирижированию! Пришлось учиться на ходу. Прямо на репетициях мюзикла «Mamma-Mia!», под пытливыми взглядами 35 артистов и 17 оркестрантов!
У меня вышло 3 авторских альбома. Первые два — «…и Музыки Свет»(1996) и «Династия ЗА»(2000) — песенные, почти целиком на тексты Михаила Загота (на первом альбоме есть и мои тексты). На первом диске почти везде пою я, на втором — почти везде не я. Третий альбом — «Парад Планет»(2004) — инструментальный, с преобладанием фортепьяно. Говорить о музыкальном содержании дисков не буду — просто зайдите по ссылкам на соответствующие страницы и послушайте музыкальные фрагменты сами.
Я уже упоминал о «Хоре Турецкого». С ними я познакомился в 2004 году, с легкой руки Володи Николаева, моего друга, прекрасного звукорежиссера, директора студии «Status Music». С Володей мы сотрудничали на многих проектах, где я выступал то в качестве аранжировщика, то в качестве автора, то в качестве саунд-продюсера. Одна из самых больших наших удач — «Симфонические ремиксы» для Линды и SMASH!! (рекорд-лейбл «Universal»). Так вот, о «Хоре Турецкого». Вначале мы работали над малыми формами — я просто аранжировал им песни, делая весь «саунд» и вокальную партитуру на восемь голосов. Но потом появилась идея делать более концептуальные и масштабные опусы в стиле «crossover». Так один за другим появились «Чайковский-дайджест», «Религии мира», «VERDImania» — моя идея, композиция, хоровая партитура и аранжировка. Вместе с моим соавтором, известным поэтом-песенником Константином Арсеневым, мы специально для «Хора Турецкого» написали песню «Волшебный Мир». Мне очень нравится работать с этим коллективом, который, принадлежа к шоу-бизнесу, стоит особняком, имеет свое лицо и, как сейчас модно говорить, «message».
Несколько слов о Косте Арсеневе. Приятно, когда ты приходишь к человеку в дом и видишь на полках те же компакт-диски, что стоят у тебя. У нас с ним очень похожие музыкальный вкус и чутье. Он пишет тексты на мою музыку так, как написал бы я сам, если б умел, и даже лучше. Сейчас, помимо песен для артистов эстрады, мы работаем сразу над несколькими сольными проектами и над оперой-мюзиклом. Костян, спасибо тебе!
В ноябре 2005 года, спустя 4 года после окончания Консерватории, я был принят в Союз Композиторов России. «Вели» меня сразу по двум направлениям — «песенному» и «камерно-симфоническому». Для меня в этом есть какая-то символика — всю жизнь хотелось писать «серьезные» песни и демократичный по духу «симфонизм». Многие говорят мне, мол, «на двух стульях не усидишь». Но я стараюсь!
Ваш Евгений Загот.

 

http://www.evgenyzagot.ru/