Нанси: философия на пределе

Вслед за Деррида, параллельно ему, Нанси производит дальнейшую деконструкцию психоана­лиза, в частности, снятие метафизического налета с таких трансцендентных понятий, как Субъект, Отец, Другой. Деконструкция нацелена не на нис­провержение или опровержение, но на пересмотр и дальнейшее движение, вполне в духе Лакана. Так Другой – «это, прежде всего, явное присутствие точки и момента абсолютного, неопровержимого истока, данное как таковое и как таковое исчезаю­щее в момент своего прехождения» [8:43]. Вот раз-личание начала-в-конце, рождения-в-смерти, воз-никновения-в-исчезновении.

Нанси, конечно же, не только ученик Деррида, но также Батая и Бланшо, Декарта и Канта, Ницше и Хайдеггера. Силовые линии этих философов оче­видны в первых же книгах: «Дискурс о синкопе» (1976) и «Категорический императив» (1983) – чте­ние Канта, «Спекулятивная ремарка» (1979) – Ге­геля, «Ego sum» – Декарта, «Разделение голосов»

(1982) – Хайдеггера. Сам Нанси говорит о том, что определяющее философское влияние Канта, Гегеля, Хайдеггера и Деррида «обусловило его устойчивый интерес к «философии на пределе» – к таким ситуациямв философии, когда она ставит под вопрос свою собственную возможность» [11:306]. Одним из таких пределов оказывается психоанализ. В частности в связи с такими понятиями, как «субъект» и «закон», ведь именно они ведут к «предельной ситуации». «Закон» «субъекта» ратифицирует еще один философский предел – политический.

Вдохновленные работами Деррида, Нанси и Лаку-Лабарт организовали в 1980 году конференцию «Концы человека», посвященную деконструкции и политике, и в этом же году учредили «Центр философского исследования политики», задачей которого стало переосмысление политического на фоне выхолощенной риторики сегодняшней либеральной демократии. В 1981 году в свет вышла книга Нанси н Лаку-Лабарта «Нацистский миф», в которой выявляется измерение различающей «идентификацион­ной функции», черты отождествления. Предисловие к изданию этой книги 1991 года ее авторы завершают словами, звучащими в психоаналитическом духе: «Мы существуем, запаздывая, исторически задним числом. Что не исключает того, что предел запаздывания может обернуться отправной точкой какой-то новизны» [6:9]. Предел, возни­кающий всегда уже задним числом [nachtraglich],

может изменить будущее, открыть его перспективу в пересмотре прошлого.

Один из центральных вопросов философии политического это вопрос совместного бытия в се­годняшнем мире. В «Бытии единственном множественном» Нанси задается вопросом, как мы можем продолжать говорить «мы», говорить о «нас», не преобразуя это «мы» в субстанциональную и эксклюзивную идентичность. Каковы условия разго­воров о «нас» сегодня? Перефразируя этот вопрос, можно спросить как будто бы для начала, а есть ли возможность говорить не о нас. Исходя из установ­ленной Фрейдом в «Массовой психологии и анали­зе я» диспозиции, это просто невозможно; в пер­вой же строке этой книги оппозиция коллективного и индивидуального оказывается пустой, поскольку «в психической жизни одного человека всегда име­ется другой» [14:71]. Один это множество, единич­ное – множественное. Итак, в психоанализе речь всегда уже идет о бытии-с-другим, совместном бы­тии, бытии-в-отношениях.

Первой книгой Нанси о совместном бытии стало «Непроизводящее сообщество» (1982). В этой работе производится переосмысление са­мого понятия сообщество, которое понимается не как собрание отдельных индивидов, и не как гипо­тетическая коммунальная субстанция нацистского образца. Для Нанси заранее спланированное кем-то сообщество обречено на политический террор

и насилие. Непроизводящее сообщество – это не одно произведение, не произведение искусства. В этой книге, по словам самого Нанси, «предпри­нимается анализ сообщества, не совершающего определенной «работы» и в этом смысле далеко­го от завершенности «произведения» [11:306]. Сообщество понимается «не как организованная тотальность или всеобщность, а как сеть сингулярностей, каждая из которых выставляет другие на грань существования, заставляет обнажить их собственный предел» [11:306]. Эта книга не просто стала самой знаменитой книгой Нанси, но и породила острую полемику, вызвала множество откликов (одним из которых стала книга Бланшо «Неописуемое сообщество»).

В «Непроизводящем сообществе» Нанси откли­кается на призыв восстановить прозрачные маленькие общности, Gemeinschaft, в которых можно было бы. наконец, преодолеть отчуждение сегодняшнего общества, Gesellschaft. Нанси показывает, что в са­мом сердце западного политического мышления не­избывна жажда по «изначальному сообществу», непосредственному, неопосредованному совместному бытию. Ностальгическая мысль о том, что когда-то и жили в мире и гармонии, а по ходу истории это начало было утрачено, буквально преследует политическое мышление. Gesellschaft как холодное отчужденное общество, возникшее в результате мо­дернизации, противостоит ранее существовавшему

якобы теплому и уютному Gemeinschaft. Эта нос­тальгическая программа возврата к раю до модер­низации оказывается принципиальной не только в риторике консервативной политики, но и в как будто бы прогрессивных апелляциях к биологи­ческому, натуральному, экологическому, которые пронизывают потребительский рынок от продуктов питания до косметики.

Причем, такая ностальгическая апелляция неотносится к какому-то конкретному периоду исто­рии. Эта – воображаемая конструкция, регрессив­ный фантазм утраченного рая, возникающий ис­торически задним числом. Пока эта конструкции существует в обществе как некий миф, нет никакое опасности, но как только она оказывается частью политической риторики, этот миф утрачивает свою невинность, поскольку миф этот, в частности, под­держивает столь популярную в сегодняшней поли­тике ксенофобию рассуждениями об опасности для западного сообщества иммигрантов с их своеобраз­ными нравами и обычаями. Это желание замкну­той на себе, в себе присутствующей, неделимое социальной идентичности Нанси называет «имманентизмом». Имманентизм «предполагается всеми тоталитаризмами и в первую голову нацизмом, где имманентность расы – почвы и крови – поглощает всякую трансцендентность» [6:21].

В 1987 году Жан-Люк Нанси защитил доктор­скую диссертацию, которая была опубликована

в 1988 под заголовком «Опыт свободы». Можно сказать, что эта работа – комментарии на тему свободы у Хайдеггера (хотя им дело не ограничено, здесь же Кант, Шеллинг, Сартр). Одна из основных мыслей этой книги: другой не ограничивает свободу, но является непреложным условием самой ее возможности. Свобода, для Нанси, это не субъективистская свобода воли, но заброшенность в мир, в существование с другими. Свобода не исчеза­ет и не ограничивается с появлением другого, но обусловлена его появлением. Понятие совместного бьгтия, бытия-с-другим, Mitsein Хайдеггера становится одним из основных в философии Нанси. Это понятие оказывается принципиальным и в книге «Бытие единственное множественное» (1996).