Глава 3

Солнце скрылось за озябшим горизонтом совсем недавно. На землю осторожно опускалась ночь, незаметно стирая границы предметов, превращая их в неясные тени. Постепенно потемнев, небо стало напоминать бархат, насыщенного кобальтового цвета…

…Диана с силой прогнулась назад. Музыка звучала в её сердце пронзительно и громко. Сильные руки партнёра едва успели поймать её за талию, а потом тёплое дыхание коснулось её левого уха…

… холодный воздух вечера пропитался дождём и свежестью. Ночь погасила звуки прошедшего дня, и теперь в ней слышалось лёгкое трепетание озябшей листвы, да тихий шёпот осеннего ветра…

… лёгкий разворот- руки раскрылись подобно крыльям. Глаза закрыты, грудь выгнута лебёдушкой. Левая рука поднята вверх, напряжена, словно тетива, а правая надёжно лежит в его ладони, такой крепкой, такой нежной…

… звёзды разгорались на небосклоне неохотно, словно крошечные светлячки. Их свет – робкий и несмелый – сливался с лунным, и в воздухе явилась полупрозрачная ночная дымка…

… ей не нужно поднимать ресницы, чтобы видеть, куда приземлиться после прыжка. Диана исполнила сложный прыжок с разворотом, взлетев в воздух легко и грациозно, словно изящная лань. Приземлившись бесшумно, она порывисто шагнула навстречу партнёру, и упала в его объятия, принявшие её с готовностью…

… исчезающий закат превратился в тонкую, тёплую линию, которая медленно истаивала, растворялась в ночной тьме. Синева превратилась в черноту в одно короткое мгновение, лишь только веки успели сомкнуться. На город начал медленно опускаться вязкий сон, унося с собой все тревоги, обиды, горести и радости прошедшего дня…

… его тёплые руки скользнули по её талии, будто имели на это полное право. Чуткие пальцы проследили все изгибы её тела, и сплелись в замок за её спиной. Музыка внутри Дианы дошла до своей кульминации и безжалостно рвала сердце на куски. Девушка чувствовала, что задыхается, только быстрый темп и энергичные движения были здесь совсем ни при чём. Она наклонила голову, и по щеке из-под сомкнутых ресниц показалась серебряная слезинка. Прочертив влажный путь, слеза сорвалась и разбилась о плечо девушки. Диана почувствовала, как твёрдые подушечки пальцев осторожно стёрли дорожку от слезы с её лица одним нежным прикосновением.

Мелодия замерла на высокой пронзительной ноте, и Женя опустился на колени перед ней, прислонившись лбом к её животу, а она слегка прогнулась назад, одной рукой доведя движение до конца и выпрямив её выразительным жестом к зрителям, а второй зарылась в его соломенные пряди.

- На сегодня достаточно, - Михаил Дмитриевич сдержанно улыбнулся и блеснул глазами. Диана поняла – ему понравилось, только теперь она уже не испытала от этого привычной гордости.

Женя отпустил её и поднялся с колен. Девушка пошатнулась, внезапно лишившись поддержки и тепла, и зябко обхватила себя за плечи.

- Думаю, вы вполне готовы к будущему выступлению, - продолжал руководитель, прохаживаясь вдоль сцены и приглаживая волосы, - напоминаю, оно состоится 21 ноября, в 16 часов в актовом зале. Только, Женя, что это за лишнее движение в конце танца – ты коснулся Дианиной щеки.

- Творческий порыв, Михаил Дмитриевич, - ровно ответил Женя, даже не взглянув на партнёршу.

- Без порывов пожалуйста. Следуйте сценарию. – Строго высказал руководитель, запуская руку в волосы и ероша их ещё сильнее прежнего. – Диана, ты сегодня хорошо поработала. – Его взгляд задержался на её лице чуть дольше обычного, и он добавил, - Всё. Отдыхайте. До четверга.

Диана надеялась, что улыбка, которую она попыталась изобразить вышла улыбкой, а не перекошенной гримасой, и попрощавшись с Михаилом Дмитриевичем, принялась собирать вещи в рюкзак.

Женя собираться не спешил. Он задумчиво наблюдал, как она складывает одежду и запихивает её в тёмно-зелёную сумку. А Диана ругалась на себя всеми словами: это же надо было разреветься прямо посреди танца! Не хватало ещё, чтобы Женька принял её за слезливую дурочку.

- Хорошо сегодня станцевали, правда? – делано-бодрым голосом спросила Диана, и сразу поняла, что фраза не прозвучала так даже для неё.

Женя грациозно спрыгнул со сцены и неспешно подошёл к ней.

- Да, - согласился он, рассматривая Дианин профиль, - и Михаил Дмитриевич доволен. Надеюсь, мы хорошо выступим, ведь от этого зависит кто поедет на конкурс в Москву: мы, или Серёга с Сашей.

Услыхав последнее имя, Диана вздрогнула, что, конечно же, не укрылось от внимательного взгляда Жени.

- Мы поедем в Москву, Женя. - Решительно заверила его девушка, - Или я не Диана Манэлис.

Во время этого короткого диалога она успела пройти половину пути до выхода из зала, но на её плечи мягко легли тёплые ладони.

Женя обошёл её и заглянул ей в глаза.

- Диана, что происходит?

Его голос звучал тревожно. Он вглядывался в её лицо так, будто хотел прочитать в нём ответы на все свои вопросы.

- Ты плакала сегодня во время танца, обычно ты не такая чувствительная. Когда ты так хорошо входишь в образ, у тебя постоянно что-то случается. Что на этот раз?

Диана невесело усмехнулась и перехватила лямку рюкзака за квадратное крепление, чтобы было легче держать его на плече. Иногда ей хотелось, чтобы её близкие друзья были не такими проницательными…

- Так значит вот какого ты мнения о моих танцевальных способностях, - спросила она, впервые за вечер смотря ему в глаза.

- Не уходи от темы, - ничуть не улыбнувшись, попросил Женя, - Ты напряжена и расстроена. Что случилось?

Диана устало опустилась в одно из многочисленных кресел актового зала, теребя в руках крепление на лямке рюкзака.

- Ничего, - ответила она, - ничего особенного. Все живы, здоровы, и даже веселы. У меня ничего не случилось.

Женя присел перед ней на корточки.

- Что тогда?

- Почему тебя это так интересует, Жень? – устало спросила Ди.

Женя чуть нахмурился, поднялся на ноги и сел в кресло рядом с Дианой. Лицо его приняло привычно закрытое выражение.

- Потому что если у тебя будет нервный срыв, мы хорошо не станцуем на спектакле, а значит поездка в Москву нам обломится.

Диана ухмыльнулась и приподняла брови – Женька никогда не признается в том, что она для него является другом, а не просто партнёршей по танцу, и он за неё переживает.

- Антон…

Одно слово объяснило всё. Лицо Жени враз потемнело, и он перебил её, не дав сказать больше ни слова:

- Я так и знал, что дело в нём. – Мрачно проговорил он, - И что теперь наделал этот хорёк?

- Он не хорёк, - буркнула Диана, - И он ничего не наделал. Просто нашёл себе девушку… Она красивая…

Она почти ожидала, что Женька начнёт высказываться в своей омерзительной, едкой манере про Антона и его девушку, которую он даже не знал, но он молчал. Только напряжённо смотрел на неё и молчал.

А Диана вспоминала, как Антон обнимал Сашу, как смотрел на неё, как её тонкие дирижёрские пальчики манерно гладили его по волосам. Как она победно улыбалась ему тогда в коридоре, облокотившись на лестницу. Диана не сомневалась, что застала их именно в тот момент, когда Антон предложил ей встречаться. В груди поднялся протест, руки сжались в кулаки, глаза враз снова стали влажными.

- Диана, что ты творишь?!

Короткий возглас Женьки вывел её из транса, и она не сразу поняла, почему он пытается разжать её судорожно сжатую на лямке рюкзака руку.

Руке было скользко и влажно. Диана отпустила острое квадратное крепление, и увидела, что его край вошёл глубоко под кожу, и ранка уже заполнилась тёмной кровью. Боль она чувствовала как-то странно, отдалённо, будто сквозь слой ваты.

Тихо ругаясь сквозь зубы, Женя открыл свой рюкзак, достал вату и йод и вернулся к ней.

Диана не удивилась. Она тоже носила с собой средства первой помощи на каждую репетицию. Мало ли что может случиться во время акробатического танца.

Пока Диана разглядывала руку, Женя успел набрать на вату тёмной жидкости и приложить её к ранке.

- Ай, жжётся! – воскликнула девушка, но руку не отдёрнула.

- Так тебе и надо, - сварливо ответил Жена, осторожно промокая ватой кровь на её ладони, - не будешь думать о всяких…

О каких «всяких» Женя не договорил. Он отложил вату и несильно подул на Дианину ладонь. Потом встал и закрыл йод пробкой. На его пальцах остались коричневые следы от ваты.

- И что ты думаешь, у них это надолго? – не глядя на Диану спросил он.

- Ну… - замялась девушка, и Жене, похоже, этого было достаточно.

- Раз не знаешь, значит и думать об этом не стоит, - констатировал он, закрывая свой рюкзак и закидывая его на спину. – И вообще, странная ты. Говоришь, эта Саша его красивая.

Диана вспомнила осиную талию и русые длинные волосы, всегда такие гладкие, блестящие и поднялась на ноги из кресла.

- По крайней мере, она не носится, как угорелая по улицам, и определённо успевает с утра расчесаться.

- Дурочка. – С необъяснимой нежностью вдруг сказал Женя и окинул её взглядом с головы до ног, - Ты намного лучше.

Диана удивлённо подняла голову от возни с застёжкой рюкзака. Женя не отводил глаз, смотрел на неё прямо, давая понять, что говорит серьёзно и ничуть не отказывается от своих слов. Он выглядел удивительно открытым и беззащитным в этот момент, словно спала маска, скрывающая его истинное лицо. Но стоило Диане моргнуть, как во взгляд его снова вернулись привычные льдинки, и то нежное выражение, которое появилось на короткий миг, исчезло.

- Идиот твой Антон, и вкуса у него нет, - констатировал он насмешливо.

Диана неожиданно для себя рассмеялась. Женьке удалось чуть ослабить узел в её душе, и она испытала прилив благодарности к своему дорогому другу. Ей захотелось его обнять и уткнуться в его шею, но она подумала, что он этого не поймёт.

- Ах, Женька, я так тебя люблю. – Шутливо ткнув его кулачком в плечо, сказала Диана.

Евгений взглянул на неё, и уголки его губ приподнялись в намёке на улыбку. Засунув руки в карманы, он приподнялся на носках и снова опустился на пятки, потягиваясь.

- Взаимно, Ди.

*** *** ***

Следующие несколько дней прошли у Дианы в борьбе между неудержным весельем и чёрной хандрой. Аня говорила, что это называется ремиссией – когда депрессия доходит до того, что человеку начинает казаться, что всё вокруг просто замечательно, а потом снова возвращается чувство утраты и потери. Наташка же называла такое состояния просто истерией. Так или иначе, Диана старалась как можно лучше выглядеть, как можно меньше обращать внимания на Антона и его выдру, и ни в коем случае не показывать, что их новые отношения её хоть каким-то боком касаются. Девушка завела себе привычку проводить свободное время в перерывах между занятиями в пустом классе, или вне училища, так как новоявленная парочка, похоже, решила побить рекорд по поцелуям на людях. Антон обращал на неё внимания едва ли больше, чем когда-либо, зато Сашка, завидев Диану на горизонте, старалась поскорее облапать своего парня везде, где можно и нельзя. Девушка не реагировала, по крайней мере от души надеялась, что на её лице не слишком отчётливо отражается желание подвесить Сашку за русые косы под потолок училища. Она старалась с головой уйти в учёбу. Просиживала в библиотеке допоздна, пока строчки перед глазами не начинали сливаться в сплошную, бессвязную муть. Доводила себя и концертный рояль до изнеможения, гоняя и вычищая свою экзаменационную программу по фортепиано. Старалась танцевать на репетициях так, чтобы в голове оставалась только одна мысль: «Спать!!!». Но Лиза, когда забиралась к ней под одеяло по ночам, ни раз слышала её сдавленные рыдания – Диана не могла выбросить из головы увлечение Антона этой дирижёркой!

Как бы то ни было, душевные переживания не мешали Диане готовится к будущему выступлению, которое должно было решить, кто из их группы поедет на конкурс «Золотой паркет» в Москве. Больше они с Женей тему Антона не обсуждали, и Диана старалась держать себя в руках и не думать о нём на репетициях.

Музыку девушка чувствовала превосходно всегда, и воспроизвести какую-либо эмоцию не составляло никакого труда. Они танцевали два танца. Первый был любовно-лирический под очаровательную композицию «Everything I’m» Лары Фабиан – песню из кинофильма «Цвет ночи». Мелодия была медленная, печальная, звучала с надрывом и отчаянной тоской, в ней слышалась страстная просьба, жаркая клятва и бесконечная теплота. У Дианы каждый раз волосы дыбом вставали от накала этой музыки. А в самом танце ничего сложного не было – стандартный набор прыжков и поддержек, при выполнении которых танцоры не затрачивали много сил, зато у зрителей перехватывало дыхание.

Девушка волновалась за второй танец. Они с Женей доучили его только две недели назад, и получалось ещё не всё. К тому же, именно этот танец поставили завершающим, и на нём лежала огромная ответственность. От него зависело с каким ощущением уйдёт зритель с концерта – с разочарование или восторгом. Танец был ярким и зрелищным, а от того – сложным. В нём присутствовал ряд не самых простых движений, в том числе и действие с предметом. Все танцоры знают, что предмет – это проблема, так как его нужно перемещать, поднимать и уделять ему отдельное внимание, а если этим предметом является шпага, то нужно быть внимательным вдвойне, чтобы не наколоть на неё партнёра или не напороться самому. Когда Диана вспоминала всё это, ей становилось плохо. Конечно, шпага была не боевая, и, следовательно, совсем не острая, но ею запросто можно было выколоть глаз или больно ткнуть в солнечное сплетение. К тому же, в танце были сложные поддержки, в одной из которых Женя едва удерживал её на руках, а потом следовал выход из неё, где Диана постоянно подворачивала ногу, неправильно приземляясь.

Не смотря на всё это, танец Диане нравился. Он был энергичный и блистательный. Всполохи света от софитов на гладкой, холодной стали шпаг и умопомрачительный темп музыки заводили так, что в крови кипел адреналин, а в глазах пылало пламя! Этот танец исполнялся под великолепную композицию Ганса Зиммера «Jeck Sperroy», и эта музыка звала и засасывала нещадно.

Девушка ощутила изнуряющее волнение. Она оглянулась: на последней репетиции собралась вся группа «Сюита», и все выглядели подавленными и измученными. В зале, после прогона всех номеров, на котором оказалось, что ни у кого ничего не доучено, и Михаил Дмитриевич метался вдоль сцены, как лев по клетке, царила напряжённая атмосфера. Разошлись по домам угрюмо и молча.

Диана, не торопясь, вышла из раздевался. Она думала, что её уже никто не ждёт, поэтому провозилась долго. Поэтому девушка слегка удивилась, когда увидела Женю, стоящего на «своей» второй снизу ступеньке в угрюмом молчании.

- Диана, ты не пробовала ставить себе будильник на каждые три минуты, чтобы он напоминал тебе, что стоит собираться, а не беспрестанно витать в облаках? – раздражённо спросил он, забирая её сумку.

- При всём при этом, заметь: я никогда не просила тебя ждать меня после каждой репетиции, - холодно отпарировала девушка.

Женя, уже направившись к аллейке, резко остановился и повернулся к ней. Серые глаза опасно сощурились и впились в Диану острым взглядом. Та ответила не менее разъярённым взором. Они буравили друг друга глазами не менее полной минуты, пока Диана не смягчилась:

- Ладно, извини, мне стоило поторопиться, - вздохнула она.

Женя что-то хмыкнул в ответ и в знак примиренья взял её за руку.

Что-то напряжённо отчаянное было в этом жесте, что-то такое, что заставило Диану слегка сжать его крепкую ладонь в своей.

- Мы все переживаем из-за завтрашнего выступления. – Ровно проговорила она, зная, что сочувственный тон Женя не примет.

Рука в её ладони чуть дрогнула, и парень остановился. Диана по инерции прошла ещё несколько шагов и только потом недоумённо остановилась. Мимо них, громыхая, проехал трамвай. Девушка проводила его печальным взглядом – вечером они ходят очень редко, и теперь битый час простоишь на остановке, прежде чем дождёшься следующего.

- Я собираюсь предложить встречаться Нинель. – Вдруг сказал Женя скучающим тоном.

Диана с любопытством взглянула на друга. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить кто такая Нинель. После этого она насмешливо взглянула на своего партнёра.

- Так предлагай, - улыбнулась она, - ты что, боишься, что она тебе откажет? Она смотрит на тебя, как на восьмое чудо света.

Женя не улыбнулся, он мгновение смотрел на девушку внимательным и цепким взглядом, будто пытаясь высмотреть в её лице какую-то определённую реакцию, но стоило Диане моргнуть, как он отвёл глаза и вздохнул.

- Не в этом дело. Просто какая-то она…ммм… - Женька окинул взглядом улицу, будто ища правильное слово в мокрой листве под ногами и серых стенах продрогших домов, -… стеклянная.

- Стеклянная? – удивилась Диана.

Женя кивнул.

- Да. Ненастоящая. Неискренняя. Будто стекло рядом с чистым хрусталём.

- Не подозревала в тебе склонности к поэтическим сравнениям, - с иронией проговорила Ди.

- Я серьёзно, - тихо сказал Женя, и девушка перестала смеяться.

Она по-птичьи наклонила голову к плечу.

- Тогда не предлагай ей встречаться, - легкомысленно предложила Диана, - если не видишь её настоящего к тебе отношения и искренности её чувств. В чём проблема? – после небольшой паузы, она прибавила, - Или ты её любишь?

Женя снова как-то странно вздрогнул и снова пронзил её взглядом, а потом медленно обронил:

- А что если и так?

- Что значит «что, если»? – сказала Ди, снова неторопливо направляясь к остановке, - Ты в отношениях король и Бог, потому что ты – мужчина. Вся инициатива исходит от тебя. Ты либо любишь её, либо - нет. Либо предлагаешь встречаться, либо - нет. Не под венец же ты её собираешься вести, она-то тебе точно не откажет.

- Почему это? – ворчливо отозвался Женя из-за её спины.

Диана с лёгким упрёком взглянула на него через плечо.

- Не напрашивайся на комплимент, - мягко пожурила она, - ты прекрасно знаешь, что, подойди ты к любой прохожей от 12 до 30 лет, она бросится тебе на шею, не поинтересовавшись даже о твоём имени.

- А почему только до 30 лет, - возмутился Женька, с донельзя оскорблённым видом.

Диана закатила глаза и покачала головой. Евгений за её спиной самодовольно ухмыльнулся.

*** *** ***

На следующий день у Дианы всё шло вкривь и вкось. От волнения она даже не замечала самодовольную Сашку, льнущую к Антону по углам. На индивидуальном занятии по Гармонии Алле Владимировне пришлось по два раза повторять задание, потому что, девушка ни на чём не могла сосредоточиться. В конце концов, сжалившись, она отпустила Диану на 15 минут раньше положенного, строго настрого наказав ей повторить последнюю лекцию и доделать задачи. Пролепетав извинения за свою рассеянность, и наградив педагога горячим «спасибо!», Диана вихрем выскочила на улицу и помчалась на трамвайную остановку.

Девушка не опаздывала, но её раздражал медленный темп транспорта и неповоротливость людей, в нём ехавших. К моменту, когда она, наконец, сошла на остановке под названием «Площадь Ленина», Диана совсем издёргалась. Она нервным шагом брела в сторону дворца культуры «Россия», и чувствовала, как её накрывает удушливая волна оцепенения. В груди нарастало мутное давление, отчего в голове не оставалось ни одной связной мысли. Волнение, начавшее пускать в неё корни ещё с семи часов утра, теперь достигло своего апогея.

Внезапно её кто-то резко потянул за руку, и она оказалась в тёплом, просторном фойе дворца.

- Как я понимаю, у тебя снова паника перед выступлением. – насмешливо протянул знакомый голос.

Диана подняла глаза от странно расплывающегося по контурам пола, и перед ней медленно сфокусировался Женя. Парень, видимо, только что пришёл: на его волосах виднелись капельки начинающегося дождя, а глаза цвета стали, блестели после уличного холода.

- Жень, мне страшно. – Беспомощно прошептала Диана, хватаясь за его холодную руку.

Он театрально вздохнул и покачал головой. За пять лет совместных выступлений парень уже привык к таким выкрутасам своей партнёрши. Он вытащил свою руку из железного захвата девушки и слегка подтолкнул её к кулисному помещению за сценой, где проходила подготовка к спектаклю.

- Ди, прекрати сейчас же. Как будто первый раз на сцене, право слово!

Иди переодевайся.

Диана чуть обиженно скрылась за дверью, и потому не видела, как Женя, проводив её взглядом и удостоверившись, что она ушла, нервно поправил волосы и громко выдохнул через нос.

Через два часа Диана стояла возле зеркала, держась за танцевальный станок, и тянула ступни, разминаясь перед последним танцем. Она была абсолютно спокойна. Каждый раз, девушка замечала, что с ней происходит странная вещь: в день выступления её сердце готово выскочить из груди от волнения ровно до того момента, пока на ней не окажется сценический костюм. Как только она переодевалась в свою героиню, Диана Манэлис переставала существовать, и, следовательно, уходило всё её волнение. Первый танец они оттанцевали чётко и чисто. «Самое подходящее определение – превосходно, - подумала Диана, глядя на себя в зеркало».

Её тело невесомо обнимало платье из мягкого трикотажа такого ярко-охристого цвета, что казалось, будто жгучее пламя охватило её гибкую фигуру. Платье было отделано чёрноё бахромой по подолу и рукавам, придавая ему лёгкости. Оно было длинным, но с одной стороны юбки находился разрез, доходящий до середины бедра. Сзади красовался низкий вырез, открывающий спину. Волосы, подхваченные лишь атласной красной лентой, свободно падали на плечи блестящей волной.

Взглянув на себя в зеркало, Диана пожалела, что в зале нет Антона. Рядом с ней Сашка оказалась бы блёклой и незаметной.

Кругом все уже расслабились. Сергей и Саша, главные их с Женей соперники, раздражённо препирались, выясняя кто виноват в том, что их последняя поддержка оказалась слегка косой на левую сторону. Миловидная и маленькая Рита, обессилено полулежала на стуле – она только что оттанцевала сольный танец. На её лице блуждала улыбка, значит всё прошло хорошо. Денис и Оксана методично переодевались, попутно негромко о

чём –то переговариваясь. Эти двое сто лет уже танцевали вместе и успели перерасти времена гневных перепалок. Стайка новеньких девчонок, которые на первых порах тренировались отдельно от всей остальной группы, щебетала о чём-то. Временами до Дианы доносились восторженные возгласы и хихиканье.

- Так, - Михаил Дмитриевич показался в дверях. Вид у него был встрёпанный и вымученный. Диана знала, что он всегда волнуется за своих подопечных, - Диана, Евгений, приготовиться. Через минуту ваш выход.

Его тревожный взгляд на мгновение остановился на девушке, а потом он, взлохмачивая рукой волосы, скрылся за дверью.

На взгляд Дианы, спектакль прошёл слишком быстро. Станцевав первый танец, она ничуть не ощутила усталости, и ей не хотелось даже присесть, как Рите. Для неё всё только начиналось – её главный момент ещё впереди. Она наблюдала, как Женя поднимается со стула, на котором просидел последние двадцать минут, и с угрюмым видом идёт к двери, ведущей за сцену. Его плечи обнимала длинная белая рубашка со шнуровкой на груди, на ней красовался рисунок из сложных переплетений линий, преимущественно сине-голубых, морских тонов. На ногах – эластичные брюки и мягкие чешки. В руке он крепко держал шпагу за блестящий, серебряный эфес. Перед танцем он всегда был сосредоточенным и немногословным. Диана последовала за ним, предусмотрительно приподняв юбку платья. За сценой Михаил Дмитриевич вручил им чёрные плащи в пол с глубокими капюшонами, в которые они тут же закутались.

Лёгкая лирическая мелодия, под которую заканчивала танец группа девушек, стихла, и свет слегка приглушился. Сцена погрузилась в туманно-голубые тона. Зрительный зал притих, в ожидании. Диана повернулась к Жене, их ладони нашли друг друга. Она чуть улыбнулась ему, и накинула капюшон на голову.

Зазвучала музыка.

С первым шагом из-за тёмных кулис Диана представила, что кроме неё и её партнёра в зале больше никого нет, и весь её страх остался там, за тёмно-красным бархатом занавеса. Она сомкнула ресницы, чувствуя паркет. Ничто не имело значения. Прошлое исчезло, будущего – нет. Существует только сцена, музыка и она. Её тело, её чувства…

Диана открыла глаза и решительно скинула с себя чёрный плащ. Платье сверкнуло кровью в лучах прожекторов. Её полуобнажённое тело как в замедленной съёмке открывалось зрителю, когда чёрная ткань плаща, мягко скользила к её ногам. Одно капризное движение плечом, один надменный взгляд – и волосы сверкнули тёмным золотом. Один взмах длинных ресниц – и их взгляды встретились: серые и карие, такие тёмные сейчас, что, казалось, сама ночь стоит за ними.

Шаг – высокий вырез, раскрывшись, показал стройное бедро. Царственный поворот головы, полураскрытые на выдохе губы, огненный, ожигающий взгляд – здесь вся она: красивая, неприступная, порочная.

С железным визгом выхватилась шпага, блеснув холодной сталью. Музыку прорезали звонкие удары лезвий.

Гибкая и неуловимая, как искра огня, Диана, окутывала своими мимолётными движениями светлую фигуру Евгения. Она металась вокруг него, стараясь достать его шпагой, но он, с дьявольской усмешкой, без труда блокировал её выпады. Фехтование вплеталось в танец, совершенно не мешая движениям. Казалось, что огонь и лёд сошлись в смертельном поединке. Даже когда музыка перешла на менее яростный темп, а шпага Дианы была отброшена далеко в сторону, глаза Жени не переставали пламенеть.

Одним резким, требовательным движением он опрокинул девушку на своё колено, и его рука медленно проследила изгибы её тела от шеи до самого бедра. Изогнувшись изящной дугой, Диана выскользнула из кольца его рук, взмахнула рукой, но отбежать не успела. Он схватил её за запястье и снова дёрнул к себе. Серия разворотов и переходов, поддержка, исполненная мимолётно, от этого особенно изумительная, и такой же мастерский выход из неё. Диана не думала о движениях. Не вспоминала как именно должна взмахнуть рука, куда в это время скользит по паркету ступня, как поворачивать голову. Она не контролировала изгибы талии и поясницы, не следила за поворотами корпуса. Она просто жила своей ролью, была той строптивой, непокорной девушкой, которую танцевала, а тело знало всё само. Она знала наперёд где коснутся её тёплые руки Жени, где подхватят и поддержат. В её воображении танец проносился на шаг или два вперёд.

Но внезапно в вихри её ощущений начала вплетаться боль. Диана тут же определила, что она исходит от левой лодыжки. За один миг проанализировав танец, девушка поняла, что могла потянуть её только в последней исполненной поддержке, когда, слишком увлёкшись сценической эмоцией, приземлилась рьяно и неудачно. Боль нарастала с каждым шагом. Диана изо всех сил старалась не хромать и не показывать, как неловко она наступает на левую ногу. Женя кинул на неё быстрый вопросительный взгляд, когда она сильнее начала опираться на него. До конца танца оставалось немного, но боль была такая, что девушке казалось, будто её ногу выворачивают из суставов.

Переход с сложную поддержку подарил некоторое облегчение. Диана, оказавшись в воздухе, над головой партнёра, мягко, подобно крыльям, развела руки в стороны и запрокинула голову. Она приготовилась к выходу из поддержки ровно за секунду до его начала. Диана хотела поменять ногу и приземлиться на здоровую, но многочасовые тренировки дали о себе знать. Заученным движением она крутнулась вокруг своей оси, после того как партнёр отпустил её, пролетела оставшееся расстояние до пола и приземлилась на левую ногу.

Женя, в это время исполнявший, разворот, случайно взглянул на партнёршу и с ужасом увидел, как она оседает на пол. Быстро метнувшись к ней, он поймал её за талию и успел сунуть свою ладонь ей под голову, чтобы предотвратить удар затылком. Михаил Дмитриевич, наблюдавший всю эту сцену из-за кулис, рванулся куда-то с совершенно белым лицом, и мгновение спустя, музыка пошла на убыль, а занавес опустился.

- Ди! - громко позвал Евгений.

Диану била крупная дрожь, левая нога, казалось, была охвачена огнём. Из глаз против воли брызнули слёзы. Она с силой вцепилась в рубашку Жени, который в ужасе прижимал её к себе.

Потом глаза заслонила какая-то серая муть, и девушка перестала что-либо понимать.