Антропоцентризм в системе частей речи и контаминантов
Отдельных замечаний требует проблема антропоцентризма. История лингвистики есть фактически история изучения языка человека, и лишь во II половине Х1Х в. проявилась активная тенденция изучать человека в языке.В этой области известны работы И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы, Р.А. Будагова, Б.А. Серебренникова, Д.А. Штелинга, Ю.С. Степанова, Г.А. Золотовой, Э. Бенвениста и др. Этой проблеме посвящены специальные сборники: Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. – М.: Наука, 1991. – 214 с.; Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи. – М.: Наука, 1991. – 240 с.; Принцип антропоцентризма в современной лингвистике. – Алматы, 1997. – 84 с. и др. З.К. Ахметжанова, один из авторов последнего сборника, пишет: «… лингвистика переживает переходный период, когда на первый план выходит когнитивная лингвистика, актуальность приобретают исследования, посвящённые человеческому фактору в языке. В частности, можно говорить об антропоцентризме как основе функционирования языка, когда акт речевого общения может состояться только при условии учёта фактора человека-коммуниканта» [Ахметжанова З.К. Об антропоцентрической направленности языков // Принцип антропоцентризма в современной лингвистике. – Алматы, 1997. – С. 12].
Особую значимость принцип антропоцентризма приобретает при описании частей речи.
Изучение лексико-грамматических классов слов в свете антрополингвистики обогатит наши знания, уточнит содержание многих понятий.
Антропоцентричными являются разные части речи. Так, в наречиях ярко представлена пространственная и временная характеристика чего-либо с позиций говорящего; см., например: справа, слева, впереди, сзади, вверху, внизу, вчера, сегодня, завтраи т. д. Подобного рода явление, хотя и с учётом других оснований, прослеживается в именах существительных. Только человек разграничивает злаки и сорняки по их значимости для сельского хозяйства, хотя те и другие по существующей научной классификации могут принадлежать к одному семейству растений. Субъективное восприятие окружающего мира отражено в именах существительныхблизость, отдаленностьи т. п., если с их помощью характеризуется расположение какого-либо предмета по отношению к говорящему или другому предмету (для природы такое деление безразлично). «Важно ещё раз подчеркнуть, что мы имеем различное осознаниепредметов действительности человеком: ведь сами по себе предметы не являются ни близкими, ни далекими, ни видимыми, ни невидимыми, ни известными, ни неизвестными – они осознаютсятакими в результате чувственной деятельности самого Человека» [Штелинг Д.А. Язык как часть человека // Рус. яз. за рубежом. – 1972. – №4. – С. 79 ].
Человек мыслящий и общественный, обживая мир, познавая его и перестраивая по-своему, нуждался в речевых средствах, адекватно и экономно отражающих этот мир. В местоимениях реальная действительность представлена наиболее оригинально. Они задают основные прагматические координаты речевого общения: адресат – адресант речи – пространство – время. Возникает такая возможность прежде всего за счёт семантической специфики местоимений: прономинального способа отображения действительности, пяти основных типов разрядового значения (вопроса, указания, отрицания, неопределённости, обобщения с выделением), высокой абстрактности значения, их синсемантики, способности конкретизировать в речи содержание высказывания и т. д. Поэтому и антропоцентризм представлен в местоимениях многопланово.
Многоцветие мира и его отношений было отражено в огромном количестве номинативных слов, выраженных именами существительными, прилагательными, числительными, глаголами, наречиями. Параллельно с ними формировался класс местоименных слов, в значительной степени способствующий экономии речевых средств. Местоимения не отягощены номинативностью – закрепленностью за звуковым комплексом постоянного содержания (одного или нескольких значений). Значение местоимений переменно и зависит от контекста и ситуации. Большая семантическая ёмкость местоимений проявляется, в частности, в том, что вопросительное местоимение какой?представляет собой вопрос о любом признаке, где?– о любом месте и т. д. Местоимения занимают ту нишу, которая была уготована им человеком, нуждающимся в таких языковых средствах, с помощью которых можно экономно указать на что-либо, сообщить о чём-либо неопределённо, отрицательно или сделать запрос о предмете, признаке и т. д.
Изучение антропоцентризма частей речи помогает по-новому осмыслить ряд лингвистических явлений, способствующих систематизации лексики, глубже понять морфологическую и синтаксическую специфику каждого лексико-грамматического класса слов.
Не менее важной для лингвистики является проблема создания прогнозирующих классификаций в системе частей речи и отдельных разрядов.
Изучая компоненты структуры какого-либо языка в синхронном плане, мы создаем синхронную лингвистическую модель отображения реальной действительности. Сопоставляя её с данными, полученными в результате изучения истории языка, мы получаем возможность судить о произошедшей в этой модели изменениях, о тенденциях в развитии языка и – в связи с этим – предвидеть черты ближайшего этапа развития языка, прогнозировать появление новых лексем с определенным категориальным значением и целых классов слов. Еще в 1932 г . А. Иванов и Л. Якубинский писали: «Современный русский язык не свод различных у с т а н о в и в ш и х с я, з а с т ы в ш и х правил о том, как нужно произносить слова, склонять, спрягать, составлять фразы и т. д., а непрерывный п р о ц е с с, непрерывное д в и ж е н и е. Мы должны научиться понимать законы этого движения для того, чтобы им руководить и быть сознательными строителями т о й и с т о р и и , к о т о р а я п р е д с т о и т русскому языку в будущем» [ Иванов А., Якубинский Л. Очерки по языку. – Л.: М., 1932. – С. 41].
Прогнозирующей силой обладает та классификация, в которой объединены сведения о развитии какого-либо явления в диахронном и синхронном плане на фоне действительно существующих в языке законов.
Синхронный срез языка с определённым уровнем мышления соответствует определённой ступени познания мира. Сравнивая данные синхронного среза языка с диахронными изменениями, учитывая факторы, способствующие трансформации, можно с определённой долей уверенности прогнозировать развитие языка в ближайшей перспективе. Покажем это на примере некоторых наречий и категориально соотносительных с ними местоимений.
В процессе работы над прономинальной лексикой мы обратили внимание на то, что категории объективной действительности, вербализованные в языке, обслуживаются системой вопросительных местоимений и их функциональных заменителей, например: категория предметностиимеет соотносительные вопросительные местоимения кто, чтои их функциональные заменители какой предмет, какое лицо, какое животное; категория количества– соответственно – сколькои какое количество;причины –почему, отчего, по какой причинеи т. д. Это обстоятельство дало нам возможность высказать следующую гипотезу: сформировавшиеся категории объективной действительности, получившие в грамматике своё отражение прежде всего в синтаксических категориях, должны иметь свой собственный местоименный ряд, состоящий из местоимений разных семантических разрядов и их функциональных заменителей.
return false">ссылка скрытаВ то же время исследуемый материал позволил сделать вывод о том, что развитие форм высказывания опережает развитие вопросительных местоименных средств. Отсутствие вопросительных местоимений, необходимых для нужд конкретной коммуникации, ведёт к появлению функциональных заменителей, выступающих в роли компенсаторов морфологической недостаточности местоименных вопросительных средств. Выявление круга таких местоименных эквивалентов, рассмотрение причин их появления, условий функционирования позволяет прогнозировать появление новых местоимений, прежде всего – вопросительных. Особая роль при этом отводится синтаксису.