Лекция Внешнеполитическая стратегия и тактика

 

Переходя к рассмотрению стратегического и тактического уровней структуры способов действий, необходимо сразу же подчеркнуть, что они актуализуются как внешнеполитическая стратегия и тактика. На политико-идеологическом уровне, как уже отмечалось, это — принципы внешней политики.

Такая дифференциация способов действий является вполне закономерной, отражающей детерминирующую роль цели по отношению к способу се реализации. Способы действий как бы «завязаны» на цели, и их иерархия отражает в общем виде иерархию последних, Если в рамках структуры целей низший, начальный эшелон составляют локальные тактические цели, то в структуре способов действий — это локальные тактиче­ские акции.

Акция— это целенаправленное действие, т е. такое действие социального субъекта, которое должно оказать определенноевоздействие на объект, изменив или сохранив некоторое его состояние. Исходя из этого можно определить внешнепо­литическую акцию как целенаправленное действие какого-ли­бо государства в отношении другого государства или иных элементов системы международных отношений. В зависимости от того, предпринимается акция одним государством или группой, принято характеризовать ее как индивидуальную (сепаратную) или коллективную.

«Спектр» внешнеполитических акций достаточно богат и разнообразен, он насчитывает более сотни вариантов, но ог­раниченность рамок настоящей работы не дает возможности рассмотреть их классификацию в полном объеме. Поэтому придется остановиться только на тех из них, которые представ­ляются основными и методологически наиболее значимыми.

Открытые и секретные (тайные) акции.Принципиальное различие этих двух типов акций заключается в том, что тай­ная акция всегда моноцелевая, а открытая может быть как моно-, так и полицелевой. И действительно, предпринимая тайную акцию, социальный субъект сознательно ограничивает ее воздействие избранным объектом. Он стремится, чтобы сам факт ее совершения не стал известен, если не ее объекту, то по крайней мере другим, т. е. он стремится не допустить ее по­бочного, стихийного влияния на других. И наоборот, открытая акция всегда полагает наличие последнего, а раз так, то обыч­но имеется некоторая возможность использовать его для реа­лизации некоторой «вторичной» цели. Таким образом, откры­тая акция может в некоторых случаях, хотя, конечно, далеко не всегда, быть полицелевой.

Несмотря на очевидное различие этих двух типов акций они не взаимоисключают а взаимодополняют друг друга в рамках внешнеполитической деятельности, так как одни цели могут быть осуществлены только с помощью одного типа, а другие — иного. Например, вступление или выход государст­ва из международной организации, установление или разрыв дипломатических отношений, повышение или понижение таможенных тарифов и тому подобное всегда являются акциями открытыми. И наоборот, акции разведки открытыми быть не могут. Многие внешнеполитические цели как бы нейтральны к этим типам акций, т. е. для их реализации может быть ис­пользован как тот, так и другой.

Если проанализировать их соотношение во внешнеполити­ческой деятельности в прошлом и теперь, то наглядно просле­живается тенденция перехода от преимущественно тайных акций к открытым.

Дружеские и враждебные акции.Дружеской считается та­кая акция, осуществление которой одним государством в от­ношении другого способствует удовлетворению интересов или достижению целей последнего. Соответственно, враждебная акция затрудняет или даже исключает такую возможность.

Если применение враждебной акции свидетельствует о не­совпадении, противоположности целей, то дружеская, как пра­вило, означает их совпадение, но может представлять собой и уступку,т. е добровольный или вынужденный отказ от реали­зации своих целей. Преобладание враждебных акций всегда свидетельствует о наличии достаточно серьезных противоре­чий во взаимоотношениях двух стран. Если, одно из государств прибегает к односторонним вынужденным уступкам, то это также свидетельствует о наличии противоречий между ними. На тактическом уровне это обычно результат временного не­благоприятного для данного государства соотношения сил, а на стратегическом — относительно постоянного.

Силовые и информационные акции.В зависимости от того, является силовая акция враждебной или дружеской, она вы­ступает в форме или давления(силового давления), или помощи.Соответственно, силовое влияние создает угрозуили поддержку.

По поводу последней необходимы некоторые пояснения. Дело в том. что поддержка — это не что иное, как косвенная угроза, поскольку она полагает момент противоборства, ибо поддерживают всегда кого-то противкого-то другого. Именно момент противоборства потенциально содержит в себе возможность использования силы. Однако поддержка не так жестко сопряжена с такой возможностью, как это имеет мес­то при угрозе.

В рамках несилового влияния можно выделить три типа акций в зависимости от наличия или отсутствия в информации оценочного (позитивного или негативного) аспекта. Когда оценочный аспект отсутствует, то налицо нейтральная осведо­мительная акция (осведомление), при наличии негативного оценочного аспекта — негативная осведомительная акция (осуждение); позитивного — позитивная осведомительная ак­ция (одобрение).

Говоря о классификации информационных акций (сообще­ний), следует учитывать, что на практике они далеко не всег­да являются «чистыми». Например, угроза сочетается с осуж­дением, поддержка с осуждением и одобрением в одном сооб­щении. В силу данного обстоятельства определение типа ин­формационной акции должно исходить из учета «движения по восходящей», т. е от осведомления через оценочный аспект к силовому влиянию. Иначе говоря, осведомление представляет собой исходный, начальный эшелон иерархии.

Инициативные и ответные акции. В условиях непрерывно­сти внешнеполитического взаимодействия различие между этими двумя типами акций прослеживается зачастую недоста­точно четко, однако в самом общем виде можно считать, что инициативная акция есть результат воздействия факторов внешней природной и внутренней социальной среды, а ответ­ная — внешней социальный среды.

Данный тезис не следует понимать упрощенно, например, в том смысле, что изменение состояния факторов внутренней социальной среды вызывает обязательно инициативные внеш­неполитические акции со стороны государства. Такого рода изменения в зависимости от их характера могут или порож­дать внешнеполитические инициативы, или, наоборот, блоки­ровать их. И действительно, если эксплуататорское государст­во переживает серьезный внутренний кризис, то, как показы­вает опыт истории, его правящие круги могут пойти на самые авантюрные внешнеполитические инициативы, вплоть до раз­вязывания войны. Но достаточно часто бывает и обратное, когда внешнеполитическая активность резко падает. «Чувствительность» государства к изменениям внешней социальной среды в целом (хотя и не обязательно в локальном плане) резко ослабевает, даже необходимые ответные акции тормозятся.

Ответная акция, представляя собой в сущности реакцию на изменение состояния среды, может быть быстрой или за­медленной. Период такого замедления, называемый лагом за­паздывания, во многих случаях бывает настолько продолжи­тельным, что затрудняет классификацию акции как ответной, особенно если учесть то обстоятельство, что чем большей яв­ляется величина лага запаздывания, тем вероятнее возмож­ность «наложения» на внешнее воздействие факторов внутренней социальной среды.

Приведенная весьма лапидарная типология внешнеполи­тических акций не претендует на полноту, о чем уже говори­лось ранее. Она дает лишь некоторое общее представление.

Локальные тактические акции, как отмечалось в начале данной главы, составляют низший, исходный эшелон иерархии структуры способов действия. Они являются теми «кирпичи­ками», из которых строится все ее здание. Вместе с тем низ­ший эшелон двух структур (целей и способов действий) дале­ко не всегда совпадает, иначе говоря, далеко не каждая ло­кальная тактическая цель может быть достигнута с помощью локальной тактической акции, даже коллективной, не говоря уже о сепаратной. В целом ряде случаев для этого бывает не­обходимо проведение не акции, а тактической операции.

Под тактической операцией понимается совокупность сог­ласованных и взаимосвязанных локальных тактических ак­ций, направленных на достижение единой, общей цели (ло­кальной или региональной тактической). Согласованность ак­ций означает взаимодополнительность их воздействия, а взаимосвязанность — взаимозависимость и взаимообусловлен­ность. Наличие общей цели обеспечивает их определенное пространственно-временное единство.

Типологически тактические операции достаточно разнооб­разны. По составу входящих в них акций они могут быть про­стыми или сложными, открытыми, тайными или смешанными, комплексными или некомплексными и т. д., по структуре — одноэтапными или многоэтапными, непрерывными или дис­кретными (прерывающимися) и т. п.

Тактическую операцию не следует смешивать с серией ло­кальных тактических акций. Серия— это некоторое число сле­дующих друг за другом локальных тактических акций, пред­принимаемых в расчете на то, что какая-то из них обеспечит достижение намеченной цели. В сущности, это не что иное, как использование так называемого метода проб и ошибок.

В отличие от тактической операции у серии отсутствует согласованность и взаимосвязанность акций, ибо каждая по­следующая акция есть лишь результат выявления неэффектив­ности предыдущей. Хотя, конечно, и ей свойствен некоторый внешний, чисто формальный порядок, вытекающий из единст­ва цели. Наличие подобного рода серий свидетельствует, какправило, о недочетах внешнеполитического планирования на тактическом уровне.

Основное требование к любой тактической акции или опе­рации,да и ко всей тактике в целом — это высокая эффективность. На тактическом уровне она прежде всего зависит от гибкости, т. е. способности быстро модифицировать или заме­нять одни акции другими в зависимости от изменений конкрет­ной обстановки. На гибкость как на основное условие эффек­тивности- тактики указывал В. И. Ленин: «... Мы научились ... гибкости, уменью быстро" и резко менять свою тактику, учи­тывая изменившиеся объективные условия, выбирая другой путь к нашей цели, если прежний путь оказался на данный период времени нецелесообразным, невозможным». Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 151.

Выбор высокоэффективных акций, а тем более их комби­наций (для тактических операций), — дело всегда достаточно сложное. Это в известном смысле всегда искусство, требую­щее не только высокого уровня профессиональной подготовки, но и наличия соответствующих способностей. Вместе с тем в ряде случаев, в частности в рамках двусторонних отношений, могут существовать заведомо высокоэффективные конкретные разновидности локальных тактических акций.

Из приведенного высказывания со всей очевидностью сле­дуют два вывода. Во-первых, встреча на высшем уровне рассматривается как высокоэффективная акция. Во-вторых, она оценивается как ключевая акция (решающее звено) в рамках тактической операции. В свою очередь, данная тактическая операция выступает как составная часть другой, более широкой стратегической опе­рации (локальная средне­срочная стратегическая цель), (ло­кальная долгосрочная стратегическая цель).

Таким образом, переход от тактики к стратегии означает прежде всего переход от тактической операции к стратегиче­ской. Стратегическая операция— это совокупность согласо­ванных и взаимосвязанных тактических операций и отдельных тактических акций, направленных на достижение среднесроч­ной стратегической цели.

Типологически стратегические операции менее разнообраз­ны, чем тактические. Все они им-еют определенные общие осо­бенности. Это, как правило, сложность (наличие достаточно большого числа элементов — тактических операций и акций), комплексность (разнотипность элементов), многоэтапность и ряд других. Определенная общность некоторых типологиче­ских характеристик не означает какой-либо их стереотипности. На практике диапазон разновидностей стратегических опера­ций достаточно широк.

По вполне понятным причинам детальное рассмотрение этих конкретных разновидностей не входит в тематику настоящей работы, ибо это требует детального исторического описания.

Стратегическая операция всегда «заряжана» на средне­срочную стратегическую цель (обычно локальную или регио­нальную), но для реализации долгосрочной стратегической це­ли одной операции недостаточно, нужна целая их совокуп­ность, точнее, система стратегических операций, которую и принято называть стратегией. В зависимости от величины про­странственной сферы целеполагания она может быть локаль­ной, региональной, континентальной и глобальной.

Выше уже говорилось о том, что у различных стран она не одинакова. Для малых и средних государств ее величина, как правило, не превышает региональных рамок. В этом случае локальные стратегии выступают как частные по отношению к региональной, которая является общей. Соответственно, по мере расширения данной сферы это соотношение меняется, т. е. общей становится континентальная, или глобальная, стратегия. Применительно к великим державам и большинст­ву крупных государств можно говорить о наличии у них опре­деленной иерархии частных стратегий.

Общая стратегия государства — это система, элементами которой являются частные локальные стратегии, но это не значит, что они однотипны, однородны. Общая стратегия де­терминирует частную локальную стратегию только в опреде­ленной степени, в определенных пределах. И это вполне зако­номерно, так как общая стратегия всегда непосредственно связана с принципами внешней политики, а частная, локаль­ная стратегия зависит не только от них, но в еще большей степени от специфики двусторонних отношений. По этой при­чине типологически одна и та же общая стратегий может включать (хотя и не обязательно) различные варианты част­ных локальных стратегий.

В отличие от локальных другие виды частных стратегий (региональные и континентальные) более жестко детерми­нируются общей стратегией, хотя и тут диверсификация мо­жет быть достаточно значительной. Одно дело, например, ре­гиональная стратегия США в Западной Африке, а другое — в зоне Персидского залива. В этой связи нельзя не отметить, что так называемые внешнеполитические доктрины, выдви­гавшиеся в различные периоды послевоенной истории правя­щими кругами США, в большинстве своем представляли со­бой новые варианты региональных стратегий, которые при­званы были заменить ранее использовавшиеся, но оказавшие­ся неэффективными («доктрина Эйзенхауэра», «доктрина Никсона» и т. п.).

Хотя дифференцированность частных стратегий (особенно локальных) и их относительная автономность — явление вполне закономерное, но нередки и случаи, когда они мало чем отличаются друг от друга и от общей стратегии. Пожа­луй, экстремальным примером подобного рода могут служить европейские государства, объявившие вечный нейтралитет принципом своей внешней политики (Австрия, Швеция, Швей­цария и др.).

Относительная автономность частной стратегии отнюдь не означает, что она не зависима от изменений состояния общей, как раз наоборот, особенно если это обусловлено коренной перестройкой политико-идеологического уровня. Например, приход фашистов к власти в Германии в 1933 г сопровождал­ся полным пересмотром перспективных целей и принципов внешней политики (беспринципность стала «принципом»), что, в свою очередь, привело к кардинальному изменению как общей, так и частных стратегий. Более того, самым серьезным образом был затронут даже тактический уровень — во внеш­неполитическом арренале гитлеровской Германии обычной тактической акцией стало политическое убийство. Все это произошло в резкой, «скачкообразной» форме в течение очень небольшого периода времени.

Говоря об общей стратегии государства на международной арене, нельзя не затронуть вопрос о ее соотношении с коали­ционной, поскольку подавляющее большинство государств являются членами различного рода коалиций (формальных и тем более неформальных). Конечно, коалиционная принад­лежность понимается здесь в широком смысле, отнюдь не как военно-политический блок. В этом смысле движение неприсое­динения — тоже коалиция.

Всякая коалиция создается группой государств для реали­зации некоторых общих целей, однако ее деятельность будет эффективной только в том случае, когда ее члены действуют согласованно на базе определенной коалиционной стратегии. Она же всегда является результатом некоторого компромис­са между странами—членами коалиции, но, будучи сформули­рованной, оказывает влияние на их общие и частные страте­гии. Степень этого влияния зависит прежде всего от того, насколько данное государство-член интегрировано в нее, какую роль в ней играет, каков характер данной коалиции (напри­мер, военно-политический блок НАТО или сырьевое объеди­нение ОПЕК) и т п.

Основное требование к любой стратегии, как и к тактике,— это высокая эффективность, что также предполагает ее гиб­кость, необходимость модификации в зависимости от измене­ний конкретной обстановки. Однако стратегическая гибкость в отличие от тактической не может ориентироваться на конъ­юнктурные моменты Стратегия сама призвана создавать оп­ределенную конъюнктуру, благоприятную для реализации долгосрочных стратегических целей Ее модификация, когда она происходит, как раз и призвана обеспечить, несмотря на все изменения ситуации, достижение этих целей

Весьма интересным примером коллективной смены локаль­ной стратегии при неизменности долгосрочной стратегической цели может служить переход большинства арабских стран к бойкоту Египта после заключения правительством президента Садата сепаратного мирного договора с Израилем в 1979 г. Несмотря на резкое изменение локальной стратегии долго­срочная стратегическая цель — возвращение Египта на пози­ции коллективного противостояния израильской экспансии и до, и после подписания сепаратного мирного договора — ос­тавалась неизменной. Само изменение стратегии было пред­принято в расчете на то, что новый ее вариант окажется эф­фективней и позволит добиться поставленной цели. Расчет этот по целому ряду причин пока не оправдался.

В сущности эта группировка арабских государств (с опре­деленной натяжкой ее можно назвать типичной неформальной коалицией) перешла от стратегии сотрудничества к стратегии конфронтации Типологически это две полярные противопо­ложности. Если в рамках стратегии сотрудничества преобла­дают дружеские акции, то стратегия конфронтации — это преобладание враждебных акций. Последняя всегда, хотя, естественно, в разной степени, чревата возможностью возникно­вения военного конфликта.

Обе стратегии вместе с тем могут быть активными или пассивными (выжидательными). Приведенный пример кол­лективного бойкота Египта группировкой арабских стран— это образец стратегии пассивной конфронтации. В этом же ре­гионе, например, Израиль осуществляет стратегию активной конфронтации в отношении соседних арабских государств, ко­торая периодически приводит к военным конфликтам.

Применительно к сотрудничеству активной может считаться та стратегия, которая характеризуется постоянными инициативами, направленными па его развитие. Пассивная же полагает лишь принятие в большинстве случаев этих инициатив при незначительности собственных.

Наряду с требованием высокой эффективности стратегии все большее значение приобретает требование ее рациональ­ности. Рациональным считается такой высокоэффективный способ действий, который обеспечивает достижение постав­ленной цели с минимальным расходом ресурсов. Таким образом, рациональность — это в сущности экономное расходова­ние ресурсов при наличии высокой эффективности способа действия.

Когда речь идет о минимизации расхода ресурсов, не сле­дует понимать этот тезис упрощенно, только как экономию материальных ресурсов или ресурсов средств. Он полностью относится и к экономии ресурсов условий, особенно времени. В этой связи нельзя не привести слова К. Маркса: «Как для отдельного индивида, так и для общества всесторонность его развития, его потребления и его деятельности зависит от сбе­режения времени. Всякая экономия в конечном счете сводится к экономии времени». Маркс К., Энгельс Ф, Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 117.

Рациональность как таковая не сводится к экономии ка­кого-то одного вида ресурсов, а представляет собой выявле­ние некоего оптимального варианта их использования в це­лом. При этом следует учитывать диалектику их взаимодействия, которая характеризуется тем, что экономия одного вида ресурсов неизбежно ведет к повышению расхода другого. Вы­бор же оптимального сочетания детерминируется целью, т. е. имеет место целевая оптимизация.

Однако каждая цель существует не изолированно, а в рам­ках иерархии и, как следствие этого, рациональность па раз­личных ее уровнях может и не совпадать. Действительно, та акция, которая на тактическом уровне рациональна (конъ­юнктурная рациональность), не всегда оказывается таковой на стратегическом уровне. В конечном итоге вопрос о рацио­нальности решается в рамках общей стратегии.

Детерминирующая роль стратегической рациональности отнюдь не означает отрицание значения тактической. Более того, если тактика в целом нерациональна, то это неизбежно скажется и на стратегии. Однако наряду с тождеством между ними есть и определенные различия, поскольку тактическая рациональность, будучи по существу локальной и конъюнк­турной, когда ограничена.

Неуклонное повышение требований к эффективности и рационализации внешнеполитической деятельности ведет к рез­кому возрастанию роли научного внешнеполитического пла­нирования, которое охватывает сейчас уже не только страте­гический, но и тактический уровень. И действительно, прове­дение комплексных тактических, а тем более стратегических операций широкого масштаба требует сейчас качественно иного уровня планирования по сравнению даже с относитель­но недавним прошлым.

Необходимо сразу же подчеркнуть, что политико-идеоло­гический уровень внешнеполитической программы не является объектом планирования, а образует его научно-теоретическую базу.

Принято выделять два вида внешнеполитического плани­рования: перспективное — стратегический уровень и теку­щее — тактический уровень внешнеполитической программы. Каждый из них включает, как правило, четыре последователь­ных этапа аналитический, прогностический, принятия решения и организационный. Их содержание существенно различно в рамках перспективного и текущего планирования

Потребность непрерывного совершенствования внешнепо­литического планирования породила необходимость разработ­ки целой системы методик сбора и обработки внешнеполитиче­ской информации, анализа и прогнозирования внешнеполити­ческих ситуаций, которые и составляют методический раздел.